Таня сама не вполне успела до конца уловить, как вещи смогли радикально переместиться с ног на голову за время, эквивалентное буквально трём щелчкам пальцев. Раз – и одна из трёх новоприбывших некромагинь бесцеремонно вселяется в её комнату, способом, оставшимся так и непонятым широкой общественностью, выдворяя с третей кровати Пипу со всеми её незакрывающимися чемоданами и одним насмешливым поднятием рассеченной брови опуская Гробыню со всеми её шуточками и возмущениями по поводу ниже плинтуса. Два – и Соловей уже, срывая горло и сухо плюя в сторону с досады, во всю орёт на них с Таней на тренировке, с чувством повествуя о том, что цель их действий заключается в закидывании мяча в пасть нервно мечущемуся под куполом Ртутному, а не в целенаправленном отнимании его друг у друга, потому что они, Древнир их за душу возьми, состоят в одной команде. Три – и Таня Гроттер уже бесцеремонно целуется с некромагиней в битком набитом учениками и преподавателями Зале Двух Стихий посреди завтрака. Потому что, как оказалось, спорить с внуками богинь бывает опасно для вашего мировоззрения.


***


Ярко-красный блестящий пылесос вертелся на месте, отчаянно оплёвывая всякой дрянью из бензобака несколько ближайших к себе кресел, журнальный столик, часть побеленного потолка, а так же лицо, волосы и огромного размера футболку Баб-Ягуна. Тем временем внук Ягге, закрывая глаза одной рукой, пытался наступить на ползающую под ногами трубу, тем самым остановив бешеное вращение пылесоса вокруг своей оси, и одновременно другой захлопнуть крышку бензобака.

Таня с Ванькой не мешали ему, с интересом наблюдая за единоборством машины и человека каждый из своего кресла гостиной Жилого Этажа (предусмотрительно выбранных на том расстоянии, куда не долетали ошмётки «горючего»). При этом, дружно подзадоривая Ягуна, друг друга они упорно игнорировали. Накануне вечером Ванька в очередной раз сбежал к Тарараху от серьёзного разговора на активно ненавидимую Таней, но в последнее время единственную тему «Ну улетишь ты в Древниром забытую глушь, я останусь в магспирантуре – что дальше, и как ты вообще себе это представляешь?». Вследствие этого Таня, раньше старавшаяся воспринимать ситуацию максимально спокойно, потеряла всякие остатки терпения (с которым у неё и так по жизни было, прямо скажем, не густо) и впервые в жизни опустилась до банального женского поведения в отношениях – бойкотировала их. Надеяться, что полное игнорирование его личности прошибёт в последнее время даже для него феноменально спокойного и, в отличие от неё, гораздо более терпеливого Валялкина, Таня не надеялась, но самой сразу стало как-то легче жить. Временно отгородив себя от проблем стремительно надвигающегося будущего и необходимости их решения, можно было выиграть у жизни пару нервных клеток хотя бы в ближайшие… дня три. А дальше, если Ванька соизволит снизойти до понимания, что, кроме его внезапных веяний, существуют ещё и желания других людей, с ним точкой зрения не вполне сходящиеся, Таня согласна была и оттаять. Может быть.

Солнце из высоких окон добросовестно прожаривало гостиную Жилого Этажа. Таня недовольно поморщилась и провела рукой по взмокшим снизу непослушным волосам, забирая их назад.

– А это что за штука? Что-то новенькое, – поднял брови Ванька, заинтересованно указывая на браслет из неправильной формы белых бусин и дерева.

– Бейбарсова дала, – пожала плечами Таня, забыв, что Ваньку она игнорирует. – От постоянных кошмаров про Чумиху помогает. А то Склепова достала по утрам катать истерики, что от моих фырканий в подушку и дёрганий ночью она не высыпается.

– Неужели, спустя пять лет, Склепова тебя таки достала? Я лично вручу ей медаль за высокие достижения! Мне вот до сих пор не удалось, а мы с тобой почаще общаемся! – через плечо пропыхтел Ягун, одновременно продолжая поединок со своим летательным инструментом.

– Не меня. Бейбарсову, – коротко пояснила Таня, пока Ванька, перегнувшись через подлокотник своего кресла, внимательно изучал браслет на её руке.

– Дерево, похоже, лещина. Действительно, должно помогать… – пробормотал он. – А вот бусины – ты в курсе, что это не бусины? – Ванька испытующе покосился на Таню. – Когда-то твой браслет явно был частью чего-то шевелящегося. Может даже…

Но тут Таня, спохватившись, что с Ванькой она решила не разговаривать, сложила руки так, чтоб браслет исчез из поля его зрения, и красноречиво отвернулась в сторону Баб-Ягуна, тем самым прерывая Ванькины размышления на тему происхождения отдельных элементов амулета.

Гроттер торжествующе расхохоталась под жаркие аплодисменты Ваньки. Ягуну наконец-таки удалось выполнить сложный акробатический трюк и «скрутить» свой взбунтовавшийся пылесос. К этому времени третья часть пустующей гостиной – немногие находящиеся здесь в обеденное время ученики дальновидно слиняли при первых же чихах и взбрыкиваниях пылесоса – была замазана тёмной вонючей жижей и облеплена разномастными ошмёткам трудноопределимого происхождения.

– Ма-амочка моя бабуся… – протянул устало сопящий Ягун, запуская чёрную руку в чёрную шевелюру, уныло оглядывая пространство вокруг и оборачиваясь к тому углу, куда забились его друзья. Белые белки глаз светились на чёрном лице. Таня с Ванькой дружно согнулись в неконтролируемом приступе хохота.

– Чего ржёте, кикиморы болотные? Вы же сейчас всё это помогать мне отчищать и будете! – впрочем, тоже лыбясь от уха до уха, фыркнул Ягун. Схватив с дивана одну из замазанных подушек, он швырнул её в их сторону.

Таня взвизгнула, уворачиваясь. Подушка шлёпнулась о спинку её кресла и упала на сидение рядом, влажно чвякнув. От неё исходил такой смрад, что Гроттер чуть не вывернуло. Торопливо выкарабкавшись из кресла, Таня двумя пальцами подняла подушку и отшвырнула на полностью залитый стол.

– Ну и что это за дрянь, Ягун? Я конечно, много твоих эксклюзивных пылесосных заправок повидала, но это – просто худшее! – всё ещё посмеиваясь, фыркнула она, одновременно вытирая пальцы о спинку кресла.

Покосившись на расплывшиеся на плюшевой ткани пятна от подушки, внучка Феофила старательно обошла Ванькино кресло и уселась на стул через диван от него, подтянув ноги и скрестив их под собой.

– А вот и зря вы смеётесь! – с обидой парировал Ягун. Он с силой тёр лицо чистым участком своей необъятной оранжевой футболки. – Дрянь-дрянью, конечно – лучше вам не знать, самого тошнило, пока заправлял, – но пылесос летает-то здорово! Какая мощь! Да с таким топливом я один обыграю всех невидимок разом!

– Мечтай обширнее: Сборную Мира! Без упырьей желчи и в одних семейных трусах! – фыркнула Таня.

– Летает? Пока он разве что бегал, насколько я видел! – широко ухмыльнулся Ванька, ероша светлые волосы и откидываясь назад в кресле.

– Ещё как летает! – возмутился Баб-Ягун.

Его попытки оттереть лицо увенчались успехом лишь частично, вследствие чего внук Ягге теперь выглядел, как партизан на войне. Нагнувшись и подобрав трубу, он принялся с энтузиазмом навинчивать на неё насадку. – Только надо чуть-чуть резче стартануть и трубу дёргать сразу вверх, а не постепенно поднимать. И ещё бы пару дополнительно страхующих талисманов, конечно, но дырок от бублика что-то на них совсем не осталось… Эх!

Таня, недоверчиво качая головой, вздёрнула брови.

– Да ты скорее воспаришь под драконбольный купол своим ходом, чем на этом пылесосе! – безапелляционно прокомментировала она.

– Молчи, женщина, ты ничего не понимаешь в тонкой магической технике и благородных маслах! – пыхтел Ягун, шнуром приматывая подозрительно дёргающуюся крышку бака.

– Да уж достаточно для того, чтоб мыслить здраво! – возмутилась Таня. Её как всегда задела точка зрения Ягуна о том, что она – а она одна из лучших драконболисток современности, не из скромности да будет сказано! – не достаточно смыслит в полётных инструментах для того, чтоб понять, поднимутся те в воздух, или нет.

– Ты просто в своих экспериментах уже теряешь всякое чувство бренной реальности! – насмешливо протянула ведьма. Ванька из своего кресла с научным интересом переводил взгляд с неё на Ягуна. – Да если этот пылесос сейчас взлетит…

Таню прервала открывшаяся за спиной дверь. Дружно обернувшись, друзья увидели переступающую порог Шито-Крыто. Сразу за ней шла одна из некромагинь – по совместительству, Танина недавно обретённая соседка по комнате с диким именем Глебианна. Которое, видимо, та не переносила, так как настойчиво звала себя Анной Бейбарсовой. Собственно, так же она всем и представлялась. Про существование полной версии имени Таня узнала вообще мимоходом, случайно услышав, как Жанна Аббатикова на правах старой подруги и сестры по дару дразнила по этому поводу некромагиню.

Настороженно озираясь, Шито-Крыто постояла с полминуты на пороге, затем хмыкнула и, махнув ладонью выжидающе замершей на местах троице, последовала через полуразгромленную залу в сторону жилых комнат, аккуратно огибая вонючие лужи и запачканную мебель. Приветственно кивнув Тане и полностью проигнорировав существование Ягуна с Ванькой, Анна направилась за Шито-Крыто. На середине комнаты она задержалась, с долей любопытства оглядывая растекающуюся по столешнице малоприятную лужу. Затем, видимо, заинтересовавшись, засунула тонкую бамбуковую тросточку, которую вечно таскала с собой с самого прилёта, в одну из лямок заправленных в военного типа ботинки потрепанных джинс. Подобрав руками длинные гладкие волосы и какой-то свешивающийся с шеи на шнурке талисман, Бейбарсова наклонилась вперёд, почти касаясь носом поверхности столешницы, и глубоко вдохнула.

От одного вида этой картины оба парня заметно позеленели. Таню передёрнуло от мысли о том, какая вонь должна была ударить по ноздрям некромагини. Между тем, Анна только едва заметно поморщилась и, тихо усмехнувшись, выпрямилась. Впрочем, через мгновение Бейбарсова уже опять слегка ссутулилась и выпустила из рук волосы, снова чёрными ужами расползшиеся по торчащим из-под майки смуглым лопаткам. Двигаться у неё при этом получалось почти изящно, что невольно отметила даже Таня.

Впрочем, недостатка «отмечающих» в ней всё, что надо и не надо, у Бейбарсовой не было. Начиная с Жикина, уже ни одну неделю маниакально пытающегося заполучить в свой блокнотик достижений хоть одну из новеньких, кончая странной Шито-Крыто – пожалуй, единственным исконным обитателем Тибидохса, кроме Абдуллы, с которым Анна проводила больше личного времени, чем того требовали обстоятельства. Причина оставалась туманной, но Тане почему-то не нравился сам факт. Было в этом что-то… ну, просто странное. Шито-Крыто и так уже ни один год была традиционным собирательным образом тайн и мистицизма Тибидохса, а в тандеме с не менее скрытной, но, как подсказывало чутье, куда более опасной на деле Бейбарсовой - так вообще до мурашек иногда пробивало. Хотя, причина того, что некоторым этот тандем не очень-то и нравился, лежала куда как в более поверхностном: некоторые, состоявшие, как на подбор, именно из упомянутых ранее «отмечающих», банально и просто ревновали - вне зависимости от того, отдавали они себе в этом отчёт, или нет.

– Смело! – уважительно хмыкнув, констатировала тем временем Бейбарсова, наконец «замечая» выжидающе уставившегося на неё Ягуна.

Она вытянула тросточку из лямки джинс и небрежно покачивала ею в пальцах.

– Хотя, если ты хочешь на этом летать, а не связывать двенадцать мертвяков своей волей в третью среду второго осеннего месяца, процентное соотношение вот того, часть чего прилипла к дверце книжного шкафа, я бы значительно уменьшила, – скользнув взглядом по замазанному потолку, добавила она. После чего, на прощание как бы ненароком взглянув на задумчиво изучавшую её профиль Гроттер, некромагиня последовала по стопам Риты – с той разницей, что она не была настолько щепетильна, пробираясь через гостиную, и шагала своими военными ботинками прямо по грязным лужам.

– Так что ты там говорила про мой пылесос? – ликующе повернулся к Тане Ягун, всем своим видом давая понять, что Гроттер пора сдаваться по-хорошему.

Ну уж нет!

– Я говорила, что если он сейчас взлетит, то я!.. – краем глаза наблюдая, как некромагиня исчезает за дверью их комнаты, упрямо вскинулась Таня.

– Да если он сейчас взлетит, я поцелую Анну! – вдруг ляпнула она.

Ягун поперхнулся воздухом.

– Это которую: Бейбарсову, или Склепову? – с любопытством, но не без ехидства уточнил Ванька.

– Ну что? Да эта штука всё равно ни на сантиметр пылесос в воздух не поднимет! – красноречиво вытягивая руку в строну угрожающе подпрыгивающей под проводом крышки ярко-красного пылесоса, запальчиво крикнула в своё оправдание Таня, игнорируя вопрос Валялкина.

– Ну смотри! – присвистнув, весело предупредил Ягун, переглядываясь с Ванькой.

С этими словами он поочерёдно решительно дёрнул вверх штанины джинс и водрузился на свой летательный инструмент. Ванька, наметанным глазом оценив расстояние от внука Ягге до себя, поспешно слез с кресла и попятился, по пути потянув Таню за собой за рукав рубашки. Настойчиво влекомой, Тане пришлось торопливо слезть со стула и отскочить на пару шагов, но она тут же сердито выдернула у Валялкина свой рукав и демонстративно отошла от него на несколько шагов. Ванька отнёсся к этому философски, только проводив девушку укоризненным взглядом. Который, впрочем, был так же упрямо проигнорирован.

– Последний шанс отказаться от своих слов, Танька Леопольдовна! Не советую им пользоваться, потому что Таня Гроттер, на глазах у всех целующаяся с самой шикарной после моей бесспорно лучшей Катьки девушкой на курсе – я бы даже пылесос за полцены продал, чтоб на такое посмотреть! А Маечник так вообще, наверное, сегодня уже будет спать и видеть! – хихикал Ягун, беря трубу наперевес и косясь на друга. Впрочем, по выражению Ванькиного лица трудно было сказать, что степень его восторга по этому поводу соответствует представлениям внука Ягге.

Таня же приняла совет друга к сведению и, упрямо сложив руки на груди и насмешливо фыркнув: «Ну давай-давай, заводи уже!» – от слов своих послушно не отказалась. А зря.

Внук Ягге выкрикнул полётное заклинание, выбрасывая из перстня крупную зелёную искру. Ярко-красный пылесос, дребезжа крышкой бензобака, завертелся на месте. Ягун, под Танин взгляд из-под насмешливо вздёрнутых рыжих бровей, торопливо задёргал трубу вверх, от чего пылесос завертелся вокруг своей оси быстрее, но ни на миллиметр в воздух так и не поднялся.

И тут раздался звук лопающегося шнура. Освобождённая крышка радостно взмыла под потолок. А спустя секунду туда же последовал и Ягун верхом на фонтанирующем чёрной вонючей жижей пылесосе. Победно вопя и хаотично махая рукой с бесполезной трубой, которой пылесос ни на йоту не слушался, внук Ягге, пару раз приложившись затылком и спиной о потолок, пронёсся над гостиной, орошая всё, что ещё оставалось тут нетронутым – включая двух его друзей – обильным дождём из бензобака.

В следующее мгновение у пылесоса кончилось щедро расточаемое топливо, и он камнем спикировал вниз, врезавшись в стол. Вовремя выкрикнутый Брякис приземлил Ягуна на один из залитых диванов, откуда тот спустя пару секунд уже торжествующе кричал отплевывающейся и вытирающей рукавами замазанное лицо Тане: «И всё-таки он взлетел!»


***


Тем же вечером Таня сидела на своей кровати, откинувшись на прислонённую к стене подушку, и буравила взглядом «Краткие истории жизни выдающихся магов в кратчайшем пересказе Емели Языкомели» для электива Сарданапала. Биография Древнира даже в «Кратких историях в кратчайшем пересказе» тянулась на сто с лишним страниц, занимая одну четвёртую всего учебника, умещавшего в себе, помимо неё, ещё с полсотни других биографий. Таня тяжело вздохнула, отлиснув назад страницу, и принялась с упорством перечитывать начало изучаемого ею абзаца в третий раз. История о первых годах Древнира на земле была явно не самой захватывающей частью его биографии. К тому же, Танин взгляд, при малейших признаках слабины, постоянно норовил соскользнуть поверх страниц учебника в сторону кровати некромагини, так как её сознание с момента ухода из комнаты Гробыни и появления в поле зрения Анны не переставало ехидно напоминать о проигранном Ягуну споре.

«Вот блин. Да кто бы мог подумать, что ушастый… Ягун уже настолько мастерски научился собирать свои пылесосы, что они у него летают даже на такой гадости...» – удручённо подумала Таня, снова с чувством отлистывая страницу назад, но всё ещё продолжая коситься на противоположную сторону комнаты.

Мягко сияли магические светильники. Бейбарсова боком растянулась на отвоёванной у Пипы кровати. Откинув волосы за спину и опершись на бронзовый локоть, она, сосредоточено хмурясь, рисовала карандашом в прислонённой к подушке папке. Но, несмотря на внешнюю расслабленность, во всей её позе чувствовалась постоянная скрытая напряжённость. Можно было подумать, она в любой момент готова была вскочить на ноги и кинуться на потенциального нападающего. Живя рядом, Таня уже не в первый раз замечала за некромагиней такую особенность, ускользающую из виду на людях. По-настоящему отдыхать Бейбарсова не умела. И, беря во внимание детство на Алтае, Таня сомневалась, что на её месте вела бы себя как-то по-другому.

Всё это вместе с фамилией сейчас быстро нарисовало в Танином воображении довольно живописную ассоциацию с большой чёрной пантерой, растянувшейся на соседней кровати. Для полноты образа Анне не хватало разве что хвоста, кончиком которого она могла бы нервно подёргивать из стороны в сторону.

Дверь громко хлопнула, и в комнату ввалилась Гробыня. Бейбарсова, недовольно поморщившись от резкого шума, на секунду кинула цепкий взгляд на вошедшую и снова занялась своим рисунком, поправив папку так, чтоб Гробыне не было видно лист.

От Склеповой манипуляция с папкой не укрылась. Лезть к некромагине она дальновидно не полезла, но не вставить издалека пять копеек красноречия просто не могла по канонам своего характера.

– Что, Жуйкурочкина, всё… Ого, смотри-ка, Гроттер слилась со своими волосами! – углядев прислонившуюся к подушке Таню и разоблачающе взвизгивая, вдруг резко сменила тему Гробыня. – А ну-ка, что это ты там такое читаешь?!

Стремительным броском вперёд она выдернула у Тани из рук «Краткие истории в кратчайшем пересказе» и жадно уставилась на открытую страницу. Таня хладнокровно наблюдала за тем, как с лица мадам Склепофф медленно сползает выражение ликования.

– Хм. Нет, знаешь, сиротка, меня, конечно, тоже смущает градус пыла, с которым товарищ Емеля описывает внешность молодого Древнира, но не настолько же… – спустя полминуты констатировала Гробыня, подозрительно поглядывая на Гроттер поверх страниц.

– Иди проспись, Склепова! – с раздражением посоветовала Таня, наклоняясь вперёд и выдёргивая из рук Гробыни учебник. Попутно она очень надеялась, что кожа её лица уже приобрела человеческий оттенок, так как она просто таки всеми нервными окончаниями чувствовала, как Бейбарсова, не отрываясь, наблюдала за этой сценой со своей кровати из-под удивлённо приподнятых тонких бровей.

– Благородные особы, холопка, перед тем, как идти спать, принимают душ и чистят зубы. Можешь записать себе в блокнотик на будущее! – назидательно произнесла Гробыня и, стянув туфли, отправилась переодеваться за шкаф.

Спустя десять минут, когда Склепова в махровых тапочках, алом пеньюаре и с полотенцем наперевес отправилась в располагающуюся на этаже ванную комнату, Бейбарсова захлопнула папку и, мимоходом погладив пальцем одну из оживших змеек-завязок, потянулась.

– Как твои кошмары? – обернувшись к Тане, поинтересовалась она.

Гроттер, к тому времени уже, сдавшись, отложившая книгу на прикроватную тумбочку и переодетая в пижаму, перекинула подушку в изголовье и вытянула ноги на одеяле.

– Ну, теперь их ощутимо меньше. Спасибо, – кивнула она, неопределённо махнув рукой с браслетом, и улеглась лицом к стене. Бейбарсова смотрела на её угловатую спину некоторое время, после чего махнула рукой, одной соскочившей с кончика ногтя голубой искрой гася разом все светильники в комнате. Уже в темноте, пряча папку в ящик соседнего с кроватью стола, она улыбнулась и скользнула под своё одеяло.


***


– Ягун, вот обязательно прямо сейчас? – с раздражением осведомилась Таня, топчась на месте около входа в Зал Двух Стихий. Был разгар завтрака, и мимо них в и без того уже битком набитый зал без остановки валил голодный поток трудновоспитуемых волшебников.

– Ещё как! Народ во все времена жаждет хлеба и зрелищ! Хлеб есть, а ответственность за зрелище ты вчера сама на себя взяла, так что иди и работай! – широко улыбнулся Ягун, в предвкушении потирая руки.

– Да это вообще не обязательно. Ты же не Громусом клялась, в самом деле! – возразил стоявший тут же Ванька. В его голосе явно читалась доля искреннего возмущения.

– А вот и обязательно теперь! – тут же вскинулась на его недовольство Таня и, решительно откинув назад торчащую во все стороны выбивающимися курчавыми прядями косу, под поощрительные возгласы Ягуна за спиной быстро зашагала в сторону одного из столов.

Среди горюющих над выпавшей сидящим за ним маннокашной скатертью виднелись головы двух некромагинь. Лена Свеколт, теребя зелёную косу, о чём-то увлечённо спорила с подозрительно часто в последнее время замечающимся в её компании Тибидохским Светилом Науки Шурасиком. Бейбарсова, отодвинувшись от них на лавке на безопасное расстояние, в отличие от многих, отнюдь не выглядела огорчённой сегодняшним меню. Она уже закончила завтрак и, собираясь встать из-за стола, перекинула на другую сторону лавки ноги в штанах явно от драконбольного костюма.

Чертыхаясь про себя и чувствуя, как ладони начинают нервно потеть, Таня на ходу обернулась через плечо к дверям. Ягун, давясь смехом, ободряюще показал ей два больших пальца. Ванька молча стоял рядом, скрестив руки на груди, и смотрел на неё исподлобья.

Подняв голову и заметив целенаправленно шагающую к ней Гроттер, Бейбарсова, оставаясь сидеть на лавке спиной к столу, выжидающе уставилась на неё своими жутковато тёмными глазами. Резко набрав в грудь воздуха до того, что почувствовала, как втягивается за линию выступивших рёбер живот, Таня, не сбавляя хода, подлетела к лавке и, поймав ладонями успевшее отразить удивление лицо Анны, поцеловала некромагиню.

Всепоглощающая тёмная волна накрыла её и словно потащила в водоворот, едва Танины губы коснулись губ Анны. Таня пошатнулась, опираясь коленом о лавку. Ощущение поцелуя с некромагиней было словесно непередаваемым. Это было просто не похоже ни на что другое. И всё же, ощущая наваливающуюся на неё со всех сторон Тьму, что-то в душе Тани испугано дёрнулось, пасуя назад – но топящая её волна уже сама откатывала, оставляя место простому чувству поцелуя. Ладно, почти простому.

Подскочивший в крови адреналин стучал в висках. Таня отстранила лицо, окидывая окружающих мимолетным взглядом. На них с Бейбарсовой изумлённо таращилась добрая полвина сидящих за столом. Хорошо, возможно, Ягун был прав. Зрелище даже для видавших многое магов Тибидохса оказалось достаточно внезапным.

– Ну надо же, Гроттер!.. Признаться, именно такого поворота я не ожидала.

Таня, спохватившись, перевела свой взгляд на Анну, лицо которой она всё ещё, как оказалось, держала в ладонях. Её удивила весёлая улыбка на губах некромагини. Довольная такая улыбка.

Таня отдёрнула руки.

– Да это просто!.. – задохнулась Гроттер, которую запоздало начало колотить, а эта новая мимика Бейбарсовой, к тому же, ещё и здорово отвлекала.

– Даже знать сейчас не хочу. Потом как-нибудь расскажешь, – тряхнув длинными волосами, оборвала её некромагиня и, подняв руки со звякнувшими на них амулетами, потянула Таню на себя.

Следующие поцелуи клеймом обожгли губы, но больше не давили пугающим ощущением падения в бездну, и слегка изумлённая как некромагиней, так и собой Таня охотно и послушно ответила на них. Краем уха она слышала поднимающийся вокруг ропот. То там, то тут начали раздаваться редкие хлопки. Кто-то громко свистнул, явно предприняв слабенькую попытку подражать Соловью. Губы Бейбарсовой сложились в широкую ухмылку под её губами. Она чуть подалась назад.

– И это значит что, именно?.. – вопросительно подняла брови Таня. Для всей это ситуации она была арктически спокойна.

– …Что ты только что бросила своего невероятно нудного парня и начала встречаться с куда более интересной мной? – усмехнулась некромагиня, со сдержанной нежностью пропуская один из выбившихся из Таниной косы курчавых локонов между пальцев. – Да, именно! – фыркнула она, утаскивая её в следующий поцелуй.

На этом моменте ажиотаж в Зале Двух Стихий, похоже, достиг своего пика, и толпа вокруг них взорвалась нестройными аплодисментами. Таня почти уверена была, что где-то среди подзадоривающих возгласов слышала горестный стон Гробыни: «Кошмар! И как мне теперь с ними жить?!»

– Ну всё, бесплатный цирк уезжает! Нам надо очень серьёзно поговорить.

Таня подалась назад, освобождаясь от рук Бейбарсовой. Поймав ту за предплечье и стащив с лавки, через продолжающую веселиться толпу, мимоходом ехидно улыбаясь всем подряд, она потянула Анну к выходу. Там Таня невозмутимо прошагала мимо просто стоявшего с приоткрытым ртом и периодически недоверчиво моргающего Ягуна и за всё время не изменившего ни выражения лица, ни своей позы Ваньки - картину чего она тут же выкинула из головы. Тем временем Бейбарсова на ходу развернулась спиной вперёд и под новые овации отвесила залу шутовской поклон. И как у неё получилось сделать это изящно на ходу, Тантал его знает.

– Да прекрати паясничать! – закатив глаза, одёрнула её Таня, наконец окончательно утаскивая торжествующую некромагиню прочь из Зала.


***


Гроза над островом бушевала весь вечер. Дождь барабанил по парапетам башен. Из-за не до конца задёрнутых Чёрных Штор пробивались вспышки света от периодически бьющих в старый дуб в Запретной Роще молний, освещая тёмную комнату.

Очередной близкий раскат грома выдернул Таню из сна. Несколько раз подряд открыв и зажмурив глаза, она, приподнявшись на локте, перекатилась на другой бок, спиной к окну, и испугано дёрнулась.

– Спокойно. Это я.

Негромкий низкий голос принадлежал Бейбарсовой, без зазрения совести свернувшейся поверх одеяла на кровати рядом с Таней и уложившей голову на согнутый локоть. Следующая вспышка из окна призрачными бликам скользнула по расползшимся по плечам и одеялу под ней тёмным волосам.

– Ты что тут делаешь? – нахмурившись и снова укладывая голову на подушку, свистящим шёпотом осведомилась Таня. Гробыня на своей кровати-гробу завозилась, переворачиваясь на живот.

– Сплю.

– У тебя своя кровать есть, – сонным голосом выразительно напомнила Таня под новый раскат грома за окном.

– Есть, – невозмутимо подтвердила Анна, недовольно косясь на стену дождя за Таниной спиной.

Гроттер, снова приподнявшись на локте, оглянулась в ту сторону.

– Ты что, – недоверчиво протянула она, оборачиваясь назад к некромагине, – грозы боишься?

Наблюдая, как некромагиня в полутьме болезненно морщится, Таня удивлённо вскинула брови вверх. Её чуть не разобрал смех.

– Да ты не можешь бояться грозы! Ты же…

– Ой, только не надо! – с раздражением оборвала её Анна, неуютно пошевелившись. – Я, знаешь ли, тоже человек, как бы тебя это не удивляло. И я не боюсь грозы, мне просто… неуютно, – после паузы, поморщилась она, утыкаясь носом в край подушки.

Таня весело улыбнулась, разглядывая во вспышках молний её лениво вытянувшуюся вдоль кровати фигуру в пижамных шортах и футболке и полузарывшееся в подушку лицо. Ей снова пришла на ум ассоциация с большой пантерой… которую очень уж хотелось сейчас погладить.

– Ты что это такое делаешь? Я тебе кот, что ли? – Бейбарсова фыркнула, чуть отдёргивая голову от скользнувшей по её волосам Таниной руки. Гроттер подавилась беззвучным смехом, уперев лоб в подушку.

– Прости.

– И всё-таки, – через некоторое время под новые раскаты грома протянула Таня, подсунув под голову локоть, копируя позу некромагини и щурясь в темноте на пристально смотрящую на неё в ответ Анну, – жалко, что ты не парень.

Теперь Бейбарсову от этих слов вдруг разобрал беззвучный смех. Ей пришлось заткнуть себе рот тыльной стороной ладони, чтоб не расхохотаться во весь голос и не разбудить Склепову. Впрочем, с учётом, что спать Гробыне не мешала даже во всю бушующая гроза, шансы на её пробуждение были мизерными.

– Ну уж нет, Таня! – всё ещё усмехаясь краем губ, произнесла Анна, унявшись. На мгновение подавшись вперёд, она быстро поцеловала Танино плечо. – Если бы я была парнем, ничего бы у нас с тобой не вышло - могу тебе авторитетно гарантировать.

– С чего бы это? – с любопытством поинтересовалась Гроттер.

– У тебя бы сработал защитный рефлекс, как только я бы шаг в твою сторону сделала. Ты бы уцепилась за своего Ваньку – с которым ты, между прочим, теперь совершенно спокойно и мирно разошлась, – как за щит, придумала себе всякой идеологической ерунды из выдержек речей Сарданапала про соблазняющую тебя Тьму и встала в непробиваемую оборону. И на этом всё. А так, у тебя не было времени сориентироваться и отбить первую атаку. С моей стороны нападения ты просто не ожидала, – дёрнула свободным плечом Анна.

– По-моему, первой напала на тебя как раз я.

– Пожалуйста, заблуждайся по этому поводу дальше. Это очень мило, – усмехнулась Бейбарсова, вытягивая на постели одну ногу и закрывая глаза.

Гроза над островом постепенно утихала. Время шло к рассвету, и небо на горизонте за Гардарикой уже начинало светлеть. Таня собралась уже тоже закрыть глаза и снова провалиться в сон рядом с мерно дышащей Анной, но тут, вспомнив кое о чём, не сдержала любопытства до утра.

– Эй! Ты не спишь?

– Я легко могу не спать несколько суток подряд, – спокойно заметила некромагиня, открывая глаза. – В чём дело?

Таня придвинулась чуть ближе, раздумывая о том, что поцеловать Бейбарсову ей сейчас хотелось больше, чем с ней разговаривать. Но меньше, чем спать. Тем не менее, сделала Таня, назло себе, именно то, чего хотелось меньше всего.

– Почему ты вечно ходишь с Шито-Крыто? Если не со Свеколт и Аббатиковой, то только с ней тебя и видно, – поинтересовалась она.

Анна вздохнула, укоризненно покосившись на Таню.

– Рита не любит болтать. К тому же, она – отличный зельевар. Вы, может, и не в курсе, но она сама придумала целую кучу зелий, и я периодически покупаю у неё некоторые… Ну, для косметического эффекта, - как-то смялась Бейбарсова.

– Косметического? – вопросительно выгнула брови Таня, которая вообще не могла припомнить, чтоб Бейбарсова когда-нибудь пользовалась хоть какой-то косметикой.

Анна недовольно качнула головой. Видно было, что тема ей не очень приятна.

– Ну, в общем, на Алтае жизнь была тяжёлой. А регенерировать научились мы далеко не сразу. Эти зелья, которые делает для меня Рита – скорее больше мази. Они для того, чтоб убрать шрамы.

– Но у тебя нет шрамов, – нахмурившись, заметила Таня, окидывая взглядом освещаемую тусклым ночным светом из окна гладкую, бронзового оттенка кожу.

– Вот именно, – криво усмехнулась некромагиня. – Это потому, что мази их скрывают... временно, к глубочайшему моему прискорбию. Точнее, некоторые скрывают, другие, которые не могут, делают просто менее заметными. Ну, например…

Видя, что Гроттер не вполне ей верит, Бейбарсова перевернулась на спину и потянула край футболки вверх, открывая живот. В предрассветных сумерках Таня, приглядевшись, различила тянущиеся почти поперёк него длинные рваные полосы. С определённым трудом оторвав от них взгляд и переведя его выше, она так же заметила частично скрытый под краем приподнятой Бейбарсовой футболки старый, неправильной формы ожог.

Таня молчала.

– Таких много, – сглотнув, предупредила некромагиня, опуская ткань. – Просто сейчас не все заметно. Видишь ли, в чём штука… Если бы я была парнем, мне было бы, в общем-то, всё равно. Ну, знаешь, «шрамы украшают мужчину», и всё такое. Но как девушке, мне не очень приятно. Поэтому пользуюсь Ритиными зельями, как Лена с Жанной.

– Ерунда, по-моему, – качнув головой, уверено заявила Таня. У неё никогда не было проблем с заморочками по поводу шрамов или других внешних дефектов – ни своих, ни чужих. Анна её даже, пожалуй, рассердила. «Тоже мне, напугала дракона костром!»

Что-то неуловимо изменилось в воздухе вокруг. Таня и Анна как по команде разом тревожно вскинули головы и переглянулись. Интуитивный колокольчик каждого мага надрывался в Танином сознании, предупреждая об опасности.

– Это снаружи, – садясь на постели и поворачивая голову в сторону окна, напряжённо заметила некромагиня.

Гроттер встала на колени, вглядываясь в пространство за стеклом. Над островом, где-то за куполом Грааль Гардарики, стремительно нарастало слепящее сияние, и это совершенно точно не был рассвет. Алый пульсирующий свет окутывал остров, со всех сторон наваливаясь на защитный купол.

– Что бы это ни было, за Гардарику оно не пройдёт, – уверено проговорила Таня.

– Я бы не была так критична, – мрачно заметила Анна, и в следующее мгновение до них донёсся страшный треск, похожий на звук ломающегося льда. Бессильно полыхнули семь радуг магического барьера, и слепящая вспышка света пронеслась над островом, ударив в окна спальни. Таня отшатнулась назад, и Бейбарсова твёрдо поймала её сзади за плечи.

Зарево в небе погасло, оставляя только слабый свет занимающегося рассвета. Таня, всё ещё опираясь спиной о грудь Анны, старательно жмурила глаза, пытаясь избавиться от мельтешащих перед ними белых точек. Гробыня – невероятно! – продолжала сопеть в своей части комнаты, только перевернувшись на другой бок и сонно пробормотав что-то возмущённое по поводу прекращения ломания посреди ночи казённой мебели.

– Знаешь, что это было?

Бейбарсова уклончиво качнула головой.

– Что бы ни было, уже закончилось, – пробормотала она, рассеянно пропуская между пальцев часть Таниных волос.

– …А впрочем, даже не хочу сейчас выяснять! – устало провела рукой по лицу Таня. – Это может подождать до утра. Я ужасно хочу спать.

Некромагиня, помедлив какое-то мгновение, со вздохом послушно отпустила её и, спустив на пол ноги, встала с кровати. Внучка подозрительно молчавшего по поводу всей этой истории Феофила Гроттера с долей сожаления пронаблюдала за некромагиней, подминая под себя подушку и перекатываясь на то место, где до этого лежала Бейбарсова. Сознание уже засыпало, и в полутьме она потеряла момент, когда Анна наклонилась, свесив вниз гриву тёмных волос, и поймала своими её губы.

Оставив почти сразу заснувшую Таню, Бейбарсова, бесшумно двигаясь босыми ногами по ковру, подошла к своей кровати. Задрав голову к потолку, она завязала по пути взятой со стола резинкой мешающие волосы в хвост. Уже забираясь в кровать, Анна поймала в поле зрения прислонённую к быльце бамбуковую тросточку, и задумчиво провела по ней пальцами. Ей стало забавно, как, в сущности, ничего не изменилось. Та же из ума выжившая старуха, те же друзья, та же землянка, тот же Тибидохс, даже те же общие события, как по сценарию... Та же Таня.

Анна оглянулась в сторону кровати Гроттер и, скользнув по ней взглядом, залезла под своё одеяло, самодовольно улыбаясь. Ну, ничего не изменилось из того, чего она не хотела бы поменять. Перевернувшись на спину и перебирая пальцами волосы в лежащем на остром плече хвосте, Анна пристально уставилась в беленый потолок, размышляя о том, как одна маленькая поправка – одна деталь – может радикально изменить ситуацию, и в который раз удивилась, почему, имея Зеркало Тантала в руках столько времени, эта идея не пришла к ней ещё раньше – до связывания сознания с Валялкиным, например. Хорошо, однако, что пришла в её голову вообще, даже если это случилось уже после матча, после того, как она – он – сказал Тане, куда спрятал Зеркало. Зеркало, из которого можно вытащить всё, что угодно – только бы знать, чего хочешь.

Всего-то дело пяти минут: вернуться к тайнику, протянуть руку и вытащить прямо из мутной серебристой поверхности всего две небольшие вещи. Первая: кувшин с одним из первозаточенных джинов. Такие не превращаются в ядовитый дым спустя столетия плена, значительно более могущественны и обычно добросовестно выполняют первые два желания. Ну, а третье… третье уже не понадобится, так как после него ты не жилец. Поэтому вторая вещь - маленький артефактный свисток, звук которого – единственная вещь, способная уничтожить такого джина. Пришлось поломать голову, как вписаться в два желания и ограничение о невозможности джина заставить одного человека полюбить другого, но, в итоге, Бейбарсова заключила, что с этой логической задачкой справилась на «отлично». Результат оказался даже краше любых ожиданий.

Действительно, зачем становиться похожим на Валялкина, если можно стать на него слишком непохожим?

Вот и жалуйся после этого, что быть девушкой плохо.