POV Камиллы.

Я ненавижу этот корабль. Мы все настолько чужие в этом мире, что было бы странно предполагать, что это путешествие длиною в жизнь нам понравится. Да, я отчетливо понимаю, что домой мы уже не вернемся, у нас нет никаких шансов на спасение.

Кто мы здесь? Толпа народа, среди которого лишь малая часть имеет соответствующую физическую и психологическую подготовку, военные и Николас не в счет. А я просто хочу домой, к Шэрон и, желательно, в своем теле. Как ты там, моя родная, без меня?




Все обитатели «Судьбы» прекрасно понимают, что выживать в этой долгой дороге будет нелегко. Но вот только каждый раз, как кто-то из них погибает, собственное одиночество вновь и вновь больно бьет по нервам, оглушает и ввергает в пучину отчаяния. Каждый справляется так, как мог, но получалось это далеко не у всех. В медпункте постоянно бывают посетители, люди жалуются на головную боль, бессонницу, неврозы и хроническую усталость, а Тамара только кивает головой и предлагает в помощь свои не слишком обильные запасы медикаментов. Пусть она только фельдшер, а не квалифицированный врач, симптомы анемии и авитаминоза не заметить практически невозможно. От этого страдают почти все. Все давно растеряли приятный глазу земной загар, приобретя взамен одинаковую бледность с нехорошим зеленоватым отливом.

Тамара вздыхает и устало опускается на кушетку, рука машинально тянется к животу, а на глаза наворачиваются слезы. Кармен, ее дочка, ее маленькая девочка была ее первым и теперь уже, наверное, единственным ребенком. Беременность тяжелое испытание для женщины, а уж в таких условиях… ТиДжей часто задается вопросом, как она вообще смогла выносить ее до такого срока и не погибнуть сама. Ее организм был истощен и то, что она не умерла на операционном столе, было просто чудом. Где-то на краю подсознания Тамара знает, что эти видения, где Кармен жива и здорова, всего лишь защитный механизм, ограждающий ее от серьезного нервного срыва, знает, но не может, да и не хочет в это поверить. Эверетт отдаляется от нее, тяжело переживая происходящее, и Тамара не винит его, разве что чуть-чуть. Все, что ей сейчас нужно от мужчины, это немного его внимания и тепла, вот только Янг, кажется, думает иначе.

POV Камиллы.

Опять болит голова. Я довольно давно не заходила в медпункт как пациент, но сейчас сил терпеть уже нет. Да и надо проведать ТиДжей, мне кажется, она захочет поговорить. Я бы на ее месте захотела. Она немного похожа на Шэрон, и это сбивает меня с толку. Светлые волосы, ясные глаза, только вот улыбка… Лейтенант Йохансен улыбается мне, но в улыбке только вежливая отстраненность. Но я вижу, как она улыбается Янгу.



— Привет.
— Варро? — Тамара оглядывается на голос и приветливо улыбается вошедшему. — Привет, проходи. Что-то случилось? Рана не заживает? Садись, я посмотрю.
Мужчина качает головой.
— Да вроде нормально все.
— Я все равно должна взглянуть.

Варро присаживается на край кушетки и снимает куртку. Легкие прохладные пальцы Тамары аккуратно прикасаются к мышцам и осторожно подцепляют бинты, обнажая ровный заживающий шрам.

— Выглядит неплохо, — деловито кивает Тамара, накладывая чистую повязку. — Через два-три дня можно будет ее снять.
— Подожди, — Варро осторожно берет ее за руку. — Я должен сказать…
Женщина грустно улыбается и качает головой.
— Я знаю. Не надо ничего говорить.

Он смотрит на нее снизу вверх странно задумчивым взглядом, слово хочет что-то отыскать в ее лице и осторожно поглаживает большим пальцем тыльную сторону ладони. Эти невесомые касания и смущают, и нервируют одновременно.
— Ты красивая женщина, ты знаешь об этом?

POV Камиллы.

— Ты красивая женщина, ты знаешь об этом?

Не узнать этот голос было сложно. Варро, один из захватчиков корабля, по вине которого Тамара потеряла дочь. Я знаю, что он не такой, как остальные люшианцы, но я все равно ему не верю. Неприязнь скрывать сложно, а ведь я должна быть миротворцем на этом корабле.
Что она ответит ему на это? Я должна увидеть ее реакцию.




Слышать комплимент от люшианца крайне странно. Тамара не держит на него зла, хотя и должна бы. Просто есть в Варро что-то такое, что заставляет ТиДжей верить ему вопреки всем доводам разума. Он кажется искренним, а еще она нравится ему. Варро смотрит на нее так, как когда-то смотрел Эверетт — как на волшебное сокровище, только во взгляде больше тепла, чем страсти, и это неожиданно приятно согревает Тамаре сердце.

— Спасибо, — немного застенчиво отвечает она, протягивая другую руку к лицу мужчины и ласково прикасаясь кончиками пальцев к скуле. Варро смешно жмурится, а потом тянет ее руку к губам и едва ощутимо целует в ладонь. От этого простого жеста сердце подпрыгивает в груди, заходясь бешеным стуком и напрочь оглушая. Звонкий женский голос, прозвучавший где-то за спиной, в этот момент кажется громче сирены. Тамара вздрагивает от неожиданности и выдергивает ладонь из рук люшианца. Хмурится, закусывает губу.

— Извини. — И, повернувшись к Камилле, дежурно улыбается ей. — Привет.


POV Камиллы.

Я помешала. Я вижу это по расстроенному лицу Тамары, по недовольному лицу Варро, но ничего сделать с собой не могу. Как она может улыбаться захватчику и убийце? Я бы так не смогла. Мне хочется о многом ей сказать, но я вежливо киваю Варро и всего лишь жалуюсь на головную боль.




— Я попозже зайду, — люшианец, несмотря на свое крупное телосложение, легко поднимается с больничной кровати, тянется к Тамаре и неуловимым движением заправляет выбившуюся светлую прядь за ухо. Щеки женщины окрашивает блеклый румянец, она слабо улыбается в ответ. Тамара красива даже сейчас — алебастровая кожа, светлые волосы, прозрачная улыбка, зеленовато-серые глаза под длинными и от природы светлыми пушистыми ресницами. Косметика почти у всех на корабле давно закончилась, и Тамара перестала краситься одной из первых. Светотени причудливо играют на ее лице, и ее образ так и просится на бумагу.
— Ты в порядке?
Камилла вздрагивает от этого простого вопроса и медленно качает головой.
— Это я должна задать тебе этот вопрос, — наконец, отвечает она и пытливо вглядывается в лицо Тамары. — Ты в порядке?
ТиДжей закусывает нижнюю губу и неуверенно кивает.
— Да... Наверное.
— Если хочешь... — начинает Камилла и тут же поправляется: — Если тебе нужно с кем-то поговорить, то я готова выслушать тебя.

Тамара благодарно улыбается в ответ, а затем меняет тему разговора.

— Будешь чай?
— Здесь есть чай? — Камилла так удивляется, что все мысли моментально вылетают из головы. — Правда?
— Ну, не совсем чай, скорее, травяной сбор. — ТиДжей достает две кружки, небольшой термос и маленький бумажный пакет и разливает неожиданно ароматный напиток по стаканам.
— А это что? — Камилла тянется к пакетику и заглядывает в него. — Похоже на сухофрукты.
— Это они и есть, — пожимает плечами Тамара. — Не очень сладкие, конечно, но лучше, чем совсем ничего.

Они молча пьют чай, и окружающая их тишина совсем не напрягает, даже наоборот, но их импровизированные посиделки заканчиваются до обидного быстро.
— Спасибо, — еле слышно говорит Камилла и осторожно накрывает ладонь Тамары своей, пытаясь прикосновением выразить свою благодарность, свое сочувствие, готовность помочь. Тамара накрывает их руки другой рукой и слабо сжимает в ответ.
— Ты заходи, если что, — добавляет она после секундного молчания. — Я буду рада тебя видеть.

POV Камиллы.

Если меня кто-нибудь когда-нибудь спросит, чего мне не хватает на «Судьбе», я отвечу — бумаги. Обычных альбомных листов, потому что в последнее время руки так и тянутся рисовать. Но бумага здесь — дефицит, Николас исписал своими уравнениями не только все блокноты, тетради и обратные стороны не нужных здесь документов, но и даже стены в коридорах. И сейчас я его понимаю.

Хочу нарисовать Шэрон.

Я очень скучаю.

Когда на листе вырисовываются черты совсем другого человека, это, по меньшей мере, странно. Я ведь помню, что собиралась нарисовать Шэрон, только вот с бумаги на меня смотрит и улыбается Тамара. Стук в дверь застает меня врасплох, а когда я вижу своего гостя, то от неожиданности теряю дар речи.

— Привет. Не помешала?

Тамара чуть переминается с ноги на ногу и настороженно на меня смотрит.

— Нет, что ты, — слова вырываются раньше, чем я успеваю сообразить, что говорю. — Проходи в комнату.

— Ты рисуешь? — в следующий момент спрашивает она, и я чувствую, как кожа покрывается мурашками. Тамара стоит возле стола, на котором валяются листы с моими набросками. Верхний — ее незаконченный портрет. Я смотрю на нее и мысленно молюсь всем известным и неизвестным богам, чтобы она не стала спрашивать причин, по которым я решила нарисовать именно ее.
— Очень красиво.

Боги меня услышали.



Варро человек неглупый, и уж тем более, не черствый, поэтому он верно истолковывает пристальный взгляд полковника, направленный на него.
«Обидишь ее, собственными руками убью», — обещает полковник Янг.

«Не обижу. Больше — никогда», — так же взглядом отвечает Варро.

А при следующей встрече Янг готов выслушать люшианцев и даже пойти на компромисс вопреки здравому смыслу. Этого мало, но уже что-то, и Варро не имеет права его подвести. Не ради самого Янга, остальных землян или ради миссии «Судьбы» — только ради Тамары.

— Тамара?
— Варро? Что ты здесь делаешь?
— Пришел пожелать… как это вы говорите? Спокойной ночи, вот.

Он слегка опирается на стену и кажется расслабленным, но Тамара интуитивно ощущает напряжение, охватывающее мужчину. Варро внимательно смотрит на нее, но не предпринимает никаких действий. После пары секунд раздумий ТиДжей подходит ближе, кладет тонкие ладони на грудь люшианца и даже сквозь плотный материал женщина ощущает, как сильно и тяжело бьется его сердце. Варро шумно выдыхает, а потом наклоняет голову и прижимается горячим лбом к ее лбу, поднимает руки и нерешительно кладет их ей на пояс. Тяжесть мужских рук оказывается неожиданно приятной, несмотря на то, что это не Эверетт прикасается к ней, и Тамара в ответ обнимает его за шею, сама тянется к губам.
— Я не увожу чужих жен, — тихо говорит Варро, медленно отпуская ТиДжей.

Внезапная и типично женская обида захлестывает Тамару с головой.

— Я ему не жена!
— Ты… — слова даются люшианцу с трудом, он хмурится и устало потирает шею. — Ты носила его ребенка.

Тамара тяжело вздыхает.

— У нас не обязательно быть женой, чтобы родить кому-то ребенка. Тем более, законная жена у него есть.
— А ты?
— Я? — женщина горько усмехается, отворачиваясь от Варро, и обхватывает себя руками, словно стараясь согреться. — Я в него влюбилась и как-то оно все завертелось. Если бы не вынужденная эвакуация на этот корабль, он бы, наверное, и не узнал бы про мою беременность.
— Почему?
— А зачем?
— Ты не сказала бы ему о его ребенке?
— На Земле это бы все очень усложнило.
— Вы странные.
— Это еще мягко сказано, — немного резко отвечает Тамара.
— Я все испортил? — Варро не столько спрашивает, сколько констатирует факт.
— Есть немного, — вздыхает Тамара, разглядывая покрывало на кровати и несколько нервно разглаживая несуществующие складки. — Можешь чуть-чуть посидеть рядом?

Пересечь небольшую комнату в два шага оказывается неожиданно легко. Матрас слегка прогибается под двойным весом, а покрывало прохладным шелком скользит под пальцами. Тамара прижимается к боку Варро, подгибает под себя ноги и кладет голову ему на плечо. Мужчина бережно обхватывает ее за плечи и прижимается щекой к мягким светлым прядям.

— Я знаю, что ты сейчас попытаешься сказать, — неожиданно произносит ТиДжей. — Но не надо. Не делай мне еще больнее.
— Не буду.

POV Камиллы.

Дни на корабле текут медленно, хоть и не очень спокойно. В моей папке прибавляются рисунки, которые я никогда никому не покажу. Я их даже от себя прячу, но не рисовать не могу. Она везде — в портретах, в мимолетных набросках… Она стала моим наваждением.



Если бы Тамаре сказали, что однажды она отправится в путешествие к далеким галактикам на инопланетном корабле, она бы рассмеялась им в лицо. Но фантастические рассказы стали былью, а вот счастья так и нет. Здесь даже тяжелая работа не спасает от депрессий, и каждый борется с нею, как может. Тамара чувствует, что почти не справляется. Если бы не Варро и, неожиданно, Камилла, она бы, наверное, после потери ребенка сошла с ума. Ей немного обидно, что Янг, кажется, вовсе не обращает внимания на ее отношения с Варро, но с этим приходится смиряться. Он любезен, насколько это возможно, практически всегда вежлив, но стена между ними вырастает все сильнее.

— Это странно… — бормочет она тихо, разбирая травы, принесенные с очередной планеты.
— Что странно? — откликается Хлоя, выглядывая из-за стеллажа. — Что-то не так?
— Нет, все нормально, — поспешно качает головой Тамара, — это я…
— О своем, о девичьем?
— Что-то вроде того.

Хлоя кивает, закусывает губу и неуверенно произносит:

— Можно спросить о личном?
— О личном? — Тамара удивленно приподнимает брови, несколько смущенная этим вопросом. — Конечно. Но имей в виду, что противозачаточных у нас не особо много.
— Что? — Хлоя заливается румянцем и прикрывает глаза ладонью. — Нет-нет, я не об этом хочу поговорить. Мы с Меттью… Мы…
— И я искренне надеюсь, что ты не беременна.
— Нет! — выпаливает Хлоя. — Господи, конечно, нет!
— Тогда что?
— Между тобой и Варро что-нибудь есть?

Тамара хмурится и отводит взгляд.

— Не думаю, что тебя это должно волновать. Извини.
— Нет, все нормально, просто… Я не понимаю, почему полковник не ревнует, ведь вы же любите друг друга. И он такой спокойный, как будто его это не касается.
— Наверное, потому что его это и вправду не касается.
— Вы поссорились?
— Сложно поссориться с человеком, с которым ты почти не разговариваешь, а если и так, то весь разговор сводится к приказам, — немного резко отвечает ТиДжей и устало опускается на край больничной кровати. Хлоя присаживается рядом. — Мне еще тогда не стоило этого начинать, но я влюбилась, как девчонка, а он был таким…настоящим. Я ведь знала про жену, знала, что мы не имеем права заводить роман, и все равно рискнула. Чем все закончилось, ты знаешь.

Хлоя неуверенно гладит Тамару по плечу.

— Полковник Янг хороший, просто он сложный человек. И обстановка сейчас тоже сложная.
Женщина слабо усмехается в ответ.
— Я знаю, Хлоя. Я знаю. Но этого мало, особенно сейчас. Он никогда не был только моим.
Ее собеседница грустно вздыхает и еще теснее прижимается к плечу.
— Военные — они все такие.
— К сожалению.

Сидеть вот так вот было неожиданно приятно и тепло. Хлоя мерно дышит, уткнувшись ей в плечо и сложив руки на коленях, как примерная девочка, Тамара легонько поглаживает ее по чуть спутанным волосам, бесцельно блуждая взглядом по противоположной стене. «Как же мало надо для счастья, — думает она, осторожно перебирая пальцами сухие пряди, — горячий душ, нормальные шампунь и мыло — и ты чувствуешь себя человеком. Жаль, что понять это получается не тогда, когда следует».

— У меня ужасные волосы, я знаю, — глухо замечает Хлоя и переводит огорченный взгляд на ногти. — И что такое нормальный маникюр, я тоже забыла.
— Я подумаю, какие травы можно использовать, чтобы мыть голову. А вот маникюр не обещаю.
— Если бы мы были на Земле, можно было бы устроить девичник… — мечтательно протягивает Хлоя. — Немного белого вина, фрукты, шоколад, спа…
— Здесь только самогон, — фыркает Тамара, — и тот отвратителен на вкус. Но девичник — это хорошая идея. Мы давно нормально не отдыхали.

— Не возражаешь, если я присоединюсь?

Камилла вздрагивает и поспешно захлопывает блокнот.

— Не уверена, что это сильно вкусно, — Тамара аккуратно качает жестяной чашкой в воздухе, — но, по крайней мере, относительно съедобно. Так ты не против?
— О, да, конечно, — Камилла пожимает плечами. — Я просто немного задумалась.
— Ты все рисуешь? — с любопытством замечает Тамара и протягивает руку к блокноту. — Можно посмотреть?

Женщина как-то странно смотрит на нее и качает головой, откидывая на спину блестящие черные пряди.

— Там нет ничего особенного, — наконец, тихо говорит она, — но если ты хочешь, я могу показать тебе кое-какие рисунки.
— Я бы с удовольствием, — улыбается Тамара. — Кстати, Хлоя хочет организовать девичник.
— Девичник? — Камилла изумленно приподнимает красиво очерченную бровь. — Мы кого-то выдаем замуж? Не тебя ли, случайно?

ТиДжей едва слышно смеется.

— Боюсь, что нет.
— А как же… Впрочем, это не мое дело.
— Да нет, все нормально, — немного рассеянно машет рукой Тамара, — насколько это, конечно, здесь вообще возможно.

Камилла задумчиво следит взглядом за движением руки сидящей напротив женщины. Бледная от недостатка солнца кожа с просвечивающими венами, коротко остриженные ногти без следов маникюра, длинная царапина возле большого пальца с чуть покрасневшим от воспаления покровом, почти сошедшие пятнышки мозолей на ладони, слабый, едва уловимый больничный запах — такой бывает от долгой работы с медикаментами… И все равно руки красивые. Не такие, как ее собственные — Камилла не считает себя белоручкой, но руки ТиДжей явно грубее — от оружия, от медицинских приборов, от холодной воды и самодельного спирта, которые сушили нежную кожу, старили ее. Но прикосновения ее были уверенными, когда от этого зависела чья-то жизнь, ласковыми и нежными, когда к ней приходили за утешениями, теплыми, когда отчаянно хотелось согреться. Почти такими были руки Шэрон.

И совершенно неожиданным кажется прикосновение этой руки к своему плечу. Тамара смотрит чуть встревоженно, но руку с плеча не убирает.

— Я в порядке, — борясь с желанием прочистить горло, немного сухо замечает Камилла и осторожно накрывает ладонь Тамары у себя на плече своей рукой. — Просто задумалась над твоим предложением. Так что там насчет девичника?
— Это была идея Хлои, — небрежно пожимает плечами ТиДжей, немного неловко высвобождая свою руку из-под ладони Камиллы. — Посидим, поболтаем о своем, о девичьем.
— Как в старые добрые времена?
— Да, именно.

Воцаряется молчание. Тамара неохотно месит ложкой свой обед, а Камилла исподтишка наблюдает за ней, борясь с мучительным желанием набросать ее портрет на первой попавшейся поверхности.

— Не помешаю?

Варро, ну конечно. Он стоит рядом с их столиком, широко улыбаясь. Тамара, заметив его, сама улыбается куда ярче, чем обычно. Камилле же отчаянно хочется побиться головой о стену. Дома есть Шэрон, любящая, нежная, родная и преданная, но она далеко. А Тамара — вот она, рядом, только руку протяни — но она улыбается ей совсем не так, как улыбается Янгу и этому люшиану.

Варро садится рядом с Тамарой, ближе, просто непозволительно близко, не обращая на Камиллу никакого внимания. «Наверное, гладит ее по коленке, — думает Камилла, наблюдая, как по щекам ТиДжей разливается слабый румянец, — Шэрон тоже так краснела».

— Я, пожалуй, пойду.

Тамара поднимает на Камиллу смущенный взгляд, но глаза ее смеются.

— Все ведь в силе?
— Конечно.

Спокойно улыбнуться в ответ оказывается мучительно тяжко. Варро смотрит тяжело, без намека даже на малейшую симпатию, хоть и без угрозы. Камилла ежится под этим взглядом. К счастью, в рации, висящей у нее на поясе, раздается голос лейтенанта Скотта, вызывая ее в лабораторию к ученым, которые опять что-то не поделили с военными. Камилла извиняется и выскальзывает из-за стола, не забыв при этом забрать блокнот. Варро умен, увидев рисунки, он легко сопоставит два и два — или как там они считают — не стоит давать ему оружие против себя.
Слышать за спиной легкий смех Тамары было невыносимо.

POV Камиллы.

Чувствую себя предательницей. Оказывается, это очень больно. Я готова простить Шэрон, если она встретит кого-то, кто сможет сделать ее счастливой, но я не могу простить себя за то, что думаю об этом. Я завидую ей. Там, на Земле, у нее есть хотя бы шанс найти новую любовь, но этого лишена я. И это сводит меня с ума.




Неожиданная идея Хлои с девичником внезапно заинтересовывает не только Тамару и Камиллу. Лиза, как и Ванесса, с удовольствием соглашаются прийти на маленькую незапланированную вечеринку.

— О чем болтать будем? — невозмутимо интересуется Хлоя, усаживаясь прямо на пол.
— Как это, о чем? О мужчинах, конечно, — хихикает Лиза. — О чем же еще говорить пяти девушкам?

Камилла вздыхает. Кажется, ее присутствие здесь не особо обязательно — что она может сказать о мужчинах?
Но Тамара, видимо, улавливает ее настроение. Она задумчиво качает головой, а потом замечает:

— Давайте о мужчинах потом? А сначала о том, что более привычно.
— О чем же? — удивленно смотрит на нее Ванесса. — Не о космосе же…
— Ну, не знаю, — ТиДжей пожимает плечами. — Можно о косметике, например.

Лиза как-то неожиданно горько усмехается.

— Ради всего святого, Тамара, о чем ты? Какая косметика? Тут шампуня-то приличного нет, а уж всего остального… Не то, что я особо переживаю — порою мы выглядим и хуже, но давай не будем о наболевшем?
— А давайте лучше выпьем, — как-то чересчур жизнерадостно произносит Ванесса, водружая на прикроватную тумбочку простую армейскую фляжку. — Это, конечно, всего лишь самогон Броуди, но если по чуть-чуть…
— А по чуть-чуть это уже будет похоже на поминки, — неожиданно мрачно вклинивается в разговор Хлоя и устало трет глаза. — Плохая это была идея. Просто отвратительная.
— Да почему же? — пытается запротестовать Лиза, но почти сразу же сникает и согласно кивает. — Да, не особо удачная.

Вечеринка заканчивается, не начавшись. Первой уходит Ванесса, ссылаясь на то, что Янг в любой момент может вызвать кого-то из военных. Потом Лиза вспоминает, что растения в гидропонике нуждаются в поливе. А за Хлоей приходит Илай, передав, что Раш требует ее на мостик.

Когда за ними с легким шипением закрываются металлические двери каюты, Камилла и Тамара переглядываются и разражаются немного нервным смехом. «Истерика — это плохо, — мелькает в сознании Камиллы мысль. — От нее недалеко до нервного срыва». Смех прерывается так же внезапно, как и начинается. Тамара тыльной стороной руки утирает выступившие слезы, совершенно по-детски шмыгает носом и абсолютно внезапно начинает плакать, спрятав лицо в ладонях. Камилла замирает в нерешительности около нее на несколько секунд, а затем придвигается так близко, как может, и крепко-крепко обнимает рыдающую женщину, утыкаясь носом в светлые пушистые волосы.

— Тише, тише, — шепчет она едва слышно, баюкая Тамару в объятиях. — Когда-нибудь все обязательно закончится…

ТиДжей икает где-то в районе плеча и затихает. Камилла продолжает нести какую-то успокаивающую чепуху, изредка прикасаясь невесомыми поцелуями к белокурым прядям, пока Тамара продолжает сидеть, спрятав лицо у нее на груди. Но она неожиданно поднимает голову, вглядываясь в Камиллу блестящими и чуть опухшими от слез глазами, и та забывает обо всем на свете.

На влажных ресницах все еще виднеются остатки непролитых слез, на щеках полыхает нездоровый горячечный румянец, а губы, оказавшиеся слишком близко от губ Камиллы, обветрены и искусаны. Тамара сидит, не размыкая сцепленных за спиной Камиллы рук, и смотрит странным нечитаемым взглядом. От него бешено стучит сердце, легким не хватает воздуха, а голова напрочь отказывается соображать. Преодолеть разделяющее их расстояние оказывается неожиданно легко, так же как и прижаться к этим губам в целомудренном поцелуе. Время замирает, кровь ревет в ушах, заглушая все посторонние звуки. Теплые чуть соленые губы вздрагивают, отвечая, и время несется вскачь бешеным галопом, сшибая все на своем пути.

«Не напугать, не напугать, не напугать, — звонкими молоточками стучит в голове единственная мысль, — только бы не напугать и не спугнуть!».
Почувствовав легкое прикосновение к своим волосам, Камилла с трудом подавляет стон, лишь сильнее сжимая ладони на талии Тамары. Простая хлопковая и уже изрядно поношенная футболка отчаянно мешается, ее безумно хочется задрать и ощутить под руками тепло чужого тела, но Камилла не решается на этот шаг. Впрочем, это не мешает наслаждаться поцелуем, прижиматься грудью к груди Тамары и мысленно перешагивать все границы. Увлеченная фантазиями, Камилла не сразу понимает, что ТиДжей перестает отвечать на поцелуй, и теперь мягко, но решительно отстраняется от нее. Сразу становится холодно и неуютно. Тамара сидит на краю кровати, отодвинувшись на приличное расстояние, и не поднимает на Камиллу взгляда.

— Прости, — собственный голос не слушается, и вместо спокойного извинения выходит невразумительное бормотание, — я не хотела тебя обидеть.
— Все нормально. Я, пожалуй, пойду.

Тамара легко встает с места и, не оглядываясь, выходит из каюты. Камилла в бессильной ярости ударяет кулаками по матрасу, чувствуя, как по щекам текут слезы.

POV Камиллы.

Я знала, что «Судьба» — большой корабль, но не думала, что настолько. Казалось бы, мы обжили весьма скромную территорию, некоторые помещения которой просто невозможно не посетить всем вместе, но даже там мне удается избегать встреч с Тамарой вот уже несколько дней. По крайней мере, я надеюсь, что так оно и есть. В конце концов, у меня тоже есть работа. А у Тамары есть Янг и Варро. Меня же в ее системе координат нет. Наверное, это и к лучшему.

В дверь стучат. Клянусь, если это опять Янг с его вечными жалобами на Раша, я захлопну дверь перед его носом.

Резкие слова уже готовы сорваться у меня с языка, но когда я вижу своего нежданного гостя, все мысли разом выветриваются из головы. Я стою, молча глядя на Тамару, и впервые в жизни не могу подобрать слов.

— Я могу войти?




— Я могу войти? — Тамара выглядит внешне расслаблено, но рука, которой она упирается в стену, выдает ее напряжение. Она смотрит ровно, прямо и испытующе, как будто проверяя Камиллу на прочность. Та лишь пожимает плечами и пропускает женщину внутрь.

Тамара в ее каюте не первый раз. Да что там, все они частенько бывают друг у друга в гостях, но сейчас Камилле совершенно неуютно от присутствия в ее комнате ТиДжей. Неуютно настолько, что хочется громко завопить что-нибудь бессмысленное или, на крайний случай, что-нибудь разбить. К сожалению, криком тут не поможешь, а из бьющегося на «Судьбе» только крайне ценные для их выживания приборы, за порчу которых Янг может и в открытый космос выкинуть. С него станется.

— Послушай, — начинает Тамара спокойно, так, как будто говорит с капризным ребенком, — то, что тогда произошло…
— Ничего не было, — немного жестко говорит Камилла. — Ничего. Извини, если я доставила тебе неудобство.

Тамара усмехается. Она вся такая мягкая, словно сплошь состоящая из плавных линий, светлых тонов и приятных округлостей. На ее фоне Камилла кажется себе предметом современного искусства — из темного металла, все угловатая и неприступная, но такая одинокая. Тамара улыбается еще раз — более светло и искренно, и повторяет попытку завести разговор.

— Я всего лишь хочу сказать… — Камилла вскидывается, собираясь ее прервать, но ТиДжей внезапно каким-то властным жестом поднимает руку ладонью вверх, и азиатка умолкает, так и не начав говорить. — Я хочу сказать, что не обижена на тебя. Меня это шокировало, но не более.
— Зачем ты пришла? — с трудом выдавливает из себя Камилла и, прикрыв глаза, тяжело опускается на кровать.
— Поговорить о том, что случилось, — пожимает плечами Тамара и опускается рядом, соблюдая, однако, дистанцию между ними.
— Психолог здесь я, — уныло произносит Камилла и устало хмурится. — Я запуталась, если честно.
— Все проходит, и это пройдет.
— Слова царя Соломона? Очень к месту.

Тамара отвечает просто и немного наивно.
— Зато они правильные. Он был мудрый человек, этот царь Соломон.

Какое-то время женщины сидят тихо. Они не придвигаются друг к другу, не смотрят и не разговаривают между собой. Когда у Тамары оживает рация, мысленно Камилла вздыхает от облегчения.

— Ну, я пойду, — спешно говорит Тамара.

Камилла встает ее проводить, взгляд цепляется за папку с рисунками.

— Подожди!

Она выдергивает оттуда один-единственный лист и, перегнув его пополам, прячет в стол. Пальцы еле заметно подрагивают, пока она протягивает свои рисунки Тамаре, но Камилла упорно не отводит от нее взгляда.
— Спасибо, — шепотом произносит Тамара, а затем подается вперед и осторожно прикасается губами ко лбу Камиллы. — И прости.
Когда за ней закрываются тяжелые металлические двери, Камилла чувствует необъяснимое спокойствие. Душевное равновесие восстановлено, пора приниматься за работу.

А Соломон, и правда, был очень мудрым человеком.