Консул Диана Трой считала себя разумной женщиной. Этому не мешала ни взбалмошность ее матери, ни чрезмерное увлечение шоколадом, ни периодические влюбленности в интересных мужчин. Диана Трой — разумная женщина, рано или поздно устранявшая все лишнее из своей жизни. Поэтому никакого объяснения своему нынешнему поведению она не находила.

Возле Звездной базы 39 проходила встреча капитанов двух кораблей — великолепного и неподражаемого «Энтерпрайза» во главе с Жаном Люком Пикардом и намного менее известной «Черной птицы» под командованием капитана Орлофф.

Ната Орлофф с самого выпуска из Академии Звездного флота занималась эскортом дипломатов. Поэтому когда Луаксане Трой срочно понадобилось попасть домой, а ее дочери, только что выпустившейся из Академии, сопровождать мать в путешествии, «Черная птица» оказалась единственным кораблем, готовым сменить свой курс и доставить пассажиров на Бетазед. Посол Трой потребовала личной встречи с капитаном, чтобы тот обеспечил ей комфортный перелет и объект для флирта. Однако вместо брутального медведеподобного мужчины на мостике появилась девушка в форме научного офицера Звездного флота и коротко представилась:

— Капитан Ната Орлофф. Чем могу служить?

Пока мама пространно перечисляла свои титулы («Вы имеете дело с Дочерью Пятого Дома, Хранителем Священной Чаши Рикса и Наследницей Священных Колец Бетазеда! Надеюсь, вы понимаете, что это значит?»), Диана заинтересованно рассматривала капитана. Как полубетазойка, она не умела общаться телепатически с незнакомыми людьми, только чувствовала их эмоции. Удивительно, но Луаксана не злила Нату, не раздражала, не отвлекала, а веселила. И вот это злило уже саму госпожу посла. А может тому виной была Диана, посмеивающаяся рядом.

— Как ваше полное имя? — церемонно спрашивает мадам посол. — Ваши мысли настолько запутаны, что любой бетазоид в них увязнет.

— Я общалась с бетазоидами. При всем уважении к вашей расе, предпочту, чтобы в моих мыслях вязли, а не лазили, — Ната улыбается, а потом добавляет. — Если вам угодно, мое имя...

И тут звучит что-то абсолютно невообразимое на непонятном языке — рычащее, певучее и очень длинное. Луаксана слегка теряется, потому что воспроизвести подобную околесицу не представляется возможным, но затем важно кивает и удаляется с мостика. А Диана остается. И просит:

— Простите, а можно еще раз? Я запомню, честное слово.

Капитан внимательно смотрит на пассажирку, потом усмехается и повторяет:

— Меня зовут Наталия Александровна Орлова.

— Ната... Наталия Оли... Алекс... Александ... рова...

— Ровна. Александровна, — серьезно поправляет капитан, а потом смеется. — Не мучайте себя. Экипаж зовет меня капитан Орлофф. Вы можете называть меня Ната.

И Диана чувствует симпатию девушки, улыбается в ответ и только собирается уйти с мостика, как Ната окликает ее и говорит:

— Если вы не против, то через пару часов я закончу свои дела, и мы можем пообедать. Подозреваю, ваша матушка откажется от приглашения, но в любом случае, оно адресовано вам.

— Буду рада составить вам компанию, — отвечает Диана и почему-то внезапно смущается.

***

— За вас, Диана, — Ната улыбается и приподнимает высокий бокал на тонкой ножке. — И за вашу матушку, благодаря которой мы встретились. Как жаль, что она не смогла к нам присоединиться.

— Но вам не жаль, — улыбается в ответ бетазойка и подносит бокал к губам. Потом удивленно поднимает глаза на капитана и спрашивает: — А что это?

— Настоящий шоколадный ликер. Слишком сладко? Не люблю алкоголь, он горький, а это вполне...

— Это шоколад, — удивленно говорит Диана. — Откуда вы узнали, что я люблю шоколад?

Ната растерянно смотрит на гостью и вертит в пальцах бокал.

— Абсолютно не представляла. В любом случае, ваше здоровье, — капитан медленно ставит ликер на стол и продолжает. — Удивительно видеть бетазоида на военной службе. Среди дипломатов — о, да, но офицер Звездного флота?

— Я полубетазойка, да и на дипломатическом поприще мама куда лучше меня выглядит. Слишком большая ответственность — судьбы рас, а иногда и целых систем. Предпочту помогать экипажам кораблей, например. А там как знать, что еще выйдет.

— Вот оно как... — задумчиво говорит Ната и внезапно спрашивает. — Присмотрели уже себе место на каком-нибудь корабле? Выпускницу Звездного флота с руками оторвут, особенно бетазоида.

— Пока что нет… Предложений не было.

— А оставайтесь у меня, — вдруг предлагает Ната, отставляя бокал подальше. — Будете моим советником по науке.

— Но я же психолог…

— Штатным психологом, — тут же поправляется Ната. — Так вы согласны?

— Это довольно неожиданно… — медленно говорит Диана, потому что ликер, как оказалось, был довольно крепким, а чувства Наты — чересчур размытыми. — Я весьма польщена вашим предложением, капитан, но пока что конкретных планов у меня не было. Не могу вам ничего обещать… Да и моя мама…

Ната отрицательно качает головой и улыбается.

— Вы так очаровательны в своей растерянности. Не берите в голову, мне показалось, что вы будете рады моему предложению.

— Я рада. Правда, я рада, но это все так… Я не думала пока о дальнейшей карьере… — мысли бетазойки путаются, а чувства капитана становятся все ярче.

— Диана… — мягко зовет ее Ната. — Диана, оставьте это. Вы так красивы, Диана. Когда все время проводишь в космосе, учишься ценить красоту живых существ. Наверное, я слишком уж спешила оставить цветок с Бетазеда у себя на корабле.

Бетазойка внезапно понимает, что именно испытывает капитан Орлофф. Чувство нежного любования и невероятной симпатии окутывают Диану, делают ее беспомощной, от них не хочется уходить, как утром не хочется вставать с теплой постели, хотя сна ни в одном глазу. Пауза затягивается, но нет никакой неловкости, и Трой кажется, что еще минута в этих блаженных эмоциях, и она замурлыкает как котенок и останется на корабле, в каюте, где угодно, лишь бы только не отрываться от них. Это ведь так приятно — не похоть, не влюбленность, не желание обладать, не…

От двери раздается настойчивый звук вызова, Ната передергивает плечами и поднимается. На пороге стоит первый офицер — вулканка Т’Уин. Конечно же, капитан где-то срочно нужен, конечно же, надо идти прямо сейчас, конечно же…

Диана комкает салфетку, встает, растерянно смотрит на бокалы на столе, так же скомкано прощается и вылетает из каюты.

Через неделю выпускнице Академии Звездного флота Трой приходит оповещение о том, что место штатного психолога на корабле дипломатического класса «Черная птица» было оставлено свободным до ее решения.

***

Спустя месяц после выпуска Диана Трой снова ступает на борт «Черной птицы», убеждая себя, что просто более выгодных предложений не нашлось… Ну что это за карьера — служить на транспортнике, разнимая исключительно мужской экипаж? Или на пассажирском лайнере помогать справляться с боязнью перелетов? Или на станции играть целыми днями в покер, потому что других дел там нет? А тут дипломатический корабль, перелеты, миссии, решения конфликтов, новые миры… Капитан… На этом Диана себя обрывала и шла писать решительные отказы на все запросы, оставляя без ответа тот, самый первый. Но теперь-то… Теперь-то уже все решено.

На мостике суета, Орлофф недовольно что-то выговаривает начальнику охраны, мельком взглянув на нового офицера. Закончив, хмурится, окликает первого помощника.

— Коммандер Уин, будьте так добры, покажите нашему психологу ее каюту и рабочее место, потом смените меня на мостике.

Диана теряется от такого холодного приема, но Ната внезапно улыбается ей и снова поворачивается к экипажу.

Вулканка, которую назвали неполным именем, что, видимо, было привычным для капитана, провожает Трой в каюту.

— Все стандартно, рабочий кабинет за этой дверью, туда есть вход cо стороны коридора. Ванная комната здесь, если Вам понадобится что-то еще — можете обращаться к службе снабжения. Также капитан попросила встроить в ваш репликатор рецепты блюд, содержащих шоколад. Она сказала, Вы поймете.

Т’Уин удаляется. Оставшись одна, Диана словно оживает, сбросив с себя всю тяжесть должности. Все можно осмотреть, попробовать, переделать по-своему. Очеловечить. Потом можно будет прогуляться по кораблю, познакомиться с соседями, получить форму. Новоиспеченный главный психолог лукаво улыбается и просит у репликатора шоколадный пудинг.

***

— Голопалуба номер 3, программа 36… — начинает Диана, но механический голос вежливо перебивает:

— Голопалуба недоступна для новых программ, желаете войти в существующую?

— Кто создатель программы? — любопытствует Диана.

— Капитан Орлофф и коммандер Т’Уин.

— Вместе?

— Запрос некорректен. Желаете продублировать запрос?

— Нет.

— Запрос отменен.

Диана медлит, но все же открывает касанием дверь голопалубы и входит.

Тренировочный зал наполнен звоном и тяжелым дыханием. Обе создательницы программы, заметно уставшие, заканчивают бой на своеобразного вида оружии, в котором Диана узнает вулканскую лирпу. Через мгновение тяжелый набалдашник чуть касается головы капитана, и та склоняется в ритуальном движении.

— Уин, ты как всегда великолепна. Не жалею, что упросила об уроках.

Вулканка коротко кивает, поворачивается к замершей Трой и спрашивает:

— Чем обязаны, лейтенант?

Диана теряется, смущается, и, чувствуя себя лишней, не знает, куда девать глаза… Но Орлофф подходит, мягко кладет руку на плечо старпома и улыбается. Та едва заметно вздрагивает, отворачивается и, подхватив прислоненные к стене лирпы, несет их к стойке с оружием.

— Это древнее и благородное искусство боя, Диана. Вулканцы только в нем позволяют себе нечто, отдаленно похожее на эмоции. Т’Уин прекрасно владеет собой, иначе моя голова уже была бы проломлена. Но в настоящем бою все выглядит иначе. Красивее вулканского Пон Фарр, великолепного, но жестокого, разве что цветы Бетазеда.

Диана мучительно краснеет, видя намек, где его, возможно, и не было. И внезапно вздрагивает — от вулканки, медленно снимающей защитный нагрудник, идет волна невероятной смеси эмоций. Если бы речь не шла о вулканцах, Трой голову бы дала на отсечение, что это ревность.

***

— Диана, вы любите цветы? — спрашивает энсин Рой и улыбается. Эта девушка из колонии на Марсе была по праву рождения обречена на прямоту и бескомпромиссность и потому нравилась Трой.

— Люблю. Жаль, что на корабле нет оранжереи. Прогулки по ней были бы приятным разнообразием.

Рой смеется и заговорщицким шепотом сообщает, что на корабле нет оранжереи, зато есть зимний сад.

— Космический, если быть точнее. Капитан настояла. Сказала почти то же самое, что и вы.

Открытие это было весьма кстати и Диана, сверяясь с корабельным компьютером, совсем скоро оказывается в окружении фиолетовых листьев вулканской спондики, зеленого папоротника с Земли и другой растительности. Откуда-то справа раздается плеск, и Трой, раздвинув ветви очередного кустарника, оказывается у небольшого пруда. На каменном берегу сидит Ната и голыми ступнями увлеченно шлепает по воде, потом поднимает голову и задорно улыбается.

— Хотите присоединиться? Замечательный способ снять стресс, — говорит капитан и, особенно усердно болтает ногами, вызывая фонтан брызг.

Трой беспомощно переводит взгляд с пруда на свою форму, новенькую и не готовую к подобным приключениям.

— Ладно! — хмурится Ната. — Тогда хотя бы постойте рядом.

— Капитан, мне кажется, вы очень устали, — говорит Диана осторожно, подходя поближе. — Ваши действия указывают на снятие с себя частичной ответственности за свое поведение. Вам надо…

Орлофф фыркает и поднимает ногами целый фонтан брызг, окутавший бетазойку с ног до головы.

— Надо бы зайти ко мне… — растеряно заканчивает Трой.

— Обязательно! — уверяет капитан и, соскользнув с камня в воду, тянет за собой Диану. Та поскальзывается, широко распахивает глаза и со всего размаху влетает в объятия смеющейся Наты.

— Капитан? Капитан! — слышится откуда-то голос Первой. Трой смущается, неловко отстраняется и, выйдя на берег, поспешно скрывается в ветвях ивы. Но вместо того, чтобы уйти, остается и прислушивается к эмоциям Наты. В них настолько явно чувствуется разочарование и легкое изумление, что Диане кажется, будто Орлофф сама не совсем понимает, зачем делает все это.

«Все — это что?» — мысленно спрашивает бетазойка и тут же, вздрогнув, загоняет подальше этот вопрос. Потому что опасный. Потому что не вовремя. Потому что это все только фантазии.

А на берег пруда выходит Уин, смотрит на Нату и медленно сходит к ней в воду. Та склоняет голову и что-то спрашивает, совсем тихо. Потом проводит рукой по щеке вулканки и улыбается. Диана вздрагивает от знакомого ощущения влюбленности и немедленно сбегает оттуда.

«Не хочу знать, чье это чувство, не хочу и не могу не знать. Надо просто об этом не думать. Просто не думать». Просто не думать не получается, особенно, когда на талии еще горят прикосновения капитана.

***

— Все старшие офицеры также обязаны пройти психологическое обследование раз в год! Это устав, его никто не отменял!

— Диана, вы прекрасны в своих страстных порывах, однако мы работаем, — мягко отзывается капитан, при этом в глазах у нее пляшут черти.

— Вы можете составить очередность в зависимости от вахт. Я подожду, — упрямо мотает головой Трой. — Это моя работа, капитан, и ее никто не отменял. Зачем же вы тогда вообще меня наняли?

На мостике повисает продолжительное молчание, отчего Диана понимает, что тема затронута неудачная. В общей мешанине эмоций сложно было понять, какие кому принадлежат, но общая суть ясна — ее не воспринимают всерьез. На глаза наворачиваются слезы, но Диана только кивает и горько повторяет давнишние слова капитана:

— Видимо, цветок с Бетазеда и правда нужнее кораблю, чем психолог.

Ната морщится, прикрывает на мгновение глаза рукой и глухо говорит:

— Первый помощник капитана, Т‘Уин, сегодня после смены вас ждет прохождение обследования у Главного психолога. Остальные офицеры должны отметиться у лейтенанта Трой и указать удобное для них время. А теперь мы можем начать работать?

Элиза Флорес покидает свой пост и вытягивается перед Орлофф в струнку.

— Разрешите обратиться, капитан?

— Разрешаю.

— Моя вахта окончена. Могу я пройти обследование сейчас и с этой целью покинуть мостик?

— Разумеется, — Ната улыбается краешком губ и кивает Диане. Коммандер Флорес нарочито чеканным шагом шествует в лифт вслед за Трой и только зайдя в кабину, позволяет себе фыркнуть.

— Напыщенные индюки, ничего не понимающие в управлении персоналом. Не тушуйтесь, лейтенант Трой, наша с вами работа состоит в том, чтобы поддерживать здоровье экипажа. Моя — физическое, а ваша — психологическое. Сработаемся, — и Флорес протягивает Диане небольшую мозолистую руку.

***

— Здравствуйте, коммандер Т’Уин, — произносит Диана, глядя на высокую фигуру в дверях.

— По приказу капитана на обследование прибыла, — отзывается вулканка и позволяет себя провести в кабинет. На удобной кушетке нет ничего лишнего, благо Диана внимательно изучила перед сеансом все, что может пригодиться.

— Итак, коммандер, расслабьтесь, я просто задам вам несколько вопросов, стандартных для вулканцев на космических кораблях. Вы готовы отвечать?

— Да, лейтенант, — спокойно говорит Уин и прикрывает глаза.

— Вопрос первый, довольны ли вы своей работой на корабле?

— Я выполняю поставленные передо мной задачи, моя квалификация делает меня ценным членом экипажа, должность соответствует интеллектуальным и физическим возможностям, я не испытываю дискомфорта и желания сменить место работы, — методично перечисляет вулканка.

— Прекрасно. Вопрос второй. Вас устраивает сфера общения на корабле? Не хотели бы вы ее изменить? Возможно, присутствие большего количества ваших соотечественников могло бы хорошо на вас повлиять.

— Существа на корабле наделены высоким интеллектом и уровнем адаптации. С ними комфортно и спокойно в повседневном общении, они профессиональные и высококвалифицированные работники, что требуется во время службы, — слушая ответы вулканки, Диана не чувствует в ней никакого отрицания, никакой лжи или попытки утаить что-то. И Трой даже показалось, будто все ее мысли насчет каких-либо несдержанных эмоций у Уин — глупость, недопонимание.

— Последний вопрос. Кто-нибудь на корабле вызывает у вас эмоции? Кто-нибудь заставляет вас чувствовать волнение?

«Кажется, с выводами я поспешила», — лихорадочно думает Диана, пытаясь справится с ужасом, который ее охватил. Ужасом, который сейчас испытывала ее пациентка. Уин всего на мгновение открывает глаза и потом выдыхает:

— Да.

***

— Сигнал бедствия, капитан, — коммандер Флорес дожидается утвердительного кивка и выводит на большой экран сообщение.

От увиденного Диана вздрагивает и подносит руку ко рту, удерживая рвущееся наружу восклицание. Экипаж мостика старательно отводит взгляды в сторону, а спина капитана каменеет. На экране земной мальчишка лет семи, дрожащий, с огромными испуганными глазами и слипшимися от крови волосами. На заднем плане валяются как попало трупы людей и инопланетян, все вперемешку, что не оставляет сомнений в случившейся трагедии.

— Помогите, пожалуйста, помогите, кто-нибудь… Наша колония, Астра Вентиго А-25, подверглась нападению… Подверглась нападению… Всех убили… Всех… Пожалуйста, кто-нибудь…

Сообщение прерывается, и капитан поворачивается к Диане.

— Эмоции этого ребенка… Дают нам надежду?

Трой задумывается всего на мгновение, вспоминая мешанину ужаса, боли и отчаянного желания жить. И, осторожно подбирая слова, отвечает:

— Да, капитан. Этот ребенок был жив на момент отправки сообщения. Если мы поспешим…

Ната коротко кивает, потом поворачивается к Флорес и отдает четкие распоряжения:

— Коммандер Т’Уин остается вместо меня. Мне необходимы Садойя, Комми и стандартная группа высадки на планету. Я в телепортационную.

Офицер по безопасности Элиза Флорес вытягивается в струнку на мгновение, но тут же возвращается к комму, выполняя приказ капитана.

— Лейтенант Трой, проводите меня, — уже стоя в шахте лифта просит Ната и та поспешно подходит: — Вы уверены, Диана? Мне кажется, я где-то слышала название этой колонии, только все никак не могу вспомнить, где…

— Ребенок был честен в эмоциях. Возможно, вас будет там ждать засада тех, кто уничтожил все на планете, но ребенок… — поспешно заверяет Трой.

— Я поняла.

Они молча идут рядом, чуть касаясь рукавами форменной одежды.

— Мне бы хотелось… — начинает Диана и замолкает.

— Что такое, лейтенант?

— Мне бы хотелось спуститься вниз с Вами, капитан. Кажется, мне стоит пойти туда. Вы не обязаны брать и меня тоже, но мне кажется…

Ната приближается к комму и мягко выговаривает:

— В стандартную группу включен старший психолог лейтенант Трой. Коммандер Флорес, учтите замену.

Диана благодарно склоняет голову и следует за капитаном уже как член группы высадки, а не как… Не как провожающая.

***

— Садойа, Комми, просканируйте плато, остальные со мной в пещеру, — командует капитан, настроив комм на частоту сигнала о бедствии. Инженер и биолог отделяются от группы высадки и уходят куда-то направо, где спуск чуть более пологий.

Стоило остальным через расщелину в скале пройти глубже, как все пошло кувырком. Капитан на секунду остановилась перед дрожащим маревом в воздухе и тут же попятилась назад, знаками показывая, что надо уходить. Но вход в пещеру уже накрыт силовым полем, а по коммуникаторам проходят сплошные помехи.

— Мы в ловушке, капитан, — сообщает очевидную вещь Диана. — Но живых существ здесь нет.

Ната подходит к центру пещеры, где, судя по сканерам, скрывается что-то достаточно крупное, скорее всего, генератор помех.

— Куда мы попали, капитан? — тихо спрашивает один из энсинов.

— В большую передрягу. А теперь дайте мне ваши коммуникаторы и блоки питания от станнеров. Нам нужно связаться с кораблем любой ценой.

***

Из подручных материалов все, что удалось сделать — это усилитель сигнала, точечный и настроенный на значок капитана. Из-за ужасного шума голоса с «Черной птицы» практически не слышны, но Орлофф это не останавливает.

— Захват двух целей, Садойа, Комми, поднимайте их! — приказывает капитан железным голосом, едва слыша, как сквозь помехи кто-то пытается возразить. — Поднимайте, черт бы вас побрал. Вы нас не вытащите, но пока и их не поймали, поднимайте!

Две фигуры на плато внезапно для нападающих останавливаются, будто прислушиваются к чему-то, и касаются прикрепленных на груди значков с эмблемой Звездного Флота.

Внезапно сквозь помехи пробивается звенящий голос Т’Уин:

— Мы заберем Вас, капитан. Пробьем этот чертов купол и заберем. Готовьтесь. Насчет три. Раз… Два…

Орлофф торопливо прикрепляет значок к форме Дианы, коротко прижимается губами к ее виску и на счет три активирует телепортацию. Последнее, что успела увидеть Трой — силуэт какого-то существа у входа в пещеру, судя по всему, спешно деактивирующего защитный купол.

***

Ната приходит в себя от пощечины. Стоило ей открыть глаза, как сверху полилась холодная вода и Орлофф резко садится, фыркая и отплевываясь. Перед ней, широко расставив ноги в высоких сапогах, стоит невероятно крупный мужчина, ухмыляющийся и натягивающий на руку, которой, видимо, и дал пощечину, перчатку из варлесианской кожи. За атаманом, а это был несомненно атаман шайки, стояли двое верзил со станнерами, выставленными в боевой режим. «Или мародеры, или работорговцы. Иначе флотское оружие не получить», — быстро прикидывает Ната и медленно поднимается на ноги.

— Лейен. Лейен Брейвик, капитан этого корабля и… И великолепный стратег. О, не делайте такое лицо, Орлофф, вы меня уже видели до этого. Просто… Не узнали.

В стене загорается монитор, на котором закусывает губы мальчишка лет семи и страшным полушепотом просит:

— Помогите, пожалуйста, помогите, кто-нибудь… Наша колония, Астра Вентиго А-25, подверглась нападению… Подверглась нападению… Всех убили… Всех… Пожалуйста, кто-нибудь…

Лейен хохочет, глядя на лица офицеров Звездного флота, словно закаменевшие от того, что они увидели.

— Люблю этот момент. Это надо быть такими тупыми! — повторяет он и с издевкой объясняет. — Это я. Не сейчас, конечно, тогда. Двадцать лет назад. Смешно, правда? Надеялся на вас, звал… А пришли не вы — эти вот пришли. Как там их называют… Пираты. Наверное, это и к лучшему. Вместо того чтобы быть таким слабаком, как вы, вместо того, чтобы вечно плакать и звать на помощь, я стал тем, из-за кого ее зовут. Позиция силы, так сказать. Забавно, правда? Зато из вас, офицерчиков Звездного Флота, выходят прекрасные гладиаторы. Вы же до последнего надеетесь, что вас спасут.

— Куда мы направляемся? — спрашивает Ната, добившись твердости во взгляде и в голосе.

— О, вам там понравится. Все условия. Здоровое питание, физические нагрузки, ночевка на свежем воздухе… Охота. Правда, все это в пределах Арены, но что такое пределы для тех, кто стремится в бесконечность и далее, — тянет Брейвик, а потом деловым тоном поясняет. — Вас продадут, как скот. Хозяева Арены скупают живой товар по головам — чем больше привезем, тем больше доход. Потому не в моих интересах калечить вас или убивать. Однако будьте паиньками. Никто не запретит мне свести вас с ума… страхом, например.

Орлофф смотрит в спину уходящему пирату и только потом оборачивается к своей команде высадки.

— Ничего, капитан, ничего. Выберемся, — шепчет бледный энсин, недавно заступивший на службу, и чьего имени Ната никак не может запомнить.

***

— Где она? — у Т’Уин спокойный голос и трясущиеся руки. — Где капитан Орлофф?

Из комнаты Первой только что вышли Садойа и Комми — два офицера, спасшихся от нападения. Теперь перед вулканкой осталась сидеть только Диана, плотно сжимающая губы, удерживая всхлипы.

— Они… — осторожно начала Трой, но тут же ее голос сорвался, и пришлось сделать продолжительную паузу. — Они не говорили, куда заберут нас. Просто… Просто схватили и все. Мы даже не видели их… Я не видела.

— Просто схватили и все, — размеренно повторила Первая и взорвалась. — Что значит, просто схватили и все?! Что это значит?! Вы же сказали, что ребенок говорит правду, Вы же клялись, что это так! Неужели бетазоиды не способны отличить эмоции реальные от эмоций записанных! Эта чертова запись была сделана двадцать лет назад, слышите? Двадцать! Неужели нельзя было посмотреть в архивах что-то об этой колонии! Эта чертова колония была уничтожена, когда вы еще в пеленках лежали!

Диана смотрит на Т’Уин с ужасом, широко распахнув карие глаза, наполненные слезами. Вулканцы не могут испытывать эмоций. Вулканцы не могут кричать от горя. Вулканцы не могут плакать. Вулканцы не…

Первый помощник капитана сползает вниз по стене и говорит глухим голосом:

— Вы можете быть свободны, лейтенант. Скажите, чтобы меня подменила коммандер Флорес. Я хочу вплотную заняться расследованием.

***

Сначала ее отделяют от остальных. Ну, конечно. Этого и стоило ожидать. Потом вместе с другими несчастными, купленными у другого «поставщика», ведут некоторое время по палящему солнцу, потом по каким-то катакомбам.

— Выбирайте, — перед пленниками вываливают гору звенящего металлом оружия. Только ручное, только холодное… Никаких фазеров, пушек, станнеров… Ната внимательно осматривает груду и замечает изогнутый полумесяцем край лирпы. Пока остальные примериваются к батлетам, кабарам и меклетам, она слитным движением вытаскивает вулканское оружие и отходит в сторону. Потом их разводят по камерам. Вернее это не камеры, а клетки, в которых, видимо, когда-то содержались привезенные с других планет хищники. Ната горько усмехается — в этом мире хищникам дана полная свобода, а существам мыслящим — борьба за выживание.

В соседней клетке сидит клингон — гордый, не по положению заносчивый воин. Когда приводят Орлофф, он долго смотрит на нее немигающим взглядом и что-то рычит тюремщикам на своем грудном языке. Те, видимо, знакомы с ругательствами на клингонском, а потому только хохочут в ответ, а Ната морщится. «Отродье», — самый мягкий эпитет, который позволяет себе новый сосед.

***

— Отродье! — рычит Ваур Тал и вонзает батлет в лоб пустынному шакалу. — Не подходи, человеческая самка. Только мешать будешь.

На всеобщем он говорит глухо, срываясь на ворчание, не глядя на Нату. Задвинув ее в угол и закрыв собой, клингон орудует батлетом размеренно и быстро, выдавая тем самым, что это не первый его бой на Арене.

Орлофф ждет. Приняв лирпу наизготовку, не мешая Талу, она смотрит из-за его плеча на растущую гору тварей. Охранник напротив поднимает станер, видимо пытаясь освежить бой кровью клингона, и Ната кричит: «Меняемся!» — проскальзывая ужом под руку воина и взмахивая оружием. Луч станера бьет в деревянную ручку лирпы, словно разбрызгивается вокруг ладоней и оружие падает из разом онемевших рук. Ваур Тал, разгоряченный боем, отшвыривает Орлофф в сторону и выпускает кишки последней живой твари. Потом поднимает лицо к небу и победно рычит, приподнимая верхнюю губу и обнажая крепкие острые зубы. Поворачивается к Нате, перекидывает ее через плечо, подхватывает лирпу и гордо шествует к охранникам, стоящим у железных ворот.

***

— Что эта самка делает здесь? — спрашивает клингон, когда Нату заталкивают в ту же клетку.

— Ты же защищал ее, вот твоя награда, — хохочут тюремщики и продолжают толпиться у прутьев, подталкивая Орлофф к Талу. — Можешь делать с ней, что пожелаешь.

Ваур Тал медленно приближается к человеческой самке. Она не боится, стоит спокойно, только плечом передергивает, когда слышатся особенно скабрезные высказывания. Гордая. Сильная. Бесстрашная. Таких в рабыни на Кхоноше не берут — бесполезно. Проще убить. Или сделать воином. Соратником.

— Откуда ты умеешь владеть лирпой? — медленно спрашивает Тал. И правда, оружие вулканцев слишком сложное для повседневного обращения. Слишком необычное. Как ни печально признавать, клингонский батлет был гораздо более распространен среди рас Галактики, что было святотатством по меркам истинных воинов.

— Меня учила вулканка. Я просила об этом.

— С каких пор люди полагаются не на фазеры и станнеры, свои игрушки трусов, а на благородный металл?

— С тех самых пор, как увидели Пон Фарр, — спокойно отвечает самка и садится на подстилку первой.

— Расскажи мне, — клингон усаживается напротив, к неодобрению толпы и стражников, и внимательно слушает.

***

— Они зря оставили нас в связке на Арене, человеческая самка.

— Они еще пожалеют об этом, клингон.

Словно заклинание, произносили они эти фразы перед выходом на Арену. Перед каждой победой. Их хозяева уже поняли, какой доход может принести столь необычная пара, и принимали баснословные ставки на них. Невероятная слаженность их действий породила массу слухов, вплоть до того, что человек — полубетазойка, а клингон — одурманенная ее чарами марионетка.

На такие подозрения Ваур только хохотал, сверкая зубами и довольно чувствительно тыкая кулаком в бок свою соседку по клетке.

— Мы должны убежать, клингон, — сказала Ната спустя три дня.

— Мы убежим, человеческая самка, — отозвался клингон и разорвал руками мелкого пустынного шакала.

Ваур Тал спал мало, и потому слышал, как его соратница скрипела зубами во сне и иногда называла кого-то странным именем: «Диана». Ната поднималась рано, а потому иногда заставала спящего клингона, который коротко взрыкивал на родном языке. Скудных познаний в клингонском хватало, чтобы понять, что он звал сына.

***

На самом деле, плана спасения у них не было никакого. Ни у Наты, ни у Тала. Просто в какой-то момент охрана не справилась с огромным Пожирателем пустыни — червем, перелопачивающим своим желудком километры этой дрянной планетки. Перестаравшись со зрелищностью, хозяева Арены не угадали с последствиями. Оружие не пробивало дубленую шкуру Пожирателя, веревки и цепи не удерживали, бойцы Арены благоразумно держались в стороне. В какой-то момент тварь со всего размаху ударила по громадным дверям, ведущим на свободу, и смяла их, как игрушку. Человек и клингон переглянулись и поняли, что пора.

У ближайшего охранника, оглушенного Пожирателем, нашелся фазер и фляга, у некого подобия врача, наживо зашивающего раны бойцов Арены, сканер и набор первой помощи, в котором, правда, оказались одни бинты. Дальше медлить было опасно, и Ната первой выходит за стены их тюрьмы, оглядывая неприглядный пейзаж.

— Самка. Мой корабль здесь недалеко. Там есть передатчик, ты сможешь отправить сообщение флоту, — говорит Ваур Тал и чуть медленнее, чем нужно, спрыгивает с обломка стены.

К вечеру Ната понимает, что клингон весь день бежал со сломанной ногой.

***

— Чертов упрямый клингон! — шипит Ната.

— Тупая человеческая самка! — рычит Ваур Тал.

Но она все равно взваливает на себя изрядно полегчавшего воина и шаг за шагом ведет вперед. Уже тяжелые доспехи занесло песком там, где их бросили. Верный батлет с почетом был водружен на верхушку небольшой пирамиды из камней. Лирпа, лишившись тяжелого набалдашника и с обмотанным тряпками острым серпом, служила чем-то вроде костыля. Сканер днем подзаряжался от солнца и мелодично пиликал, если где-то поблизости была вода.

— Упрямая… Самка… — едва шепчет клингон на привалах по ночам, пока Орлофф разогревает фазером камни и приносит какую-то непонятного происхождения пищу, чуть ли не с рук кормит Тала. Потом сама быстро ест и ложится спать. Ваур Тал спит мало, а потому постоянно сторожит эту непонятную самку со стальными глазами и будто дюраниевым сплавом внутри. Под утро будит ее и дремлет пару часов, пока Ната перевязывает ногу, сканирует окрестности, намечает маршрут и пытается приспособить солнечные батареи сканера для подзарядки фазера. Это все равно не выходит, но Орлофф не прекращает пытаться. Ведь все, что им осталось — найти эти чертовы останки корабля-невидимки клингонов и заставить заработать этот чертов передатчик.

***

Два обжигающих солнца больно бьют по глазам. Диане ужасно жарко, во рту сухо, а на зубах скрипит песок. Голос капитана доносится как будто из-под земли: «Чертов клингон, когда же мы уже избавимся друг от друга…». Сон на мгновение прерывается, чтобы смениться другим. Опять на зубах песок, но теперь уже слишком холодно, на небе сияют семь лун, а голос Наты становится спокойным, почти умиротворенным: «Не рычи уже, не рычи… Пей эту чертову воду, выберемся отсюда, выберемся…»

Диана просыпается резко, будто выныривает из проруби. Этот сон повторяется уже дней пять, навязчиво и непреклонно. Раньше вместо пустыни и небесных светил снилась какая-то круглая арена, чудовища и звон металла. Бетазойка трет виски и через мгновение решается.

На экране возникает лицо Луаксаны, бодрой, как никогда. Но стоило дочери пересказать мучающие ее сны, мадам Трой закусывает губу и бормочет что-то, отдаленно напоминающее фразу: «Пусть будет так, но этого быть не может!» Потом вместо многословного потока, Диане доводится услышать только: «Иди к своему начальству, опиши планету, и ищите. Если найдете такую, то это будет означать лишь одно — твоя Имзади ждет тебя». И мама отключает связь.

Коммандер Т’Уин открывает дверь не сразу. Но как только Диана говорит: «Я знаю, где может находиться Ната», — всякие сомнения отметаются. Даже сомнения самой Трой. И они ищут. Они ищут чертову планету с двумя солнцами и семью лунами. С пустыней, контрабандистами и звоном оружия. Сидят в комнатах вулканки, подсчитывают время пути до ближайшей планеты и молчат.

Уин срывается с места, как только расчеты закончены. По комму вызывает Флорес, объясняет ситуацию, сразу же «Черная птица» начинает чуть ощутимо подрагивать, поворачивая, и, настроившись на координаты, уходит в варп.

— А если она не там? — тихо спрашивает вулканка. — Откуда Вы вообще взяли, что она там?

Диана закусывает губу и отрицательно качает головой. Первая ничего не говорит и углубляется в описание найденной планеты.

***

Ваур Тал был прекрасным воином, поэтому прилетел на эту планету за своим сыном, поэтому выжил, поэтому сбежал. Но теперь единственное, что заставляет его жить — человеческая самка, которую нужно спасти во что бы то ни стало. Она — соратник, она сейчас — смысл жизни. И потому он не говорит Нате, что почти не чувствует правую руку, что нога уже давно похожа на бесполезный чурбан. Ваур Тал знает только одно — за ними погоня и очень близко, и потому заставляет самку вызубрить наизусть коды доступа к передатчику.

— Иди за ним. И возвращайся за мной на корабле. Погоня близко, тебе надо успеть, — говорил он, зная, что корабль разбит и занесен песками. Но если человеческая самка уйдет одна, то успеет спастись, успеет позвать на помощь. У двоих шансов куда как меньше.

— Нет.

Она всегда говорила только это и упрямо тащила его на себе дальше. Не зная, где находится корабль, Ната повторяла, как молитву:

— Уже скоро, скоро, потерпи немного.

Тал смотрел на скалы по ночам и видел там свет и силуэты существ, отправленных за ними в погоню. Это означало, что их почти настигли. Всего раз он попытался встать и пойти навстречу огням, чтобы сказать им, тем людям, будто она уже мертва. Да и он не жилец. Но Ваур Тал стал слишком неповоротлив и неуклюж, самка услышала и пошла за ним, не пытаясь его вернуть или упросить, пошла за ним в ад. И клингон сдался.

Ваур Тал шел к своей цели долгую, невозможную неделю, и потому, когда из-под обломков корабля был извлечен спрятанный передатчик, силы покинули клингона и тот осел на песок. Словно сквозь пустынную дымку он видел, как бледная самка… Ната садится рядом с ним и вызывает корабли Звездного флота, вызывает хоть кого-нибудь, потому что он, чертов клингон, умирает. И она останется совсем одна. Ваур Тал закрывает глаза и не понимает, это кровь шумит в ушах или их преследователи уже так близко. Последнее, что слышит клингон, голос Наты, повторяющий единственное слово: «Диана».

***


Когда «Черная птица» выходит на орбиту планеты, Диана стоит на мостике и смотрит вниз, словно пытается угадать, где искать.

— Мы должны действовать тихо… — начинает Флорес, но Трой перебивает ее и просит.

— Откройте все частоты на прием и слушайте.

Офицер связи вопросительно смотрит на Первую, но та только кивает и приказывает:

— Выполнять.

На мгновение весь мостик наполняется звуком помех, но через них все явственнее проступает…

Диана. Диаааана. Диана. Диана. Диана.

— Отследить источник сигнала, — побелевшими губами говорит Т’Уин и поворачивается к Флорес. — Группу высадки, немедленно. Мы в телепортационную.

И, не глядя на Трой, спешит к лифту.

***

Когда Диана спускается на планету, все уже кончено. Все ждут только ее, но главное, что ждет…

— Ты нашла меня… — шепчет Ната и оседает на горячий песок.

Сзади в горячечном бреду мечется чертов клингон, отряд заканчивает арест преследователей, Т’Уин смотрит на капитана невозможными глазами, а та, как дитя, легко гладит волосы, скулы, виски Дианы и запекшимися от жажды губами повторяет: «Ты нашла меня…»

«Имзади, — бьется в голове у Трой. — Неужели и правда моя Имзади? Вот такая вот — в пыли, в слезах, в лохмотьях, с полубезумными от пережитого глазами… Неужели — Имзади? Неужели — моя?» И в ответном жесте касается запекшейся крови на губе, прижимается виском к виску. И внезапно слышит не эмоции — мысли Наты. И это не как с мамой. Это как новый, неизведанный мир, целая вселенная. Не время, не место сейчас об этом думать, их так и транспортируют наверх по приказу Первой, высказанному неожиданно ломким голосом. Ната устало улыбается и обмякает в руках Дианы, окончательно теряя сознание.

***

— Черт возьми, Уин, что ты хочешь от меня? Признания в том, что мы за твоей спиной были в каких-то мифических отношениях? Не были! Слышишь, не были! — рычит Ната, мечась по комнате.

— Но, возможно, физический контакт вызвал у вас всплеск феромонов и…

— Мы не спали, если ты об этом. Ради бога, Уин, я не знаю, что произошло, не знаю. Но не могу… Не могу с тобой быть, — заканчивает Ната и отворачивается.

Т’Уин подходит и опускается к ногам Орлофф, обвивая их руками:

— Мне все равно, как ты это называешь. Временное помутнение, влюбленность… Вы, люди, такие ветреные. Но если у вас ничего не было, если все, что тебя связывает с этой девочкой — неделя каких-то видений, то я подожду.

— Уин, не все так просто.

— А по-моему, проще некуда. Ты влюбилась.

— Но она спасла меня! — выкрикивает Орлофф и вырывается из рук Уин.

— Поговори с Флорес. Поговори с Садойа и Комми. Поговори с медиками, с энсинами, с лейтенантами. Мы все спасли тебя, мы все. Она просто знала, где тебя искать. Просто описание планеты. Но даже по описанию мы сами искали. Ната, опомнись, мир не вращается вокруг нее, — спокойно объясняет Уин.

— Нет, вращается. Для меня — вращается, — выкрикивает Орлофф в исступлении и вдруг затихает. — Оставь меня одну, Уин. Оставь меня одну.

***

Диана отказывалась покидать комнату. Не смотря на все увещевания Флорес или энсина Рой, не принимая звонков от матери, отказавшись идти в медотсек, где находилась Орлофф, Диана Трой хотела одного — вернуться на Бетазед. Вернуться туда, где все пережитые чувства и эмоции уйдут, где можно медитировать, гулять среди пьянящих ароматом лугов и не думать. Ни о чем не думать.

Поэтому когда на пороге комнаты оказалась Т‘Уин, бетазойка только вскинула на нее невозможно темные глаза и жалобно попросила:

— Отвезите меня домой.

Вулканка совсем по-человечески морщится и садится рядом.

— Послушайте, Диана. Я скажу это только один раз, поэтому постарайтесь меня понять. Капитан Орлофф — лучшее создание Вселенной, с которым я когда-либо сталкивалась. Я потратила много усилий на то, чтобы попасть к ней и стать ее Первой. С вашим появлением все пошло наперекор нашим планам. Вы слушаете меня, Диана?

Трой внимательно и немного испуганно рассматривала Уин, кивнув в ответ.

— Я не позволю вам сломать мою и ее жизнь. Не позволю. Только в одном случае вы сможете приблизиться к ней и быть с ней. Когда поймете, что ваш мир вращается вокруг нее. Так же, как это было со мной. Вы понимаете, Диана?

Бетазойка медленно кивает и смотрит в спину уходящей Первой. И в какой-то момент осознает, что не может отличить свои эмоции от эмоций только что покинувшей ее гостьи.

***

Возле Звездной базы 39 проходила встреча капитанов двух кораблей — великолепного и неподражаемого «Энтерпрайза» во главе с Жаном Люком Пикардом и намного менее известной «Черной птицы» под командованием капитана Орлофф.

И Диана старалась не думать о том, что не видела свою Имзади уже около трех лет. Но стоило той оказаться на борту «Энтерпрайза», как все строго выстроенные границы и тщательно выверенная субординация летит ко всем чертям. Пока два капитана явно беседуют о чем-то важном в переговорной, Диана мечется по каюте. Потом пытается взять себя в руки, усаживается в кресло и тянется к вазочке с конфетами. Но в дверь кто-то стучит и Трой подскакивает от неожиданности. А потом и понимания. Стучать в эту дверь, когда можно просто нажать на вызов, может только один человек.

— Я думала, ты в переговорной.

— Я думала, ты тоже, — отзывается Ната с улыбкой.

— Мне казалось, встреча с капитаном Пикардом важнее…

— А кто сказал, что я здесь ради встречи с капитаном Пикардом?

— Но… Но… — голос Дианы слабеет. — Как же так… Как ты объяснишь все это им?

— Абсолютно без понятия, — сообщает Орлофф, подходит и кладет руки Диане на талию.

И словно не было трех лет, не было молчания, робких писем, усталого лица в сообщениях. Недовольного голоса матери, перевода Т’Уин, болезненно сказавшегося на команде. Остались только руки на талии и теплые губы Дианы, пахнущие шоколадом — тогда и сейчас. И коленопреклоненная Ната всего через минуту ответит на немой вопрос, застывший в карих глазах: «Да, мне тоже страшно. Да, я тоже так долго ждала. Да, мы так давно к этому шли».

Когда встревоженный Жан Люк вызывает лейтенант-коммандера Трой, чтобы выяснить, что именно в ее каюте делает капитан Орлофф, ему не отвечают. А присланные под дверь офицеры сталкиваются с необъяснимым феноменом — гостья отказывается покидать каюту и просит перенести встречу… Дня на три. После этого Пикар вызывает к себе Диану, но к нему приходит не офицер Трой, всегда строгая и сдержанная, а прекрасная бетазойка, от которой волнами исходит благоухание, а эмоции всего экипажа становятся абсолютно неконтролируемыми. Даже сам Жан Люк едва удержался от того, чтобы не связаться с Луаксаной и не читать ей Шекспира ближайших несколько часов кряду.

С послом Трой связаться все-таки пришлось, чтобы уточнить природу происходящего. На что та отреагировала весьма бурно, однако после пояснила, что в таком состоянии ни Диану, ни Нату трогать не стоит, иначе последствия будут плачевными. Впрочем, их и так никто особо не беспокоил — разве что Гайнон, принося шоколад и черный чай за крайний столик, тяжко и многозначительно вздыхала.

***

— Ты уверена, Диана?

— Да. Я уверена. Если ты отпускаешь меня на Энтерпрайз, то я отпускаю тебя, куда ты пожелаешь. Помнишь, я нашла тебя тогда? Найду снова, если понадобится.

— По-моему, ты драматизируешь. Это всего лишь отпуск и поездка в горы. На один день. Завтра я вернусь и целых две недели можно не вспоминать о космосе.

Диана улыбается и, подойдя, утыкается носом в шею Наты. Неважно, что между ними — горы, километры, вселенная или вечность. Для Имзади это такая ерунда.