В «Саблезубом тигре» женщин немного — мало кто мог достигнуть планки, которую ставил мастер Дженма, и мало кто мог потом не разочаровать его. Не быть слишком мягкой, слишком сочувствующей или слишком нервной — какими бывают женщины и какими не должны быть, по его мнению, маги сильнейшей гильдии Фиора. Прошло ещё недостаточно времени после его падения, чтобы что-то успело сильно измениться.
Но некоторые хорошо умеют носить маски.
Руфь Лоа — лицо и визитная карточка гильдии ещё со времён Дженмы. «Певица алой луны» — всегда красива, всегда владеет собой. А если кто назовёт её смазливой, она отомстит — продуманно, изощрённо и не испортив маникюр.
Руфь гордится тем, что её магия позволяет работать тонко и изящно, без масштабных разрушений (хотя порой приходится прибегнуть и к ним). А с эффектом неожиданности она могла бы, пожалуй, положить всю элиту гильдии, даже тех, кто превосходит её по чистой силе — есть такая интересная штука, Река Забвения… Впрочем, её Руфь не станет применять на людях. Никогда.
А некоторым маски и не нужны.
Орга — рослая, мускулистая, самоуверенная и упёртая. Ходят слухи, что когда-то к ней подкатывал Дженма, но за такие слухи можно и в челюсть получить. Она не стесняется применять не только магическую, но и физическую силу. И той, и другой в избытке; про таких иногда говорят «сила есть, ума не надо». Можно высказаться и хуже — но можно и лучше, зависит от точки зрения. Главное, не давать ей петь. Не то чтобы она считает, что у неё хорошо получается, ей просто плевать, как получается, и плевать на мнение окружающих.
Кроме, может быть, Руфи.
Они не напарницы — при правлении Дженмы это было не принято, сильнейшие маги гильдии работали в одиночку (кроме Близнецов-драконов, но на их дуэт бывший мастер махнул рукой), так что привыкли к такому распорядку: никаких команд. Орга и Руфь просто иногда работают вместе. Пожалуй, не чаще, чем с Добенгалем, Оранж или Роугом, когда Стинг слишком застревает в мастерских делах. Не чаще, но не в совместной работе суть.
Кое в чём Орга крайне поверхностна, но когда смотрит на Руфь — то не на красивое личико, идеально подобранный костюм для верховой езды, шляпку на тщательно уложенных волосах и маскарадную маску, а глубже.
И она одна из немногих, кто видел её настоящие — не те, что читаются на публику — стихи. Правда, исключительно потому, что иногда забывает стучаться и достаточно бесцеремонна, чтобы после вопроса: «А что это ты пишешь?» — не дождавшись ответа и разрешения, сразу сунуть нос в листок.
Но Руфь не стала стирать ей память, хотя могла бы.

Орга совершенно — по меркам Руфи — не следит за собой: моется и подстригает ногти, вот и всё. Даже не пытается привести в порядок причёску, утверждая, что это бесперспективно. Ерунда, конечно: если волосы жёсткие и непослушные, это не значит, что с ними ничего нельзя сделать. Поэтому иногда, по настроению, Руфь берёт дело в свои руки.
До сих пор ей ничего не удалось предпринять насчёт того, что волосы Орга моет, похоже, хозяйственным мылом. Но она не оставляет надежду когда-нибудь загнать её в свою ванную комнату и применить к ней богатый арсенал шампуней и бальзамов. Хоть что-то должно сработать!
А пока её можно хотя бы расчесать и заплести, а то так и будет ходить лохматой, как кобыла клейдесдальской породы.
Качели в саду — не лучшая замена парикмахерской, но в этот раз они случайно столкнулись именно рядом с ними (Руфь иногда из любопытства прикидывает, сколько в таких «случайно» реальной случайности), так что будут сидеть здесь. Вечереет, на качели и сад может претендовать кто-нибудь из согильдийцев, возжаждавший романтики, но Руфь не собирается их уступать: кто первый встал, того и тапки, как говорит Орга.
Приходится сходить в комнату за расчёской и прочими полезными мелочами, но сейчас она уже не опасается, что за это время убийца богов куда-нибудь денется. Раньше, бывало, девалась, а потом невозмутимо пожимала плечами: мол, мы же ни о чём не договаривались. Как-то раз Руфь обиделась и две недели полностью игнорировала её.
Помирились. Теперь без предупреждения не исчезает.
— Ты можешь сидеть спокойно? — вздыхает Руфь, когда Орга в очередной раз дёргает головой, и три заколки улетают на землю. На самом деле, точно может — на заданиях бывало всякое, лежать в засаде тоже случалось. Вместе они на задания ходят нечасто, но Руфь знает.
— Скучно, — Орга недовольно морщит нос. — Сколько можно меня мучить? Милосердная подруга, тоже мне…
Руфь молча улыбается и перебирает пальцами её волосы, скорее ласково поглаживая, чем пытаясь что-то расчесать или уложить. Шуточки насчёт имени*, да-да. И это ничуть не раздражает, хотя от кого другого не стерпела бы. Кто другой, может, и не вспомнил бы.
Кто плохо знает Оргу — может подумать, что она закончила три класса приходской школы, и на этом её образование закончилось. Систематическое — да, можно сказать, что закончилось, но у неё хорошая память, и она в «Саблезубом тигре» уже достаточно долго, чтобы Аксель Кроу не обошла её в своём стремлении заполнять пробелы в знаниях младших членов гильдии. Орга усилиям архивариуса никогда не сопротивлялась. Правда, если ей было скучно — всё с неё скатывалось, как с гуся вода.
Руфь ничуть не напрягает, что Орга знает меньше неё. Все в гильдии знают меньше — может быть, даже на порядок меньше, — неё. Особенности магии, идеальная память и любовь к чтению дают очаровательно предсказуемый результат.
Но большинство додумывается только до «милосердной», и это надоедает.
— Я могу что-нибудь рассказать, если скучно, — предлагает она через пару минут; впрочем, догадывается, о чём Орга попросит, и знает, что откажет.
— Стихи. Те, из комода.
— Не здесь, — качает головой Руфь. Она действительно не хочет, чтобы кто-нибудь случайно их услышал. — Могу какие-нибудь другие.
Орга, задумавшись, наклоняет голову к плечу и снова чуть не выдёргивает расчёску у неё из пальцев: костяной гребешок путается в жёстких прядях. Тут Руфь уже не может предсказать её ответ, так что просто выжидает. Может, вообще успеет закончить с причёской, пока убийца богов думает — иногда та зависает надолго.
— Давай из той книги, которую сейчас читаешь, — на этот раз размышления занимают всего минуту.
— «Сафайеанская поэтика»? — удивляется Руфь. — Тебе нравится?
Поэзия времён королевы Сафайи в современные каноны совершенно не укладывается — вещь очень на любителя.
— Не знаю. Я не читала, только видела книгу у тебя в руках.
Логика? А нет её. К этому Руфь уже привыкла, а ещё знает, что даже если Орге не понравится, та не прервёт её, пока она не закончит: помнит, что Руфь не любит, когда её перебивают.
Она никак не выражает согласие, просто начинает читать: плавно, напевно, в некоторых местах почти не оставляя пауз между словами, так что они перетекают одно в другое. Пробелы между словами в книге не зря разной длины — всё имеет значение. Хорошо, что у неё идеальная память.

Руфь выбрала «Осенние куплеты», потому что там можно остановиться на одной из пустых строк, и не будет ощущения, что она не завершила начатое. Когда она заканчивает первую строфу и затягивает паузу дольше, чем предполагал автор, Орга ничего не говорит — продолжить не просит. Значит, не понравилось, но не настолько, чтобы «больше никогда так не делай!». Руфь кивает своим мыслям и дальше расчёсывает её молча.
Покой и тишина, нарушаемая только плеском воды в фонтане и поскрипыванием качели, длится почти десять минут, а потом Орга не выдерживает:
— Тебе не надоела эта мышиная возня? Брось, пойдём что-нибудь выпьем!
— В таком виде нельзя показываться на людях, — мягко, но твёрдо возражает Руфь. Половина волос кое-как уложена, но половина стоит дыбом — даже хуже, чем в «естественном» состоянии.
— Да ну, кому какое дело? Мне плевать. А пялиться всё равно все будут на тебя.
В общем-то, правда, но это не значит, что она бросит начатое на полпути. Остаётся только уболтать подругу.
— С таким безразличием к своей внешности тебе надо было родиться мужчиной, — фыркает Руфь. — Где-нибудь в параллельной вселенной ты наверняка мужчина…
— Тогда ты тоже!
Она представляет себя мужчиной, и это невероятно забавно. При Орге можно смеяться по-настоящему, не сдерживаясь из-за того, что громкий смех противоречит образу — дама может только тихо хихикать, прикрывая губы веером.
Они хохочут, пока с балкона не высовывается недовольный Арес** с горшком герани в руках и не спрашивает, кинуть ли его в них, или они замолчат.
Орга выбирает герань.

04.07 — 25.07.2015

***