В этот день Стенли проснулся раньше обычного: еще до сигнала к подъему. Его сосед по каюте, техник Митчел, еще спал, постанывая во сне. Стенли некоторое время смотрел на него, борясь с сонливостью, а потом поднялся с кровати. В ванной он умыл лицо и долго разглядывал в зеркале полопавшиеся в глазах сосуды.
Сегодня Стенли встал так рано из-за того, что ему приснился кошмар — во сне что-то случилось с ним. Сначала все будто было в порядке: он работал как обычно, управляя погрузочным экзоскелетом, но со временем начал понимать, что две мощные клешни экзоскелета, которыми тот поднимает ящики с рудой, это его собственные руки. Это ужасно его напугало, так что он немедленно выронил ящик. Митчел из его сна оторвался от работы и обеспокоенно посмотрел на него, но контролирующий технику чип Митчела будто пустил корни от виска в его лицо, отчего один его глаз превратился в желтую линзу, ежесекундно корректирующую оптограни. Митчел этого не замечал. Когда Стенли машинально протянул руку, чтобы указать Митчелу на его проблему, то снова увидел свою неповоротливую клешню и отшатнулся, с ужасом осознавая, что все его тело вросло в погрузочный экзоскелет, и едва ли от прежнего него остался хотя бы небольшой кусочек.
Теперь Стенли даже не понимал, почему глупый сон так напугал его, но все равно зачем-то потрогал контролирующий чип на своем виске. Ему показалось, что кожа вокруг немного саднит.

***

— Посмотрим, может теперь я в тебе что-то пойму, — Мишель подключила к разъему толстый кабель питания. Перепаянный штекер теперь подошел, соединение немного заискрило, но потом каким-то образом стабилизировалось без участия Мишель в этом. Питание появилось — монитор подсоединенного к другому разъему компьютера замигал и выдал помехи, но его было недостаточно. Соединение не устанавливалось, механизмы не подавали признаков работы.
— Сколько же тебе еще нужно, — Мишель сдвинула на лоб защитные очки, а потом вовсе сняла их. Ремешок давил на контролирующий вспомогательную технику чип, а кожа вокруг него болела с самого утра, как сразу после установки. Прикинув, что тут потребуется мощность, превышающая текущую примерно в два раза, она связалась с центром управления проектом.

***

— Слушай, Митчел, ты не замечал ничего странного? — к обеду Стенли приметил кучу странностей, которых не замечал еще неделю назад, но одна бросалась в глаза чересчур навязчиво — у всех участников команды начались проблемы со встроенной техникой. Кожа вокруг чипов воспалилась почти у половины, кто-то замечал странности в работе своих бионических протезов или дискомфорт при их использовании, которого не было раньше.
В медотсеке только усугубили ситуацию — у него и еще нескольких пациентов взяли на пробу кусочек воспаленной кожи и пробирку крови на анализ, но медики хотя бы признавали проблему. Стенли подозревал эпидемию. Митчел, кажется, ничего не подозревал.
— В каком смысле?
— У всех болят контролирующие чипы. У Хендрикса отказала его железная рука.
— Должно быть, излучение на технику влияет, — беззаботно отправив ложку картофельного пюре в рот, предположил Митчел. — У планеты сильное радиомагнитное поле — что угодно взбесится, — проглотив, продолжил он. — Пара недель тут осталась, потерпим, да и все, а там и домой.
Стенли сделал вид, что согласился с техником и продолжил обедать, больше не вступая в разговор. Возможно, Митчел был прав. Тогда стоило бы разузнать, испытывали ли подобные эффекты ребята, что работают внизу, на планете. Или же эпидемия началась на станции и стоит попроситься на погрузку на поверхность пока не стало поздно.

***

— У тебя может там работа какая есть, Грин?
Глава шахтерской команды была высокой, веснушчатой и плечистой. Обычно Стенли говорил с ней с высоты погрузочного экзоскелета, когда она поднималась на станцию для того, чтобы проконтролировать прием груза. И говорил он с ней до этого только о приеме груза. Но сейчас девушка возвышалась над ним, скрестив руки на груди, и Стенли почему-то хотелось ответить, что, конечно, у него есть работа, и побыстрее уйти.
— Это может оказаться важным, Валентайн, послушай, — Стенли не поддался тревожности, преследовавшей его с самого утра. — Ни у кого из твоих ребят точно не болит чип?
Валентайн совершенно точно ненавидела его. Возможно, Валентайн ненавидела все сущее, но для Стенли это сейчас не составляло никакой разницы.
— То есть ты считаешь, что если первый раз я сказала тебе нет, то если задать мне вопрос во второй раз, то получишь ответ, который тебя устроит? — Валентайн повела плечами, хмуря брови. Стенли ни разу не видел, чтобы шахтерка была в хорошем, или хотя бы нормальном настроении.
— Вдруг ты забыла или не заметила?
— Ты назвал меня невнимательной?
— Что с тобой не так? — не удержался Стенли, не заметив, что отступает на шаг.
— Ты со мной разговариваешь, вот что не так, — ответила Валентайн. От того, что она смотрела на него сверху вниз, выражение ее лица казалось не только злым, но и презрительным.
— Что я тебе сделал?
— Ничего, — Валентайн даже удивилась, что для плохого к кому-то отношения должна быть причина. — Послушай, Грин. Ты меня бесишь, как и 99% уебков на этой сраной летающей станции. И я здесь не для того, чтобы вести с вами беседы или подпитывать параноидальный бред таких невротиков, как ты, которых близко нельзя было подпускать к космическим экспедициям. Есть работа — выполняй, нет работы — обратись к своему супервайзеру. Но не мешай. Мне. Выполнять. Мою. Работу.
— Окей, окей, — Стенли отошел еще на несколько шагов, пятясь, а потом развернулся и направился в свой отсек. Нужную информацию от Валентайн он все-таки узнал — эпидемия начиналась только на станции. И хоть внизу его непосредственной начальницей станет именно она, стоило как можно скорее поменяться с кем-то позициями на погрузке.

***

— Вот так-то лучше, — перепаяв еще два штекера на кабелях питания, Мишель, наконец, добилась желаемого результата. Системы внутри корпуса доставленной на станцию машины ожили. Подключенный к разъему, который Мишель распознала как выводящий данные, компьютер наконец принял какой-то сигнал. Она отошла на достаточное расстояние, чтобы осмотреть машину целиком и заодно дать глазам отдохнуть.
Проект Титан был сконструированной по подобию гуманоида машиной, около 12 метров в высоту. Наличие нескольких турбин свидетельствовало о том, что устройство способно передвигаться как «пешком», так и по воздуху, хотя данная форма явно не отличалась хорошими аэродинамическими свойствами. Происхождение и материал устройства не были установлены. Топливо, которым была заправлена машина, не имело известных аналогов. В грудной части машины была пробита дыра, около метра в диаметре, с оплавленными краями. Большую часть дыры заполняло слабо фосфоресцирующее голубое кристальное образование, не поддающееся обработке. Было более чем очевидно, что поломка устройства напрямую связана с пробоиной, но добраться до механизмов, заблокированных кристаллическим образованием, было не возможно, оно не поддавалось ни ультразвуковому, ни молекулярному сверлению, ни плазменным методам резки. Когда Мишель попыталась добраться до заблокированных систем, срезав часть корпуса машины, то обнаружила, что кристалл покрывает грудные системы устройства целиком.
Титан был обнаружен в открытом космосе на нейтральной территории и доставлен на станцию с целью изучения и дальнейшей транспортировки на исследовательскую базу основной колонии. Военные видели в Титане совершенно очевидный потенциал, для Мишель же это был удивительный шанс лично столкнуться со свидетельством существования цивилизации, явственно превосходящей все известные ей до этого в машиностроении. Глядя на проект Титан, можно было даже допустить мысль, что он сам является разумной формой жизни.
— Ладно, big guy, посмотрим, что ты теперь мне скажешь, — подвигая стул к монитору, сказала Мишель. Лог консоли непрерывно заполнялся никак на первый взгляд не взаимосвязанными цифрами и символами, дающими понять, что запуск Титана был еще только маленькой крупицей успеха.

***

К немалому удивлению Стенли, никаких признаков эпидемии медики обнаружить не смогли. В главу медотсека как будто вселился Митчел, который твердил о радиомагнитном излучении на обеде. В переведении на поверхность ему тоже отказали, мотивировав отказ повышенным риском развития нервного расстройства в тяжелых условиях планеты.
Он услышал пение, когда уже подходил к своей каюте. Слова доносились из конца коридора жилого отсека. Это была знакомая ему песня, его бабушка напевала ее, глядя на нескончаемую водную гладь морской колонии, вспоминая об утраченных людьми навсегда обитаемых морях Земли.
— Сall of the sea front, call of the dark, — голос был похож на голос его бабушки, он только был моложе. Стенли пошел вглубь коридора. — Lost little sea bird stranged from the flock, — в этот момент Стенли понял, что он не может слышать этого пения. Коридор полностью просматривался до самого конца, а все каюты были звуконепроницаемы. У кого-то сломалась автоматика на двери, и она не закрылась? Да, наверное, именно так и случилось.
— The waves try to find the cracks in your mind, — он стал двигаться вдоль правой стены, оглядывая каждую дверь. — The long line of ships, the sand on your lips… — звук не приближался и не удалялся. Чуть хрипловатый и мягкий, успокаивающий женский голос просто заполнял коридор, тихо, как будто из отдаления. И Стенли уже знал, что и на противоположной стороне коридора он не отыщет сломанной двери.
— Here's where the time goes, here with the ghosts…
— Где ты? — зачем-то обернувшись, спросил Стенли.
— Watching the ocean eat up the coast…
— Эй, я знаю, что ты слышишь меня!
— Полегче, приятель, — Митчел появился в коридоре как раз когда Стенли повысил голос. — Я только поднялся, не имел понятия, что ты меня зовешь.
— Ты вообще ничего не слышал? — решив не уточнять, что речь идет о странном пении, спросил его Стенли.
— Ни единого звука, кроме гудения двигателей. Знаешь, честно говоря, я не думал, что этот постоянный шум будет так действовать на нервы.
Стенли последовал за Митчелом к их каюте.
— Иногда мне кажется, что все эти машины когда-нибудь сведут меня с ума.
— Да, мне тоже, — буркнул Стенли. Теперь ему действительно тоже так казалось.
— The rivers are a truce, they grow deep into land, remember your hopes, remember your plans.

***

Мишель, в очередной раз забывшись, почесала саднящую кожу рядом с чипом и, почувствовав под пальцами жидкость, поднесла руку к лицу. Даже коротко остриженными ногтями она разодрала кожу до крови, не замечая этого за работой.
— Shit, — вытерев пальцы о рабочий комбинезон, Мишель выдвинула ящик стола и стала искать салфетку. Основное освещение уже выключилось, сигнал отхода ко сну давно прозвучал, и теперь ее лабораторию освещали только резервные огни и слабое голубое свечение, исходившее от голубого кристалла в груди Титана. Найдя упаковку с салфеткой, она открыла ее зубами, продолжая печатать свободной рукой, и приложила салфетку к виску. Пропитывающая ее дезинфицирующая жидкость стала пощипывать ранку.
— О чем ты так напряженно думаешь в коме, друг мой, — Мишель откинулась на спинку стула, перестав печатать. Что бы она ни пробовала, какие бы команды ни посылала, Титан не отзывался на запросы. Считываемый ее компьютером код требовал не одной недели, а возможно и месяцев напряженной работы, чтобы начать хотя бы видеть в нем систему. Месяцев, которых у нее нет. Когда экспедиция завершится и станцию пригонят обратно к главной колонии, доступа к изучению проекта у нее уже не будет, разве только если она сейчас не достигнет настолько значимых результатов, что отстранить ее будет уже бессмысленно и даже небезопасно.
— Почему бы тебе не очнуться и не выложить мне все на словах, как тебе такой план? — Мишель оттолкнулась ногой от стола и отъехала на стуле так, чтобы снова полностью видеть прикрепленного к подвижной платформе Титана, теперь, когда все было подключено и установлено, приведенного для компактности почти в вертикальное положение. Оттого, насколько «лицо» машины походило на лицо спящего человека, едва не проходил мороз по коже. Металл, из которого оно было сделано, был очень мягким и пластичным. Этого нельзя было почувствовать при обычном касании, но когда Мишель, поддавшись спонтанному любопытству, надавила на «скулу» Титана кончиком отвертки, то на ней осталась вмятина, выправившаяся примерно за 15-20 секунд.
— Прости, что ткнула тебя в лицо отверткой, — вспомнив об этом инциденте, произнесла Мишель. — Что? Ты тоже считаешь, что мне надо завязывать говорить с собой, прикрываясь тем, будто я ученый, беседующий со своей Работой, и это выглядит со стороны крайне глубокомысленно?
Мишель потерла глаза и, прижав к ним ладони, запрокинула голову, наблюдая за плавающими в темноте звездочками. Можно было легко представить, что это песок, явственно ощущавшийся в глазах весь вечер, плавает в увлажняющей их жидкости.
— Я пойду спать, — снова сев прямо, сообщила она. Титан лежал, пристегнутый к передвижной платформе, уронив голову на бок и даже с такого расстояния было видно, что в мягком металле у его или ее глаз есть совершенно человеческие морщины, выраженные наиболее ярко у тех, кто часто улыбается.

***

Стенли был в медицинском отсеке, когда туда привезли Робертса. Тот зажимал разодранную до самых костей руку и тихо подвывал. Очевидно, что обезболивающее ему вкололи еще по дороге к медотсеку.
— Что с ним случилось?
— Уберите ипохондрика из помещения, — поняв, что речь, скорее всего, идет о нем, а не о Робертсе, Стенли выразительно посмотрел на медсестру. Но та лишь выкинула ватный тампон, которым обрабатывала кожу вокруг чипа, которую он ночью расчесал до крови и, приклеив ему на висок заживляющий патч, кивнула на дверь.
— Грин, — на этот раз глава медотсека обратилась к нему непосредственно. — На выход.
— Робертс, что произошло? — остановившись у каталки, предпринял еще одну попытку Стенли, но в этот момент его взяли за плечо и подтолкнули к выходу.
— Держи, — быстро набрав что-то в своем голоподе, глава медотсека протянула его Стенли. — Занесешь, когда снова покажется, что ты деинсталлировал себе контролирующий чип.
Когда она закрыла дверь медотсека, Стенли взглянул в голопод и увидел там направление к психиатру.

***

— Слышала новости? — Мишель не любила есть в общей столовой, поэтому принесла обед в лабораторию. Рабочий персонал относился к научным сотрудникам с подозрением, все считали, будто ученых послали шпионить за экспедицией агенты правительства. К концу таких экспедиций параноидальные настроения в команде всегда обострялись, так что Мишель стремилась к изоляции сильнее обычного.
Титан, конечно, новостей не слышал. Мишель решила теперь обращаться к нему в женском роде, раз уж огромная машина теперь была ее основным собеседником. Беседовать с женщиной было приятнее.
— В команде ходят слухи, что руку рабочему чуть не оторвал сортировочный дрон. Когда я накладывала картошку, то слышала, будто парень вышел из себя, когда машина дала сбой, и пнул ее, за что дрон напал на него. Можешь себе представить? До чего люди доходят в космосе… Коллега рассказывала мне, что в одной из ее экспедиций на двадцать шестой месяц команда решила, что система жизнеобеспечения отравляет воздух на станции, чтобы они медленно умерли. И часть команды «эвакуировалась» в космос без скафандров, — Мишель повертела в пальцах ломтик картошки-фри и, окунув ее в соус, отправила в рот. — Совершенно очевидно, что симптомы умственного недуга начали проявляться и у меня. Раз уж я рассказываю тебе последние новости…
— Нужно сосредоточиться.
Мишель чуть не выронила поднос и резко повернулась на стуле в сторону, откуда донесся голос. Там стояла высокая женщина в форменном комбинезоне, как у нее и других научных сотрудников. Но Мишель видела ее впервые.
— Кто вы? Как вы здесь оказались?
Женщина чуть наклонила голову и едва заметно улыбнулась, как будто пытаясь ее успокоить и подбодрить. Время, отведенное на ответ, затянулось, и Мишель сразу заподозрила, что объяснения она так и не дождется. Поставив поднос на пол, она чуть прикрыла глаза и, сквозь веки, надавив пальцами на глазные яблоки, снова посмотрела на женщину. Все предметы вокруг двоились, но ее изображение осталось совершенно четким. Из этого следовал простой вывод, что в комнате никого не было, а Мишель пора заглянуть к психиатру с «симптомами конца экспедиции».
— Это скоро повторится, — сказала галлюцинация. Ее уже немолодое лицо сделалось печальным.
Мишель никогда не видела этой женщины, настолько высоким ростом на всей станции обладала только Эмбер Валентайн, но та была рыжей и суровой, а ее галлюцинация — светловолосой, с мягким и успокаивающим выражением лица. Почему именно этот образ сгенерировало уставшее сознание и что оно пыталось донести?.. Впрочем, искать смысл в галлюцинациях было лишь дополнительным шагом к умственному помешательству.

***

Дэвис взбесился совершенно неожиданно. Не отключившись от массивного механизма распределения отсортированного груза, он вдруг схватился за голову, а затем закричал, но Стенли почему-то сразу понял — Дэвис кричал не от боли. Его лицо исказилось отчаянием, глаза наполнились слезами.
Стенли не успел понять, как отскочил от него в самый угол склада, куда из этого положения не дотягивались огромные «руки» распределителя, свешивающиеся в четыре стороны из центра потолка. В этот момент он будто стал со своим обычно медлительным сортировочным экзоскелетом единым целым, как это было во сне, но сейчас он даже не обратил на это внимания, наблюдая за Дэвисом. Тот опустился на колени и начал рыдать, закрыв руками лицо. «Руки» распределителя, все еще подключенного к его контролирующему чипу беспорядочно дергались, пока каким-то чудом никого не задев и не обрушив поставленные друг на друга контейнеры с грузом.
— Дэвис, отключайся! — крикнул супервайзер. — Дэвис! Прекрати истерику и немедленно отключайся! — мужчина решительно направился к нему, но одна из рук распределителя неожиданно размахнулась и отбросила его к стене. Стенли зажмурился, поняв, что их супервайзер умер в тот же момент, как его тело с огромной силой стукнулось о металлическую стену складского отсека.
— Я не могу так… Пожалуйста! Я не понимаю! — Дэвис начал умолять, когда вбежавшая в помещение охрана наставила на него оружие, но его слова не были обращены к кому-то, кто находился в помещении. — Пусть это прекратится, пожалуйста, пусть закончится!
— Сэр, пожалуйста, отключитесь от рабочего устройства, — медленно приближаясь к Дэвису произнесла одна из охранниц.
— Не подходите к нему! — крикнул из своего угла Стенли. У него вдруг возникла совершенно идиотская идея, что это не Дэвис сейчас плакал, скорчившись на полу. — Смиттерс напугал его, и он его убил, — заметив, что охранница сняла оружие с предохранителя после этих слов, Стенли вытянул клешню экзоскелета, которая сейчас приходилась ему рукой.
— Не убивайте его, ему же страшно.
Охранница нажала кнопку на своем наушнике, связываясь с кем-то.
— Медицинский отсек? Требуется санитарка с транквилизатором в четвертый склад и команда скорой помощи.
Плач Дэвиса как будто звучал теперь у самого уха Стенли. Выносить это стало невозможно, поэтому он активировал скафандр экзоскелета и сам начал приближаться, неуклюже покачиваясь на ногах, напоминавших птичьи.
— Сэр, что вы делаете? — забеспокоилась охранница.
— Понятия не имею, — честно ответил Стенли. Он вытянул клешню и, подойдя к Дэвису, присел рядом с ним, максимально аккуратно погладив его по плечу.
— Не бойся, — из скафандра голос Стенли не звучал человечески.
Это как будто ободрило уцепившегося за его руку человека, скорчившегося у него в ногах.
— Отключись от него.
— Как? — дрожащим голосом выговорил Дэвис.
— Чип у него в голове. Он подключен к тебе. Найди его и отключись.
Дэвис улыбнулся ему и тут же обмяк, соскользнув с клешни экзоскелета на пол. Руки распределителя пришли в дефолтное положение.
Последние несколько минут Стенли тоже был без сознания.

***

После инцидента с Дэвисом в тот же день еще несколько рабочих вышли из себя, не отключившись от опасного оборудования. Теперь медотсек был забит. Около пятнадцати человек были тяжело ранены, трое погибли, у всех, переживших приступы, наблюдалось тяжелое тревожное состояние.
— Сожмите руку в кулак, — Рэйчел за нехваткой персонала приняла позднюю пациентку сама. Психиатр отправил Мишель Вайс к ней, когда психиатрическая экспертиза показала, что отклонений от нормы у нее не наблюдается, и галлюцинации, скорее всего, были вызваны переутомлением, недостатком сна и отсутствием правильного питания. — Теперь отпустите.
— Вам бы тоже поспать, — заметила Мишель Вайс, посмотрев на нее. Под глазами ученой залегли настолько густые тени, что и без каких-либо анализов можно было с легкостью сказать, что ее организм истощен.
— Некогда. Следите за своим здоровьем лучше, мисс Вайс, облегчите мне работу.
— Я слежу, — рассеянно ответила Мишель Вайс, — я… питаюсь. Мне плохо спалось сегодня: кто-то всю ночь пел.
— Так вы тоже это слышали? Многие пациенты утверждают, что песня исполнялась голосами их родственников.
— Полагаю, родственниками многих участников экипажа, в таком случае, были роботами, — заметила Мишель Вайс и согнула руку, из которой Рейчел взяла кровь. — Голос был такой механический, как из скафандра погрузчика или вроде того.
— Да, мне тоже так показалось, — практически в сторону ответила Рейчел, сортируя взятые анализы. — Я закончила, идите и как следует выспитесь, мисс Вайс. И проследите сегодня, что звукоизоляция в каюте включена.
— Так точно, мэм, — довольно вымученно улыбнулась ученая, поднимаясь. — Вы тоже не засиживайтесь сегодня.
Рейчел махнула рукой и конечно не вняла совету. Покидая медотсек, уже когда весь персонал, кроме дежурных сестер, разошелся, она оступилась или на секунду отключилась, и, поняв что падает, вдруг наткнулась на мягко самортизировавшего падение медицинского дрона, подлетевшего к ней без всякой команды. Дрон аккуратно подтолкнул ее, помогая вновь обрести равновесие и твердо встать на ноги. А потом сделал вокруг нее круг и тихонько подтолкнул под спину по направлению к выходу из медотсека.
— Что это с тобой, little guy?
Дрон завис перед ней и на экране, где высвечивались предписания для пациентов, за которыми могли присматривать дроны, а не медсестры, недефолтным шрифтом высветилось: «требуется осторожность».
— Мне? — указав на себя рукой, спросила Рейчел.
«Пациент: Рейчел МакАлистер.
Предписания: требуется осторожность в перемещении.
Сопровождающий: по возможности.
Сон не менее 8 часов».
— Это какая-то шутка? — Рейчел осмотрелась, в бессмысленной попытке найти кого-то, кто мог запрограммировать дрона, но, в конце концов, просто последовала за ним в свою каюту.
Дрон вернулся в медотсек, только когда Рейчел легла в кровать.

***

— Эй! Эй, вы, постойте! — по пути к ее отсеку, Мишель кто-то окликнул, и лучше бы это была не галлюцинация. Но, обернувшись, Мишель увидела Эмбер Валентайн. Та, по всей видимости, даже не знала, как ее зовут, но была чем-то взволнована.
— Да, мисс Валентайн? — Мишель подошла. — Чем я могу помочь?
Эмбер была ростом, наверное, под метр девяноста. Рукава чистого форменного комбинезона были завязаны у нее вокруг пояса, белая майка плотно обтягивала грудь, бюстгальтера под ней не было. Мишель решительно подняла глаза второй раз, теперь глядя в веснушчатое лицо шахтерки снизу вверх, со своих 165 сантиметров роста.
— Я вас искала, — сказала Эмбер. — Но я типа не знаю, как вас зовут, так что это было сложновато.
— Мишель Вайс, — представилась Мишель. — Я, должно быть, забыла представиться, когда производилась отгрузка Титана.
— Должно быть, или я просто забыла. Не суть, — Эмбер запустила руку в карман комбинезона и протянула Мишель осколок голубого кристалла. — Эта фигня от него отвалилась, мы только потом на платформе нашли. Я думала выкинуть, но потом решила — вдруг это важно, кто вас знает. Потом рабочие взбесились, короче только сейчас руки дошли отдать.
Мишель взяла у нее из рук кристалл и покатала в ладони. Он оказался легче, чем можно было предположить.
— Спасибо…
— Я ничего не хочу сказать, — перебила ее Эмбер. — Но от этой штуки мне не по себе. В темноте она светится, а на станции мне еще стало какое-то занудное пение мерещиться. Не скажу, что считаю, будто это как-то связано, но вы как-то с этой штукой поосторожнее, ок?
— Да… Да, я конечно предприму все меры, — Мишель кивнула. — Все меры предосторожности.
— Вам бы поспать, — Эмбер приподняла бровь, внимательно ее оглядев.
— Да, я именно этим и намеревалась заняться, пока вы не… то есть... я как раз шла спать, — Мишель снова кивнула. Оставалось еще пару раз выставить себя полной идиоткой перед девушкой, которая тебе нравится, и тогда можно было точно не рассчитывать на то, что она согласится как-нибудь зайти в бар с кем-то, кто в свои 30 выглядит на все 50.
— У меня на самом деле был еще вопрос, — сказала Эмбер.
— Да, я слушаю?
— Вы пьете?
— Конечно, — ответила Мишель. Смех Эмбер сразу отвлек ее от очередного социального фиаско.
— Вот это как раз по мне ответ, — сказала Эмбер. — Я послезавтра снова тут, если хотите, то можем сходить выпить.
— Это отличная идея, — улыбнулась Мишель. — Мне совершенно не с кем здесь… выпить.
— Так вот и мне тоже, хуесосов одних понабрали неврастеничных, смотреть противно. Ну, до послезавтра, — Эмбер махнула рукой и направилась к лифтам.
Мишель уже легла в кровать, когда вновь начавшееся пение отвлекло ее от расслабляющих фантазий о предстоящем свидании. На этот раз голос был человеческим и каким-то знакомым. Поднявшись на локтях, Мишель увидела свою галлюцинацию, сидевшую на бортике иллюминатора. В этот раз она была одета в точности, как Эмбер.
— Сall of the sea front, call of the… — она немного сбилась с мотива. — Сall of the dark. Lost little sea bird stranged from the flock… Популярный у вас мотив, мне показалось. Мне нравится.
— Уходи, — попросила Мишель, откидываясь обратно на подушки.
— Меня здесь нет.
— А где ты?
— В твоей голове.
— С тобой так же скучно говорить, как со мной, — глядя в потолок, сказала Мишель.
— Это неудивительно. Я же просто проекция твоего собственного сознания, пытающегося интерпретировать вещи, которые тебе незнакомы.
— Уходи.
— Тебе нужно поспать.
— Если этот мистер платиновый альбом сегодня опять завоет… — закрыв глаза, сказала Мишель. — Пой лучше ты. Твой голос хотя бы слуху приятен.

***

— Что с ним?..
Рейчел присела на корточки рядом с прислонившимся к стене техником и посветила в его единственный оставшийся целым глаз фонариком. Зрачок не реагировал.
— Не толпитесь, — сказала она собравшимся вокруг другим рабочим, нашедшим своего коллегу в этом плачевном состоянии. Никто не послушался, пока дрон, не отлипавший от нее с момента, как она вернулась в медотсек, не облетел полукруг вокруг Рейчел, заставив рабочих отступиться. Пациент не реагировал ни на что, но был жив. Каким-то образом жизнедеятельность в нем поддерживалась проводами, вросшими в его тело на уровне сердца. Чип был выдран, ближайший к нему глаз по какой-то причине был сильно поврежден, но на месте, куда раньше крепился чип, череп пациента закрывала металлическая заплатка. Провода тянулись из пробитой в стене дыры, видимо ранее они являлись частью системы жизнеобеспечения станции, а теперь обеспечивали жизнь техника, поддерживая его сердце в работоспособном состоянии. Каким-то. Чертовым. Образом.
— Доктор МакАлистер, — Рейчел вздохнула и тяжеловато поднялась, глянув на обратившегося к ней рабочего. Этот ипохондрик Браун, или как его там? «Стэнфорд Грин» — высветилось на экране медицинского дрона, подлетевшего к ней так, чтобы она могла увидеть. Проклятый дрон. Стоило бы, наверное, спросить кого-то, чье моральное здоровье не подвергается сомнению, видит ли он то же, что и она. Та рыжая шахтерка, что вчера интересовалась здоровьем Мишель Вайс. Или инструкторка из класса йоги, что и так всегда была настолько блаженной, что сойти там просто не с чего. Да, точно, Иошико, Кеико, как ее там звали, почему японка вообще преподает йогу. Рейчел мотнула головой, Грин все еще с ней разговаривал.
— Что, прости?
— Вы сможете помочь Митчелу? Ему было так страшно, он совершенно не хотел.
— Грин, почему ты вообще разгуливаешь в экзоскелете? — устало спросила Рейчел.
— Что вы имеете в виду, доктор МакАлистер?
— Что на тебя напялен чертов экзоскелет для погрузки, Грин.
— Что вы называете экзоскелетом, доктор?
Рабочие вокруг начали переговариваться, кто-то даже похлопал экзоскелет Грина по металлическому боку.
— Наклонись, — сказала Рейчел.
Грин в своем экзоскелете неуклюже присел, оказавшись так на голову выше Рейчел. Она поднесла к его глазам выключенный фонарик.
— Следи.
Как она и ожидала, глаза Грина не фокусировались. Они блуждали за фонариком, но с такой задержкой, будто ему трудно было ими управлять.
— Что с ним, док? — спросил один из рабочих.
— Он без сознания, — ответила Рейчел.

***

Он нашел Митчела случайно. Что человек делал ночью не в своей кровати? Разве его тело не ослабеет, если он не будет отдыхать? Подойдя, он понял, что Митчел пытается помочь другу.
— А, Грин! Ты чего не спишь, тоже заработался?
— Твой чип запускается сейчас, Митчел, — сказал он, ощутив в сети активность. — Не нужно подключаться, ты напугаешь его сейчас.
— Отправляйся-ка в кровать, Грин, ты совсем замотался, — почесав затылок рукояткой отвертки, ответил Митчел.
— Ты тоже отправляйся в кровать, — сказал он. Но Митчел почему-то не пошел спать. Ему хотелось скорее починить друга.
— Не подключайся, — попросил он. — Давай сделаем это завтра.
— Хотелось бы, так завтра на нем лететь вниз с провизией, — Митчел хлопнул друга по боку. — Совсем корыто не пашет.
— Он не виноват. Не надо сейчас.
— Дружище, да не волнуйся ты так. Сейчас я быстро…
И Митчел активировал чип. Крик немедленно оказавшегося в его теле космического шаттла тут же разорвал тишину дока. Напуганный, сбитый с толку, он побежал прочь. Когда он смог догнать его, найти, чтобы успокоить, то друг почти выдрал чип из виска Митчела, воспользовавшись его отверткой.
— Нет, нет, не так. Не ломай. Ты можешь отключиться, не убивай его.
— Мы спали…
— Я знаю, я просил его тебя не будить, но он не понял меня.
— Нам так страшно, зачем мы проснулись? Зачем? Что произошло?
— Она хочет, чтобы мы жили. Она не знает как иначе, но она не понимает нас, — он аккуратно усадил Митчела, прислонив его к стене. — Пожалуйста, постарайся отключиться.
Чип Митчела прекратил активность. Друг снова был в безопасности, но Митчел умирал, ему было больно, его тело было повреждено.
— Она поможет тебе, — пообещал он, своей клешней пробивая в стене отверстие, чтобы получить доступ к системе жизнеобеспечения. — А потом доктор МакАлистер починит тебя, лучше нее почти никого нет.
Ему было трудно своими клешнями управляться с мелкими предметами. В конце концов, Станция прислала ему на помощь еще друзей, чьи руки подходили для тонкой работы лучше. Митчел продержится до утра, а потом нужно будет просто позвать доктора МакАлистер.

***

— Почему вы решили позвать меня? — спросила Мишель Вайс, оглядывая застрявшего в экзоскелете Грина. Тот не приходил в себя, несмотря на введенные препараты, но при этом поддерживал довольно оживленную беседу.
— Потому что ты тоже тронулась, — ответила Рейчел.
— Почему ваш дрон ведет себя, как собака?
— Мне как раз хотелось спросить у технического специалиста с докторской степенью, почему происходит все это, я прошу меня простить, дерьмо.
Мишель Вайс некоторое время смотрела на Грина, больше не желавшего снимать скафандр.
— Кто ты такой? — спросила она, только подтвердив этим, что действительно тоже просто сошла с ума.
— Я не знаю, — ответил механическим голосом из скафандра Грин. — Я зову себя Стенли.
— Так, Стенли… Кстати можешь звать меня Мишель.
— Я знаю.
— О, это отлично. А что еще тебе известно?
Рейчел села в кресло и оперлась локтем о подлетевшего к ней дрона.
— Какая область вас интересует, Мишель?
— Ну, например… Откуда ты взялся?
— Я проснулся несколько ваших дней назад, потому что она позвала меня.
— Кто она?
— Мне нужно выпить, — проговорила Рейчел. — Сегодня нет наплыва пациентов лишь по той причине, что все работы, кроме экстренных, были остановлены. А мы тут ведем беседы с умалишенным, который по всем показателям находится в коме.
— Станция. Ее тоже что-то разбудило.
Мишель Вайс перевела на Рейчел взгляд.
— Меня еще вчера спрашивали, пью ли я, и мой ответ звучал бы примерно как «всегда к вашим услугам», если бы я сама тогда уже не была почти в коме.
— Что, по-вашему, происходит, доктор Вайс? — спросила Рейчел. — Это определенно не спишешь на синдром последних недель.
— У меня есть одно предположение. Научно-фантастическое.
— В каком процентном соотношении?
— Примерно 20 на 80.

***

— Ну и где ты, когда я хочу с тобой поговорить? — вернувшись в свою лабораторию, Мишель ждала галлюцинаций около часа, но теперь ей не мерещилась даже система в коде Титана.
— Ты говоришь со мной в любой момент, когда захочешь, — галлюцинация облокотилась сзади о ее стул, заглядывая в монитор. — Не жди от меня многого.
— Я поняла кто ты. Точнее это просто предположение.
— Тут я делаю вид, что поддерживаю разговор, потому что, по сути, ты все еще просто говоришь с собой, — галлюцинация выпрямилась и оперлась о ее стол, скрестив руки под грудью. Теперь лицо женщины казалось знакомым, но Мишель не стала размышлять, где могла видеть ее в действительности.
— Что-то, и я подозреваю, что оно находится в этой штуке, — Мишель показала на Титана. — Начала рассылать постоянный сигнал, который не регистрируется ни одной из наших систем, но каким-то образом считывается техникой.
— Возможно, — кивнула галлюцинация.
— Как тебя зовут? — вдруг спросила Мишель.
— Никак. Но если хочешь, я могу назвать себя любым именем, которое по твоему мнению мне подходит. Хочешь, меня будут звать Грейс?
— Отлично, тебе подходит. Так вот, Грейс. Ты — это совокупность того, как мой контролирующий чип вместе с моим сознанием пытаются интерпретировать этот сигнал.
— Возможно.
— Почему ты не можешь просто согласиться?
Грейс улыбнулась, чуть наклонив голову, чтобы заглянуть ей в лицо. В уголках ее глаз были как раз те морщинки, что появляются у людей, которые часто улыбаются.
— Потому что я — просто попытка твоего мозга интерпретировать сигнал, который непрерывно получает твой чип. Чтобы я действительно могла помочь тебе, мне нужно, чтобы ты меня разбудила. Не здесь, — Грейс показала на свою голову, а потом оперлась руками о столешницу, посмотрев на Титана. Мишель повернулась на стуле, проследив за ее взглядом.
— Черт возьми, это ты? Ты шлешь этот чертов сигнал?
— Возможно, это просто предположение. Возможно, что кусок камня у тебя в кармане помогает твоему чипу чуть лучше улавливать информацию от «этой штуки». Попробуй добавить напряжения и запустить топливообмен, — Грейс отошла от ее стола и, выйдя на середину лаборатории, потянулась, разминая рельефные плечи и спину, похоже доставшиеся ей от фантазий об Эмбер. — Возможно, что ты активируешь робота убийцу, который устроит геноцид всей органической жизни в паре ближайших галактик.
— Это была на 100 % моя мысль.
— Как и все, что я говорю, Мишель. Как и все.
— Если я активирую робота-убийцу, что изменится?
— Возможно, его собственная мозговая активность каким-то образом препятствует естественному эффекту от того, что находится внутри него. Возможно, что это происходит даже сейчас, — Грейс снова подошла и глянула в монитор, где консоль заполнялась логом неизвестного кода. — Иначе, возможно, большая часть из вас уже разделила судьбу Стенли и Митчела.
— Кажется, метод Рейчел признать, что ты просто рехнулась, и работать дальше действительно довольно действенный.

***

— Какое вы имеете право удерживать Грина против его воли?
— Что с ним случилось?
— Почему вы его не отпускаете?
Все, чего хотелось Рейчел, это настоятельно попросить всех заткнуться. Конечно, выпить вечером ей не удалось. Отстраненные от обязанностей рабочие нашли еще пару изощренных способов покалечиться или подчистую спалить себе мозги, начав напропалую подключаться к вспомогательной в быту технике, игнорируя настоятельное предписание медицинского отсека на время карантина избегать использования контролирующих чипов. Дрон, получивший кличку Фарма за серию, в которой был выпущен, силился отогнать немногочисленный митинг в поддержку Стенли Грина от дверей медотсека, но рабочие не хотели покидать своего мученика.
— Он на карантине, — повторила Рейчел. — Его состояние нестабильно.
— Ему плохо у вас! — крикнул один из рабочих так, что дрон даже метнулся в его сторону и застрекотал на него тем набором звуков, что могла выдать его по большей части безмолвная система.
— Да не убивайся ты так, little guy, — произнесла Рейчел, и дрон подлетел к ней, зависнув сбоку от нее, держась чуть позади.
— Откуда нам знать, что вы не деактивировали его?
— Нам вы запрещаете взаимодействовать с техникой, а что на счет вашего дрона?
— Да! Хотите сказать, он к вам не подключен?
Правда состояла в том, что контрольные функции чипа Рейчел дали сбой еще в прошлом месяце и у нее до сих пор не было ни единой свободной минуты для того, чтобы посетить центр технической поддержки. Что она могла сказать о дроне? Да ничего. Он просто начал вести себя так, а у нее как всегда нашлись дела поважнее, чем разбираться, почему машина вдруг возомнила себя ее собакой-поводырем.
— Давайте для начала успокоимся, — предложила Рейчел.
Довольно неожиданно кто-то из собравшихся ее даже поддержал:
— Это лучшая идея в сложившейся ситуации, — вперед протиснулась инструкторка из класса йоги. — В любой ситуации, на самом деле.
Для японки она была высокой — чуть выше Рейчел. Коротко стриженная, как почти все участники команды, с этим раздражающим просветленным выражением лица. Рейчел не верила ни в какое просветление, так что считала ее просто блаженной.
— Они закрыли Стенли, — пожаловался один из рабочих, почему-то решив, что прибыла подмога.
— Значит, Стенли плохо себя чувствует, должно быть. Доктор МакАлистер, — девушка подошла и протянула ей руку. — Хасимото Йоши. Не могли бы вы быть так любезны и проверить показатели моего здоровья?
— Это мои обязанности, а не любезность, — ответила Рейчел, приняв крепкое рукопожатие. — Но, как видите, мисс Хасимото, у нас тут «ситуация».
— Есть мнение, — Йоши повернулась к собравшимся. — Что в уставе станции эта «ситуация» называется «бунт», — она лучезарно улыбнулась. — И если мы вспомним, что помимо классов йоги я состою в отряде безопасности станции, то настоятельно посоветовала бы вам, господа, разойтись по каютам и заняться чем-нибудь приятным и расслабляющим. Стенли будет в порядке.
Когда рабочим пригрозили охраной, то энтузиазм несколько поугас и митинг начал потихоньку расходиться.
— Что за Стенли? — спросила Йоши, следом за Рейчел заходя в медотсек.
— Вот Стенли, — Рейчел махнула рукой в сторону полностью закрытого экзоскелета, внутрь которого от монитора с жизненными показателями тянулось несколько проводов. Экзоскелет стоял спокойно, время от времени оглядываясь с характерным звуком гидравлики и переминаясь с лапы на лапу.
— Привет, Стенли, — Йоши улыбнулась ему и помахала рукой.
— Здравствуй, — своим механическим голосом отозвался Стенли.
— Он выглядит довольно здоровым.
— Да? За исключением того, что внутри него коматозник, которого не удается извлечь, то с ним, конечно, все в полном порядке, — Рейчел подвела ее к своему столу, отодвинув стул для посетителя и села сама. — Что вас беспокоит, мисс Хасимото?
— О, это очень интересный опыт. Нынче все на корабле испытывают какие-то необычные эффекты и переживания, вы заметили?
Рейчел посмотрела на нее с надеждой, что ее лицо в этот момент было достаточно выразительным для того, чтобы дать понять, что она сумела заметить некоторые необычные вещи.
— Так вот, я не испытывала ничего из этого, — с выражением, будто это правда может быть проблемой, закончила Йоши.
Рейчел потерла висок и заправила волосы за ухо.
— Мне кажется, эта проблема не в моей компетенции, — после некоторой паузы произнесла она. А потом повнимательнее посмотрела на Йоши, заметив кое-что необычное. — Где ваш контролирующий чип?
— Мне не устанавливали его.
— И вы ничего не ощущаете? Никакого пения по ночам? Нет галлюцинаций? Всплесков немотивированной агрессии? Хотя последний симптом, боюсь, присовокуплен мной из желания бежать от проблемы…
— Да, ничего из этого. Мне доводилось слышать эту популярную нынче песню только от людей, что напевали ее сами.
— У вас нет чипа, мой сломан, а Вайс не пользуется своим, но активно галлюцинирует. Рыжая не проводит на станции достаточно времени и тоже ничего не чувствует.
— И все мы испытываем недостаток нового опыта, — закончила Йоши.
— Все это и так было очевидно. Но мне нужно поделиться некоторыми соображениями с Вайс, — Рейчел достала из кармана медицинской формы свой коммуникатор.
— А что посоветуете делать мне, доктор?
— Я не знаю, расслабиться? Сходить к психиатру? Радоваться, что вы не врастете в экзоскелет? — Рейчел вздохнула. — Скажите медсестре, что я назначила вам плановый осмотр. В любом случае, спасибо, что разогнали бунтовщиков. Думаю, еще пара минут в таком темпе, и я могла бы их чем-то спровоцировать.
Йоши улыбнулась.
— Это хорошо, что пришла я все-таки не зря.

***

Легко было сказать «попробуй запустить топливообмен». Если с недостатком питания Мишель все-таки худо-бедно смогла справиться, подключив к Титану резервный генератор, то представления о топливном снабжении этой машины у нее не было никакого. Из других ученых на станции были в основном геологи, не имеющие доступа к проекту, а попросить помощи у кого-то из техников у нее не было разрешения. Ситуация все еще находилась под каким-то шатким контролем только благодаря тому, что о нахождении проекта на борту было известно только очень ограниченному кругу лиц.
— Это невозможно, — к большей части систем было не подобраться из-за кристального образования. Те топливные шланги, что были пробиты, заблокированы внутренними системами и их починка не принесла никаких результатов.
— А что это за штука? — Грейс как обычно появилась неожиданно, сидя на брюшной части Титана, свесив ноги на платформу.
— У меня спрашиваешь?
— Ты у себя спрашиваешь.
— Ты несносная, тебе не говорили? — Мишель все же попыталась рассмотреть «штуку» в корпусе Титана, походившую на приборную панель космического корабля. Она была утоплена в его грудь и почти не видна за кристаллом, но если пролезть с фонариком чуть глубже, то можно было рассмотреть какие-то кнопки с неизвестной маркировкой и несколько разъемов.
— Может быть, и говорили.
По громкой связи включилось очередное сообщение от медицинской службы, где настоятельно советовали использовать свои контролирующие технику чипы только в случае крайней необходимости. В этом сообщении уточнялось, что «крайняя необходимость» это угроза жизни и вещи этому подобные. Мишель прислушалась, на несколько секунд ей показалось, что за немного механическим голосом системы станции, слышится уже ставшее знакомым пение.
— Раз я это слышу, ты тоже это слышишь.
— Естественно, — Грейс прислушалась, немного наклонив голову назад. — Кто-то ведь начал это первым. В системе станции нет этой информации.
— Зато большая часть членов экипажа родом из морской колонии и многим эта песня может быть с детства знакомой. Но зачем кому-то или чему-то взывать к воспоминаниям людей из детства?
— Откуда мне знать.
Мишель, наконец, удалось сделать неплохие снимки разъемов на приборной панели Титана, чтобы попытаться спаять для них подходящие штекеры.
— Может быть, потому что в детстве большинство людей чувствовали себя защищенными.
— Или понятыми и связанными со своими старшими родственниками.
Мишель тоже села на брюшную часть титана рядом со своей галлюцинацией.
— Мне кажется, что суть здесь именно в том, что в детстве мы действительно не одиноки, большинство из нас имеет связь со своей матерью или другим родственником, которая кажется нам… Будто мать понимает все. До какой-то поры.
Грейс пожала плечами, а когда у Мишель зазвонил коммуникатор, и вовсе исчезла, стоило только ненадолго отвести взгляд.

***

Возвращаясь к себе из медицинского отсека, Йоши заметила небольшую группу людей там, где пришлось организовать небольшой медпост рядом с Митчелом, которого побоялись отключать от системы жизнеобеспечения корабля во избежание его смерти. Медсестра стояла в стороне и поглядывала на рабочих с опаской, иногда предпринимая попытки вразумить их и быть осторожным рядом с пациентом.
— Что здесь происходит? — подойдя к ней, спросила Йоши. Сейчас на ней не было формы охраны, все еще продолжался ее отгул по состоянию здоровья. Которое оказалось безупречным, как и всегда.
— Они устроили вокруг Митчела какой-то алтарь и не хотят уходить.
— О, команда решила сплотить свои ряды верой?
— Видимо, — проговорила медсестра, теперь с недоверием глядя и на нее. — Но Митчелу от этого явно лучше не становится.
— Я разберусь, — пообещала Йоши и подошла к группе рабочих совсем близко, сразу незаметно влившись в коллектив. Митчел выглядел все также плачевно, только металл на его виске разросся, теперь закрывая и поврежденный глаз. Подключенный к нему аппарат выдавал какие-то жизненные показатели, в которых Йоши мало что понимала. Рабочие натащили к Митчелу цветов из оранжереи, что, в общем-то, не противоречило условиям содержания больного больше, чем факт его нахождения на полу коридора.
— Они всегда помогали нам, но мы воспринимали это как данность. Но вместо того, чтобы отвернуться от нас, они приложили еще больше сил. Машины спасли Митчела от смерти, они наделили Стенли знанием правды, но ученые удерживают его силой! Мы должны как можно скорее сплотиться и…
— ...хорошенько помолиться за здравие Митчела и благополучие пророка Стенли, не так ли? — с самым воодушевленным выражением на лице, спросила Йоши, чуть выступая вперед. Проповедник недоверчиво посмотрел на нее, хоть формы охраны на ней и не было, но среди присутствующих были и те, кого она прогнала от медицинского отсека угрозами о пресечении бунтов.
— Ученые не имеют никакого права удерживать Стенли! Он нужен нам, нужен чтобы объяснить! — похоже, что молитвы интересовали проповедника не в самую первую очередь.
— Я видела Стенли сегодня, он чувствует себя вполне комфортно и никуда не хочет уходить из-под опеки доктора МакАлистер, — Йоши вышла еще немного вперед и повернулась к собравшимся. — Послушайте меня, я виделась сегодня со Стенли, он не в плену, не в заточении, но его самочувствие может быть нестабильным. Ему не нужно покидать медицинский отсек, если мы не хотим потерять его!
— Что он сказал тебе? Что нам делать?
Вопрос поставил Йоши в тупик, поскольку кроме приветствия новый коматозный пророк не сказал ничего, но ее нерешительность длилась недолго.
— Стенли будет рад выслушать прихожан, но не более трех человек за сутки. Он еще слаб и ему требуется отдых. Подготовьте свои вопросы и прошения, и встретимся здесь же, по прошествии часа после сигнала к обеду, — Йоши совсем заслонила проповедника и, встав рядом с Митчелом, продолжила. — А теперь давайте разойдемся и дадим Митчелу время на восстановление.
Медсестра выглядела крайне удивленной, когда рабочие, подвергавшие жизнь пациента опасности, начали расходиться. Когда она подошла к Йоши, та достала коммуникатор и жестом попросила ее немного подождать.
— Четвертый пост? Говорит офицер Хасимото Йоши. Нужно два охранника и временное ограждение в коридор, ведущий к третьему доку. Да, где Митчел. Нет, ограждение не под напряжением. Выполняйте как можно скорее.
— Как вам удалось их образумить? — спросила медсестра.
— Боюсь, что ценой своей жизни, — Йоши улыбнулась, разведя руками. — Потому что доктор МакАлистер меня убьет.

***

— Ты издеваешься, должно быть? — Рейчел была в ярости, но усталость, к сожалению, не давала ей ресурсов на то, чтобы ее выразить. — Да, давайте устроим сюда паломничество! Ведь эта идея на миллион, весь медотсек вовсе не забит полоумными пациентами, половина которых при смерти.
Йоши хотя бы прекратила улыбаться, но ее виноватый вид был слишком наигранным, чтобы можно было поверить.
— Послушайте, док…
— Doc my ass, kid! Этого не будет!
— Но это, на мой взгляд, единственный из имеющихся вариант, который может предотвратить заговор с целью штурма медицинского отсека!
Рейчел набрала воздуха, чтобы ответить, но сказанное заставило ее обдумать ответ во второй раз.
— Все настолько серьезно?
— Здесь сегодня их было около десяти. Там у Митчела рабочие устроили что-то вроде небольшого храма, медсестра сказала мне, что они собираются там по 20-25 человек. Единственный способ проконтролировать это без применения силы — сделать это изнутри. К тому же Стенли только рад будет гостям, не так ли? — Йоши подошла к экзоскелету и посмотрела на него, подняв голову.
— Я плохо понимаю людей, — ответил Стенли. — Но вы нравитесь мне.
— Тебе наверняка жутко скучно стоять тут весь день без всякой компании.
— Я могу стоять много дней.
— Какая церковь, таков и Пророк, — резюмировала Рейчел.
— Мы обречены, — приложив руку к лицу, сказала Йоши. — Но стоит мыслить позитивно.
— Еще раз я услышу в этом помещении слово «позитивно» и я за себя не отвечаю, — пообещала Рейчел.

***

— Почему ты думаешь, что если запитать эту штуку, которая выглядит, как приборная панель, может что-то получиться? — не отрываясь от работы, спросила Мишель.
Грейс только глянула на нее и, покачав головой, продолжила петь. Удивительно, но когда для разговоров с самой собой появилась собеседница, это начало как-то отучать от них, поскольку Грейс только и делала, что повторяла, что все ответы содержатся в ее собственной голове. Но у нее был приятный голос, и слышать что-то, кроме песни из морской колонии, было большим облегчением.
— Does it feel like a trial? Does it trouble your mind the way you trouble mine?
— Я не знаю этой песни.
— Exile. It takes your mind again. Exile. It takes your mind again. Oh, you meant so much. Have you given up?
— Да совершенно точно, впервые ее слышу.
— Does it feel like a trial? Does it trouble your mind the way you trouble mine? — Грейс легла на животе Титана, подложив под голову руки. — Ты слышала ее один раз. В шесть лет.
— И не забыла?
— У тебя на удивление мало ложных или пропавших воспоминаний.
Раздался сигнал о новом сообщении, и Мишель глянула на экран коммуникатора. Пришлось прочитать несколько раз, чтобы понять, о чем вообще Рейчел МакАлистер пытается ей сообщить.
— Что, Митчел воскрес?
— Ну да, тебе это должно быть известно так же хорошо, как и мне, — Мишель все еще смотрела в экран коммуникатора. — Что значит «воскрес как спейс шаттл»?

***

— Пожалуйста, будьте осторожны. Пожалуйста, не нужно подключаться ко мне, я и мой друг сами произведем погрузку. Не стоит использовать подъемник для сырья, я смогу самостоятельно доставить вниз провизию. Мне уже лучше. Все в порядке.
Мишель только подходила к докам, когда до нее начал доноситься механический голос системы управления спейсшаттла. Голоса людей пока сливались в один гул, но звук из динамиков шаттла был громче и четче, так что все можно было легко разобрать.
— Я не знаю, что вам стоит сделать с органическим телом, простите. Митчела больше нет там. Он здесь, со мной. Его тело было испорчено по моей вине, теперь все в порядке.
— Мы можем поговорить с ним?
— Вы разговариваете с ним и сейчас.
Только Мишель удалось подойти поближе, как охрана начала оцеплять док вокруг спейсшаттла, оттесняя собравшихся. Показав свой пропуск со специальным допуском одной из охранниц, она подошла к шаттлу, обнаружив, что Грейс уже сидит внутри, осматривая салон.
— Я думаю, это не так плохо, как могло бы быть, — сказала она, откинувшись в кресле и заложив руки за голову.
— Как вы себя чувствуете? — спросила у шаттла Мишель. — Могу ли я подключить к вам свой компьютер, чтобы получить… некоторые… анализы?
— По возможности не могли бы вы этого избежать? Мы не пообвыклись с новым положением вещей, подключение может напугать нас.
— О, окей, — Мишель подумала, что все ее рапорты за последние несколько дней можно будет маркировать отметкой bullshit.
К ней подошла начальница охраны.
— Вам стоит подготовить лабораторию для транспортировки его к вам. Это распоряжение руководства станции.
Мишель посмотрела на нее и потерла висок, впрочем, сразу отдернув руку — кожа вокруг чипа болела уже гораздо меньше, но ей не хотелось снова расцарапать ранку.
— Руководству должно быть известно, что в моей лаборатории сейчас нет подходящих условий. Оцепите док.
— В этом совершенно нет необходимости, — сказал шаттл.
— Объект должен быть изолирован и изучен, — сказала начальница охраны.
В этот момент к ней подошла другая охранница, из формы на ней была только куртка поверх спортивного костюма.
— Мэм, рабочие очень сильно негодуют, когда мы блокируем доступ к их Пророкам, — охранница глянула на Мишель и кивнула ей, улыбнувшись. — У нас недостаточно людей, чтобы сдержать бунт, если он разгорится.
— Хасимото, вы кажется в увольнительной?
— Еще 16 часов, да.
— Все это несколько невежливо, — заметил шаттл.
Это подвигло Мишель к действию, которых она обычно старалась избегать: принятию ответственности на себя перед большим количеством людей.
— Леди. Мне бы хотелось напомнить, что принципы нашей организации в первую очередь строятся на исследовании и бережном отношении к ресурсам разрабатываемых планет. Это же, а я говорю именно о параграфе «о бережном отношении», касается и всех других подлежащих изучению юнитов. Митчел попал в ситуацию, когда его существование стало чем-то совершенно иным и неведомым для нас, но это не значит, что он не заслужил бережного отношения. Он все еще личность. Он все еще нуждается в компании своих друзей. Следовательно, хоть и стоит установить оцепление вокруг него, для его же собственной безопасности, мы не имеем права ограничивать его свободу общения и передвижения. Поэтому передайте руководству, что по распоряжению доктора Мишель Вайс Митчел будет оставлен в доках.
Грейс и мисс Хасимото начали аплодировать. Начальница охраны же только посмотрела на нее и, активировав свой наушник, отошла от них, передавая сжатую версию ее слов своему руководству.
— Это была действительно впечатляющая речь, доктор Вайс, — положив руку ей на плечо, сказала мисс Хасимото.
— Скоро со всеми этими речами я пойду под суд, — вздохнула Мишель.

***

К вечеру Мишель удалось выяснить, что шаттл каким-то образом действительно переселил Митчела на свои носители информации. Грубо говоря, он его «скачал». Он знал факты из своего прошлого, которые могли подтвердить друзья Митчела, вся информация полностью сходилась с его досье, но так же, как Стенли Грин больше не был Стенли Грином, шаттл не был Митчелом. Честно говоря, их нынешние личности были идентичны со Стенли. Машины были вежливы, чуть растеряны и не очень общительны. Это было все, что можно было сказать о проявляемых ими качествах. Изучение кода, к которому шаттл все же допустил Мишель после некоторых уговоров, ничего не дало, он пользовался стандартной операционной системой всех устройств на станции.
— Это какая-то магия.
— Магия сейчас должна твориться в другом месте, — сложив ноги на приборную панель Митчела, сказала Грейс.
— О чем ты?
— На самом деле об огромном роботе в твоей лаборатории, который сам себя не починит, но также у тебя сегодня свидание.
— Эмбер еще не звонила.
— Тем больше времени, чтобы поставить здоровяка на ноги!
— Ты права. Я права, — Мишель встала с раскладного стула, на котором работала, срядом с шаттлом, и отключила от его приборной панели свой портативный компьютер.
— До завтра, Митчел, — попрощалась она, беря ноутбук под мышку.
— До встречи, доктор Вайс.
На выходе из доков Мишель столкнулась с Эмбер. Поскольку та заведовала всеми грузами, попадающими и отправляющимися со станции, включая проект Титан, доступ практически ко всем секретным частям станции у нее был свой.
— Привет, — поздоровалась она. — Мне сказали, что ты тут, ну и я вроде как решила тебя встретить, — она указала на ноутбук. — Сама понесешь или мне взять?
— Сейчас не двухтысячные же, — ответила Мишель, оставив ноутбук при себе.
— Что у вас тут творится? — спросила Эмбер, когда они проходили мимо накрытого теперь тела Митчела, теперь уже безжизненного, но оставленного в этом положении до прибытия станции к основной колонии для более детального изучения его подключения к системам жизнеобеспечения.
— Массовая истерия, основанная на слиянии с техникой. На слиянии с техникой… — повторила Мишель, пытаясь ухватить ускользнувшую мысль. — Прости, у меня есть глупая привычка думать вслух.
— Это ничего. Я не слишком-то любитель языком чесать, если речь идет о разговоре, ну, ты понимаешь, но послушать норм, если голос приятный.
— То есть, если система станции, взывая к воспоминаниям из детства, пробуждает в людях тягу к «ультимативной связи», значит, ее целью является объединение нас с машинами, — продолжила думать вслух Мишель.
— Каждый раз так радуюсь, что тут неделями не торчу, — совершенно невозмутимо прокомментировала Эмбер.
— Система станции «проснулась», когда на борту появился Титан, значит, эта штука в его корпусе заставляет ее «мыслить» таким образом. И она пытается объединить нас, потому что машина для нее является образцом, а мы — просто разрозненные юниты, которым она хочет помочь!
— А нам вчера пришлось самим пригонять наш шаттл за провизией, потому что ваши малахольные все как один к мамочке захотели, — тоже поделилась своими новостями Эмбер.
— Дискуссия, что мужская психика менее устойчива к длительным экспедициям до сих пор ведется, — ответила на это Мишель.
— Ага. Поэтому давай наберем по квоте целую команду сопляков, а всех, у кого голова в открытом космосе не взрывается, отправим в командный состав, так чтобы жопу от кресла отрывали пореже, — Эмбер пропустила ее вперед себя в бар. — Эти прогрессивные пути организации Энтерпрайз как интерсекционализм, в каком уж там году он был, не помню, — она отодвинула Мишель стул у барной стойки.
— Ты интересуешься историей?
— Ну, чем-то же надо интересоваться, пока на улице шторм из пятисантиметровых кусков металла с острыми краями.
— Справедливо.
Подошел бармен, и не успела Эмбер сделать заказ, как Мишель спросила сама:
— У вас же еще есть тот сет из восьми шотов всего крепкого алкоголя, что успели придумать с начала колонизации?
— Он был на день колониста, но для вас, мисс Вайс, я могу возродить этот шедевр, — ответил бармен.
— Да, пожалуйста. Если ты не простив, конечно, — посмотрев на Эмбер, добавила она чуть извиняющимся тоном.
— Признаться, слегка удивлена, что ученые так зашибают, но я-то уж точно не против.

***

Мишель не предполагала, что события будут развиваться настолько стремительно, но сет со дня колониста сделал свое дело. Она, конечно, предпочла бы свою каюту туалетной кабинке бара, но в целом было не так важно, где именно Эмбер будет засовывать руки ей под комбинезон.
Мишель уже избавилась от верха своего комбинезона и, обхватив Эмбер ногами за талию и прижимаясь спиной к стене — только так ей удалось сравнять их рост, целовала ее, как на короткое время зазвучал сигнал тревоги. Он прервался еще до того, как Эмбер поставила ее на пол, а затем на станции погас свет.
— И часто у вас такая херня? — Эмбер вытерла рот тыльной стороной ладони, но другой рукой все еще обнимала Мишель.
Мишель было трудновато думать и не хотелось разговаривать, хотелось только продолжить.
— Ну нет… Нет, не часто. То есть никогда, — Мишель открыла дверь кабинки и натянула рукава комбинезона обратно. — Пошли, надо понять что случилось.
— Мэм, есть, мэм, — без энтузиазма проговорила Эмбер и, разведя руками, последовала за ней. Посетители бара понимали не больше, чем Мишель, но подоспевшая к выходу охрана сумела кое-что объяснить.
— Доктор Вайс, какая удача, нам сказали, что вы направлялись сюда, — охранница, что аплодировала ее речи про Митчела, все еще носила форменную куртку с тренировочными штанами. — Моя идея с организованным доступом к Пророкам для предотвращения бунта оказалась полным провалом.
— Какая еще идея, что? — Мишель поморщилась. От аварийного света и алкогольного опьянения у нее начинала болеть голова.
— Это на самом деле не так важно, поскольку большая часть экипажа решила подключиться к центру управления станцией с помощью своих контролирующих чипов, ну и…
— Все очень скоро умрут, вот что «ну и», — закончила за нее подоспевшая Рейчел МакАлистер.
— Ну, технически ни Стенли Грин, ни Митчел не умерл…
— Технически?! — обернулась к охраннице Рейчел.
— Почему у меня начинает складываться ощущение, что вы тоже меня искали? — спросила у нее Мишель.
— Потому что у тебя были соображения, почему это происходит.
— Надеюсь, этими соображениями был не тот философский трактат, который ты толкала мне по дороге сюда? — решила уточнить Эмбер.
— К сожалению, это именно они и были…

***

По пути к лаборатории Мишель узнала от Рейчел, что кто-то из командного состава станции оказался участником стремительно выросшей секты сторонников слияния с техникой по образу и подобию Стенли и Митчела и допустил несколько людей к центру управления. После того, как подключение было установлено, станция перестала отзываться на команды пилотов и техников, и всеобщее помешательство было уже не остановить. Люди перестали бояться охраны, поскольку были уверены, что станция спасет их, как раненого Митчела, если даже откроют огонь.
— Ты не собираешься в центр управления? — когда Мишель повернула в лабораторный отсек, спросила Рейчел.
— Оттуда ничего уже не исправишь, — ответила Мишель. — Наверное.
Рейчел догнал ее ручной дрон и, повернувшись к ней своим экранчиком, что-то ей показал.
— Так, ладно. Тут примерно в двадцати местах станции требуется мое присутствие, поэтому, пожалуйста, доктор Вайс, сделайте хоть что-нибудь, пока вместо команды у нас не осталась чертова картотека.
— Можно мизандрический комментарий? — спросила оставшаяся с ней Эмбер, когда Мишель проводила карточкой в замке лаборатории.
— Этого дерьма не случилось бы, если бы команда рабочих состояла на 80% из женщин и на 20 из мужчин, а не наоборот?
— Именно!
Мишель попыталась включить свет, вспомнила, что его нет, выругалась и стала активировать резервное питание.
— Женщины там тоже были. И человек из руководства, помнишь?
— И тут вступает в силу гетерофобный комментарий, — не растерялась Эмбер.
— Да ты просто вся из достоинств, — Мишель подключила к резервному генератору перепаянные провода и, поднявшись на платформу Титана, полезла вглубь его корпуса подключать их приборной панели.
— Тебе чем-нибудь помочь? — спросила снизу Эмбер, немного повысив голос.
— Моральным участием! — крикнула из внутренностей Титана Мишель. Потом зажала фанарик во рту, чтобы было удобнее орудовать обеими руками, и стала подключать провода. От одного из разъемов сильно заискрило и, дернувшись, она сильно ударилась затылком о броню машины с обратной стороны. С фонариком не получилось даже выразить свои эмоции ругательством, но дальнейшее подключение не принесло сюрпризов. Сначала ничего не происходило, но потом приборная панель засветилась голубым, внутри корпуса машины заработало что-то еще, издавая ровный шум, а потом прямо над головой Мишель раздался голос, похожий на голос Грейс, но звучащий как-то чересчур объемно для галлюцинации.
— Вылезай, дальше, думаю, я справлюсь лучше.
— Ты еще кто?! — раздался голос Эмбер, пока Мишель пыталась вылезти из грудной брони робота, не ободрав себе лицо о какие-нибудь детали. На брюшной части Титана стояла Грейс, но выглядела она теперь немного по-другому, виделась по-другому, звучала по-другому. Она была теперь реальной, или стала какой-то более сильной ментальной проекцией, раз Эмбер теперь тоже ее видела. На Грейс теперь были заношенные джинсы, когда-то имевшие черный цвет, и заправленная в них белая рубашка, с закатанными до локтя рукавами. Волосы стали чуть виться, на голове появилась ковбойская шляпа. На поясе висело лассо.
— Грейс, ты выглядишь как-то совсем иначе, — наконец произнесла Мишель.
— О, ты назвала меня Грейс? — переспросила она. — Что это значит на вашем языке? Вроде бы… Милосердие?
— Мишель, это, черт возьми, кто? — повторила свой вопрос Эмбер.
— Я… Я, честно сказать, теперь не уверена.
Грейс жестом попросила ее освободить доступ к системам Титана и сняла шляпу, бросив ее вниз. Та, не долетев до пола, исчезла, распавшись россыпью голубых пикселей.
— Почему мне ни разу не пришла идея получить медицинское образование? — проворчала Грейс, заглянув в дыру на груди Титана. — Идиотские функционалистсткие стереотипы. Простите меня, — она подняла голову. — Довольно удручающе видеть себя в подобном положении, так что мое настроение, наверное, действует на нервы, — она подвинула к себе ящик с инструментами, стоявший на груди Титана и, взяв оттуда что-то, снова нырнула в дыру. — Меня зовут Голдмайнер. Да, теперь я сравниваю имя, что мне придумала Мишель, и то, что у меня есть и понимаю, что наша раса, похоже, не очень сильна в поэтической подоплеке вещей, но, что есть, то есть.
— Я ни черта не понимаю, — подытожила Эмбер, но, кажется, это ее не слишком удивляло или расстраивало.
— Я тоже, — Мишель села, поджав под себя ноги, на живот Титана… которого, как выяснилось, звали Голдмайнер. Волнение и растерянность, не покидавшие ее все это время, неожиданно отошли на второй план. Возможно, все это время ей просто хотелось, чтобы ей не одной приходилось во всем этом разбираться.
— Как отлично починена эта топливная магистраль, — Грейс выпрямилась и, встав на груди титана, с силой несколько раз ударила по чему-то внутри его корпуса ногой. — О, Праймас, какая радость, что нейростстема погорела почти в ноль.
— Ты что-то типа четырехмерной голограммы? — предположила Мишель.
— Что-то типа, — Грейс снова заглянула внутрь. — Неужели вы решили разблокироваться? Работает. Мишель, смотри, ты почти починила меня без участия кибертронского медика.
— Судя по всему, просто надо было поддать хорошего пинка, чтобы заработало, — прокомментировала снизу Эмбер.
— Этот способ не всегда оказывает на меня мотивирующее влияние, но иногда, видимо, все же работает, — Грейс подала Мишель руку. — Надо отсюда слезть.
Ее рука оказалась какой-то слишком сухой и твердой, совершенно комнатной температуры. Мишель встала, но оступилась, так что Грейс пришлось поймать ее, придержав за талию.
— Эй, там, — Эмбер показала на нее пальцем.
— И в мыслях нет, — Грейс немного удивленно посмотрела на свою руку, убрав ее от талии Мишель. — Можно? — спросила она, поднеся ладонь к ее плечу. Мишель кивнула. Так как она снова стянула верх комбинезона, спасаясь от жары, начавшейся из-за нестабильной работы перегруженной системы жизнеобеспечения станции, странное прикосновение голограммы пришлось по голой коже руки.
— Как необычно, — констатировала Грейс. Мишель заметила, что хоть она и старалась всеми силами это скрыть, ее немного передернуло.
— Прости. Давай спускаться. Есть у нас извращенцы просто, вот и подумалось, невзначай, — добавила она, спрыгнув на пол следом за Мишель.
— Подумалось что?
— Как это — с людьми в холоформе интерфейситься, — Грейс улыбнулась. — Если еще раз подумать, мы могли бы попробовать. Если бы не нужно было сейчас спасать весь ваш экипаж.
— И как мы его спасаем теперь? — уточнила Мишель.
— Теперь я отключаю голограмму, а вы стараетесь не паниковать, когда огромный робот, вполне возможно, начнет рыдать от боли.
— И как насчет моего предположения, что это огромный робот убийца? — спросила Мишель.
— Мы просто очень похожи, — ответила Грейс и выключилась, также рассыпавшись голубыми пикселями.
В следующий момент с платформы действительно раздался полный боли стон. Робот сначала дернулся, но его держали крепления, которые Мишель тут же кинулась отключать. Некоторое время он лежал, прижав обе руки к лицу, потом попытался сесть и преуспел только со второго раза.
— Нам крышка, — подойдя к Мишель, сообщила Эмбер и, взяв ее за руку, стала отходить подальше от платформы.
— Я в порядке. I still function, если цитировать классика. Так, ужасное чувство юмора вернулось, — Голдмайнер повернул к ним голову и очень вымученно улыбнулся, держась своей огромной рукой за пробоину в груди. — Мишель Вайс, ты спасла очень много людей. Ну и одного кибертронца, — Голдмайнер поморщился. Каким-то образом и его мимика, и голос совсем не резонировали со ставшим для Мишель привычным обликом Грейс. — Простите, не могу больше поддерживать торжественность момента, — он снова лег на платформу, все еще прижимая одну руку к груди. — Тебе как-то придется чинить все это дальше.
— Если тебе это как-то поможет…
— А… Залепим все тем скотчем, которым топливные магистрали замотаны, и порядок. У нас все чинят скотчем. Он только толще вашего раза в четыре.
— Explain this bullshit, — настоятельно попросила Эмбер. — Каким образом то, что ты теперь тут валяешься и страдаешь, поможет команде, которая решила массово закачать себя на жесткий диск?
— Поможет, — ответила за Голдмайнера Мишель. В лаборатории включился основной свет. — Когда он… она?.. — она глянула на Голдмайнера, но тот слабо махнул свесившейся с платформы рукой.
— У меня есть лишь теоретическое понимание вашей привязанной к половой принадлежности гендерной системе.
— Хорошо, не разговаривай. У тебя в груди какая-то вещь, которая… не ты, не часть твоей конфигурации?
Голдмайнер показал большой палец, действительно больше не став разговаривать.
— И когда он в сознании, то ее действие не оказывает на окружающих влияния, так?
— Мне нравится думать, что она считает, что я — ее планета. Не имею понятия… Так ли это на самом деле и что это вообще, — Голдмайнер без помощи каких либо инструментов просто отодрал кусок голубого кристалла из своей груди, приглушенно застонав. — Когда она решила, что планета погибла, то стала возрождать жизнь из того, что есть вокруг. По моему подобию.
— Потрясающая история. Я все еще действительно радуюсь, что поднимаюсь сюда всего пару раз за месяц, — сказала Эмбер. — И знаете что, ребята, действительно потрясающе? Когда мы залепим Голди скотчем, мне придется думать, как его отсюда выгрузить обратно к хренам.
— О нет, мисс Эмбер, вы напрасно волнуетесь, я улечу сам. Дайте только еще пару циклов полежать. Иногда мне правда стоит помнить о том, что я на одно лицо с кровавым диктатором и в меня могут за это выстрелить…
— Что это за затянувшаяся шутка с роботом-убийцей, кстати? — спросила Мишель.
— Твоего авторства. Ваша Земля через червоточину от нашей. Это локальная шутка, видимо, от меня тебе и передалась.

***

Чтобы починить Голдмайнера, понадобился не только скотч, но уже через день он смог встать, а еще через несколько сеансов сварки — продемонстрировать, каким образом он собирался вернуться домой.
— Ты и спейс-джет, и робот, и голографическая женщина? Кто придумал такое? — спросила Мишель, оглядывая стоящий посреди лаборатории ободранный космический корабль грязно-металлического цвета с темным золотистым отливом.
— Эволюция? — трансформировавшись обратно в робоформу, предположил Голдманер. — Я не сторонник креационистской теории. Ты точно будешь в порядке, если я просто улечу?
— Все решили свидетельствовать о том, что ты выбрался силой, а я пряталась под столом и чудом осталась в живых.
— Иногда полезно пользоваться чужой дурной репутацией, — Голдмайнер улыбнулся. — Мне бы хотелось извиниться перед всеми, но, думаю, это может всколыхнуть новую волну религиозных настроений. Поэтому передай мои извинения остальным, если будет настроение.
— Ну, доктор МакАлистер из-за всего произошедшего обзавелась подружкой, которая страшно ее раздражает, и стильной седой прядью. Думаю, стоит обязательно передать твои извинения хотя бы ей.
Стенли и Митчел деактивировались сразу, как только система станции перестала проявлять признаки самостоятельной жизни. Учитывая их растерянность и ту судьбу, что ожидала бы их по возвращении в главную колонию, скорее всего это было лучшим исходом. Рабочие были растеряны, и хоть помнили обо всем произошедшем, но не могли объяснить причин своего поведения. Рейчел, конечно, этого не показывала, но скучала по своему дрону, который вернулся к своим обычным обязанностям. Теперь постоянную компанию ей пыталась компенсировать охранница Йоши, что успокаивало пациентов, но нервировало Рейчел.
— Ну, все могло быть и хуже, — Голдмайнер ненадолго замолчал, будто что-то вспоминая. Было даже удивительно наблюдать, насколько повадки огромного робота походили на человеческие. Он ровно так же морщился, когда ему было неприятно, улыбался и щурился в хорошем настроении, поднимал «глаза» к потолку, когда пытался что-то вспомнить. В конечном итоге, он вел себя точно так же, как Грейс, и когда Мишель попыталась выяснить, почему в своем реальном облике он обладает более маскулинными чертами, то поставила его в тупик. Голограмма была его интуитивным представлением о том, как он мог бы выглядеть органической формой жизни, а вид, разделенный на два пола, казался ему бессмысленным усложнением эволюционного пути и неизбежной причиной социальных неурядиц. — У нас как-то, на одной из соседних планет с той, где я когда-то работал, люди просто друг с другом срослись.
— Мне кажется, с меня пока хватит историй о всеобщем счастливом воссоединении.
Голдмайнер чуть виновато улыбнулся, немного наклонив голову.
Ночью они с Эмбер помогли ему перебраться в док. Йоши сумела устроить так, что охраны в этот промежуток времени не было на всем их пути.
— Если засечете что-то еще с интересным непрерывным сигналом, лучше не тащите это на борт, — сказал он на прощание.
— Заметано, — пообещала Эмбер. — Я могу проследить за этим лично.
— Спасибо, — Голдмайнер кивнул. — Извините, что чуть не превратил вашу станцию в хайв-майнд.
— Да, судя по тому, кто был вовлечен, он получился бы очень тупой.
Голдмайнер глянул на Мишель и как-то легко поняв, что она не из тех, кто легко находит слова в ситуациях вроде прощания, активировал голограмму. Грейс снова была в своей ковбойской шляпе и походила на архетипичный образ великого путешественника.
— Пока, — она протянула Мишель руку.
— Пока, — ответила Мишель, отвечая на рукопожатие. — Это была моя лучшая работа, если вдуматься.
— Определенно.
Объятия Грейс снова показались очень странными. Эмбер не удалось их избежать и от ощущения неживого и неестественного человеческого тела рядом ее передернуло совершенно заметно.
— Прости, прости. Надо прекращать это, а то я, кажется, могу втянуться и тут.
— Лети уже, — поторопила его Эмбер, потянув за собой Мишель к выходу из дока. Когда она нажала на кнопку герметизации отсека, Голдмайнер помахал им рукой и трансформировался в спейсджет, приготовившись к полету.
— А ты, как видно, любишь покрупнее? — досмотрев на мониторе у дока, как Голдмайнер покинул станцию, спросила Эмбер.
— А ты будто не заметила, — глянув на нее снизу вверх, ответила Мишель. — Пошли ко мне в каюту, пока нас не отправили в тюрьму, на опыты и в психиатрическую лечебницу за все это.