Лицо Эммы покрыто струпьями. Регина в последний раз смотрит на шерифа и довольно улыбается, отчего на губах трескается корочка запекшейся крови. Эмма хмурится, её весь этот маскарад совершенно не радует. От них обеих кошмарно пахнет.
- Можно убрать хотя бы запах? – жалобно спрашивает она, стараясь не смотреть на себя в зеркальце заднего вида.
- А я и убрала. Пахнет от тебя, Свон, - устраиваясь поудобнее на сиденье рядом с водительским, отвечает Регина.
В водительском салоне вообще-то не определить, от кого, и Регина об этом должна знать. Проклиная все на свете, Эмма заводит мотор. В конце концов, это была её идея, чтобы на праздновании Хэллоуина присутствовали обе матери Генри. И Регину уговаривала тоже она, винить, кроме себя, некого.
- Неужели это обязательно? – недовольно ворчит Эмма.
- А ты знаешь иной способ беспрепятственно пробраться в школу в городе, полном тварей? – интересуется Регина.
И Эмма умолкает. Потому что нечего сказать. Потому что знает: пока они выглядят как зомби – их не тронут. Но стоит хоть одной твари учуять запах живого человека… Эмма плотно сжимает губы, стараясь не смотреть по сторонам. Она знает: ничего жизнеутверждающего там нет. Почти все дома разрушены. Не тронуты только школа, кафе миссис Лукас, да пара домов. Эмма едет и не узнает прежний Сторибрук, ставший ей домом. Ей больно, но она молчит. Скрывать свои чувства шериф умеет, пожалуй, лучше всего.
Раздается выстрел, затем другой, третий. Регина даже не вздрагивает, лишь оборачивается на звук. Эмма тоже. За два года, что прошли с тех пор, как в Сторибруке был обнаружен неизвестный науке вирус, здесь многое изменилось. И выстрелы на улице давно стали частью обыденной жизни. Покинуть город никто по-прежнему не может – с ледяной стеной не справились ни Регина, ни Эмма. Доктор Вейл, как назло, стал одной из первых жертв. Эмма на мгновение прикрывает глаза: она не самая впечатлительная натура, но догадывается, что увидит, выглянув из машины.
Очередной искалеченный труп. Перестрелка между жителями и «зомби» тоже теперь здесь в порядке вещей. Всех зараженных называют «зомби». Потому что они все равно со временем мутируют. Потому не делают различий между сохранившими разум и стреляющими без разбора в кого попало. Они все – «зомби» и точка. Люди одеты в военную форму и сжимают автоматы в руках. И смотрят по-другому – настороженно, с подозрением. Эмма поворачивается к Регине, но та качает головой.
- Мы им уже ничем не можем помочь, - негромко произносит она.
Сторибрук изменился. Вирус, словно пьяный художник, стоящий за абстрактно нарисованной картиной, уродует её все сильнее. С каждым днем кажется, что больше некуда. И каждый день выясняется, что это не так. Раньше здесь было чисто, теперь - невозможно дышать. Эмма никак не может привыкнуть к шлюхам, хотя, казалось бы, что может быть обыденнее? В каждом городе есть проститутки, но… Эмма выходит из машины, оставив Регину ждать, и подходит ближе. Её подозрения оправдываются. Убили одну из молоденьких «ночных бабочек».
Эмма смотрит на труп расширившимися глазами. Почти такими же, как у мертвой. Она знает, за что убили девушку – та вышла на улицу без противовирусной маски. Кто станет слушать шлюху? Заботиться о ней, делиться маской, когда их остается не так много? Никто. Особенно теперь, когда в городе оружие есть у каждого. Эмма вздрагивает, когда рука Регины ложится ей на плечо. Но ничего не говорит. С тех пор, как вирус атаковал Сторибрук, здесь стало очень тихо. Тишину эту нарушают частые выстрелы, реже – звуки вертолетов и проезжающих глазастых автомобилей. И почти никогда – людские голоса. Эмма отворачивается от убитой проститутки. Из-за острых черт лица, броской одежды и яркого макияжа та напоминает Руби.
- Так не может продолжаться, - решительно говорит шериф, поднимая вопросительный взгляд на Регину.
- Предлагаешь убраться отсюда вместе с Генри? – глядя куда-то мимо Эммы, спрашивает бывший мэр.
- Нас просто убьют в один прекрасный день, как…
- Всех остальных, - перебивает Регина, мрачнея на глазах. Она понимает, что Эмма права и нужно что-то делать. – Как мы минуем стену? – она убирает с изуродованного лица полуседую прядь.
- Голд? – предполагает Эмма, удивившись собственной глупости.
- Если бы он мог спасти свою шкуру, поверь, его бы уже здесь не было, - сердито отвечает Регина. Шериф согласно кивает головой. Кажется, у неё с лица отваливается один из искусственных струпьев. Эмма даже не замечает, что грим пострадал. А Регина думает о том, что ей не нужен грим, чтобы прийти в школу к сыну на Хэллоуин.
Она и так ведьма.
Она и так больна.
Эмма этого не знает, но лишь её грим – фальшивый.
А в голове Регины мелькает подозрение, что Голд все же смог обвести всех вокруг пальца и бросил их на верную смерть. Опять поимел остальных. Но она ничего не говорит Эмме. Попытаться действительно нужно. Регина не простит себе, если упустит шанс на лучшую жизнь для сына. Хуже не станет.
Регине холодно, вечерний осенний ветер треплет её волосы, делая её похожей и на ведьму и на «зомби» одновременно. Она знает, как выглядит, только ничего не может с этим поделать. По лицу словно размазалась сажа, под глазами залегли круги, на губах запеклась кровь, а волосы поседели. Очень похоже на грим в честь Хэллоуина.
Эмма садится за руль и спустя мгновение машина едет в сторону школы. Регина хочет надеяться, что права. Нужно бороться до конца.
И неважно, кому он будет принадлежать.