— Как ты посмел?!
Она влетела в комнату с ошеломляющей скоростью, будто маленькая комета. Он даже бровью не повёл. Королю не пристало реагировать на капризы маленького избалованного ребёнка, будь это даже его молодая Королева.
— Успокойтесь, ваше величество, и возьмите себя в руки, не стоит кричать так громко. Вас и так прекрасно услышал весь дворец. Произошедшее целиком и полностью ваша вина.
— Да как ты… — она задохнулась от ярости.
— Фрейлина Марселин была прекрасным, а главное — нетривиальным, украшением двора. Но вы позволили себе зайти слишком далеко в ваших играх. Вы забылись, забыли, какое поведение подобает Королеве. И вот он — закономерный результат. Я сожалею о своём решении, но вы вынудили меня. Вы имеете право заводить фаворитов и фавориток, но тайно. Вы не должны позорить свой род и клан. Я надеюсь, впредь вы будете осмотрительнее, дорогая.
— Да, мой Король, буду, — она вышла, держа спину прямо. О, Дану¹, одной тебе ведомо, каких сил ей стоило не заплакать, не зарыдать от бессильной боли.

Она улыбалась впервые с тех пор, как её привезли в этот великолепный дворец, точно прекрасный цветок — живой, но не имеющий права голоса. Она смеялась, когда Марселин щекотала её. Потом она изловчилась и повалила Марси на кровать, начав щекотать в ответ.
Она была счастлива…

Мелюзина была дочерью не столь родовитого дворянина. Её мать умерла в родах, оставив дочь с отцом и тремя старшими братьями. Как две капли воды похожая на свою покойную мать, девочка росла маленькой принцессой, не знавшей зла. Главным её достоинством, по мнению многих, была необычная красота. Именно этим она и привлекла внимание Короля-под-холмом.
Её отец, разумеется, бесконечно гордился таким сватовством. И всё же он любил свою дочь, поэтому давить не стал. Хотя Мэл, как называли её дома, и сама прекрасно понимала все преимущества этого брака.
— Вы хотите, чтобы я полюбила вас, ваше величество?
— Нет, зачем же такие крайности. Я бы хотел, чтобы вы стали моим другом.
Поэтому она дала своё согласие на брак, который обещал новую силу и магию её умирающему роду.
С тем, кто настроен с тобой дружить, вполне можно прожить свою жизнь, не так ли?
Однако, оказавшись во дворце, она не раз пожалела о своём выборе. Выросшая в атмосфере любви и доверия Мэл никак не могла привыкнуть к здешнему лицемерию, замешанному на великосветских манерах. Теперь она поняла: не только красота, но и искренность — вот что привлекло в ней Короля.
Придворные и челядь за глаза звали будущую королеву Совкой. Виной тому была её странная, но завораживающе притягательная внешность. Мелюзину это ужасно обижало. К тому же её до дрожи пугала Главная Советница — фея Сир.
Видя её состояние, Король предложил ей выбрать себе фрейлину, чтобы та обучила будущую королеву дворцовому этикету. Он предложил ей много достойных кандидатур.
— А можно… Ваше величество, когда мы приехали, я видела на лестнице девушку с волосами, словно солнце… Она так задорно смеялась… Она фрейлина?
— Тебе понравилась Марселин?
— Да.
— Моя младшая сестра — не лучший выбор, ваше высочество, — Сир всегда умела входить неслышно. Мэл вздрогнула от её слов.
— А вот я с тобой не согласен, Сир, — Король ласково улыбнулся своей будущей жене. — Я пришлю её к вам, моя леди.

— А Совка-то наша, оказывается, не промах, — служанки не знали, что Мэл подслушивает их разговор, и в выражениях не стеснялись. — Выбрала себе во фрейлины единственное нормальное существо в этом гадюшнике.
— Тоже мне нормальная! Глупая она. Влюбилась в человека, — отозвалась младшая служанка.
— Ой, да врут всё. Не было этого.
— Было-было. Её сестра всё замяла.
— Так прикуси язык — у Сир уши везде.
— И все равно глупая она, эта Марселин. Легко бы могла уже получить себе в мужья лучшего лорда. Её сестра бы устроила это с радостью. А она что? Что, я тебя спрашиваю?! Скачет и поёт, заводит романы с людьми. Вечно пропадает где-то, витает в облаках, нарушает этикет. Да из меня бы вышла фрейлина и то лучше!
— Ты просто завидуешь. Марси все любят, и Король тоже.
— Не так, как её сестрицу, — молодая служанка гаденько захихикала.
— Я приказываю, — голосок Мэл дрожал, когда она вышла из-за портьеры, — расскажите мне о Марселин.
Служанки опешили. Младшая отнекивалась как могла и нашла способ увернуться от разговора, сбежав на кухню, старшая служанка осталась. Эта женщина годилась будущей королеве в матери. Она пожалела неразумное дитя.
— Поговори со мной нормально, пожалуйста. Я пока не королева.
— И если хочешь ею стать, никогда так не говори с прислугой! Дану, какой ты ещё ребёнок… — служанка замолчала, испугавшись, что сказала «ты» её высочеству, но Мэл лишь вздохнула:
— Здесь так тяжело…
— Да. Не хотела бы я оказаться на вашем месте, ваше высочество. Я тут давно, многое понимаю. Ну что вам рассказать...
И старшая служанка поведала Мелюзине о том, что Сир и Марселин происходили из очень древнего рода первых Королей, по слухам, в их предках была сама Дану. Рассказала, как они оказались круглыми сиротами — последними живыми существами в своем роду и клане. Все близкие Сир и Марселин погибли на войне с Южным Королевством.
— Я слышала об этом, разумеется, кто же не знает об этой войне, — перебила рассказ служанки Мелюзина. — О той битве слагают легенды…
— Легенды слагают, — отозвалась служанка. — Но отчего-то забывают упомянуть, что именно этих сестёр Совет клана решил спрятать, оставить в живых как последнее наследие. Король не мог ни проявить интереса к этому обстоятельству. Он забрал их к себе. Когда они прибыли во дворец, Сир было столько же зим², сколько тебе сейчас, а Марселин была ещё ребёнком.
Хотя было бы неправильным сказать, что Король взял их под свою опеку… Сир покорила его и вертит им до сих пор. Если вам ещё не сказали, то скажут, чтобы сделать побольнее. Придворные не постесняются в выражениях. Поэтому лучше я скажу сразу сама. Сир и Король — любовники. И женитьба Короля уж точно не прекратит эту давнюю связь.
— А я… Марселин…
— Нет, вы выбрали мудро, ваше высочество. Марси — не её сестра. Она — солнце. Она глоток свежего воздуха, она одна может успокоить Короля в минуты бури. Она добрая, понимающая и слишком искренняя для этого места. Совсем как вы. Но она давно научилась прятать это. Я думаю, вы нашли себе верную подругу.
— Я надеюсь, что это так.
— Помните одно, ваше высочество, вам лучше не ссориться с Главной Советницей. Она контролирует здесь всё, дергая за самые тонкие и болезненные нити.
— Всё? — испуганно прошептала Совка.
— Всё, кроме Марси. Сестра — единственное, что она любит.

Длинные ярко-рыжие волосы Марселин разметались по подушке.
Совка замерла, заворожённо любуясь этими волосами.
Когда её везли во дворец, Мэл увидела Марси лишь мельком, но эти волосы и звонкий смех остались в её памяти, словно выжженные там солнцем.
— Марси, какая же ты красивая! — восхищённо выдохнула она.
— Это ты красивая, моё маленькое величество.
— Ох, да нет, брось… Слышала, как меня тут зовут? Совкой…
— Наш Король не выбрал бы себе в жены некрасивую девушку — раз. Это прозвище придумала моя сестра — два. А ей не стоит доверять в этом вопросе, — Марселин лукаво улыбнулась.
— Я боюсь Сир.
— Глупая! Сестрица будет тебя всячески ублажать, пока ты не станешь лезть в её дела. Ведь ты — избранница Короля, залог появления наследников и продолжения рода. Сир ценит интересы государства превыше всего.
— Как бы я хотела вернуться домой…
— Уже не получится, малышка.
— Знаю, — Совка шмыгнула носиком и всхлипнула горько, будто маленький ребёнок.
— Ну-ну, не плачь, — Марселин приподнялась на локтях, утирая слёзы будущей королевы.
— Ты — лучшее, что случилось со мной после обручения, — прошептала Мэл.
— А как же первая брачная ночь? — Марси рассмеялась.
— Ох, не напоминай…
— Это совершенно не так страшно, как тебе кажется. Король не чает в тебе души, он будет внимателен и нежен…
— С Сир он тоже нежен, — задумчиво произнесла Совка.
— Так тебе уже напели? Ну да, все же знают. Нет. С ней он не нежен. С ней они... трахаются. Грубое людское словцо, но крайне верное.
— Откуда ты… — маленькая невеста Короля прижала ладошку ко рту.
— Да, я видела. Не раз и не два. Когда мы только стали жить при дворе, я так сильно всего боялась, что спала в покоях сестры. Меня мучили кошмары после смерти родителей. Враги пытали и убивали их на наших глазах… В постели сестры, обнимая её, засыпать было спокойно. Сир ненавидит спать с кем-то в одной кровати, но она позволяла мне. Вот только потом в её покои стал приходить Король. И тогда она прятала меня за портьерой…
— Как ты это…
— Вытерпела? Старалась не смотреть. В этом дворце я навидалась вещей гораздо хуже, чем грубый животный секс. Они трахались, но не врали друг другу. Я не ханжа. Для меня лицемерие куда отвратительнее.
— А ты уже была с кем-то? — смущённо спросила Совка.
— У меня были любимые… люди. Я не смогла бы полюбить здешних существ. Они считают людей низшими, а сами отвратительны в тех пороках, в которых погрязли. Но Король не таков. Его я уважаю. Его и его решения.
— Как ты думаешь, Король полюбит меня?
— Глупая, у Короля нет сердца, оно ему по статусу не положено… Хотя ты такая невинная и милая девочка, что, пожалуй, тебе под силу это самое сердце найти. Меня больше волнует полюбишь ли ты его…
Марселин замолчала.
— Пообещайте мне быть счастливой насколько это возможно, моё маленькое величество, — твёрдо сказала она.
— А ты счастлива, Марси?
— Я прикладываю для этого все усилия… Эй, хватит о грустном, — Марси вновь принялась щекотать Мэл. Совка смеялась.
— Учись быть более скрытной, Мэл, — наставляла её Марси, оторвавшись от щекотки. — Это мне, фрейлине, можно подрабатывать придворным шутом, но никак не будущей королеве.
— А я?
— А ты вся напоказ. Все эмоции на лице написаны. И, Дану, как ты прекрасна сейчас! Но так нельзя, не тебе, не в твоём положении.
— Не зря говорят, что я глупая…
— Ты вовсе не глупая, ты куда хитрее и коварнее меня, маленькое величество. К тому же у тебя стойкий дух и сильная магия, я давно это поняла. Я хорошо чувствую чужую магию... А всё остальное приходит с опытом.
Марселин снова принялась щекотать будущую королеву. Им обеим не надоедала эта игра.
— Ох, какая же ты мягкая, малышка, — прошептала Марси между визгами её высочества. — Учись быть твёрдой. Учись командовать.
— Так?
Совка произнесла это на выдохе. Она изловчилась и оседлала бедра Марселин, забравшись на неё сверху, и зафиксировала руки фрейлины у неё над головой, чтобы прекратить пытки щекоткой.
— Да, так… — Марселин неосознанно облизнулась.
— Марси, спой мне.
— Всё, что прикажет ваше величество. Что спеть?
— Ту… русскую…
— Хорошо…
И Марселин запела:

Любимая, не смей дрожать,
Не смей дарить им радость!
Все кончено, окружены.
Не вздумай при них плакать!
Как я люблю твои глаза...

— Я, правда, не понимаю, что в этой песни такого, — прошептала Совка заворожённо.
— Неужели не чувствуешь? — выдохнула Марселин.
И будущая королева наклонилась ниже, чтобы ощущать дыхание поющей феи на своих губах.

Я никогда не говорил
«Люблю тебя» — смущался.
Мы жизни плавили края,
Нас смерть учила танцам.
Ты пахнешь запахом моим...

Если я умру быстрей тебя, ты догоняй,
Выстрел ртом лови, не прячь лицо:
Кричи! Кричи! Кричи!

На этих словах бёдра Совки заерзали, а Марси самозабвенно откинула голову и запела громче и надрывнее.

Мы в себе уносим пули,
В себе уносим раны,
Всех тех кого убили,
Кто никогда не знал любви…

— Теперь понимаешь, — улыбнулась Марси, глядя в покрасневшее личико своей госпожи.
— Мокро… — пролепетала Мэл, смущенно уткнувшись в шею Марси.
— Тише, маленькая, — Марси погладила её по волосам.

— Дану, ну почему ты такая дура, Марси?!
Тишина в ответ.
— Я пережила твои влюблённости в людей. Но влюбиться в невесту Короля!
— Я не влюблена.
— Молчи! Отрицать бесполезно. Я запрещаю тебе говорить Совке о своих чувствах! Ты меня поняла? Запрещаю как глава нашего рода и нашего клана по праву старшинства.
— Да, сестра.
— Твои чувства — непозволительная роскошь, пойми.
— Я имею право любить лишь тебя, не так ли?
Тишина в ответ.
— Она — неразумное дитя, её ещё учить и учить, — Сир заговорила сбивчиво и беспокойно. Такой тон всегда сдержанная Главная Советница могла позволить себе лишь с сестрой. — Не спорю, отличные данные, сильный дар, прекрасная мать будущих наследников. Я не осуждаю выбор Короля. Но она — ребёнок, которому нравятся красивые игрушки. Она наиграется и выбросит тебя, Марси. Я устала убирать последствия твоих любовных неудач.
— Я буду осмотрительна, обещаю. Не беспокойся. Я не полная идиотка, я помню кто она. Но она замечательная, Сир, ты недооцениваешь её…
Марси не успела договорить, её голова мотнулась в сторону от мощной пощёчины.
— Я сделала всё. Всё! Чтобы мы могли жить при дворе в своё удовольствие. Я заботилась о тебе все эти годы, а не эта чертова девка! Кому ты нужна кроме меня? Жалкая дура, не умеющая управлять своими чувствами, способная только развлекать и расслаблять, смеяться и петь.
Гробовое молчание повисло в покоях Главной Советницы.
— Ты права, Сир.
Марси выбежала прочь.
Какая-то часть Сир хотела закричать, остановить сестру, обнять её, успокоить. Но она осталась стоять на месте.
Марселин не могла ослушаться прямого запрета главы клана, а значит, невеста Короля никогда не узнает, что Марси её любит.
Сердце Сир умерло вместе с её кланом и её родом, когда враги убили родителей и всех, кто был ей дорог, прямо у неё на глазах. Всё, что осталось у неё от того навеки исчезнувшего мира, — маленькая девочка, которую она судорожно обнимала, надёжно скрытая последней магией их клана. Её младшая сестра, её Марси. Маленькое рыжее солнышко. Сир смотрела на сестру, но видела не её. Не её видела Сир. Марселин стала символом её утраченного детства, памятью об её собственной невинности. Марселин стала её сокровищем, а сама Сир превратилась в могучего дракона, который это сокровище охранял. Рыжее сокровище было её собственностью, её главной драгоценностью.
Пока не явилась невеста Короля.

Где был тот спусковой крючок, черта, которую не следовало переступать? Когда будущая королева ощутила вкус своей власти и страсти? Когда ей захотелось, чтобы это рыжее солнце светило ей одной? Она приказала Марселин быть с нею рядом всё время. Они даже спали в одной постели.
— О, Марси, мне так страшно… Обет соединения уже через три ночи… Расскажи мне, как это? — жаркий напуганный шёпот в темноте.
— Чудесно… когда любишь. Заниматься любовью — лучшее, что есть на свете.
— Ты мне так и не рассказала, кого любила ты?
Марселин устроилась поудобнее, положив голову на плечо будущей королеве.
— Когда я влюбилась впервые, я была моложе тебя на пару зим. Он тоже был молод, совсем мальчик. Но вот беда — он был человек. Имя его тебе ничего не скажет. Он был хорош собой, даже слишком хорош, надо признаться, хотя внешность никогда не имела для меня значения. Прекраснее была его душа. Поэт… Мы всему учились вместе. И он был самым нежным, самым…
— Почему вы расстались?
— Мы не расстались… Сир узнала обо всём. Она посадила меня под замок. А время у нас течёт иначе, чем у людей. Когда мне снова удалось увидеть его, у него была жена и маленькая дочка. Его дочку звали Марселин. Я следила за ним ещё пару дней. Я знала, он не забыл меня, он любит меня одну. Но я не хотела, чтобы его дочка выросла без отца. И я просто ушла. Потом я часто навещала его, пока он был жив.
— Мне так жаль, но ведь ты сказала, что любила нескольких людей. Значит, потом ты излечилась от этой боли.
— Какая же ты ещё маленькая, — Марселин невесело усмехнулась. — Если полюбишь сама, поймёшь: от этой боли излечиться нельзя, даже вечность тебе не поможет… Я любила немногих. Было ещё двое. Но тебе это будет неинтересно.
— Почему?
Марселин немного замялась:
— Это были женщины. Я просто не видела мужчин после него, вернее, в каждом видела лишь его лицо. С последней своей любимой я рассталась три зимы назад, мы были вместе около двадцати человеческих лет. Она просто не захотела, чтобы я смотрела, как она стареет и умирает. Я не смогла её убедить. Потом она изменила мне. Потом еще раз... сделала так больно, как только смогла. Позднее я поняла, что она совершила всё это нарочно, чтобы мне не было ещё больнее, когда её короткая человеческая жизнь оборвётся. Она была такая упрямая. Она была русская.
— Так вот откуда ты знаешь все эти песни.
— Да, это она их любила. Она очень любила, когда я ей пела…
— А с женщиной... как это? — Совка покраснела и прерывисто задышала.
— Ну… это по-другому… более чувственно, я бы сказала. Но зачем вам это знать, моё маленькое величество?
— И всё же расскажи мне как это, когда внутри…
Совка не договорила и густо покраснела.
— Это не расскажешь, это надо почувствовать.
— Мне страшно, я не хочу этого… Я как будто падаю в пропасть… Я боюсь Короля… — Совка шептала всё это несвязно и жалобно.
— Успокойся, — Марселин ласково обняла Мэл и погладила по волосам. — Ты слишком напугана, одинока и сама не знаешь что говоришь.
— У меня нет никого, кроме тебя, в этом ужасном дворце, где все ненавидят друг друга. Король добр, но для него я лишь неразумное дитя, красивая вещь. Душу мою видишь ты одна. Тебе одной, Марси, нужна я, такая как есть. Никто здесь не был так заботлив и добр ко мне.
Совка произнесла всё это на одном дыхании.
Марселин обняла её крепче.
— Я тоже рада, что ты появилась во дворце… в моей жизни. Я думала, что не переживу последнюю зиму. Я постоянно чувствую себя здесь как в клетке. Я кричу и бьюсь о прутья, а Сир не слышит меня… Но ведь у меня нет никого ближе и дороже сестры... А ты светлая и искренняя, я даже не удивлюсь, если ты найдёшь то, чего нет в природе.
— Что же это?
— Сердце Короля.
— Я слишком боюсь первой ночи, чтобы…
— Глупая, это не самое главное, — Марси погладила Совку по спине.
— У него всегда будет Сир! А я…я…я… — всхлипы и дрожь в голосе, — никогда не сравняюсь с ней…
— Король всё же нравится тебе, Мэл?
— Да… нет… не знаю.
Марси продолжала обнимать будущую королеву и ласково гладить её по спине.
— Я всё понимаю, малышка. Тебе страшно, никто тебе ничего не объяснял даже о твоём теле. Я знаю как это — расти без матери… Сир… как сказать, не любила такие разговоры. Я думаю, она полагала, что я и так всё видела, потому что подглядывала за ними.
Внезапно Мэл отстранилась. Взмах руки и под потолок взлетел маленький шарик света. Глаза Совки полыхнули опасным блеском.
— Что ты задумала?
— Покажи мне как это, Марси, пожалуйста. Покажи на себе.
— Плохая идея, Мэл, — Марси нахмурилась. — Очень плохая идея.
— Я приказываю тебе, — Марселин и подумать не могла, что этот невинный голос может стать таким страстным.
— С огнём играете, ваше величество, — прошептала Марси, развязывая шнуровку своей ночной рубашки.

— Это глупый поступок, моя Королева.
— Она — твоя сестра! Мы заберём её… мы…
— После того, что с ней сделали, она никогда не сможет жить среди нас. Хотя среди людей тоже. Ей осталось недолго.
— Что с ней сделали?!
— Её обвинили в измене Королю. При таком тяжком обвинении дознаватели всегда стараются выведать подробности. Позже, как вам известно, Король заменил смертный приговор изгнанием. Но её к тому моменту слишком долго пытали.
— Покажи мне её, я приказываю.
Сир содрогнулась от того, сколько мощи внезапно возникло в голосе юной Королевы, и не посмела ослушаться.

Шёл снег. После вечного лета их дворца это выглядело непривычным. Тоненькая, хрупкая фигурка, закутанная в грязные и рваные детские вещи, жалась к кирпичной стене в поисках защиты от ветра. Из-под шерстяного платка с лубочным рисунком торчали совсем короткие ярко-рыжие волосы. Она казалось такой крохотной для них теперь, когда они были ростом с людей.
— Она больше даже размер сменить не может, — сухо сказала Сир.
— О, Марси, что они сотворили с твоими солнечными волосами? — из глаз её величества полились слёзы. Она хотела броситься к своей Марселин, но…
— Не старайся, Совка, она больше не может ни видеть нас, ни ощущать. Она растеряла всю магию, — с усмешкой произнесла Главная Советница.
И, глядя в её глаза, Совка наконец догадалась.
— Ты!.. Тварь… Как я могла быть такой слепой дурой! Это ты… ты подстроила всё это. Ты просто сходила с ума от ревности!
— Ты и правда дурочка, — но голос задрожал.
— Ты ревновала её ко мне, — продолжала нападать Совка, — ведь я забрала её у тебя. Я, наивная, думала, что ты ревнуешь ко мне Короля, но разве он имел значение для тебя? Раньше Марси принадлежала тебе одной, много-много лет с момента смерти ваших родителей. Но потом появилась я… А она была солнцем. Она говорила, что я невинная, но она была куда чище меня, она была чудом. Светом в твоей непроглядной тьме. Ещё бы! Кто захочет делиться таким сокровищем? Я действительно была дурочкой, что не поняла этого раньше. А твоя гордость настолько ослепила тебя, что ты предпочла уничтожить свою главную драгоценность, но не делить её со мной… Так легко подтолкнуть Короля, когда ты много лет направляешь его.
— Ваши выдумки не имеют под собой основания, ваше величество. Марселин была моей сестрой, я любила её и заботилась о ней. Неосмотрительно бросаться такими обвинениями, — Сир скрылась за своей непроницаемой маской.
— О, нет! — молодая Королева победоносно улыбнулась. — Я уже не так наивна. И я клянусь здесь и сейчас, именем Марселин клянусь, я сделаю всё, чтобы выгнать тебя из постели и разума моего Короля раз и навсегда. А потом я сделаю то, на что ты никогда не была способна. Я найду у него сердце и завладею им. И вот тогда я тебя уничтожу. Все муки Марси покажутся тебе детской шалостью рядом с этим. А теперь ты доставишь моё величество домой в целости и сохранности. Я тебе приказываю. Потому что Королева тут — я.
Главная Советница не могла ослушаться приказа Королевы.

Когда обе девушки исчезли, Марси зябко поежилась, закутываясь плотнее в старую детскую курточку. Сестра всегда недооценивала её магический потенциал — она не утратила способность видеть. Но она умирала — в этом Сир была права. Марси и сама знала об этом.
— Покажи им всем, моё маленькое величество, — прошептала Марселин посиневшими от холода губами.



Примечания: ¹Дану — древнеирландское имя кельтской богини Даны, прародительницы и покровительницы народа фей.
²У фей (они сами предпочитают «туат») немного другая система измерения времени: не «день-год», а «ночь-зима».