Зелена жаловалась на протяжении всей поездки по пути из тюрьмы. Она сидела на заднем сиденье реджининой машины и болтала ногой, как обиженный ребенок.

— Я скучаю по каретам, которые тянутся лошадьми, а не едут сами по себе. У них есть свой шарм. Такие вещи требуют совершенства. Не могу поверить, что ты наполнила свой игрушечный городок этими машинками. Могла бы просто добавить лошадей, так было бы намного мудрее.

— На окраине города есть несколько конюшен, — невозмутимо ответила Реджина.

Все-таки хорошо, что теперь в доме она будет не одна. Перед поездкой Реджина кинула продукты в кастрюлю и по возвращении поручила Зелене разложить тарелки и приборы на столе.

— И с чего это я должна тебя слушать? — потребовала ответ Зелена.

— Потому что я могу вернуть тебя в тюрьму так же, как выпустила оттуда.

Зелена с надутым видом стала накрывать на стол, слишком усердно звеня вилками, ложками и тарелками. Реджина следила за ней и пару раз пересекалась взглядами, когда Злая Ведьма тяжело смотрела в сторону.

— Так ты привезла меня для этого? — спросила Зелена. — Чтобы у тебя была служанка?

— Даже Генри выполнял работу по дому. А он никогда не пытался стереть меня из истории.

Зелена села за стол. Даже это ей удалось сделать с некоторым ехидством.

— И ты просто собираешься... держать меня здесь? Эдакое жалкое лекарство от твоего одиночества? С тобой нет ни сына, ни любимого... Не могу поверить, что мать выбрала тебя. Ты такая слабая...

Реджина стерпела приступ гнева сестры.

— Ты будешь жить со мной, пока не осознаешь ценность человеческой жизни. Только после этого ты сможешь получить свои силы назад, но только чтобы возместить ущерб, который ты всем причинила. Бог знает, мы, наверно, будем еще бороться... Как Леди и Бродяга.

— И ты настолько уверена, что я перейду на сторону света и карамелек? Ты напрасно тратишь свое время, сестренка. Этот белоснежковский оптимизм, — Зелена усмехнулась, — тебе не идет. — Она подняла серебряную ложку и стала разглядывать ее, будто внезапно удивилась, как безупречно ее отмыла посудомойка. — Дай угадаю, в этом и вся причина — ты думаешь, что если я могу искупиться, то и ты можешь? Как самоуверенно.

— Думаешь, я настолько глупа? — спросила Реджина и сделала шаг ближе. — Ты как открытая книга, Зелена. Я знаю, кем именно ты являешься. Одинокой девочкой, жаждущей внимания, пытающейся заставить весь мир заплатить за то, что он не замечает тебя. Вот почему, когда я вижу тебя, ты должна быть благодарна.

— Видишь меня, — фыркнула Зелена.

Реджина отодвинула стул и села рядом с сестрой, скрестив ноги.

— Да. Ты будешь выполнять все мои команды, потому что я знаю, что делаю, в отличие от тебя. Простофили, которые живут в этом городе, полюбят нас. У нас будет сила, да, но у нас также будет и их преданность. Мягко стелешь — жестко спишь.

Зелена подняла палец вверх.

— Миленький план. Одно но: я презираю тебя. Один только факт, что ты хочешь, чтобы они восхищались тобой, доказывает, что ты слабая.

— Дай мне руку.

— Что?

— Руку. Если ты такая сильная, почему ты не даешь мне свою руку? Боишься?

Лицо Зелены исказилось, как расколотая маска. Сверкая глазами, она рывком выпрямила руку перед Реджиной.

— Я никогда не боюсь того, что такое слабое существо, как ты, может сделать мне!

— О, но стоило бы, — опустив лицо вниз, но уставившись вверх на Зелену, Реджина опустила руку ведьмы в свою собственную. — Потому что ты обладаешь самой очевидной слабостью из всех. Любовью.

Зелена отвернулась и ответила с лающим смехом:

— Меня совершенно не заботит любовь.

— Правда? Ведь я познала любовь. Познала и то, каково ее терять. Я могу позволить себе ее желать, потому что знаю, как сильно ранит ее потеря. Но ты — тебя кто-нибудь любил хоть однажды?

Поток воспоминаний захлестнул Зелену, оставляя позади себя дамбу, которую ведьма строила десятилетиями — воспоминания о Глинде, ее сестре-ведьме, практически полностью, но недостаточно принадлежавшей ей; о Румпеле, который никогда не любил ее, не считался с ней, не любил...

Реджина положила сверху свою вторую руку, крепко сжимая в ней хрупкие зеленые пальцы ведьмы, заставляя этот ядовитый цвет исчезнуть под своей чистой кожей.

— Не такая любовь, которая разрушается или умирает. А настоящая любовь. Я могу любить тебя, Зелена. Так, как ни одну из нас не любила мать. И ты можешь любить меня. Мы дополняем друг друга. Кто еще смог бы предложить тебе подобное?

Лицо Зелены вновь исказилось в презрительной усмешке, но уже не так уверенно, как ранее.

— Я никогда не полюблю тебя.

— Не думаю, что у тебя есть выбор. Я уже люблю. С чего бы еще я привезла свою сестру сюда? Я смотрю на тебя, на твою злобу, гордость, силу — это так красиво. Тебе нужно лишь небольшое руководство, — улыбка Реджины казалась бесхитростной и невинной, — моя сестра.

— Я никогда не полюблю тебя!

— Посмотри на себя, — Реджина кивнула в сторону зеркала на стене, ровная гладь которого была причудливо обвита металлом. — Тебя трясет. Твои губы дрожат. Твои глаза полны слез. Все потому, что ты никогда не чувствовала ничего подобного, верно? Простое, теплое прикосновение. От того, кто тебя понимает. От того, кого не волнует, что ты успела натворить...

— Отойди от меня, — тихо ответила Зелена.

— Это правда то, что ты хочешь? — Реджина переплела с ней пальцы. Зелена ахнула. — Все в порядке, Зелена. Я уже бывала на твоем месте. Я не отпущу. Остальные этого не понимают. Даже Снежка. Даже Глинда, — Реджина погладила тыльную сторону ладони Зелены свободными пальцами. Озноб, пробежавший по ней, удивил Реджину, но не сильно. — Нас обеих бросили, предали, нами управляли, заставляли быть теми, кем мы стали, потому что мы думали, что это единственное, что у нас осталось. Но мы можем стать сами собой. Просто мы вдвоем. Кто еще может нас понять? Возможно, только дочь Коры может полюбить дочь Коры.

Зелена посмотрела на нее, на этот раз выглядя удивленно. Испуганно.

— Ты не уберешь свою руку?

— Нет. Нет. Разве это не прекрасно, Зелена? Чувствовать себя желанной?

Эти слова ударили Зелену. Раздули внутреннюю искру и превратили в пожар. Она вспомнила свой провал, когда она пыталась соблазнить Румпельштильцхена, вспомнила, как она старалась, но он все равно отверг ее; Румпель до сих думает, что он лучше нее — и вдруг Реджина протягивает ей свою руку. Желает быть любимой, как раньше. Безупречная ручная королева Коры хочет ее любви. Из глаз Зелены потекли слезы, и она наклонилась к Реджине. Поцелуй был грубым, неуклюжим, но брюнетка быстро взяла все под контроль. Она обняла Зелену и нежно погладила — такое теплое, такое любящее прикосновение — и показала, как надо целоваться.

Зелена уже сидела практически на коленях Реджины, которая держала ведьму за руки.

— Кто-нибудь целовал тебя раньше? — спросила Реджина. — По-настоящему?

Зелена покачала головой. Когда-то она хотела, чтобы это сделал Румпель, а иногда представляла, как бы все было, расти она дочерью Коры. Взрослела бы вместе с ней, обсуждала понравившихся мальчишек, училась кокетничать, хлопая ресницами... ничего подобно она не испытывала в жизни. У нее никогда не было такой матери. Слезы Зелены текли подобно крови из раны. Реджина обняла ее. Обласкала ее руками — нет, оружием, которое затупилось за годы заботы о другом человеке.

— Это неправильно, — пробормотала Зелена. — Ты моя сестра... Мы не можем...

— Но ты хочешь этого?

— Да.

— Мне на ум пришла одна идея, — Реджина нежно и любяще поцеловала Зелену в щеку, и та простонала в ответ. Как же ей хорошо...

— У меня раньше было несколько любовников, но ни один из них не выжил, — продолжила Реджина. — Я решила, что мы можем быть друг для друга семьей. У нас королевская кровь, в конце концов. Мы должны блюсти ее чистоту.

Зелена отчаянно закивала — все что угодно для еще одного поцелуя. Еще минута в объятиях Реджины, и Зелена почувствовала, как прекрасные пальцы сестры нырнули в ее волосы, поглаживая их. Она застонала и смутилась тому, как громко прозвучал ее голос, но Реджина только доверительно улыбнулась.

— Все останется в секрете, — Зелену осенила идея. — Только нашем. Никто... больше никого не будет между нами.

Реджина поцеловала ее в горло. Ее губы горели, кипели, обжигая Зелену, и это было так хорошо. Она взвыла, слезы стекли по шее.

— С тобой когда-нибудь такое случалось? — прошептала ей на ухо Реджина.

Зелена снова затрясла головой.

— Нет. Никто никогда не хотел меня.

Прикосновение к губам... Кто-то продолжил целовать ее, он переплел их языки, поцеловал, потому что они обе хотели этого...

— Ты — моя сестра, — Реджина посмотрела Зелене прямо в глаза. — Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя хорошо.

Зелена задыхалась, не веря, что Реджина держала ее в своих руках. Она никогда не могла бы подумать, что заслуживала нечто, дающее такие же чудесные ощущения.

— Возьмешь меня в постель?


***

Зелена никогда не верила в удачу, но как-то и не сомневалась в ее существовании. Она чувствовала, будто кто-то наложил на нее заклятье.

Реджина отвела Зелену в спальню, шепча, как красиво та выглядела, как сильно она, Реджина, любила и заботилась о ней. Она раздела Зелену, говоря при этом множество вещей, но неизменно возвращаясь к главной фразе: "Я хочу тебя. Я хочу тебя, Зелена".

И, когда она была раздетой, Реджина ни разу не отвернулась от ее зеленой кожи. Ее глаза ласкали так же жадно, как ее пальцы, ее чудесный голос говорил о том, как прекрасно было то, что Зелена ужасно хотела, чтобы ее увидели такой.

— Большинство людей желают всего и ничего не делают для этого. Но если ты сильно захочешь, то сделаешь, не так ли?

А когда разделась Реджина, Зелена смогла увидеть, как безупречна ее сестра, но не завидовала ей. Да и как можно завидовать, когда это великолепие принадлежит только ей? Реджина ложилась перед Зеленой, и та могла трогать, пробовать ее на вкус, делать все, что когда-либо хотела сотворить с Глиндой... о, это было тяжко. А Реджина тем временем брала ее за руку и показывала, каково оно — трогать и чувствовать на себе прикосновение. Зелена продолжала плакать, но теперь это были слезы счастья, ведь Реджина показала ей, какие хорошие чувства можно испытывать. Зелена не знала, как стало возможным то, что такое несчастное существо, как она, могло чувствовать себя так хорошо.

Реджина была крайне находчива на идеи о том, какими еще способами могла показать свою любовь. Она переворачивала Зелену на живот и входила в нее, прикасалась ртом к ее женскому естеству и, прикусив его, высвобождала ее желание наружу. Затем она позволяла Зелене сделать то же самое с собой. Вкус был невероятным, знание того, что она доставляла удовольствие Реджине — неописуемо. Зелена доводила ее до высшей степени блаженства, раздуваясь от гордости. Она не ненужная и небесполезная — кто, кроме нее, мог мы сделать подобное для ее маленькой сестрички?

Реджина спросила у нее, хочет ли она еще. Зелена нетерпеливо кивнула. Теперь это часть ее жизни; Зелена могла как-нибудь обходиться без воздуха, еды и воды, но не без Реджины. Теперь, зная, какую заботу может получить, ведьма поняла, какой опустошенной была раньше. Зелена была словно высушена, а Реджина обратно наполняла ее. Зелена нуждалась в любви, которую Реджина только могла дать. Ей хотелось полностью окунуться в это чувство.

Реджина с улыбкой кивнула, нежно поцеловала и дотронулась до Зелены — ощущение было даже лучше того удовольствия, которое она доставляла Зелене между ног. Реджина открыла прикроватную тумбочку. Внутри лежали... о, какие предметы. Штучки, которые можно испытать на Зелене...

Никакая жажда не могла отпугнуть Реджину. Она питалась любовью Зелены, доставляла своей сестре удовольствие всеми доступными способами, показывала ей свою любовь так, как только могла.

Под телом Зелены, которое раньше не нуждалось в утолении, она сжималась, отвергала любовь, которую требовала душа. Зелена же отталкивала Реджину, но потом желала еще больше. И Реджина понимала ее. Дочь Коры обязана была понять. Она давала Зелене передышку, крепко, любяще обнимала ее, говорила о том, как она красива, как любима, как Реджина хочет ее и как всегда будет хотеть.

И утром Реджина снова доказала это. Она знала, что пройдет еще много времени, прежде чем Зелена полностью поверит ей, почувствует в глубине души, что Реджина действительно любит ее. Зелена не была единственной, кто когда-либо чувствовал эту боль — Реджина тоже когда-то переживала ее. Она смогла преодолеть боль, и Зелена сможет тоже. И пока не настанет тот день, когда Зелена поймет, что она достойна любви и равнозначно любима, Реджина будет рядом. Будет показывать свою любовь.