Туман окутал меня с головы до пят, не давая возможности выбраться. Когда я пытаюсь ослабить его хватку, он ещё плотнее сжимает меня. Этот сладкий, но в то же время мучительный плен заставляет забыть обо всём: настоящем, прошлом, возможном будущем. Я не оглядываюсь назад, не смотрю вперед — мои глаза закрыты. Я словно плыву в бесконечном океане тьмы, то погружаясь в глубину, то выныривая, чтобы набрать воздух в лёгкие. Единственное желание — забыть обо всём и отдаться мгновению всей душой. Но вот я вижу её снова, и память возвращается ко мне. Она выныривает из мрака, вся в белом одеянии, её волосы собраны назад и заколоты шпилькой. Её руки манят меня, как бы давая знак следовать за ней, и я не могу сдержаться, я плыву навстречу. И как только я достигаю её, то вижу, что её прекрасные глаза, как и всё вокруг нас, застилает туман. Её улыбка сменяется оскалом…

И тут я просыпаюсь. Это сон, всего лишь очередной дурацкий сон, один из тех, что постоянно снятся в последнее время. О чём бы я ни думала, мои мысли всё равно возвращаются к Тамиле. Так больше нельзя, я должна, должна найти выход! Или я хочу, чтобы ее милый сердцу образ мучил меня до конца жизни? Любовь не должна приносить мучения, она должна дарить ощущение полёта. Нет, любовь это не мука, но для меня всё иначе. Когда-то я поклялась, что никогда не полюблю и никому не позволю любить меня. Да, черт побери, эта боль сводит меня с ума. И так каждый раз, когда я отхожу от сна и открываю глаза, я всегда вижу её, будто кроме неё ничего в мире не существует. Для меня действительно больше нет ничего. Я не могу совладать с собой и проклинаю себя за это. Минутная слабость длиною в вечность.

Уж очень странное, но всё же приятное тепло разливается по телу. Меня охватывает жар, и я словно горю в огне. Я часто дышу, пытаясь охладиться, но ничто не помогает. Чувствую сильное жжение где-то в потайном месте ниже живота. И снова меня охватывает всепоглощающая сладость, ничем не прикрытое желание. Я хочу этого, я желаю этого. И снова передо мной Тамила, я представляю, как она лежит рядом со мной и гладит меня по животу. Меня переполняет желание, которое я просто должна утолить. Я дотрагиваюсь до потайного местечка, и оно отзывается теплотой. Услаждая тело, я ласкаю душу. Углубляю прикосновение, надавливаю на самые чувствительные точки. Нахожу маленький бугорочек, всегда удивляющий меня тем, как столь маленький сверток нервов может быть таким чувствительным и дарящим такое неземное наслаждение. Зажимаю его между пальцами, одновременно с этим обнажая грудь. Продолжаю представлять рядом с собой Тамилу, которая смотрит на меня, поедая взглядом.

Я как вкусная и сочная конфетка, просящаяся ей прямо в рот. И снова сладость исходит от меня, я продолжаю ласку. Моя грудь получает свободу, и я не могу удержаться, я дотрагиваюсь до нее кончиком пальца. Лёгкий стон сходит с моих губ. Теперь я уже увереннее ощупываю знойные бугорки, а их твердость подзадоривает меня, и я делаю им массаж. Моё тело любит пребывать в неге, но всё же мне больше бы хотелось не самой доставлять ему удовольствие, а чтобы это делал кто-то ещё, кто-то особенный для меня. Райское блаженство. Я не открываю глаз, продолжая ласкать себя. И теперь я чувствую себя хищницей в погоне за добычей, ведь я должна достичь пика.

Маленький бугорочек между моих ног уже устал от долгих и слишком неторопливых ласк, ему нужно что-то большее, и я могу дать это ему. Я еще сильнее массирую пальцами его кончик, постепенно наращивая скорость, при этом я пытаюсь еще и попасть в такт со своим дыханием. И тут я снова стону, мое лицо искажает гримаса удовольствия. И тут это происходит: жар постепенно убывает, а тело наполняется приятным теплом, покалывающим кожу. Это словно маленький ядерный взрыв внутри меня, мгновенная вспышка. И я все еще вижу рядом с собой Тамилу, дарящую мне благосклонную улыбку. Я знаю, что это не последний раз, и что я сделаю это снова. Моя ещё никому не подаренная нежность пока приносит удовольствие одной лишь мне, но, может быть, когда-нибудь всё будет иначе.

Моё сердце бьется всё чаще, а голова будто бы пронизана маленькими иголочками. Я всё ещё не могу прийти в себя. Я никогда не отличалась ни пошлыми мыслями, ни запретными желаниями, теперь же иначе, и мне стыдно. Быстро, без лишних раздумий бегу в ванную, мне нужно смыть с себя весь стыд и освежиться. Я бодрая как никогда, но идти куда-то совсем не хочется… Тамила. Я сгорю от стыда, когда увижу её. Я представляла её там, в своих эротических фантазиях, я дала волю мыслям о ней. И если мы встретимся взглядом, я не смогу смотреть ей прямо в глаза. Иногда я жалею о том, что не могу признаться ей в своих чувствах, но всё чаще думаю, что ей лучше ничего не знать. Она слишком невинная, а я… А я в себе не уверена. Уже одни мои мечты о ней слишком порочные, и я нервно ёрзаю на стуле в её присутствии. Мне нужно выбраться из тумана на свет, очистить свой разум от греха, но как?

Образ Тамилы преследует меня уже далеко не первую ночь. Но еще никогда мои сны о ней не были настолько чувственными, полными страсти, желания и дикой похоти. И что самое ужасное, я хочу повторения, хочу нового сна, в котором мы будем вместе. Мне хочется гораздо большего… Чего я ни за что не достигну в реальности, так как моя любовь, к сожалению, вполне традиционной ориентации. Хотя может быть, когда-нибудь, я все же признаюсь ей…



Через время она вновь возвращается ко мне во сне: её глаза, руки, губы, горячее дыхание на моей щеке. И я вновь просыпаюсь и чувствую влагу везде, на каждом участке своего тела. Желание рвется наружу, и теперь оно более откровенное, чем было в первый раз. Я снова представляю Тамилу рядом со мной, полностью обнаженную. Я могу лишь предположить, как она выглядит без одежды, ориентируясь лишь на изгиб её талии и форму бедер, большего мне не дано. Но она все равно прекрасна, и я знаю это, поэтому наделяю её лишь самыми аппетитными формами, поощряя свои фантазии. Её груди, как спелые вишенки, хоть и маленькие, но сочные. Как бы мне хотелось попробовать их на вкус, и её образ в моих фантазиях может мне это позволить. Я представляю, как обхватываю один из её сосков губами, сладко причмокивая, прямо как новорожденный, в первый раз приложенный к груди матери. Он твердеет от моего натиска, и я перехожу к более активным действиям. Невинная плоть уже скоро не будет столь же невинной, как до этого. Мой язычок спускается ниже к животу, проводя влажную линию вдоль него. Нежная кожа вздрагивает от каждого прикосновения.

А дальше я уже ни о чем не думаю, а просто повинуюсь своим желаниям. Мой язык спускается ещё ниже живота, к гладко выбритому тайному местечку моей девочки, всё ещё такому девственному и одновременно с тем до боли желанному. Я часто дышу, практически задыхаюсь от переполняющих меня ощущений, вот он, момент истины, я знаю, что буду делать дальше. Припадаю губами к лакомому кусочку плоти, пробуя его на вкус. Параллельно с этим я пальчиками раздвигаю створки половых губок, раскрывая пьянящий душу бутон навстречу мне. Меня теперь ничто не может остановить. Я готова разбудить вулкан страсти, ему уже давно пора проснуться. Я пробуждаю в ней желания, до этого скрытые где-то глубоко внутри ее сущности. Я знаю, она хочет этого, как и я. Я ласково глажу ее бугорочек, и она отвечает мне тихим стоном.

Моя девочка... Я больше не могу сдерживать себя и пробую его кончиком языка, ее стоны усиливаются, все ярче и отчетливей раздаваясь в моей голове. Это раззадоривает меня, и я увеличиваю амплитуду, то засасывая бугорочек в себя, то снова отпуская его, углубляя ласку. Но это не значит, что я уделяю внимание только ему, ничто не остается без моего внимания. Мои руки продолжают мять грудки Тамилы, но основная часть моего внимания все же сосредоточена на том, чтобы доставить ей как можно больше наслаждения. И у меня получается: я чувствую у себя на языке ее вкус, терпкий, но приятный. Я смотрю ей в глаза, а она мне ласково улыбается, за такую улыбку в реальности я бы отдала всё. А потом, по мере того, как я расслабляюсь, а желание оставляет меня, она постепенно тает, и вскоре вовсе исчезает с моего поля зрения. Что касается меня, то я, удовлетворенная и практически счастливая, закрываю глаза и уплываю в туман следом за Тамилой.

В реальности же она ненавидит меня, потому что я расстроила ее отношения с парнем. Глупая история, слишком нелепая, чтобы поведать о ней. Я просто знала, что он недостоин ее, что он такой же бабник и похотливый самец, как многие. Но что если в ее жизни появится другой, действительно другой парень – я снова помешаю их отношениям? Придя домой после тяжелого рабочего дня, я первым же делом пошла в душ — мне было необходимо смыть весь негативный настрой, вызванный неприятным разговором с моей любимой. Я медленно разделась и встала под прохладную струйку бодрящей воды. И тут что-то с громким звоном упало вниз — моя броня, я уже почти гнулась под её весом и решила, что с меня хватит. В тот день я поняла, что буду сохранять дистанцию, больше не сделаю ничего, чтобы могло бы расстроить мою девочку.

Шли недели. Со временем Тамила остыла и больше не злилась на меня, а однажды даже улыбнулась мне, легонько так, как Мона Лиза. На душе сразу стало теплее. Грозовые тучи разошлись, выглянуло солнце. Я слегка коснулась плеча девушки, как бы дружески, но на самом деле мне хотелось большего.

В юности я думала, что впереди у меня еще много времени для поиска любви, а когда она пришла, я пожалела о том, что мечтала о ней. У меня больше нет сил. Я кладу голову на письменный стол и закрываю глаза. Рядом никого нет, а значит, никто не сможет увидеть, как я плачу. Моя маленькая тайна навсегда останется тайной, я скрою ее ото всех. Но почему так болит сердце? Я пытаюсь успокоиться и представляю себя в отпуске, где-то в тропическом раю, где слышно пение экзотичных птиц, где на шикарных морских курортах подают освежающие коктейли и местные деликатесы... Я никогда не мечтала ни о чем подобном, поэтому мечты не вызывают слез из-за своей несбыточности. Мне просто нужно отвлечься. Проходит несколько секунд, которые перетекают в минуты, в свою очередь становящиеся часами.

Тоска и грусть — лишь первые симптомы, дальше — хуже. Если поначалу всё ограничивалось лишь уклончивыми взглядами и воображаемыми интимными ласками, то со временем я стала находить всё больше поводов побыть рядом с Тамилой. Я чувствую это каждый день — всё одно и то же. Это меня убивает, но ведь я сама во всём виновата. Зачем я это делаю?! Разве нельзя просто выбросить ненужное? Разве нельзя просто взять и перестать любить? Снова и снова, снова и снова я влюбляюсь в неё, каждый день открывая в ней что-то новое для себя. Снова и снова я пытаюсь побороть пагубную страсть, но у меня ничего не получается. Который день всё по-прежнему. Это угнетает меня, но я не могу от этого уйти…

Я опять схожу с ума, утопаю в своем безумии. Тамила не сможет мне ответить, не сможет понять, но и я не могу выбросить из головы мысли о моей девочке. Я словно не живу, я скорее напоминаю призрак, чем живого человека. Я знаю, что для меня лучше, но вместо этого хочу её, и поэтому буду тратить на это всё своё время… И я никогда не избавлюсь от ощущения, что часть меня находится в этой девушке, и что без неё я никогда не буду полноценной. Я зря прожигаю жизнь, когда в ней нет её.



В то время, как в реальной жизни я мучаюсь из-за моей безответной любви, из-за моих не находящих выхода желаний, ночью все проходит так, как мне нужно, как я мечтаю. Моя девочка уже давно не приходила ко мне, и вот теперь она вновь стояла у входа в мою спальню, её глаза вновь заблестели, а на губах застыла блаженная улыбка. На этот раз на ней была одежда, пускай и весьма незамысловатая — синий топ на завязочках, бежевая плиссированная юбка, сиреневые босоножки на каблуках. Вид моей девочки так и притягивал к себе голодный взгляд, я не могла скрыть своей радости и возбуждения. Кто из нас подойдет первым? Я никак не решалась ступить к ней, хотя во сне в моих ногах не лежал клубочком свернувшийся кот.

Тогда Тамила сама начала подходить ко мне, не торопясь, плавно перешагивая с ноги на ногу. Её бедра соблазнительно покачивались, а грудь вздымалась им в такт. Вскоре она приблизилась ко мне, но не настолько, чтобы я могла свободно дотянуться до нее рукой. Шея девушки приняла лебединый изгиб, когда та склонилась надо мной. Мне мгновенно стало душно, и я расстегнула пуговицы ночной рубашки. Она смотрела на меня так, что меня охватил озноб. Мне хотелось еще большей близости, и я тоже вытянула шею ей навстречу. Наши взгляды встретились, ее карие глаза слились с моими зелеными. Наши губы слились в нежном мягком поцелуе, который с каждой секундой становился все более горячим и страстным. Желание унесло меня прочь от разума, навстречу чувствам и животным инстинктам. Больше нет сил ждать.

Схватив Тамилу за плечи, я потянула нас вниз. Её кожа казалась ещё нежнее на ощупь, чем до этого, каждое её прикосновение ударяло током по каждой клеточке моей кожи. Одежда нам явно мешала, но я раздевала мою девочку медленно и аккуратно, растягивая удовольствие. Хлипкие завязки топа девушки пали первыми в неравном бою, и моему виду предстал кружевной бюстгальтер пастельных тонов. Один щелчок — и он уже валялся на полу, освобождая от своих тесных объятий небольшие упругие грудки. Я тут же припала губами к одной из них, плавно всасывая в себя отвердевшую сладкую плоть. Тамила застонала, она, как и я, хотела как можно скорее избавиться от остальной одежды и продолжить прелюдию несколько иначе. И я поспешила удовлетворить наше общее желание.

Я расправилась с юбкой, особо с ней не церемонясь, надеясь, что она не разошлась по швам после моего грубого натиска, потом я еле справилась с желанием просто взять и разорвать трусики-танго, вместо того, чтобы осторожно их снять. Но я не спешила с более глубокими ласками, вначале мой живот коснулся пупа Тамилы, а потом я стала спускаться все ниже и ниже, пока наконец-то не достигла ее складочек. Я то касалась их языком, то отклоняла его в сторону, дразня девушку. Она резко схватила меня за плечи ногтями, расцарапав их, и я поняла, что дразнить её не стоит.

Тамила, как кошка, прогнулась надо мной, когда я наконец-то продолжила ласку, погружаясь всё глубже и глубже, утопая в ее соку. Она больше прижалась ко мне, шепча на ухо разные милые, а иногда и даже очень пошлые словечки, а некоторое время спустя мои барабанные перепонки сотряс ее сладострастный крик. Она обмякла в моих руках, но я знала, что это еще не конец. Позже уже она стала лидером. Уложив меня на кровать, она так же лишила меня одежды, стянув с меня рубашку через голову. Я ёрзала в предвкушении наслаждения.

Тамила дразнила меня, как я до этого дразнила её, руки девушки услаждали мои груди, хозяйничали по всему телу, но не достигали нужного места, и я сама направила её туда. Мы слились в блаженном экстазе, она и я, две половинки одного целого, а всё остальное казалось таким не важным. Её влажный язычок лакал мою влагу, держа меня в постоянном напряжении. Мой пик пришел неожиданно и с натиском. Если бы в комнате стояли бокалы, они бы точно раскололись на сотню маленьких кусочков. После нашей бурной ночи любви мы еще долго лежали в объятиях друг друга, целуясь и пробуя друг друга на вкус. Ну и что, что это всего лишь сон, может, однажды и он сбудется.



В тот день я поняла, что должна признаться моей девочке в своих чувствах, но для начала мне было необходимо сообщить ей несколько важных и, несомненно, хороших новостей. Во время нашего разговора сердце Тамилы наконец-то полностью оттаяло, она расслабилась и посмотрела мне прямо в глаза. Они искрились, в них больше не было ни капли печали. И тут я почувствовала, что по щеке стекает что-то мокрое. Мои слезы.

— Что с вами, Людмила Александровна? — обеспокоенно поинтересовалась моя девочка.

— Все хорошо, правда. Это слезы счастья. Ты еще прекраснее, когда не грустишь.

Я обняла ее, и это все, что я смогла себе позволить. Ее мягкие теплые прикосновения пробуждали во мне воспоминания о тех снах, в которых мы были вместе. Мне хотелось попробовать, какой же вкус у ее губ на самом деле, прижаться еще сильнее и вдыхать ее сладкий аромат вечно. Но вместо этого я растерянно отстранилась, чтобы убедиться, что не шокировала мою девочку своим поведением.

— Людмила Александровна? … — прошептала Тамила, больше не произнеся ни слова.

— Все в порядке, милая? Я не хотела ставить тебя в неловкое положение, извини.

Я не отдавала себе отчета в том, что произошло в следующую секунду. Вместо того чтобы продолжить разговор и наконец-то признаться Тамиле в своих чувствах, я наклонилась к ней и поцеловала ее. Этот поцелуй, полный невысказанной нежности продлился лишь несколько секунд, но этого оказалось достаточно, чтобы запомнить этот момент на всю жизнь. Щеки Тамилы покраснели, а сама она поникла. Я смогла произнести лишь два слова: «Прости меня». Моя девочка сорвалась с места и выбежала из кабинета, а я зарыдала от боли и отчаяния. Я никогда не чувствовала себя такой глупой, безрассудной, безгранично виноватой в чем-то… Это был конец всего, о чем я мечтала.

А следующее утро… Я навсегда запомню его, оно многое изменило в моей жизни. Я наконец-то приняла решение начать все с чистого листа — устроиться на новую работу, найти себе мужа, и меня не пугала мысль выйти замуж за нелюбимого человека, ведь это поможет мне справиться с горем. А потом... Потом случилось то, что случилось. Прогуливаясь, я выбежала на дорогу, машина и... Резкая головная боль, потеря сознания, хруст костей или чего-то еще. А потом все будто бы провалилось во тьму, которая давно ждала, чтобы забрать меня.

Очнулась я уже в палате, с замотанной головой, вся перебинтованная. Врачи сказали, что жить буду, а ведь я не хотела жить. Я верила, что это конец, что я умру, и мои страдания прекратятся. Хотя ведь проще умереть, сложнее продолжать жить, несмотря ни на что. И тогда я осознала, что лучше жить, как бы трудно ни было. Я наконец-то успокоилась и стала смотреть на вещи трезво. Было такое ощущение, что я только что проснулась от вечного сна или пришла в себя после многонедельного запоя. Больше не было скорби, ощущения пустоты, хотя, возможно, это лишь результат действия сильных обезболивающих, которые мне вкалывали. Неважно, теперь уже все утратило значение. Родной сердцу образ все еще мелькает перед глазами, то расплываясь, то становясь четче, но грусти больше нет. И я верю, что наконец-то отпустила ее.

— Ты как? — слышу я знакомый голос. Это Таня, моя лучшая подруга. Интересно, ее сестра Валя тоже где-то рядом?

— Что ты ее трогаешь? Когда сможет, тогда сама нам все расскажет. — Я оказалась права, Валя здесь.

— Все хорошо, девочки, уже все хорошо, — спешу успокоить подруг и понимаю, насколько слабо и хрипло звучит мой собственный, когда-то мелодичный голос.

— Тише, тише, не нужно сейчас говорить, ты еще слишком слаба, — Валин голос звучит успокаивающе. Она всегда о всех заботилась, и обо мне тоже.

Мы еще несколько минут провели в молчании, понимая все без слов. Мне больше не хотелось умирать. Я только-только наладила связь с лучшими подругами, и я не хочу снова их потерять. История с Тамилой забрала у меня многое, я многое пропустила и теперь хочу это наверстать.

Прошло еще несколько дней. Я шла на поправку, врачи даже хвалили меня, говоря, что такого стремления жить не было еще ни у кого, кто пережил стресс такой силы. И я гордилась собой, гордилась тем, что стала сильней, что теперь уже ничто не выбьет почву из-под моих ног.

Ко мне несколько раз приходила полиция. Я ничего не могла сказать о машине, сбившей меня, и это их страшно огорчило. А я благодарна человеку, который был за рулем, ведь именно благодаря ему моя жизнь началась с чистого листа. Вскоре я узнала, кто это был, и именно тогда осознала, как сильно изменилась.

Однажды он пришел ко мне в палату. Медсестры долго не хотели впускать его, но он все же вошел. Черты лица этого незнакомца мне кого-то напоминали, кого-то очень знакомого. Подойдя ко мне чуть ближе, он поспешил представиться.

— Здравствуйте, Людмила Александровна. Меня зовут Сергей Степанович. Это я тот самый человек, который сбил вас, я же и привез вас в больницу. Примите мои глубочайшие извинения, вы так неожиданно выбежали на дорогу, что я не успел вовремя сориентироваться.

Я не держала зла на этого мужчину и, конечно же, простила его. Он крайне удивился такому быстрому принятию извинений.

— Вы изменили мою жизнь. Спасибо вам.

Сергей Степанович улыбнулся мне, а я улыбнулась ему. Жизнь налаживалась, зачем же держать обиду. Я могла высказывать свою благодарность часами, но обошлась лишь парой кратких фраз. А потом я услышала приближающийся стук чьих-то каблуков.

— Папа! — грозно окликнула родителя молодая девушка, в которой я опознала Тамилу. — Людмила Александровна? Это вас мой отец сбил?

Звук ее голоса все еще опьянял меня, но уже не так сильно, как прежде. Я смирилась с тем, что моя любовь безответна, как и с тем, что Тамила никогда не подпустит меня к себе.

— Да, ты права. Но Сергей Степанович уже извинился, и я приняла его извинения. Ничего ужасного не случилось, и у меня нет к вам никаких претензий.

Потом я лишь на секунду прикрыла глаза. Да, я оказалась права, когда думала, что изменилась. Я действительно стала сильней, и моя реакция на появление Тамилы это подтвердила.

— Я... Я не должна была убегать, — вдруг произнесла моя девочка и взяла меня за руку. Мне еще никогда не было так тепло и спокойно на душе.

— Я тоже не должна была ставить тебя в неловкое положение, и не должна была тебя целовать, — произнесла я полушепотом, чтобы не услышал отец Тамилы.

По моим щекам вновь катились слезы, но на этот раз это были слезы умиротворения.