Восхищение Динни переходило все мыслимые и немыслимые границы; крот с блаженным выражением мордочки рассказывал, что такого вкусного пирога он никогда ещё раньше не ел, и без остановок нахваливал Янтарь и Колумбину.
— Это самое, Гонф, учись, — обратился именинник к Королю Воров. — У кротов, видишь ли, память не дырявая, всё помнит, вот.
Король Воров рассмеялся:
— Да будет тебе пирог, крот, будет, — он подмигнул белке и мышке. — Только добьюсь от Жозефины разрешения.
Колумбина нахмурилась.
— Странно, Гонф, моя родная сестра постоянно жалуется мне, что ты вообще никак не помогаешь ей по дому, а только и знаешь, как шутить да плясать.
Известный плут Страны Цветущих Мхов развёл лапами:
— Увы, милая моя Колумбина, не всё так просто.
Динни попрощался со всеми, улыбнулся напоследок Янтарь и Колумбине, а затем ушёл к себе домой, забрав в своё сердце и желудок великолепный земляничный пирог.
У мышки целая гора грязной посуды не вызывала никакой радости, поэтому она тяжело вздохнула, закатила рукава и принялась её мыть.
— Мытьё посуды дело простое, — начал рассуждать Гонф. — А вот грабить…
Колумбина так и прыснула от смеха.
— Что?! — возмутился Король Воров. — Это тебе не грабить сердца боевых дам! — Гонф ехидно подмигнул Янтарь. — Ты хоть когда-нибудь воровала припасы на глазах у солдат Котира, Колумбина?
За всю свою двадцатилетнюю жизнь мышка ни разу ещё не воровала в буквальном смысле, поэтому промолчала.
— Я вот воровал, — продолжил мышь. — Сложное дело, не то, что мытьё посуды.
— А спорим, что я обойду тебя? — Колумбина швырнула тряпку и грозно взглянула на него. — Спорим, что я окажусь настолько лучше тебя, что ты перестанешь шутить целую неделю, начнёшь наконец-то помогать Жозефине по дому и научишься мыть посуду? — мышка усмехнулась. — Это же куда легче, чем грабить, верно?
Янтарь и Гонф разом уставились на неё изумлёнными взглядами.
— Средь белого дня при большом количестве зверей я ограблю трактир «У красного листа»! — продолжила Колумбина.
Янтарь тяжело вздохнула:
— Не уверена, что это здравая мысль…
— Ха! — воскликнул Гонф. — Мне нравится твой задор, Колумбина!
— Если же я проиграю, то так и быть, буду называть тебя Императором Воров целый месяц, — хмыкнула мышка.
— Договорились, — кивнул Король Воров. — Только я дал обещание Жозефине отправиться вместе с ней к твоим родственникам на несколько дней, поэтому я не смогу застать твой триумф, а может и крах.
Гонф заплясал, спел весёлую песенку о старой мыши и быстрым шагом направился к выходу; через несколько секунд дверь захлопнулась, а Колумбина уставилась на неё.
— И что будешь делать? — спросила её Янтарь.
— Мне надо переодеться, — вздохнула мышка, в голове которой уже созрел план. — Кстати, ты можешь помочь мне подстричься?
… Янтарь вручила ей клетчатую рубашку, а затем нахмурилась.
— Смотри не испачкай, — белка тяжело вздохнула. — У нас и так мало чистой одежды осталось…
Колумбина перетянула свои груди бинтами, чтобы они не выдали её ненароком, надела рубашку, заправила её в широкие штаны, сделанные из тёплой ткани, поправила свои подстриженные волосы и весело подмигнула Янтарь.
— Да я справлюсь, — мышка начала размазывать по своим волосам слой грязи.
Янтарь лишь покачала головой; Колумбина, закончив пачкать причёску, завязала свою мордочку чёрным платком, взяла в лапы мешок и внимательно посмотрела на белку.
— Ну как я выгляжу?
— Как неряха, — проворчала Янтарь, но всё-таки улыбнулась. — Осторожнее там…

Любовь зверей к каждодневному и каждоночному посещению трактира «У красного листа» заслужила сильное внимание заезжих учёных мужей, которые пытались ответить на вопрос «чем же это заведение так популярно?», ведь местный бармен имел неприятную привычку плеваться в посетителей и называть их полосатыми собаками, а меню вообще не совпадало с реальностью, из-за чего в трактире время от времени происходили скандалы.
— Полосатая собака! — воскликнул бобр Плевальщик, тут же плюнув в Колумбину, которая ловко успела увернуться.
Рубашка, одолженная ей Янтарь, не пострадала от грубости бармена, поэтому чёрный платок чуть качнулся от облегчённого вздоха мышки: не то чтобы Колумбина была чересчур чистоплотной, она просто пообещала белке не испачкать её одежду.
— Со своей едой сюда нельзя! — возмутился Плевальщик, ткнув указательным грязным когтем в мешок мышки. — Вы слепые там что ли, раз таблички не читаете?!
— Да читаем, креветка тебя раздери! — ответил ему одноглазая выдра. — Ты когда в последний раз видел свою дурацкую табличку? Её же ни один нормальный зверь не прочитает…
Скандал в её планы не входил, поэтому Колумбина быстро вышла на середину зала, поправив свои грязные волосы, которые она предварительно испачкала, чтобы улучшить вероятность быть неузнанной.
— Лесные жители, я рад видеть вас здесь, в этом чудесном заведении, — бодро начала мышка, стараясь сделать свой голос как можно грубоватым.
«Чудесное заведение» был слишком неудачным эпитетом к данному трактиру, поэтому его посетители весело засмеялись, а бобр раздражённо буркнул что-то себе под нос.
— Это самое, он видать из Южноземья, — хохотнул крот, сидевший в компании сородичей.
— Уж скорее мы летать начнём, хурр, чем сей трактир станет чудесным! — поддержал его другой крот.
Настроение Колумбины поднялось, когда она поняла, что её не узнали, поэтому мышка энергично взмахнула лапами и продолжила:
— Этот крот угадал, я действительно из Южноземья, а если быть точнее, то из маленького городка с труднопроизносимым названием, — она подошла к кроту и хлопнула его по плечу.
— А там все жители свои морды скрывают что ли? — нахмурился выдра.
— Я слышал, что на Востоке все так ходят, — с умным видом начал ёж. — Мой дядя говорил, что это всё особенности местного климата.
Выдра уставился на него с таким видом, что Колумбина заподозрила неладное.
— Ты ж говорил, что твои родственники никогда не были на Востоке… — медленно произнёс одноглазый.
— Вовсе не в Востоке дело! — вмешалась мышка, пока не началась драка. — Я просто бродячий актёр, занимаюсь, так сказать, фокусами.
— Мой дядя говорил, — начал ёж, но тут же заткнулся, заметив многозначительные взгляды всех присутствующих.
Этот ёж со своим дядей начал уже раздражать и её, поэтому Колумбина обрадовалась, когда он наконец-то умолк.
— Фокусы, во? — оживился заяц, сидвший в тёмном углу и до этого грустно рассматривавший пустую миску. — Фокусы мы любим, верно, парни?
— Верно! — хором поддержал его весь трактир.
— А какие фокусы ты показываешь, парень? — нахмурился выдра, чья излишняя серьёзность стала пугать Колумбину.
— Риск, да чего ты привязался?! — возмутился другой выдра. — Пусть он лучше покажет, какие именно у него фокусы.
Риск ничего не ответил, лишь промолчал, а его товарищ жизнерадостно подмигнул Колумбине, вернув ей былую уверенность.
— Этот фокус называется «алимента перерунт», — серьёзным голосом произнесла мышка, мысленно поблагодарив Жермену за уроки латинского. — Суть фокуса заключается в том, что в нём участвует не только фокусник, а и зрители.
Звери, отдыхавшие в трактире после усиленного рабочего дня, в отличие от мышки не знали латинского, поэтому Колумбина не смогла сдержать плутоватой ухмылки, которую, впрочем, никто бы не смог увидеть.
— Для фокуса мне понадобится ваша еда. Да-да, не удивляйтесь! — весело сказала Колумбина, протягивая зверям мешок.
-Хурр, что же это за фокус такой? — удивленно спросил крот, но кусок пирога все же положил.
— Ну же, смелее! За веселье нужно… — она хотела сказать «платить», но посчитала, что это может вызвать подозрения. — В общем, фокус без еды не удастся.
Мышка бодро обходила зверей, которые с энтузиазмом бросали ей свои припасы, и уже предвкушала торжественную победу над Гонфом.
Фокус «алимента перемунт» с латинского переводился как «еда пропала», что добавляло её ограблению ироничный оттенок, поэтому Колумбина с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться.
Каждый зверь бросал в её мешок значительные куски еды, сопровождая свою щедрость всякими остроумными шутками и добродушными усмешками, а кто-то даже высказывал надежду, что мышка не будет жадничать с фокусами.
— В чём суть фокуса? — поинтересовался любопытный ёж, дядя которого побывал во всех уголках мира, бросив ей кусок яблочного пирога, но Колумбина лишь подмигнула ему, потом узнаете, мистер.
Бармен Плевальщик посмотрел на неё угрюмым взглядом, наморщил свой лоб, вздохнул, а затем бросил в её мешок такой большой пирог, что у мышки аж дыхание перехватило.
Колумбина кое-как отдышалась и направилась к последнему зверю, который ещё не участвовал в грядущем фокусе, к выдре Риску.
— Ваша еда, сэр! — как можно веселее произнесла она, стараясь скрыть свое волнение.
Риск долго рассматривал её таким пристальным взглядом, что у мышки даже мурашки по спине побежали, взял увесистый кусок яблочного пирога и небрежно метнул его в мешок; после этого выдра хмыкнул и продолжил хлебать креветочный суп, так любимый их собратом.
Колумбина вышла на середину зала, поправила свою маску и замерла, начав лихорадочно соображать, как же ей покинуть место ограбления; тишина затянулась
непозволительно долго, поэтому звери начали недовольно ворчать.
Сделав глубокий вдох, Колумбина начала:
— У этого фокуса вековая история, корни которой глубоко уходят в седую древность, когда по преданиям на земле ещё жили драконы.
Посетители «У красного листа» стали внимательно её слушать.
— Этот фокус появился не без помощи основателя Саламандастрона, — бодро продолжила мышка, вызвав изумлённое восклицание у зайца. — Да-да, и ваш брат приложил к этому фокусу лапу!
Этот случайный каламбур вызвал приступ безудержного хохота у товарища Риска, который быстро успокоил его мощным хлопком ладони по спине.
— А если углубиться в историю ещё дальше, то мы узнаем, что…
Бармен не дал ей договорить, прервав резким тоном:
— Полосатая собака, кончай трепаться! Фокусничай!
— Ладно, — вздохнула Колумбина, с покрасневшей мордочки которой быстро сошла довольная ухмылка. — Вы закрываете глаза, я считаю до десяти, а затем мы подходим к самой сути фокуса! — мышка вытерла пот со лба. — Раз!
Выдра с глазной повязкой что-то недовольно пробурчал, но глаз всё-таки закрыл, его примеру последовал другой выдра, а затем и все остальные.
— Два! — мышка начала быстро завязывать мешок, вспомнив свою недавнюю тренировку связывания с Янтарь.
— Три! — Колумбина взвалила его на плечо, но он был таким тяжёлым, что ей пришлось нагнуться.
— Четыре! — её путь лежал мимо Плевальщика, поэтому сердце мышки застучало с удвоенной силой.
— Пять! — рядом был выход наружу…
— Шесть! — Колумбина тяжело задышала, принялась открывать тяжёлую скрипучую дверь.
— Семь! — дверь медленно, но верно поддавалась её напору.
— Хурр, что за скрип? — пробурчал один из кротов, заставив её невольно вздрогнуть.
— Не открывайте глаза! — воскликнула Колумбина, чуть не выдав себя из-за нахлынувшей тревоги. — Это всего лишь пол, да!
— Восемь! — мышка выскользнула за дверь, которая тут же захлопнулась за ней с оглушительным звуком, и быстро свернула в ближайшие кусты.
У Колумбины сильно забилось сердце, когда до её ушей донеслась возмущённая брань посетителей трактира, так и не дождавшихся обещанного выступления.
— Кому-то надо уши надрать, во-во, — это мрачное предложение было самым приличным из всего потока брани.
«Лучшее ограбление» обещало стать худшим, поэтому мышка тяжело задышала, напряглась и что есть силы побежала к дому, где её ждала Янтарь.
Не решаясь выйти на открытую тропинку, чтобы не столкнуться с преследователями, Колумбина продиралась через кусты, согнувшись под тяжестью мешка, и не забывала уклоняться от веток, так и норовящих ударить её по мордочке.
— Ох! — выдохнула мышка, угодив прямиком в колючий куст, и тут же закусила кусок платка, чтобы не застонать: обманутые ею звери, судя по крикам, шли за ней по пятам, а куст, пусть даже и такой, был единственным путём к спасению.
Это было самое экстремальное бегство в жизни Колумбины, которое было ещё и самым болезненным, но мышка не могла сдержать довольной улыбки, ведь она справилась, смогла обойти наглого Короля Воров в его ремесле, да и родной сестре услужила; Гонф не будет надоедать Жозефине своими шутками как минимум неделю.
Из-за своих приятных мыслей Колумбина совершенно не заметила маленький булыжник, поэтому споткнулась, выронила мешок и угодила прямиком в грязную лужу: задняя лапа мышки тут же заныла, а голова загудела.
У Колумбины невольно заслезились глаза, по животу словно прошёлся мощный удар выдры, на губах был неприятный привкус грязной лужи, а в голове затаился целый полк барабанщиков.
Единственным утешением являлся мешок, в котором надёжно хранилась еда.
Мышка попыталась встать, но её пронзила такая резкая боль, что она невольно всхлипнула.
— Хорошо смеяться последнему, — слишком поздно вспомнила она нравоучение аббатисы Жермены, слишком поздно.
Колумбина увидела, что с её одежды градом стекает грязь, и покачала головой, тяжело вздохнув: ещё и обещание, данное Янтарь, нарушила.
Поднявшись кое-как, мышка заковыляла дальше, стараясь не нагружать ушибленную лапу; в таком состоянии ей было тяжело тащить мешок, Колумбина даже хотела его бросить, но так и не решилась.
Рядом с дверью уютного дома Колумбина всё-таки задела свою несчастную лапу, зажмурившись от резкой боли, невольно всхлипнула, а затем постучалась.
Янтарь, тело которой было прикрыто полотенцем, открыла дверь через несколько секунд, увидела в каком состоянии мышка, покачала головой, взяла из грязных лап Колумбины мешок и отложила его в сторону.
— Раздевайся, — вздохнула белка, тут же принявшись ей помогать. — Говорила же я тебе, что затея с ограблением нелепая.
Янтарь не без брезгливой гримасы положила грязную одежду, с которой ручьём стекала грязь, в угол комнаты, помогла Колумбине сесть, достала мазь и принялась обрабатывать её ушиб.
— Как же тебя так угораздило? — тяжело вздохнула белка.
— Я пришла в трактир, — начала рассказывать Колумбина, попытавшись отодрать от щеки засохший комок грязи. — Притворилась заезжим фокусником, а они поверили…
Янтарь хмыкнула, но ничего не ответила.
— Всё шло хорошо, — продолжила мышка. — С готовностью бросали мне еду, я её собирала. Это длилось до тех пор, пока я не собрала всю еду и не попросила их зажмуриться…
— А как же так вышло, что ты полностью испачкалась в грязи? — вздохнула белка.
Колумбина виновато улыбнулась ей:
— Не заметила булыжник, когда убегала…
Янтарь вздохнула, закончила обрабатывать её ушиб, встала и положила свою лапу на плечо Колумбины.
— Тебя нужно хорошенько вымыть, — серьёзным тоном произнесла белка.
Янтарь помогла ей подняться, отвела в комнату, служившую ванной, усадила в большой ушат, где уже была тёплая вода, намылила мочалку, а затем принялась бережно мыть голую спину Колумбины, на которой были обильные куски грязи; закончив со спиной, белка принялась за другие части тела, сопровождая процесс недовольными вздохами.
— Не волосы, а пакля какая-то! — вздохнула Янтарь, дойдя до комка спутавшихся волос. — Хорошо хоть, что ты подстригла их…
Колумбина облегчённо вздохнула, когда белка наконец-то перестала её мыть, и не смогла сдержать довольной улыбки.
— А всё-таки я смогла, Янтарь, — ехидно произнесла мышка, заматываясь в полотенце.
Янтарь ласково погладила её по спине:
— Да, ты смогла, твоя сестра будет безмерно тебе благодарна, — белка нахмурилась. — Но что же мы будем делать с этой кучей еды?
Колумбина развела лапами и пожала плечами:
— Не знаю.
— Ладно, — вздохнула Янтарь. — Ты, видимо, устала за всё это время?
— Очень! — воскликнула мышка, которая действительно очень устала.
Янтарь подмигнула ей, а затем аккуратно подхватила и бережно взяла на лапы; Колумбина тут же обхватила её вокруг шеи.
— Ну что, моя грабительница, пойдём спать? — улыбнулась белка. — Я придумаю, что делать с твоим награбленным…

Выдра Комин Риск подозрительно рассматривал кусок своего яблочного пирога и недоверчиво косился на Янтарь, голова которой была украшена полотенцем на мотив тюрбана, а мордочку прикрывал широкий платок.
— Это что ещё за приступ внезапной щедрости, а?
Янтарь лишь развела плечами:
— Возвращаю то, что украли у вас, сэр.
Из тёмного угла донёсся недоверчивый голос:
— А ты точно не очередной фокусник, во?
Присутствующие одобрительно закивали головой, начав соглашаться с зайцем; Янтарь нахмурилась, поняв, что возвращать еду будет куда тяжелее, чем она думала.
— Я повстречалась с грабителем, — начала объяснять белка, театрально воздев лапы к потолку. — Я вступила с ним в неравную борьбу, отлупила хорошенько и смогла отобрать то, что он взял нечестным трудом.
Янтарь на всякий случай ткнула в мешок, а затем начала терпеливо ждать реакцию посетителей трактира, скрестив лапы на груди.
— Это самое, где же сам грабитель? — озадаченно поинтересовался крот, сильно напомнивший ей Динни.
Янтарь хмыкнула:
— Получил порцию тумаков и смылся, — подумав немного, белка добавила. — Кстати, ты случайно не родственник Динни?
Крот сильно удивился, но не смог сдержать улыбки:
— Да, родственник, а что?
Янтарь мысленно побранила себя за этот опрометчивый поступок, чуть не выдавший её настоящий облик, взяла мешок и направилась к кроту.
— Да так, знавала я крота по имени Динни аль Баинь, — белка поставила мешок на стол и внимательно посмотрела на крота. — Что воришка взял у тебя?
На его лбу появились извилины, свидетельствовавшие о напряжённом мысленном процессе.
— Это самое, да яблоко, вроде бы…
Янтарь мигом достала красное яблоко, торжественно вручив кроту.
— А вы с Востока? — поинтересовался ёж. — Мой дядя говорил, что там все носят тюрбаны и платки.
Янтарь ничего не ответила, лишь кивнула и отдала ему кусок пирога.
— Но я отдал грабителю кекс! — воскликнул ёж, но белка уже решительным шагом направилась к бармену.
Бармен хотел было назвать её полосатой собакой, но Янтарь вовремя заткнула ему рот куском пирога и похлопала по плечу.
— Традиции милого Востока запрещают ставить еду на грязную поверхность.
Раздались бурные аплодисменты, даже Риск захлопал ей.
— Так ему и надо, восточница! — кричали звери. — Будет знать, как плеваться и собаками обзываться!
Янтарь обошла всех зверей, скомкала мешок, встала в середине зала, а затем поклонилась всем, обрадовавшись тому, что её так никто и не узнал, и что еда наконец-то вернулась на своё честное место.
— Эй, восточник! — позвал её одноглазый выдра, когда она уже шла к выходу с чувством исполненного долга.
— Я же дала вам то, что у вас украли, — нахмурилась белка, подойдя к нему.
Риск склонился к ней и зашептал:
— Передавай Колумбине привет, — он не дал Янтарь ответить, тут же добавив. — Я знать не знаю, что твоя мышка там надумала, но постаралась она на славу.
Кстати, если притворяешься восточником, то прежде всего убедись, что рядом нет зверя, который на Востоке креветочный суп реками хлебал.
— Но как ты узнал, что это Колумбина? — шёпотом удивилась Янтарь.
— Ибо бывалый грабитель раскусит кого угодно, — выдра похлопал её по спине, а затем продолжил есть свою пищу.
Янтарь вышла трактира, опустила платок до подбородка и с довольным выражением представила, как Король Воров клянётся не шутить целую неделю.
— Лучшее ограбление Колумбины, — произнесла белка вслух, а затем повторила с нежной улыбкой. — Моей милой Колумбины…