Серебристый звон повторился.

Марлен замерла.

Снова. Она так надеялась, что ночь две недели назад стала последней, что больше этот невыносимый кошмар не повторится. Однако этому не суждено было сбыться. Ненавистный нежный звон снова был здесь, совсем рядом, в её комнате, и это не сулило ничего хорошего.

Марлен, как зачарованная, смотрела на зеркало, которое висело таким образом, что вся комната была видна, как на ладони, а её собственная кровать в него не попадала. Марлен вглядывалась в гладкую, чёрную поверхность и точно знала, что на ощупь зеркало вязкое, тягучее и холодное, словно жидкая смола. На поверхности играли блики, переливались всеми оттенками серебра, а в глубине дрожало что-то бесформенное.

«Не смотри в зеркало ночью», - учила её мать, но Марлен всегда была слишком упряма, чтобы следовать чьим-то советам. И потому специально вешала зеркало так, чтобы иметь возможность даже ночью видеть в нём себя. Год за годом она встречалась взглядом с собственным отражением, улыбалась ему, пугаясь собственной искажённой улыбки, и разговаривала сама с собой, замечая, как отражение с точностью повторяет каждую незначительную деталь. Но с недавних пор все изменилось.

По зеркальной поверхности прошла волна. Марлен сжалась под одеялом и зажмурилась. Это снова начиналось...

Звон перерос в скрип и скрежет. По комнате поплыл запах расплавленного стекла. Стало жарко. Послышался звук негромких шагов. Ледяные пальцы прикоснулись к плечу Марлен.

- Пожалуйста, перестань. Я не буду больше, уйди... – зашептала она, не решаясь открыть глаза. Она знала, что увидит. Она не желала видеть ЭТО.

У ЭТОГО было её лицо. Бесстрастное, застывшее, безэмоциональное. Как вылитая из стекла маска с чёрными глазами.

ЭТО медленно стащило с нее одеяло, Марлен чувствовала, что её ноги онемели от холода. Чужие пальцы продолжали настойчивее ласкать её – гладили плечи, руки, грудь; холодные губы, ждавшие поцелуя, беспорядочно скользили по её лицу...

Отражение было живым. Это она поняла в тот день, когда оно в первый раз не улыбнулось в ответ. Тогда Марлен подумала, что просто переутомилась, вот и показалось. Но когда через несколько дней она увидела, что на неё из зеркала смотрят её же глаза... Кажется, в тот день она ночевала совершенно в другой комнате. Потом вернулась, конечно, но всё только ухудшилось. То, что жило в зеркале, не собиралось просто так отступать. Сначала оно только смотрело, потом начало пытаться выбраться наружу. Каждую ночь Марлен замирала от ужаса, вжавшись в угол кровати и читая молитвы, какие только знала и какие она могла сочинить. Но ЭТО не отступало. Оно скреблось по другую сторону зеркала, расшатывало поверхность, но что самое жуткое – ЭТО смотрело на неё в упор.

Она слабо попыталась оттолкнуть ЭТО от себя, но безуспешно. Оно только вцепилось в неё крепче, сжимая стеклянными пальцами так сильно, что на следующий день наверняка появятся синяки. ЭТО уже не желало церемониться, оно хотело проникнуть в нее. ЭТО жаждало силы.

Грубо, как тряпичную куклу, оно перевернуло Марлен на живот и навалилось сверху, покрывая плечи и шею укусами. Длинные ногти царапали гладкую кожу, пальцы прижигали царапины холодом. Марлен всхлипывала, закусив уголок подушки.

«Ты не сбежишь от себя!» - проскрежетало ЭТО и раздвинуло своей стеклянной коленкой ноги Марлен. Все ласки были похожи на пытку. Холодные руки скользнули ниже, смяли податливую мякоть бедра, вонзили в него свои острые ногти. С губ Марлен сорвался жалобный стон. Тихий шепот ледяных губ прямо над ухом заставил ее снова уткнуться в подушку.

«Ты не позволяла себе кричать раньше!» - скрипнул голос, и на лопатке алым цветком расцвёл жёсткий укус. Сразу же руки схватили Марлен за волосы и рывком потянули назад, так что она вновь взвыла от боли и страха. Её била крупная дрожь, в горле теснился вопль. Лишь бы только всё закончилось!

ЭТО не собиралось исчезать. Оно впилось в искривлённые страхом губы, и ничего отвратительнее этого Марлен никогда не испытывала. Было чувство, что её заставили глотать стеклянную крошку.

Холодные руки прикоснулись к сокровенному месту между ног. Марлен замерла. Нет-нет, только не это, пожалуйста! Только не снова! Нет! "Я не буду больше этого делать, никогда!"

Она рванулась из крепких рук, попыталась сбросить тяжёлое ЭТО с себя, желая позвать хоть кого-то на помощь. Ее рот раскрылся в беззвучном крике. Звучная пощёчина сбила её, Марлен рухнула ничком на смятую постель. Пощёчины продолжили градом сыпаться на неё. ЭТО было сильнее ее. Оно соскочило на пол и сгребло свою несчастную жертву в охапку.

«Ты посмела не подчиниться себе. Ты должна себя наказать!» - прорычало ЭТО сквозь завешенное длинными прядями лицо и швырнуло Марлен на пол. Та затихла. По её белым щекам, как будто изрезанным мелкими осколками, безостановочно текли крупные слёзы.

ЭТО уже не играло. Одной рукой оно схватило Марлен за запястья и завело их ей за голову, другой раздвинуло её ноги и резко сдёрнуло бельё.

Марлен выгнулась от боли, когда холодные, стеклянные пальцы вошли в неё. Хотелось кричать, но она тщательно сдерживала в себе крик, чтобы только не стало больнее. Она извивалась на полу, стараясь избавиться от мерзкого ощущения, пытаясь оттолкнуть ЭТО от себя, но только не позволить ему делать то, что оно желало. Но оно начало двигаться, причиняя всё большую боль. Марлен казалось, её раздирает изнутри; она молилась, чтобы только пришёл рассвет, и лучи солнца прогнали этот кошмар. Глаза застилала алая пелена, из царапин по всему телу тончайшими струйками сочилась кровь, а стеклянные пальцы, сжимавшие запястья, грозили сломать тонкие кости.

Она металась под тяжестью чуждого тела с её лицом. Прорывавшиеся сквозь агонию стоны были немыми, все звуки провалились куда-то в подсознание. Она не помнила, как это, кричать. Лишь безвольное животное мычание порой вырывалось из ее окровавленных губ. Оно прорывалось через крепко стиснутые зубы, давило грудную клетку, поднималось от самого сокровенного места к сердцу, заставляя его колотиться быстрее. Боль пульсировала в висках, пальцы двигались резко и рвано, проникая так глубоко, что Марлен почти теряла сознание, лишь силой воли оставаясь на грани сознания.
ЭТО смотрело, не мигая.

«Ты ничтожество...» - читалось в этих пронзительно-чёрных глазах.

Рывок.

Марлен прогнулась, взвыв от боли, огнём разлившейся по низу живота.

Удар.

Хруст.

Что-то сломалось в ней.

Она сжалась, свела вместе дрожащие от напряжения колени, с ужасом слыша отвратительный склизкий звук.

Солнечный блеск в окне.

Шипение ЭТОГО было наполнено яростью. Оно метнулось обратно к зеркалу, по которому ходили крупные волны, и бросилось прямо в бездонную пучину, стремясь забиться в самый тёмный угол, стягивая за собой чёрную липкую слизь, раскиданную по постели.

Шорох.

Марлен поднялась на ноги, но сразу же упала на кровать. Голова кружилась. Ломило всё тело. Там, где столь уверенно хозяйничали стеклянные руки, невыносимо саднило. Солнечные лучи осветили кожу уже без единой царапины.

Она дотянулась до будильника, который вот-вот должен был зазвонить.
В следующее мгновение она увидела своё отражение в зеркале. На её губах играла презрительная улыбка.

«Ты никуда не убежишь от себя».