Ты сидишь рядом, буквально в шаге от меня, и даже не смотришь в мою сторону. Твое внимание приковано к изящному бокалу, полному алой жидкости. Ты пьешь коктейль, медленно смакуя кисловатый вкус, маленькими аккуратными глоточками. Я неотрывно слежу за тобой, и ты прекрасно это чувствуешь. Потому что это наш неизменный ритуал, моя милая ведьма.

В этом клубе все нечеловеческое, чужое, отталкивающее, и мне невыносимо хочется прижаться к тебе, ища защиты. Останавливает лишь то, что я знаю, как ты ответишь. Насмешливо прищуришь стального цвета глаза и привычно усмехнешься уголками губ. Я знаю тебя и поэтому не пытаюсь придвинуться ближе.

Я знаю тебя, черт возьми, всю жизнь. И большую часть своей жизни люблю тебя. И ты знаешь это.

Может ли ведьма любить? Ты усмехнешься и твердо ответишь, что для любви, вообще для чувств, нужна душа. У тебя ее уже давно нет, она выжжена дотла. Вот только в знакомых глазах раз за разом пробегает тень грусти. Или, может, жалости к глупой человечке. Тебе не нужно отвечать.

Вот ты опять поправляешь волосы цвета ночи, цвета твоей души. Сухо улыбаешься, машешь бармену, и перед тобой появляется новый бокал этого жутко кислого коктейля. Ты блаженно щуришься, из-под опущенных ресниц наблюдаешь за толпой у танцпола.

Оттуда гремит музыка, из которой я ничего не понимаю, ни слова. Толпа движется, оттуда несет страстью и жизнью, воздух буквально трясется, дрожит, проминается под танцующими. Я была бы рада присоединиться к ним, но не стану. Потому что там беснуется вся нечисть Москвы, празднует свой законный праздник, Самайн.

Я не знаю, зачем ты, принадлежащая к другому миру, раз за разом берешь меня с собой, не желая отпускать. Ты, наверное, хочешь выжечь и мою душу тоже.

Музыка гремит, и я невольно, от скуки и горького разочарования, пытаюсь понять ее смысл. Слова резкие, незнакомые, но почему-то очень навязчивые. Я сама не замечаю, как начинаю шептать, вторя хриплому голосу солиста. Не зная, что несу, я, однако, быстро ловлю ритм.

— Когда луна светит красным… — раздается твой тихий шепот.

Вздрогнув, я изумленно смотрю на тебя, понимая, — это первые твои слова за все пребывание в клубе.

— Что? — решаю переспросить я.

Ты быстро поворачиваешься. Я содрогаюсь, когда вижу острое хищное лицо в отблесках кроваво-красного освещения. И в очередной раз отмечаю, как ты все же не похожа на человека. Это притягивает, засасывает в омут.

— Песня, — лаконично поясняешь ты. — Мы живы, пока луна светит алым. Так… поют.

— А… — говорю я, только для того чтобы ответить.

Сегодня, в Самайн, действительно взошла кровавая луна. Ты говоришь, старые боги шлют привет нечисти. Ведьме я верю безоговорочно.

Ты, словно исчерпав запас слов на сегодня, замолкаешь, зависаешь в опасной близости от меня. Я неловко ловлю себя на том, как смотрю неотрывно на твои губы. Ты думаешь о своем, уже находясь не здесь.

Этот праздник — совершенно сумасшедшая ночь, что даже я, обычная студентка, чувствую необычайный прилив сил и смелости. Рука, кажется, сама поднимается с колен и скользит к твоей щеке. Мы вздрагиваем одновременно: я — от ужасного холода твоей кожи, а ты — от прикосновения. Рука лихорадочно дрожит, но я медленно провожу пальцем вниз, касаюсь краешка губы, там, где немного размазана помада. Под моей рукой быстро исчезает легкий мазок косметики, но я почему-то не отступаю, а осторожно поглаживаю пальцем губы. Нежные, мягкие и такие… настоящие.

Ты застываешь статуей, отрешенно глядя сквозь меня, хотя щеки твои охватывает краснота. Или это освещение? Неважно. Я полностью прикована к тебе, поглощаю жадным взглядом все черточки твоего лица. Время словно бы останавливается, остаюсь лишь я, стул, не позволяющий свалиться на пол, и твои проклятые идеальные губы. Но я не осмеливаюсь коснуться их своими, медленно и сладко, как мечтала уже долгое время. Возбуждение накатывает волнами.

Музыка бешено грохочет, берет новую высокую ноту, и это пробуждает тебя. Ты вздрагиваешь, отступаешь назад, легким быстрым движением вскакиваешь со стула. Я в ужасе жду чего угодно — крика, удара, испуганного побега… Но ты резко отворачиваешься, и я догадываюсь, что ты прожигаешь взглядом толпу на танцполе. Спина под тонкой черной рубашкой ровная, совершенно спокойная. У меня, хоть колени и трясутся, вдруг появляется безумное желание увидеть твое лицо.

Протягиваю руку, собираясь аккуратно тронуть тебя за плечо, но останавливаюсь, словно впереди непреодолимый барьер. Ты замечаешь руку, дрожащие пальцы, с насмешливым и чуть грустным взглядом отстраняешься. До черта знакомая усмешка. Музыка начинает орать вновь, та же. Возникает странное ощущение дежавю, и я вдруг думаю, что-то прикосновение мне почудилось, цепляюсь за эту надежду… Но твой вид говорит об обратном.

— Уходим, — быстро и хрипло бросаешь ты, скользя по мне странным взглядом.

Я не протестую и спешу следом, стараясь не потерять из виду фигуру в черном. Ты несешься слишком быстро, врезаясь в других. Вслед звучат возмущенные крики, а ты, не оборачиваясь, не сбавляешь темпа. Не знаю, чего ты боишься больше — их или меня. Наверное, все же меня.

Бормочу извинения и стискиваю в руке амулет от сглаза — твой подарок — от летящих вслед проклятий. Человек в этом клубе — слишком легкая мишень.

Выскакиваю на улицу и быстро натягиваю куртку, боясь мороза, встретившего меня здесь. Я ищу глазами тебя, боясь, что ты ушла, бросила меня одну. Но темная фигура в длинном плаще, черном, как и вся твоя одежда, замечена в стороне. Иногда мне кажется, что ты носишь вечный траур.

Я приближаюсь, улавливая вспышку огня. Пока я продиралась сквозь толпу нечисти, ты уже успела выбежать и нервно закурить. Неодобрительно кошусь на тебя, но не роняю ни слова.

Если встать поближе, я могу уловить горьковатый запах трав и сигаретного дыма. Ты смотришь наверх, не на меня, и я тоже ревниво поднимаю голову. Там, высоко над городом, висит полная луна алого цвета. Ночное светило отражается у тебя в глазах, делая еще больше похожей на вампира.

Я начинаю говорить, не заметив этого. Ты опять улыбаешься уголком рта.

— Там… — сбивчиво начинаю я. — Помада… Я вытирала…

Оправдание звучит нелепо, и голос дрожит по-детски. Я хочу сама себя стукнуть, но продолжаю что-то объяснять.

Ты поднимаешь руку и касаешься кожи там, где я стерла помаду. Все воспоминания быстро проносятся у меня в голове, будто это было годы назад. Бешено стучит сердце.

Ты вновь смотришь вверх на кровавую луну, вертишь сигарету в руках. Из-за приоткрытой двери клуба звучит прежняя песня — странные, глубокие, гортанные слова. Наверное, пластинку заело, отмечаю я.

— Мы живем, пока луна светит красным, — тихо говоришь ты.

Я не сразу понимаю, к кому ты обратилась, а потом удивленно хмурюсь.

— Чего?

— Поцелуй меня, — быстро говоришь ты, и это звучит словно приказ.

Кажется, мне послышалось. Но тут ты сама бросаешься вперед с нечеловеческой скоростью и затыкаешь меня поцелуем.

Ты когда-то давно говорила, что не умеешь целоваться, и теперь я ловлю тебя на лжи. От твоих поцелуев у меня кружится голова, и вспыхивает что-то внутри, как пожар. Горячая волна прокатывается от губ, которые ты властно накрыла своими, по всему телу.

Это ярко, страстно и горячо. Именно так надо целоваться под эту песню, с головой. Отрываться от тебя не хочется. Но ты уже сама сбавляешь обороты и целуешь с большей нежностью и осторожностью. Холодные пальцы проникают под рубашку, касаются моего разгоряченного тела. Ты прижимаешься ко мне, обнимаешь.

— Моя… — шепчешь мне на ухо, касаясь его такими желанными губами.

Я охвачена сумасшедшей эйфорией, хочется смеяться и целовать тебя, целовать до потери пульса. Ты впервые за долгое время улыбаешься легко и открыто, глаза сияют. Ты впервые живешь.

Пытаюсь сказать хоть слово, но, кажется, вместе с поцелуем ты украла и мой голос. Я соображаю, что это сейчас было, зачем и почему.

А тебя уже нет, моя любимая ведьма. Словно вообще не было, словно ты — мое воображение. Я злюсь, пытаюсь все еще возмущенно закричать, надеясь, что ты услышишь. Но почему-то молчу, глупо улыбаясь и сдерживая желание прикоснуться к припухшим и пылающим губам. Кошусь на брошенную тобой на землю сигарету.

Воздух пахнет горькими горными травами. Я знаю, что этот неуловимый аромат будет долго преследовать меня, и тихо тебя ненавижу за это. Как меня угораздило влюбиться в ведьму? И как ты умудрилась полюбить меня?..

Одно я знаю точно, — это был лучший подарок на ваш праздник, Самайн.

И теперь я всегда хочу быть с тобой. Словно луна светит красным.