– Блэк, твою мать!
Беллатрикс проводила глазами пролетевшую мимо гадальную чашу. Стена завибрировала, как кожа барабана.
– Не стоит кидаться магическими приборами. Если не хочешь последствий.
– А ты думала о последствиях, когда предлагала эту поправку?
– При чем тут я, за нее голосовали законным порядком.
Беллатрикс и не ждала, что Алиса оставит без ответа то, что произошло сегодня. Алиса Лонгботтом, без пяти минут глава аврората.

Когда Беллатрикс обсуждала это с Томом Риддлом, она уже предвидела будущую сцену.

– Срезать голоса аврорату нужно сейчас, пока Руфус еще не директор департамента.
– Мне нравится это «пока».
– Если мы не примем мер, «пока» быстро придет к концу. Интересно, кто тогда займет место Руфуса?
– Алиса, скорее всего. Всегда удивлялся, как у тебя хватает ловкости поддерживать с ней отношения.
– Было кому научить меня умению лавировать, друг мой, – засмеялась Белла, а ее собеседник, перегнувшись через стол, погладил ее по щеке.

Том даже сейчас, на восьмом десятке, выглядел импозантно, и обаяния ему хватало, чтобы зажечь своим выступлением любой зал. Он был отличным оратором, мастером политической интриги – и все-таки до сих пор сидел в оппозиции.

Их роман журналисты обсосали во всех подробностях, как любовники ни старались скрывать. Белла долго опасалась, что и про нее с Алисой напишут, но почему-то никаких упоминаний об этом в печати не всплывало. Как-то она при Алисе удивилась, а Алиса с ухмылкой заверила:
– И не всплывет.
– У тебя что-то есть на них?..
Алиса смолчала, и Белла поморщилась:
– Могла бы позаботиться хоть, чтобы мое грязное белье не трясли.
– Ничего личного, дорогая, – отмахнулась Алиса. – Это политика.

О сегодняшнем голосовании в газеты еще ничего не просочилось, а завтра, интересно, появится ли что-нибудь? Станет ли «Пророк» объяснять читателям, что означает небольшая техническая поправка об изменении порядка подсчета голосов при голосованиях в Визенгамоте? А главное, выдержит ли эту поправку их с Алисой дружба.

Бывало, конечно, всякое. Ссоры из-за Невилла, и какие. Самая тяжелая случилась, когда он увел у Драко невесту из-под венца – пусть невеста, положа руку на сердце, не самая подходящая, но у Люка были свои резоны сговориться с Паркинсонами, да и молодые друг другу нравились. Но перед блестящим Невиллом, квиддичной звездой и ловеласом, не знавшим отказа, Панси не устояла. Позор и прилюдный скандал, и все ради пары недель торопливого романа, после которого Панси пополнила ряды покинутых подружек Лонгботтома. Мало было ему, со своими прихвостнями Поттером и Уизли, все школьные годы третировать Драко – Беллатрикс не сомневалась, что истинной мишенью проделки был он, а вовсе не дурочка Паркинсон.

– Да, вполне возможно, – сказал Фрэнк, не изменившись в лице, когда она возмущенно выложила ему свои подозрения.
– И вы так спокойно это признаете!
– Меня это не радует. Но Невилл – взрослый человек и…
– Вы даже не стараетесь на него повлиять!
– Вы говорите это мне? – ожесточенно спросил Фрэнк, и Беллатрикс осеклась. Когда-то именно он взял отпуск и сидел с сыном, а Алиса изредка подменяла его по выходным. Потом они работали уже оба, и все-таки отец остался для Невилла тем человеком, который заставляет пить горькое лекарство и учить скучные уроки, а редкие вечера с матерью были праздником без запретов. Ей можно было похвастаться, как ловко подшутил над очередным противником или приятелем, и она посмеется с тобой вместе – а папа нахмурился бы и попросил больше так не делать. Ею Невилл восхищался, хотел нравиться ей и проводить вместе побольше времени – а общества отца ему за глаза хватало.

– Иногда я думаю, что есть только один человек, к чьему мнению он прислушивается. И этот человек – не я. – Фрэнк резко развернулся и ушел, бросив разговор на полуслове.

Алиса тогда держалась немного смущенно (редкий случай для нее) и даже попросила прощения за поступок сына.

– Он это сделал намеренно, послушай меня, намеренно!
– Ну что ты, Белль, – запротестовала Алиса. – Конечно, нет. Он просто влюбчив, совсем как я в его годы.
– Ты всегда была способна просчитать последствия своих поступков, – хмуро сказала Беллатрикс, и Алиса польщенно улыбнулась. – И он способен, уверяю тебя. Я так понимаю, он не соизволит сегодня явиться?
– Он просто немного опаздывает, – нахмурилась Алиса.

Невилл прибыл, одетый с иголочки и не проявляющий никаких признаков раскаяния.
– Тысяча извинений за опоздание… и за все остальное, – он поцеловал руку гостье, притворяясь пристыженным. – Я понимаю ваши чувства, тетя Беллатрикс, и мне очень досадно, что все сложилось так, как сложилось.

Потом сердечно обнял Алису, и, глядя, как расплылось в улыбке лицо аврорши, когда она изо всех сил сжала сына в объятиях, Беллатрикс поняла, что ничего не выйдет, Алиса пооправдывалась для вида, но на самом деле ей все равно, кому и как сделал больно Невилл. Он в своем праве просто потому, что он ее любимый сын.

– Ничего не сложилось, – заговорила Беллатрикс, стараясь сдерживаться. – А ты решил, что будет забавной шуткой унизить таким образом врага… вернее, человека, которого считаешь врагом.
– Честное слово, нет, – взволнованно сказал Невилл. – Вы против меня предубеждены. Я понимаю, что давал к тому поводы – но сейчас поверьте, мне Панси в самом деле очень нравится… и вовсе не я сделал первый шаг.
– Разумеется, – сухо ответила Беллатрикс. – Даже такая… девушка, как мисс Паркинсон, не убежит с собственной свадьбы ради человека, на благосклонность которого надеяться нет причин. Ты обнадёжил ее, иначе она бы на такой шаг не решилась.
– Ну хватит, – заявила Алиса. – Нев сказал тебе, что он не устроил эту историю нарочно. Я ему верю. Если ты не веришь, то, наверное, не веришь и мне. Дело твое. Но тогда нам не о чем говорить.

– Я не настаиваю на разговоре, – сказал Фрэнк, к которому сын зашел после.
– Но ты меня осуждаешь. – Невилл устроился в кресле нога на ногу.
– А какая тебе разница? Это твоя жизнь. Да, я могу быть не в восторге...
– Я не обманываю Паркинсон.
– Она сама обманывается? Верю. Но ведь дело не в ней.
Невилл хмыкнул.

– Весело тебе? – тяжело спросил Фрэнк.
– Не люблю слабых, – с вызовом произнес Невилл.
– Но люди не делятся на сильных и слабых. Каждый в чем-то сильнее, в чем-то слабее, в какие-то минуты бессилен, в другие – собирается и делает, что нужно.
– Я немного не о том. Малфой – дешевка. Подделка.
– Люди часто стараются... обманывать, производить ложное впечатление... когда им тяжело, когда что-то угрожает.
– Может быть, – пожал плечами Невилл. Люди должны занимать то место, которого заслуживают. Он не выносил фальши и не понимал, почему должен прощать ее другим. Мама таким милосердием не отличается, и ее прямоту, которые многие считают жестокостью, отец принимает, а сыном почему-то недоволен.

– Послушай, мне надо работать, – мягко сказал отец.
– Как хочешь, – Невилл недовольно поднялся. – Вот и поговорили.
– Я тебя люблю, – Фрэнк обнял сына и похлопал по плечу. – Несмотря на все разногласия.

Оставшись один, Фрэнк долго сидел, упершись лбом в ладони, и думал вовсе не о поставщиках грязного зелья, которых авроры пасли уже несколько недель. Он не стал следовать примеру Невилла и швырять в лицо неприятную правду. Возможно, сын и сам верит, что хотел поставить Малфоя на место. Но Фрэнк видел за этим фасадом другую мишень. После родных самым близким человеком Алисе была Беллатрикс. Беллатрикс, которая недолюбливала Невилла и которой, единственной, Алиса по непостижимой причине прощала нелюбовь к нему. Если Невилл хотел поставить мать перед выбором «я или она», нынешняя выходка была решением в его стиле. Но ни сыну, ни самой Беллатрикс Фрэнк не стал об этом говорить.

К концу месяца с Паркинсон было покончено, и Алиса скрепя сердце убедилась, что, по крайней мере, великой любовью там не пахло. Вслух она своей неправоты так и не признала, но по своему почину сходила с Беллой на скрипичный концерт, что можно было воспринимать как попытку примирения – сама Алиса классической музыки не любила. Белла приняла этот шаг к сближению, и понемногу ссора забылась.

А потом появилась Луна Лавгуд, и мать перестала быть единственным человеком, чье мнение имело цену для Невилла.

---
Столкнулись они тогда в Оттери-Сент-Кэчпоул. У Рона Уизли был день рождения. Его закадычные дружки Лонгботтом и Поттер, конечно, явились. Перед ужином решили погонять в квиддич, и у ручья наткнулись на Луну.
Она сделала вид, что не замечает компанию, и, подхватив снасти, деревянным шагом быстро прошла мимо, вот только из ведерка плеснула и упала на землю рыба.

– Эй, полоумная! – закричал Рон. – У тебя упало…

Луна развернулась, в голове сразу всплыли воспоминания, как Невилл со своими дружками входит в Большой зал, или на берег озера, и тут начинается самое веселье. Ее рука сама метнулась к палочке, и рыба, взлетев, шмякнула Уизли по губам.
– Ты чего, совсем…
– Ладно тебе, – неожиданно прервал Лонгботтом возмущенного Уизли. – У Лавгуд всегда плохо получались заклинания, правда, Лу? Она нечаянно.
Она смерила его взглядом, отвернулась и заспешила домой, прочь отсюда. И вздрогнула, услышав совсем рядом насмешливый голос:
– Прекрасная незнакомка бежала с бала, обронив в суматохе туфельку. Чтобы найти незнакомку, туфельку велели примерить всем дамам королевства. Вот только рыбу будет сложнее примерить…
– Да у тебя мозгошмыги, – буркнула Луна. – Иди к своим поклонникам, оставь меня в покое. Мне хватило твоего общества в Хогвартсе!
– Да ладно. Я никогда тебя не трогал.
Луна замедлила шаг. И правда, сам Невилл никогда к ней не цеплялся. Задирали ее, смеялись в лицо, прятали и портили ее вещи те, кто стоял пониже него в школьной иерархии.
– Другим делал, – раздраженно сказала она. Малфой или Паркинсон, конечно, сами не ангелы. И от них-то Луне как раз доставалось…

---
Белла об этой истории услышала, когда золотой мальчик уже приступил к планомерной осаде. Мельком подумала, что надо бы Ксено намекнуть, чтоб поменьше витал в облаках и позаботился о дочке. Но, в конце концов, они никогда особо не дружили.

Однако малышка Лавгуд проявила неожиданную твердость.

---
Фрэнку новость тоже не понравилась. Одно дело девочки вроде Паркинсон, другое – такие, как дочка Лавгуда, она совсем… беззащитна.

Пожалуй, он все же поговорит с сыном.

Что-то он упустил в воспитании. Может быть, надо было дольше сидеть с Невом тогда, в первые годы. Сначала Фрэнка это так поглотило, младенец прямо светился жизнью, хлопот с ним было выше крыши, но дело того стоило.

А через пару лет все больше стал опять втягиваться в работу – Алиса обо всем рассказывала, да и с ребятами он виделся и все равно помогал по мелочи, потом случился интересный казус с заклятьями замедленного действия, Фрэнк в поле не выходил, но посидел с документами и доискался ключевой закономерности заклятий, и после того его уговорили вернуться в дело. Невиллу нашли няню, но Алисе то в ней не нравилось, сё, она подобрала замену, тоже не вполне благополучную. В общем, все равно родителям многое приходилось делать. Вернее, если уж честно, то именно Фрэнку, у Алисы как-то все время находились другие неотложные надобности.

Он с Алисой пытался договариваться как-то, потому что уже невозможно было все тащить на себе, и службу, и ребенка. Она обещала разную помощь, а потом как-то не получалось выполнить – а иногда прямо отказывалась. Они стали часто ссориться.

В очередной раз его терпение наконец лопнуло:
– Сил моих нет, – об пол шваркнул тарелкой, в лучших алисиных традициях. – Все, я ухожу. Невилла могу на следующую неделю к себе взять, если хочешь. Будут соображения по порядку опеки – шли сову, я готов к переговорам.
– Уйдешь – Невилла больше не увидишь, – Алиса открыла дверь в детскую и выжидающе остановилась на пороге: – Иди, попрощайся с ним.

Черт. Это было слишком даже для Алисы.
– А также повышения по службе? – устало спросил Фрэнк. – Устроишь, чтобы меня выгнали из аврората? Твоего влияния, наверное, хватит.

Алиса и правда сделала хорошую карьеру, и уже сейчас Фрэнку ее было, пожалуй, не догнать. Всегда она рвалась наверх.

– Ты еще и непрофессиональной меня считаешь? – ого, в голосе настоящая обида. Надо же. – Я не смешиваю отношения и работу.
– Я уж не знаю теперь, что о тебе и думать. Шантажа ребенком я тоже не ожидал.
– Ты первый начал.
– Что?.. – он даже растерялся.
– Начал шантажировать. Что уйдешь, если не будет по-твоему.
– Это не был шантаж, – запротестовал он.
– А как еще назвать.
– Я больше в таком темпе не могу. Извини, у меня и кроме пеленок есть интересы…
– А что ты раньше думал, когда мы решили рожать? Что с появлением ребенка в жизни ничего не изменится?
– Мерлинова борода, от кого я это слышу? Рождество чаще случается, чем день, который ты бы провела с Невом…
– Хватит на меня кричать! – заорала Алиса еще громче. На миг оба замолчали.

– Слушай, ты блефуешь, – сообразил Фрэнк. Ну конечно, как он сразу не догадался. Дышать стало полегче. – Ты одна его не потянешь.
– Маму выпишу, – пожала Алиса плечами. – Это же ты не хотел, чтобы она тут жила.

Фрэнк отвернулся к окну. По стеклу ползли капли дождя, и он вяло следил за ними, чувствуя себя совершенно опустошенным.

– Слушай, давай не будем доходить до крайностей, – заговорила Алиса помягче. – Я понимаю, тебе тяжело.
– А в чем проявляется это понимание? – горько спросил Фрэнк.
– Гм. Я предлагаю закончить скандал и перейти к разумным переговорам. Но если ты хочешь еще поскандалить, валяй, я послушаю.
– А в чем смысл переговоров, если принятые решения потом не выполняются?
– Ладно, – Алиса на секунду прижала ладони к глазам. – Я вижу, ни до чего мы сейчас не договоримся. Уже давно за полночь перевалило, мне надо спать. Я готова все обсудить завтра в обед. Если до тех пор все же решишь уйти – всего хорошего.

Конечно, он не ушел. С Алисы сталось бы лишить его общения с сыном, а Фрэнк уже слишком много сил в него вложил, чтобы вот так все бросить… Алиса не следит за режимом питания, а у Нева желудок чувствительный, с ним так нельзя, и ногти ему стрижет слишком грубо, малыш плачет, и… Да что там.

Потом Алиса вроде научилась на ошибках, стала лучше управляться с ребенком, чаще помогать Фрэнку. Все устроилось.

Сейчас страшно даже подумать, что ушел бы тогда. Вся жизнь насмарку. Нет, хорошо, что они когда-то поженились.

---
После встречи на речке Лонгботтом не оставлял Луну в покое. Ничего унизительного он не делал, в других обстоятельствах и от другого человека эти ухаживания можно было бы принять за чистую монету – но не сейчас. Луна знала, что никогда не была популярна. Ее считали чудачкой и не торопились сближаться, даже когда она делала первый шаг. И уж тем более не стал бы бегать за ней такой популярный человек, как Лонгботтом. Невозможно представить, что он влюбился в нее и хочет встречаться. Зато легко представить, как он выставит ее на посмешище, если она будет так глупа, что поверит.

Она испепелила очередное письмо и забралась в старое кресло в комнате матери. Может быть, будь мама жива, она бы помогла, посоветовала что-нибудь. Папа совсем в таких вещах не понимает, его самого надо защищать.

Луна попыталась устроить ноги на ручке кресла, но задела этажерку, и оттуда чуть не упала резная шкатулка.

Мама любила эту вещицу, хотя шкатулка всегда стояла пустой. В детстве Луна пыталась складывать туда бусины, но мама их вытряхивала.
– Зачем нужен ящик, в котором никогда ничего нет? – дулась Луна, и мама, смеясь, отвечала:
– О, он полон, только не вещами. Там полно неприятностей для тех, кто посмеет меня обидеть. Или тебя, малыш.

Стоит только открыть шкатулку, говорила мама.

Что же, может быть, и правда стоит.

---
Познакомились они по-настоящему только в школьном дуэльном клубе. Белла была одной из лучших, на пятом курсе стала чемпионкой. Обычно ребята становились в пару с теми, кто им более-менее по силам. Белла состязалась с Ги Прюэттом, пока он не закончил школу, с Уилксом, иногда еще с кем-то из самых искусных.

В один из вечеров ее неожиданно вызвала новенькая, девчонка из младших. Невзрачную ведьму, похожую на встрепанного воробья, звали Алисой. Белла не нашла вежливого предлога для отказа и, пожав плечами, приняла вызов. Она старалась не слишком лютовать, но все равно разделала соперницу показательно, что ее снисходительность, может быть, только сильнее оттеняла. Девочка боролась яростно, но шансов у нее не было никаких.

Училась она, конечно, в Гриффиндоре, где ж еще.

После этого курьеза Белла о ней забыла – хватало своих дел. У нее с друзьями было нечто вроде кружка. Занимались черной магией, как они гордо говорили, понижая голос и поглядывая, чтобы никто из чужих не услышал. На самом деле, конечно, ничего серьезного они тогда не знали. Повзрослев, она столкнулась кое с чем серьезным – и зареклась даже близко подходить. А в детстве казались себе такими отважными.

В следующий раз с гриффиндорской девчонкой Белла пересеклась на седьмом курсе. Ее старшие друзья уже закончили школу. Пришлось вернуться к прочим делам, отставленным на время. Она напоследок сблизилась с одноклассниками и снова стала захаживать в дуэльный клуб. На второй раз в пару с ней опять стала Алиса, за это время подросшая и набравшаяся умения. Белле пришлось несладко с самого начала поединка, но она все еще не верила, что какая-то гриффиндорская малявка сможет ее превзойти. Дрались они долго, так что вокруг постепенно даже зрители собрались, с азартом наблюдавшие схватку. Белле удалось наслать на соперницу заклинание немоты, но та невербально долбанула оглушающим, одержав наконец верх.

Было неприятно, особенно оттого, что Белла недооценила противника, сглупила. Она стала приглядываться к юному дарованию. Почему-то ведь девчонка выбирала ее в пару. Подозревала в чем-то? Что-то хотела доказать? Считала самой сильной соперницей, которую почетнее всего победить? Такая трактовка была лестной, и Белла поддалась, все больше внимания обращая на Алису.

Та выглядела мальчишкой-сорванцом. Угловатая, с круглым невыразительным лицом, которое оживлял только необычно жесткий взгляд, уже тогда появлявшийся частенько. Женственности в ней не было ни на кнат, и на кое-какие мысли это наводило. Сама по себе внешность, конечно, признак ненадежный, но вот короткий взгляд, которым Алиса окинула ее грудь, и быстро отвела глаза – уже нечто более явное.

Белла решила проверить. Они встретились в Хогсмиде разок, а потом еще один. Белла играла, то пропуская слегка двусмысленные обороты разговора, позы, то вновь отходя на большую дистанцию, и с удовольствием наблюдала, как Алиса иногда поддается, уступает ей инициативу, старается вести себя так, как Белле нравится, терпит безобидные подтрунивания, которых другим знакомым, по слухам, не позволяла – Белла собрала о ней сведения. А иногда вновь переходит в наступление.

Экзамены Белла сдала блестяще, показав, как стало известно на выпускном вечере, лучший результат на курсе.

– И самое обидное, ведь ей это ни за чем не нужно, – услышала она тихий шепот неподалеку, в зале. Говорил кто-то из младших. – Она же не собирается искать работу.

О да, засмеялась она про себя. Завидуйте мне.

После выпускного уехала в заграничное турне с компанией кузин и кузенов. Мир был полон приключений, диковинок, случайных интрижек. Письма она писала редко. Серая, сырая Англия казалась неизменным тылом, куда Белла вернется и застанет все на прежних местах, что бы ни творилось в южных морях, пустынях, тропических лесах.

Весной она нашла Алису деловитой, усталой и не слишком соскучившейся. Приближались ЖАБА, и семикурсница редко выкраивала время для встреч.

А потом обронила случайно, что собирается поступать в аврорат.

Белла просто онемела. Сейчас не стапмовские времена, когда авроры врывались с обыском и конфисковывали половину хранилища, но недобрую память о них в семье Блэков будут хранить долго.

– Это чтобы мне отомстить? – спросила она недоверчиво.
– При чем тут ты? – удивилась Алиса, и это было еще неприятнее. – Мир не вертится вокруг тебя, Белл. Надо же мне найти себе место в жизни.

«Место в жизни», желчно передразнила Белла.

– Но почему именно там?
– А где еще? – спросила Алиса. – В попечительском совете Хогвартса? В Отделе тайн? – она грустно усмехнулась. – Ты, может быть, не очень замечаешь, но я… может, немного слишком прямая для вашего приличного общества. Я вижу только одно место, где такие качества, как у меня, помогают подняться, а не мешают.
– А как высоко тебе надо подняться? На меньшее, чем быть директором или министром, ты не согласна?
– А ты была бы согласна?

---
Когда Невилл в следующий раз назначил встречу, Луна больше не пряталась. Когда он явился, просто подошла и открыла шкатулку перед его носом.

Как это было прекрасно! Почему она не догадалась раньше! Чувство облегчения, освобождения охватило ее всю, она убежала в свое любимое место в излучине реки и прыгала там от радости.

А на следующий день к ней явился усталый целитель из Мунго и попросил показать источник проклятий.

Это немного отрезвило Луну. Похоже, дело было серьезно. Она отправилась в госпиталь по каминной сети. Зашла в палату, где лежал Невилл.

– Явилась, – недовольно проворчал он.
– Насколько все тяжело?
– Жить буду. Хочешь извиниться?
– Нет, – Луна приподняла брови. – Ты сам нарвался.
– Я не делал тебе ничего плохого.
– Ты пытался поднять меня на смех. Поиздеваться. Не из любви же это все, как и предыдущая сотня историй.
– Глупышка. – Он откинулся на подушки и закрыл глаза. – Никто не затевает флирт, от которого не получит удовольствия. Плохого я никому не делаю. Просто со временем перестаю делать хорошее, это всех и возмущает. А так – предлагаю приятно провести время, вот и все.
– Ты думаешь, приятно не только тебе?
– Я думаю, ты не слишком хорошо понимаешь, о чем мы говорим.
– Наконец искреннее раздражение вместо лживых комплиментов. Теперь я знаю, что ты обо мне на самом деле думаешь. Что за мной мальчики не бегают, и поэтому я рада буду любому вниманию. Это правда, я бы легко согласилась, если бы видела, что нравлюсь.

Глаза Невилла становились все больше, пока она говорила. Он перебил:
– Я совсем не хотел сказать…
– Неважно, – отмахнулась Луна. – Так что же, ты считаешь, что так хорош?
Она огляделась: никого в палате не было, дверь закрыта.
– Давай проверим.
– Что?..

В этот момент Луна подсела на кровать и, наклонившись, прижалась губами к губам. Невилл сначала попытался оттолкнуть ее, потом ответил. Положил руку ей на затылок, опустил вниз, поглаживая по спине. Она склонилась совсем низко, прижавшись к нему грудью.
– Да, это и правда приятно, – признала она, отстранившись через несколько минут. – Жаль, что ты нехороший человек, а то я бы не отказалась от дальнейших экспериментов.
– Не отказывайся, – засмеялся Невилл. Он быстро справился с изумлением и вновь готов был перехватить контроль над ситуацией. – Что ты теряешь? Репутацию? Раз тебя не пугает худшее из того, что о тебе могли бы сказать, стань все известно, так в чем проблема?
– Другие девчонки в тебя легко влюблялись. Может, я тоже рискую попасть в зависимость.
– Не думаю. Ты слишком честная. Ты не будешь себя обманывать.
– Все честные, пока искушение не слишком велико.

---
Аврорские курсы отнимали кучу времени, и все-таки Алиса с ней виделась. Иногда они проводили чудные вечера у Беллы дома или в лесу неподалеку, гуляли, смеялись, занимались любовью и болтали обо всем подряд, деревья облетали, и Белле все чаще приходило в голову, что с этой историей пора заканчивать. Все равно ничего у них не выйдет. Следующий раз – последний, думала она, и в следующий раз думала так же.

До тех пор, пока Алиса, рассказав очередной анекдот из курсантской жизни, не заявила, что выходит замуж.
– Фрэнк Лонгботтом, знаешь его.
– Мне казалось, он не совсем твоего типа.
– Он красивый. И... В сволочах есть свое очарование, но когда приходит время для чего-то серьезного, хочется иметь рядом человека, которому можно доверить свою спину и не ждать ножа. В фигуральном смысле, – серьезно пояснила она. – Да и в буквальном... Но ты не думай, наших с тобой отношений это не касается.
– Да неужели? – вспылила Белла.

Тогда она хлопнула дверью и аппарировала в какой-то кабак, потом в другой. Закончился вечер дома у наставника ее приятелей – тех самых, с кем когда-то баловалась игрой в темные искусства. Том Риддл был намного старше ребят. Сидя на полу перед его камином, Белла думала вслух о том, что она оказалась совсем не готова к тому, к чему так долго готовилась. Она обманывала себя, делая вид, что сможет принять разрыв, и вот теперь надо пойти на него, но… но… что тогда останется в ее жизни.

– Вы слишком погружены в чувства, – сказал Том, перебирая ее волосы. – В жизни должно быть нечто большее. Добейтесь места в Визенгамоте, и вы окунетесь в настоящие страсти, которые имеют значение, в отличие от… вы понимаете.

---
– Это ты чтобы мне отомстить? – заорала Алиса, когда они увиделись в следующий раз – в многолюдном кабаке, который выбрала Белла, чтобы не оставить места интимности. И Белла со злым торжеством ответила:
– При чем тут ты?
Она быстро свернула разговор, на этот раз, казалось, действительно последний.

Визенгамот и правда кипел жизнью.

По слухам Белла знала, что Алиса вышла замуж, окончила курсы, поступила на службу в аврорат. Беременна.

Когда прилетела знакомая сова, Белле показалось, что этих лет как не бывало.

Крошечный Невилл уже обнаруживал явное сходство с Алисой. Они с Фрэнком приняли гостью радушно, поболтали о новостях, об общих знакомых. Потом малыш закапризничал, и Фрэнк ушел его укачивать.
– Всё еще возможно, – тихо сказала Алиса, проведя по ее руке до локтя. – Подумай.
– Да? А что об этом думает твой муж?
– Мы современные люди.
– И авроры. Наверное, теперь вас интересует мой круг знакомств, правда?
– Ты охренела, – с яростью ответила Алиса. – Убирайся.
– Хорошо, – невозмутимо улыбнулась Белла. – Проводи меня.

Алиса, махнув рукой, засмеялась и, открывая дверь, крикнула:
– Дорогой, я на минутку.

Через минуту они уже целовались дома у Беллы, не зажигая света.

---
Они лежали голые, разгоряченные, и Невилл водил по бедрам Луны цветком с раскрытыми лепестками.
– Ты лучше всех.
– Все по-своему хороши, – засмеялась она.
– Они все хотели казаться кем-то, зависели от своего отражения в чужих глазах. На это я и ловил, но поэтому же с ними быстро становилось скучно.
– Тебе это не нравилось, потому что ты и в себе чувствовал и не любил то же самое?

Невилл на секунду замер, потом рассмеялся:
– Тонко. Мне всегда хотелось быть таким крутым, как мама. И чтобы она это признала. Но когда ты по-настоящему крутой, ты никому не стараешься показаться крутым. Ей все равно, как к ней относятся. И тебе, по-моему, тоже. А я только пытаюсь делать вид.
– Это нормально, – успокоила Луна. – Все делают вид.
– Но я – не все.
– Фу. Вот за это я тебя когда-то не любила.
– Я же изменился.
– Не так сильно, как думаешь.

---
Алиса приподнялась, опершись на локоть, и лежала так, глядя на мужа. Виски у него начали лысеть понемногу, а в остальном тело было молодое, сильное. Она на самом первом курсе аврорского училища его заметила – красивый, ласковый, девочкам Фрэнк нравился. Таких, как он, у Алисы еще не было, и она захотела его получить. И все у них вышло отлично. Августа ворчала иногда, что из-за Алисы Фрэнк не сделал такой карьеры, как мог бы, но Алиса не думала, что тут есть ее вина. Да и что у него не так с карьерой? Старший аврор, награды, авторитет. Конечно, не директор аврората, но ведь не может же быть в аврорате двух директоров. И, если уж прямо, то не всем же нужно лезть вверх. Фрэнк никогда такого желания не обнаруживал, был доволен тем, что есть. На своем месте он прекрасно работает.

---
Зал был полон гостей. Невилл с малышкой Лавгуд – уже почти год вместе, вот горькая пилюля для армии его бывших подружек. И до сих пор глаз с нее не сводит. Белла знала, что он уже закидывал удочки насчет свадьбы. Алиса не слишком это одобряла и вообще не понимала, что он нашел в девчонке.

– Но согласись, он изменился в лучшую сторону.
– Ему некуда меняться в лучшую сторону, – проворчала Алиса. – Я думала, он сможет жить свободнее, чем я, а что вышло?
– Зато сможешь понянчить внуков.
– Типун тебе на язык, я пока не мечтаю стать бабушкой!

В самом деле, подумала Белла, еще рано. Совсем недавно прошла новость: Фадж уходит с поста министра магии. Полосатый котелок, яркая мантия на первой полосе «Ежедневного пророка»: бывший министр отправляется писать мемуары, выращивать розы. Министерство возглавила Амелия Боунс, директором Департамента охраны порядка вместо нее стал Скримджер, а его бывшее место заняла миссис Лонгботтом. Новая глава аврората, прошу любить и жаловать.

А вскоре на заседании Визенгамота была отменена поправка, уменьшающая количество мандатов, которое при голосованиях приходилось на представителей аврората.