На вечеринке было слишком шумно и пыльно, слишком громко и развратно, слишком ярко и испорченно. Саша в начале очень жалела, что привела сюда нежную Аню, но потом алкоголь ударил в голову, и остатки здравомыслия и заботы о чудном милом существе ушли, уступая место для обрубков эмоций этого праздника грубости и разврата. Резкая музыка била по ушам, перед глазами всё сливалось в одно мутное пятно, а вчерашние враги и неприятели после пары стаканов становились лучшими друзьями.

Нет, Саша не пила до потери сознания, в отличие от остальных собравшихся здесь. Её пьянил не сколько алкоголь, столько воздух. В этом воздухе с запахами спирта и тела можно было легко задохнуться, а если не задохнуться — то поддаться этому безумию, потерять себя. Девушке только этого и надо было.

И она почти потерялась, пока Аня не дёрнула её за рукав и уже было открыла рот, чтобы что-то сказать, но Саша и так всё поняла. Она крепко взяла подругу за руку, чтобы ни за что не потерять, и, пробурчав что-то про «покурить», направилась к выходу.

На свежем воздухе голова немного прояснилась. Саша дрожащими руками вынула сначала пачку из кармана, а потом сигарету из пачки. Аня молча наблюдала за действиями подруги, и если бы та сейчас посмотрела на неё, то от взгляда пронзительных голубых глаз немедленно бросила бы курить. Но Саша слишком была занята и поглощена привычным, казалось бы, для неё действием. Однако в движениях девушки проскальзывали нотки беспокойства и нетерпеливости, а также некоторой затравленности, что было совершенно не характерно для неё. Несколько раз фыркнув, зажигалка всё-таки дала огонёк, и сигарета зажглась, умирая серым дымом.

Затяжка и облегчённый выдох. Напряжённое прежде лицо расслабилось, взгляд не пугливо метался из стороны в сторону, а провожал дым в серое небо. Второй раз у неё не получилось впустить в лёгкие столько дыма, сколько её уставшему сердцу было нужно — закашлялась.

— Пожалуйста, хватит, — неуверенно прошептала Аня. Затем встретились взгляды: один неуверенно умоляющий, другой вопрошающий. И девушка сказала, разрывая душу другой, то, что говорила уже не раз и не два. — Курить — это ужасно вредно. Я знаю, правда, и боюсь за тебя. Если не можешь ради себя, так не кури ради меня. Мне больно смотреть на то, как ты пускаешь внутрь себя этот ужас.

Саша рассмеялась как можно увереннее и громко. Сразу было слышно: фальшиво.

— Извини, зайчонок, но не получится.

— Почему? — удивлённо спросила Аня. — Да, это сложно, но я верю в тебя, ты...

— Нет, ты не поняла. — Саша задумчиво выпустила ещё одно облако дыма. — Проблемы слишком большие, сердце слишком разбито, а от этого слишком легче.

— Я...я могу чем-то помочь тебе? Пожалуйста, я очень хочу помочь тебе. Хочешь, я буду склеивать твоё сердце? — хрупкая маленькая девочка, которой сложно было на первый взгляд дать её возраст, казалось, сейчас разлетится на части или унесётся дуновением ветра, но такого пожара светлого желания, такого потока возвышенных чувств нельзя было игнорировать. В ней чувствовалась сила. — Я очень хочу спасти тебя. Пожалуйста.

— Почему? — усмехнулась Саша. — Почему ты так хочешь этого? Ведь я, — затяжка и резкий выдох, — я не могу дать тебе то, в чём ты нуждаешься и чего заслуживаешь.

— Мне ведь и не надо ничего, пожалуйста, будь здорова и не кури только.

— Хватит.

Несколько минут они молчали, как могут молчать только те, кому слова и не нужны вовсе, понимание есть и без этого. Они стояли почти недвижно: Аня почти незаметно наблюдала за Сашей, а та продолжала курить, пока очередная сигарета не догорела и в голове что-то не щёлкнуло от табачного дыма.

— Котёнок, почему ты меня любишь?

Аня залилась краской, и Саша нашла бы это очень милым, если бы ночь не скрыла этого.

— Я...я же не говорила, что люблю тебя. Почему ты так думаешь? То есть, как подругу — конечно, но... — сбиваясь и запинаясь пролепетала девушка, но остановилась под насмешливый взгляд подруги.

— Не любила бы — не носилась бы, как щенок носится за хозяином. Уже год как, а ты спасаешь меня. Я вот только никак не могла понять — почему? Теперь, кажется, поняла.

— А...

— А я не знаю, что чувствую к тебе. Но точно знаю, что была бы не прочь жить только с тобой, а не с этим, — она с ненавистью отбросила окурок, — прокуренным миром.

— Да...

— Тс-с, — Саша быстро приблизилась к Ане почти вплотную и приложила палец к губам девушки. — Знаешь, где я хотела бы жить с тобой? В лесу, в маленьком домике у озера. Нас бы окружал лес, волшебный чарующий лес. Древний и могучий, он бы отгородил нас от мира и обязанностей, от зависимости от общества и от людей. Мы бы вставали вместе с луной и ложились бы с первыми лучами солнца. Тебе нравится ночная жизнь?
Наш домик стоял бы на самом берегу озера, зеркального озера, в которое каждый вечер устало опускается солнце.
Давай уедем туда?

Саша грустно рассмеялась и поцеловала Аню в лоб.

***

А потом они решили, что у них была бы лодка, и иногда, когда небо чистое и звёздный купол отражается в озере без препятствий, они садились бы на лодку и плыли бы на самый центр озера, оказываясь в самом центре этой красоты, всем существом отдаваясь прекрасному.
И они вплетали бы в волосы друг другу цветы, и Ане бы очень пошли васильки, а Саше — одуванчики.

И эти полёты воображения сближали их, пока Саша, прежде сломанная и расколотая Саша всё же признала свои чувства.

И тут должен быть счастливый конец.

Но этот мир слишком любит меняться.