Ванду тянет к сильным личностям, сколько она себя помнит.
Ее бросает в дрожь от командного голоса Наташи. От одного ее вида с пистолетом в руках по спине бегут мурашки. Латексный костюм не оставляет простора для фантазии, но заставляет представлять, какова на ощупь ее кожа.
Ванда облизывает губы и пытается сосредоточиться на том, что говорит агент Романофф. Тактика, позиция, нападение, защита. Ей чуждо это. Есть сила и слабость — все просто. Ванда не понимает, зачем все усложнять продумыванием возможных вариантов событий. Всегда все идет не по плану, сколько ни просчитывай. Ход боя зависит от решений людей, а они непредсказуемы.
— На сегодня все. — Она встает и идет к двери. — Ванда, задержись.
Ее имя в устах Стивена звучит отрывисто, почти грубо. Когда его произносит Наташа, подгибаются колени. Эта странная, нездоровая зависимость порабощает Ванду, будто это Черная Вдова может читать ее как открытую книгу, а не наоборот.
— Ты рассеянна, постоянно витаешь в облаках. В чем дело?
— Не знаю, — пожимает плечами она, а сама жадно ловит каждое слово, проклиная себя за слабость.
— В бою одна ошибка может привести к смерти любого члена команды: твоей, моей, Кэпа, Вижена. Если я доверяю тебе свою жизнь, то должна быть уверена, что не подведешь.
Ванда вздрагивает и кивает. Таким суровым голос Наташи она еще не слышала. Пожалуй, впервые осознает, что прозвище у нее не за красивые глаза.
— Вооружена и опасна, — одними губами шепчет Ванда.
— Что? — Наташа выгибает бровь и подозрительно косится.
Расслышала?
— Я поняла. Больше не повторится.
И Ванда убеждает себя, что так и будет. Хватит заглядывать ей в рот и судорожно подбирать слова при встрече, чтобы не нести околесицу. От наваждения можно избавиться только одним способом: получить желаемое. Ванда наконец вспоминает, что у нее есть сила, которая может ей с этим помочь. Привычные манипуляции: залезть в голову, найти слабость, подчинить. Она много раз это делала, потому что кому-то так было нужно, а теперь это нужно ей. И она не будет ждать удачного момента, а создаст его сама. Сегодня же.

Пробраться в комнату Наташи не составляет труда, особенно если знать, когда она принимает душ. Каждый день в одно и то же время. В восемь вечера, по расписанию, Ванда заглядывает за приоткрытую дверь и видит то, что ожидает меньше всего: Наташа не одна.
На секунду злость туманит разум. На кончиках пальцев уже алеет магия, когда приходит осознание: она ей ничего не должна. Ее одержимость только ее. У Наташи своя жизнь, в которой Ванда всего лишь один из новичков Мстителей. Все логично, но она это изменит.
И только она приводит разворошенные мысли в относительный порядок, как слышит:
— Нат, передай мыло.
Правильный Капитан Америка, девиз которого — «Не мешаю личное с работой». Капитан Америка, который учит быть бесстрастными и объективными. Капитан Америка, который ищет Беннера, но спит с его подружкой? И это его Альтрон называл ходячей моралью?
Ванда захлебывается возмущением, а Наташа — смехом. Похоже, им хорошо вместе. Как быстро она забывает Беннера, а ведь ходила как в воду опущенная, ждала новостей, беспокоилась. А сейчас… сейчас пелена с глаз Ванды падает, и ей противно.
«А не слишком ли быстро сама перестала горевать о брате?» — звучит голос Пьетро в ее голове.
«Я не могу оплакивать тебя вечно», — оправдывается она.
«Вот и она живет дальше», — ехидничает он.
«Это другое!» — почти кричит Ванда и выбегает из комнаты, пока ее не заметили.
Пьетро умер, а Халк — нет. У Ванды нет надежды, у Наташи есть. Алая Ведьма может только смириться и учиться контролю, Черная Вдова обязана искать и бороться. Все просто. Никаких полутонов. Черная жизнь с красными всполохами боли.
Иррациональная ревность отравляет ее суждения, но Ванде плевать. Теперь ее не будут мучить угрызения совести за то, что она хочет сделать.
«Нельзя бросать слова на ветер!» — кипит негодованием она.
«А играть человеческим разумом можно? — фыркает Пьетро. — Признайся, сестренка, ты просто ревнуешь».
«Она должна поплатиться!» — Ванда хлопает дверью. Она едва не слетает с петель.
«За то, что не носится по всему свету за мужчиной, который ее бросил? Не тебе ее судить», — устало выдыхает в ухо голос. Она почти видит, как Пьетро закрывает лицо рукой.
«Я ее накажу. Это справедливо», — возражает с мрачной решимостью.
«В этом нет ни капли здравого смысла, только обида, потому что она выбрала не тебя». — Она слышит в его голосе... осуждение? Нет, сожаление.
— Хватит читать морали, Пьетро, — уже вслух говорит она и садится в кресло. — Я все решила.
Она сидит так до темноты, не включая свет и не шевелясь. Только красные сгустки энергии вырываются из пальцев. Ванда дождется, пока Наташа ляжет спать, и тогда докопается до самых темных ее секретов.

Подушечки покалывает, сила требует выхода. Она рвется на свободу, чтобы разрушать. Ванда щелкает пальцами и пускает по комнате красные всполохи. Они пляшут в темноте, расцвечивают стены, завораживают свечением.
Она наблюдает за ними и усмехается. Альтрон был прав, когда говорил, что Ванда может разорвать в клочья Мстителей. Она могла, но не сделала, переметнулась на другую сторону. Предпочла добро злу, отступила, чтобы потерять Пьетро и разочароваться.
Злость клокочет в каждой клетке тела, порабощает ее. Ванда способна на многое, Алая Ведьма непобедима. Темная сторона поглощает личность, злорадствует, нашептывает на ухо: «Я предупреждала». Ванда стискивает зубы, сжимает кулаки, и красные искры ковром рассыпаются по комнате.
— Не позволю, — шипит она и касается сознания Наташи.
Никакого сопротивления. Расслаблено и беспомощно. То, что нужно.
Воспоминания хаотичны, проносятся яркими вспышками в ее мозгу. Детство, пистолеты, балетная школа, экзамены, приказы. Кровь и боль, жестокость и скорбь. Долг, честь и безысходность. Наташа заливает алкоголем концентрацию разочарования в собственной жизни. Она несчастна и одинока, разбита и сломлена, но у нее есть пистолет и сарказм, за которыми она прячется.
Решимость Ванды тает с каждой секундой. Наташа не холодна и неприступна, она убегает от внутренних демонов, скрывается за уверенностью и командирским голосом. На самом деле она до сих пор маленькая девочка, захлебывающаяся в желчи и боли. Выживает, как умеет, и в этом чертовски похожа на Ванду.
Она видит комнату с зеркалами во всю стену. Наташа беспомощно смотрит на свое отражение, смахивает слезы и начинает танцевать. Встает на кончики пальцев, изящно выгибается и крутится вокруг своей оси. Закусывает губы, чтобы не кричать, а пуанты все стремительнее становятся красными. Паркет уже в кровавых разводах, но она не останавливается. Повторяет одними губами: «Еще, еще, еще», а по щекам текут слезы.
Глядя на нее, Ванда забывает ярость и гнев, не может оторвать взгляда. Кажется, плачет вместе с ней. Наташа молода и красива, но столь же несчастна.
— Недостаточно хорошо, — звучит сухой голос, и следом хлопают двери зала.
«Чудовищно», — думает Ванда.
— Наташа? — зовет она.
Та оборачивается и непонимающе моргает.
— Что ты здесь делаешь?
Ванда не отвечает. Стремительно подходит и дотрагивается до щеки. Неуверенно проводит костяшками пальцев по влажной коже и чуть улыбается.
— Все хорошо, — шепчет она и спускается рукой ниже, сжимает плечо. — Я рядом.
Ванда знает, что чужая для нее, но сдержаться выше сил. Порывисто обнимает Наташу, прижимает к себе и гладит по спине. Шепчет что-то успокаивающее, толком не осознавая, что именно. Пытается показать, что понимает, как Наташе тяжело, и ни за что от нее не откажется, потому что… у нее был Пьетро, чтобы справиться со всем, а Наташа одинока. Несмотря на мужчин рядом, она переживает все глубоко в себе, не делится, отрицает, притворяется. Ванда знает, каково это. Она сама только и делает, что изображает видимость нормальности.
— Ты в моей голове, — рассеянно тянет Наташа, — или мне это только снится…
— Неважно.
Ванда убирает волосы с ее лица, пристально смотрит в глаза. Выжидает пару минут — рискнет или оттолкнет — и накрывает ее губы своими. Дает ей выбор, не напирает, оставляет пути к отступлению. У Ванды было время свыкнуться, она должна дать его Наташе, если хочет продолжения.
Она пробует ее на вкус, задыхается от нахлынувших эмоций, балансирует на грани. Еле сдерживается, чтобы не перейти черту и не спугнуть ее. Еще совсем чуть-чуть…
Ванда резко возвращается в реальность. Пространство постепенно принимает привычные очертания ее комнаты. Тишину нарушает только ее тяжелое дыхание. Красные всполохи растворяются. В ней больше нет злости, только уверенность: Наташа будет ее. Кажется, теперь Ванда знает, что той нужно.

Она следит за Наташей внимательнее, чем обычно. Подмечает мелкие детали: как она едва заметно морщит лоб, когда недовольна, как хмурится, стоит кому-то задать нелепый вопрос, как поджимает губы, если что-то не устраивает. Она по-прежнему закрыта, но теперь Ванда знает, в чем причина, и улавливает смену ее настроения.
Сегодня она не просто любуется ей: слушает и слышит. Восхищается силой воли и сдержанностью. Наташа так и не научилась подавлять эмоции, даже если это нужно. Сила в сердце, всегда учили родители. Сила Наташи — в разуме. Она открещивается от всего лишнего, не подпускает на пушечный выстрел. Только Стив пробился. Как?
Ванда закрывает глаза и концентрируется на ее воспоминаниях. Сейчас это куда сложнее, чем ночью. Наташа собрана и готова к атаке, но Ванда умеет быть незаметной. Осторожно проникнуть и искать, пока не узнает, что нужно.
Наташа пристально смотрит на нее, прищуривается, будто чувствует вторжение, но ничего не говорит. Ванда чуть отступает. Перекидывает волосы за спину, чтобы отвлечь внимание, опирается локтями о стол и подается вперед. Когда она облизывает губы, Наташа отводит глаза и — Ванда готова поклясться — слегка краснеет. Пока она считает это сном, пусть так и будет. Ванда удовлетворенно улыбается про себя.
— Ванда? — окликает Наташа на выходе, когда в кабинете уже никого нет.
Она намеренно не торопится. Складывает руки на груди, окидывает оценивающим взглядом. Догадывается.
Пауза затягивается. Ванде неуютно, а Наташа в своей стихии. Наступает, доминирует, подавляет.
— Что-то случилось? — сдается первой Ванда. Она понимает: при таком раскладе у нее мало шансов.
— Что-то. — Она чувствует себя букашкой под пронизывающим взглядом. — Вот только не знаю, как именно.
Ванда напрягается, но пытается не показывать этого. Судя по реакции Наташи, получается хотя бы отчасти.
— И чем я могу помочь? — она и правда заинтересована.
Если Наташа догадывается, то чего хочет? Если нет, тем более непонятно, что может сделать Ванда. А может, дело в задании Мстителей? Может, Беннер нашелся? Но при чем тут она…
— Поцелуй меня, — выгибает бровь Наташа и усмехается, наблюдая за вытянувшимся лицом Ванды.
— Зачем? — почти шепотом.
— Хочу проверить одну теорию, — она подходит ближе и заправляет за ухо волосы Ванды. — Ты ведь не против?
От ее улыбки плавятся кости, Ванда гулко сглатывает и кивает. Почувствовать губы Наташи на ее в реальности так скоро она и не надеялась, да еще чтобы та сама предложила. Слишком желанно, чтобы отказаться, но она не может пошевелиться. Ванда чувствует себя кроликом перед парализующим взглядом удава. Душа тянется к Наташе, а тело приклеилось к полу. Она почти верит, что Черная Вдова не просто шпионка, но еще и ведьма, потому что так просто не бывает. Только в глупых, наивных мелодрамах, где в животе порхают бабочки и счастливый конец. В жизни Ванды все совсем не так.
Она пропускает момент, когда Наташа оказывается рядом, осторожно, но уверенно притягивает к себе и целует. Ванда чувствует ее пальцы в волосах, ощущает прикосновения губ каждой клеткой тела, отвечает со всей пылкостью, на какую способна, потому что мечты становятся явью, а она так и научилась притворяться. Эмоции бьют через край и грозят затопить все вокруг. Под веками плывут разноцветные круги. Черно-красный мир приобретает другие цвета. Наконец-то.
Все заканчивается так же стремительно, как началось. Ванда хватает ртом воздух, все силы уходят на то, чтобы не сползти по стене, прикрыв глаза.
— А вот теперь ты мне скажи зачем, — склоняет голову набок Наташа, довольно ухмыляясь.
— Что?
Ванда слишком ошеломлена, чтобы здраво размышлять. Мысли путаются и разлетаются во все стороны, как стая перепуганных птиц. Она и правда не понимает.
«Она знает», — кривится Пьетро.
«Не может знать!» — ее захлестывает паника.
«Почему бы и нет?» — усмехается он.
«Она же человек…» — неуверенно тянет Ванда. Она и сама понимает, что это слишком неубедительный аргумент, особенно если речь идет о Наташе.
Ехидный смешок взрывает черепную коробку изнутри, она еле удерживает крик, рвущийся из груди.
«А еще ты уже залезала в ее голову. Не думаю, что она смогла забыть ощущение чужого разума в своей голове», — выдыхает в ухо Пьетро и уходит.
Ванда чувствует всем естеством, что он оставляет ее наедине с разворошенными эмоциями. Заставляет в одиночку собирать разбросанные мысли и искать хоть какой-то, пусть даже самый жалкий ответ.
Непобедимая Алая Ведьма… Ха! На поверку обыкновенная девушка со своими слабостями.
— Я помню, каково это — ощущать тебя в своих мыслях, — мягко начинает Наташа, глядя ей прямо в глаза. — И знаю, что вчера ночью я видела не обычный сон. — Видит, как дергается Ванда, но продолжает: — Совсем не сон, — легко проводит ладонью по ее лицу, — видение.
Ванда вздергивает подбородок и выпаливает на одном дыхании:
— И что теперь?
Наташа пожимает плечами.
— А чего ты хочешь?
— Для тебя это все просто развлечение, да? — Ванда чувствует, как эмоции выходят из-под контроля. Снова. — Сначала Стив, теперь игра в угадайку. Настолько плевать на чувства других?
Она отталкивает от себя Наташу и сжимает кулаки. Ванда не любит чувствовать себя уязвимой, показывать слабость — тем более. Перед ней сейчас не Наташа и даже не агент Романофф — Черная Вдова во всей красе. Хмурится и поджимает губы, но от нее за километр веет коварством. Она издевается. Ни больше ни меньше. Мало ли чего хочет Ванда. Желания всегда далеки от реальности, это она уяснила еще ребенком.
— Стив-то тут при чем?
— То есть то, что ты с ним спишь, ничего не значит? — собственный голос режет бритвой по ушам Ванды.
— Да с чего ты это взяла? — Удивление Наташи выглядит искренним, но она-то знает, как обвести вокруг пальца и не поморщиться. Еще бы. Через пару секунд ее взгляд проясняется, и она улыбается. Улыбается! — Так это ты вчера заходила ко мне?
— Если видела, зачем спрашиваешь? — Злость раздирает ее на части, впивается сотней игл в нервные окончания и требует крови. Чьей угодно.
— Я и не видела, шорох слышала, — невозмутимо передергивает плечами она и делает пару шагов к Ванде.
— Стой!
— Стив просто заходил… — игнорируя возглас, продолжает она.
— За мылом, я слышала, — Ванда чувствует, как электризуются волосы от накала эмоций.
— Он просто, — Наташа выразительно приподнимает брови, — взял его и ушел к себе. Иногда мыло кончается, — усмехается и тут же выставляет руки перед собой в примирительном жесте. — А вода шумела, потому что я проверяла напор, душ недавно сломался. Иногда все проще, чем может показаться.
«Это вполне может быть правдой», — нашептывает вернувшийся в мысли Пьетро.
«Ложь!» — продолжает вяло сопротивляться она. Стройная картина рассыпается на глазах. Так хочется поверить.
«Зачем ей врать?» — искушает вкрадчивый голос в голове.
И она не находит ни одного более-менее логичного аргумента, как ни пытается. Пьетро молчит, а мысли путаются. Она не сопротивляется, когда Наташа обнимает ее. Покорно поднимает взгляд и смотрит в глаза. Прямо и открыто. Ей нечего сказать, в тишине куда больше смысла.
— И что теперь? — Наташа возвращает ее же вопрос, улыбаясь краем губ.
— А чего ты хочешь? — Ванда жмурится от ласкающего взгляда и тянется к ее губам.
— Не думать о последствиях, — целует ее в нос, — и получать удовольствие.
Ладони Наташи крепко обхватывают талию Ванды. Ее пальцы путаются в волосах Наташи.
У всего есть свое время.
Сейчас пришло их.
Желаемое стало действительным.