- Да сколько же можно? - тишину аудитории нарушил громкий возмущенный возглас и бодрящий хлопок стопки бумаги о парту. Взгляды присутствующих сошлись на Машке, вставшей с места и направляющейся к Ольге и Таньке. Оля с Таней стушевались и спешно прижали телефоны к груди, остальные затаили дыхание или вовсе - вернулись к своим делам, потому как местной драмой интересовались не все. - Почему вы не можете сказать это вслух?

- Соколова? Почему вы не на месте во время пары? - преподавательница вошла бесшумно и скользнула взглядом по покрасневшей парочке. - Оставьте девочек в покое, и вернитесь за свою парту.

Соколова, показав однокурсницам, что она за ними следит, вернулась к соседке и нахмурила брови. Очередная операция по сближению местных стеснительных малышек пошла прахом, и Таня с Олей смущенно переглядывались, взбаламученные лишний раз.

Их нестройная пара была своего рода местной достопримечательностью - за их отношениями следила большая часть группы номер 43, особенно в самом начале. Они могли часами строчить друг другу сообщения, признаваясь в пламенной любви, но... вслух они боялись сказать и слово, ограничиваясь приветами в текстовом поле социальной сети.

- Ты... А... При... - вымучивали они по утрам, а после, краснея, хватались за телефоны, писали в диалог и робко улыбались. Сначала всех это умиляло. Вскоре некоторые потеряли интерес. А таких, как Соколова Машка ситуация стала неимоверно раздражать.

- Ну а чего они как идиотки? Нормально же с остальными общаются! - выкрикивала на переменах Мария, пока окружающие следили за процессом покраснения девушек. Словом, краснели они по-разному - Оля краснела всем лицом, до насыщенного багрового цвета, а у Таньки отчаянно краснели уши, и только. Но прятались они одинаково за тетрадками.

В конце концов, не выдержав, Машка взяла над парочкой шефство. По вечерам она собирала с них диктофонные записи с пожеланиями спокойной ночи и пересылала, получая в ответ множество громкими буквами написанных фраз благодарности. И пару раз переслушивала диктофонки вошедших во вкус Тани с Олечкой, улыбаясь на умноженных "Спасибо!".

За полгода Маше удалось добиться от девушек разговоров - пусть и редких, но совместных и без краснеющих мордашек и ушей. Они периодически гуляли вместе и писали Соколовой с просьбой дать совет, отсылали друг другу фотографии и признания в любви. Но что бесило несостоявшуюся сваху при всей замечательности ситуации - магическое "люблю" они сказать вслух не могли. Не могли! И Машку это выводило из себя. А преподавательница, будь она не ладна, предложила Соколовой остыть и "дать девочкам разобраться самим".

- И будут они до пенсии сообщениями перекидываться, - Маша складывала руки на груди, хмурилась и строила в мыслях новый план, наблюдая вечерами за маршрутом прогулки подопечных.



- Знаешь, а может, мы попробуем сами? - Таня, смущаясь самую малость, поправила Ольге шарф и открыла дверь в магазин. - Машка и так много сделала.

- Я бы просто хотела спокойствия. Зачем говорить, что я тебя... - Оля покраснела совсем беспомощно и посмотрела на подругу в панике. - Ну, понимаешь же? Зачем слова, если ты и так это знаешь?

- Знаю, - Таня улыбнулась ободряюще и отвлеклась на покупку печенья, оставив Ольгу наедине с витриной. Возникшая, как обычно, из ниоткуда Соколова застала врасплох и, с уверенностью актрисы Большого театра, развернула девушку к себе, начав вдохновенно рассказывать все больше смущающейся девушке о своих высоких и пламенных чувствах.

- Но... - Оля лепетала растерянно, вжимая в плечи голову. - Маш, прости, я тебя не лю... не люблю я тебя...

На секунды девушек оглушило, вокруг установилась недостижимая тишина - и для Тани тоже.

- Я лю... Люблю Таню, - испуганный и удивленный взгляд метнулся на девушку. - Я тебя лю...

- Любишь?

- Аллилуйя! - Машка подняла руки к потолку и обратилась к воображаемому богу. - О, Зелибоба, они сделали это! Поздравляю! Поздравляю вас! - в порыве чувств она увлеченно поцеловала подруг в румяные покрасневшие щеки. - Спасибо! Теперь я могу умереть спокойно!

Смех Оли и Тани из нервного тихого постепенно становился все более счастливым и открытым, а смех Машки был таковым изначально. Она была и в самом деле рада, что смогла помочь двум стесняющимся барышням осознать все, что они чувствуют друг к другу.

- А теперь, дорогие мои, мы будем учиться с вами держаться за руки и не умирать от смущения. Погнали?