Ты не могла жить в мире ни с кем,
потому что никогда не жила в мире с собой.
© О Любви. М. Веллер.

Правду говорят, безумие подкрадывается незаметно, бесшумно ступает мягкими лапами, становится незримым преследователем и верным спутником. Незамеченное в начале, не воспринятое серьезно позже, оно вонзает острые когти в добычу, лишь только та расслабляется, почувствовав себя в полной безопасности. Она хватает самый лакомый кусок, чтобы больше не выпустить. Теперь Лал Мирч знает это наверняка.
Стоит только закрыть глаза, чтобы вновь провалиться в омут навязчивых видений, никогда не повторяющихся, но похожих между собой как две капли.
Сегодня, как и всегда, новая обстановка. Просторная комната, убраная тяжёлым бархатом, жирный блеск надраенного лакового паркета, плотно задернутые гардины на высоких окнах. Огромная и безвкусная - на взгляд Лал - кровать из морёного дуба под белым тюлевым пологом, который слегка колышется, несмотря на отсутствие сквозняков. В свете высоких свечей на сбитых шёлковых простынях раскинулась молодая девушка - совершенно нагая, с бесстыдно-широко расставленными ногами. Прогибаясь в пояснице, она слегка подаётся бедрами в такт своим пальцам, скользящим в промежности. Гибкое изящное тело с аккуратными полушариями грудей лоснится от мелких бисеринок пота. Высоко запрокинутая голова. Длинные темные волосы в беспорядке разметались по кровати. Закушеные губы подрагивают. Она продолжает двигаться, не издавая ни звука. В комнате пахнет мускусом и плавящимся воском. Безумие берет Лал за руку и тянет к кровати, предлагая присоединиться, провести по талии, приласкать маленькие острые соски, оставить на шее след поцелуев.
Девушка на кровати тихо вскрикивает, выгибается, упираясь в кровать плечами, и сильнее прижимает ладонь к влажному треугольнику волос в паху. Потом бессильно опускается на кровать, держа ноги всё так же широко расставленными.
Лал знает, что сопротивляться этому невозможно. Даже если бы не было этого почти болезненного тянущего чувства внизу живота, и увиденное не будоражило так, позволяя оставаться совершенно спокойной, - всё равно безумие бы заставило её подойти и опуститься рядом, даже против воли, полностью подчиняя себе каждое её движение. Лал знает, поэтому не сопротивляясь, делает широкий шаг к кровати, протягивает руку и касается острого колена лежащей перед ней девушки, чувствуя болезненную мягкость её кожи.

...Она просыпается от голоса стюарда, который приятным баритоном оповещает пассажиров о том, что самолет заходит на посадку.
У стюарда приятные манеры, белозубая улыбка, большие глаза, широкие плечи и маленькая крепкая задница. Стюард не вызывает у Лал ни малейшего желания, и женская часть пассажиров лайнера её бы сейчас не поняла.
- Пристегните ремни, пожалуйста, госпожа, - улыбается стюард, а потом добавляет: - Вы нехорошо выглядите, могу я чем-то?..
- Нет, - Лал сдержанно качает головой. - Я просто задремала...
У её безумия есть имя - Хром Докуро, Хранительница Тумана Вонголы.
Они почти не общаются, изредка сталкиваясь на заданиях. Разговоры сводятся к стандартному набору фраз и сухому обмену информацией. Возможно, Хром во вкусе Лал. Возможно, - но до недавнего времени миловидное лицо за несколько часов стиралось из памяти отставного капитана. А потом закрутилось, и Лал, поначалу принявшая за совпадение неожиданные появление Хром в своих снах, далеко не сразу вспомнила, что если в деле замешан иллюзионист, случайности перестают быть таковыми. Сначала вонгольская Хранительница являлась раз-два в неделю - мимолетным прикосновением, - вкусом поцелуя на губах, лёгким объятием, случайным прикосновением - тогда Лал легко вырывалась даже из самого глубокого сна. Но человеку свойственно быстро ко всему привыкать, и появления иллюзионистки стали носить более осмысленный характер. Менялись декорации: поле со скошенной травой в свете луны, комната в старых казармах Лал, квартиры в Италии - те, что были и те, что есть, комнаты в домах Девятого и Десятого Вонголы, штаб-квартира CEDEF - места, в которых Лал хоть раз бывала, в разное время суток, при любой погоде. Менялись ситуации: иногда ей позволялось принять участие в любовной утехе, иногда - только наблюдать. Неизменным оставалось только одна деталь - сама Хранительница Тумана.

...Лал проходит досмотр на автомате. К счастью, вещей с собой немного - всё больше документы, которые нужно передать десятому по просьбе Иемицу.
Туалет аэропорта блестит новеньким кафелем и хромированными поверхностями, слепит. По недосмотру персонала кондиционер работает во всю мощность своих электрических лёгких - того и гляди, изо рта пойдет пар. Лал открывает холодную воду, дожидается, когда она станет ледяной, и плещет себе в лицо. Мороз бежит по коже, но это отрезвляет. Хорошо, что в туалете никого нет - лишних взглядов сейчас ей не выдержать. В голове крутится мысль, что на парковке уже должны ждать.
Лал выключает воду и поднимает голову, глядя в зеркало, и от увиденного ноги прирастают к полу. Звук полностью пропадает, словно чьи-то маленькие ладошки закрывают ей уши.
Вместо привычного отражения в зеркале видна совершенно другая сцена. Столешница и две раковины, за которые судорожно цепляется Лал, остаются на месте, но пола, потолка и стены за спиной нет - всё утопает в кромешном мраке, только одна единственная лампа освещает площадку перед зеркалом. Двойник-отражение стоит к ней спиной, облокотившись на раковину, и прижимает к себе изящную девушку в черном вечернем платье, держа её за талию. Лица девушки не видно - она обнимает за плечи Лал-отражение, уткнувшись в шею, её пальчики нервно цепляются за одежду.
Лал не нужно видеть лицо, чтобы знать, кого она видет в зеркале рядом с собой.
Двойник опускает руку. Иллюзионистка, повинуясь жесту, поднимает одну ногу и упирается коленом в край раковины - становятся видны ажурная резинка чулок и бледная кожа бёдер. Хром поднимает голову, кажется, стонет, но холодное стекло не пропускает звуков с той стороны. Лал хочет отвернуться и уйти, но вместо этого наблюдает за неторопливыми ласками своего отражения. Ей кажется, что она чувствует как сбивчивое дыхание щекочет шею, как хрупкое тело дрожит в её объятьях, как по пальцам правой руки стекает влага.
- Ах... - Хром поднимает голову и смотрит сквозь зеркало на Лал - глаза в глаза; губы Хранительницы трогает слабая улыбка. - Да-а...
- Ты! - беззвучно шевеля губами отвечает Лал.
Звон разбитого стекла накрывает с головой.
По инерции закрывая глаза ладонью, Лал не сразу осознаёт, что может двигаться.
Мелкие осколки засыпают всё - обе раковины, столешницу и пол вокруг.
Через 22 секунды, как успевает сосчитать она, в туалет вбегают администратор и глава службы безопасности аэропорта.

- ...в свете того, что на пленке не запечатлено ни намека на злоумышленную порчу государственного имущества, мы не будем предъявлять к вам претензии... - вещает администратор.
Он не верит странной женщине, сидящей перед ним. Даже если пленка не показала, стекла не бьются просто так. Плевать, что пассажирка стояла несколько секунд, глядя в зеркало, он уверен - она что-то сделала. Это профессиональная интуиция! Жаль, в суде такой аргумент не предъявишь.
Врач, только что заканчивающий обрабатывать неглубокие порезы на щеке и руке, которой женщина закрывала глаза, внимательно оглядывает её взглядом профессионала, но кроме синих кругов под глазами, говорящих о хронической бессонице, он не находит ни следов от уколов, ни расширенных зрачков, ни трясущихся пальцев. Но он - врач, он совершенно уверен, что женщина - наркоманка или алкоголичка. Даже если взять у неё анализ крови, и он ничего не покажет. Всё равно!
Глава службы безопасности задумчиво курит у окна и поглядывает на пассажирку безэмоционально. Но у него большой опыт, который не обманешь. У женщины слишком прямая осанка, слишком чеканный шаг, слишком упрямый взгляд. У неё не трясутся руки и ни малейших проявлений эмоций. А ещё у неё очень чистое личное дело, он проверил. Глава службы безопасности на то и глава - он умеет сложить два и два. "Нельзя брать женщин на военную службу, - думает он. - Все срываются, но у женщин срывы страшнее."
- ...так Вы будете подавать жалобу? - заканчивает свою речь администратор.
- Что? - вздрагивает пассажирка, выходя из задумчивости.
- Компенсацию за моральный, материальный и физический ущерб, - он кивает на порванный рукав и добавляет с улыбкой. - Надеюсь, порез неглубокий - жаль было бы портить шрамом ваше прекрасное лицо, госпожа.
- Простите? - женщина иронично изгибает бровь. - Как видите, оно уже испорчено.
- Ужасно жаль, - вмешивается в разговор врач. - Но пластические операции...
- Не важно, - прерывает их женщина и резко поднимается. - Полагаю, я могу идти?
- Да-да, конечно, можете...
Все трое смотрят ей вслед.
Они профессионалы, конечно. Но они неправы.

На стоянке её ждет Ямамото.
Лал молча садится в машину.
- Вы не меняетесь, - говорит он. - Всё так же молчаливы. Что-то случилось?
- Ты сам сказал, что я не меняюсь. Не противоречь себе.
- Я про другое, - короткий кивок на пластыри.
- Ничего, - бросает Лал, замолкает ненадолго, а потом добавляет: - Ваш Хранитель Тумана уже здесь?
- Мукуро? - Ямамото бросает взгляд в зеркало заднего вида.
- Нет, Хром.
Он останавливается на светофоре и удивленно поворачивается к Лал:
- Да, но... зачем она вам?
- По личному делу, - жестко отвечает та.

Хром, Гокудеру и Саваду они застают в гостиной.
Лал на секунду застывает на пороге, потом резко срывается, на ходу кидает на журнальный столик перед Тсуной папку с документами и грубо ловит иллюзионистку за руку.
- Все комментарии - потом! - бросает она Вонголе и поворачивается к Хром. - Но сначала мне надо кое о чем поговорить!
Недовольно вскакивает Гокудера.
- Хром...
- Босс, - качает головой Хром. - Всё нормально.
- Рядом мой кабинет...
Лал тащит за собой девушку, толкает в комнату и хлопает дверью.
Потом медленно оборачивается.
- Лал-сан... - Хром опускает глаза.
- Не хочешь объяснить это? - капитан складывает руки на груди и подходит ближе. - Мне кажется, хочешь.
- Я... перестаралась сегодня.
- И всё? Это всё, что ты можешь сказать?! - Лал хватает её плечи.
- Простите, - тихо шепчет Хром, поднимает голову и проводит пальцами по порезам на руке, поднимается выше и касается щеки. - Мне действительно очень жаль...
- Зачем тебе это?
Хром слабо улыбается, глядя в глаза.