Странная она была, эта мелкая. Страйкер Эврика — Джипси запомнила ее еще с той давней встречи в Маниле. Они тогда едва успели перекинуться приветственными импульсами перед боем, но не запомнить ее было невозможно: невероятная скорость, изящество, первоклассное вооружение… Пятая серия, первая и единственная.
Чего Джипси не ожидала, так это встретиться с совершенством пятой серии здесь, в Гонконге. Впрочем, Джипси не ожидала и того, что ее саму снова вернут в строй, так что удивляться она не стала. А Эврика — такая же нахальная и задиристая, будто и не прошло столько лет — притворилась, что видит ее впервые. И вообще ей, лучшему в мире егерю с десятком кайдзю на боевом счету, нет никакого дела до какого-то там ржавого радиоактивного ведра третьей серии.
«И называй меня Страйкер!» — заносчиво бросила она напоследок. Джипси только усмехнулась про себя — Страйкер так Страйкер. Пусть.
Пусть называет себя как хочет, ведь он… нет, все-таки она… она такая красивая. И вовсе ни при чем то, что пятая серия была технологическим совершенством, идеальной боевой машиной. Нет, Эврика была прекрасна сама по себе — со своими резкими движениями, взглядом исподлобья, надменным презрением и вспыльчивым характером; прекрасна до последней заклепки на броне, до последнего контакта в микросхемах… Будь Джипси человеком, она сказала бы, что влюбилась. Но егеря не мыслят подобными категориями.

*
Егеря не видят снов. Но они умеют сниться другим — существует особая субреальность, проекция дрифт-пространства, побочный эффект нейроконтакта… Странное место, где огромные боевые машины получают возможность выглядеть как люди. Или почти как люди.
Там-то, в проекции, они и встречаются в следующий раз.
Эврика прекрасна и в человеческом облике — тоненькая, с коротко стриженными светлыми волосами, неотличимая на первый взгляд от мальчишки. Бейсболка козырьком назад, наглые зеленые глаза, россыпь веснушек, острые локти, разноцветные фенечки на запястьях, драные джинсы… Нет, несомненно прекрасна. Джипси не в силах отвести от нее взгляд.
Разумеется, Эврика не может этого не заметить. То есть не Эврика. Страйкер. Конечно.
— Ну и чего ты на меня пялишься?
— Просто так, — недружелюбное начало разговора Джипси не смущает. — Ты мне нравишься. И потом, ты очень красивая… красивый.
— Я что? — растерянно хмурится Эврика. — Чушь какая. Я умею здорово драться, а остальное неважно. Где только ты таких глупостей набралась?
— От своих пилотов.
Повисает неловкое молчание. Все-таки это неправильно, когда у егеря нет пилотов, ужасно неправильно, но они ведь не могут ничего с этим сделать…
— Ну, тебе ведь скоро дадут новый экипаж, наверное, — Эврика пытается неловко ее утешить. Зря.
— Новый? — вскидывается Джипси. — Один из моих пилотов еще жив, вообще-то.
— А совместимость? И потом… я бы на его месте возвращаться не стал. После того, как он так тебя бросил…
— Да что ты понимаешь! — Джипси раздраженно встряхивает головой, смоляные волосы рассыпаются по плечам. — Все, хватит разговоров.
Она делает шаг вперед, подходя к Эврике вплотную, берет ее двумя пальцами за подбородок, запрокидывая лицо. Та оказывается почти на голову ниже, целовать ее так не очень удобно, но Джипси сейчас это не заботит. Об удобстве подумаем потом. Зато — что куда важнее — Эврика не пытается ни отстраниться, ни сжать губы; или она, как все егеря, просто не умеет отступать — даже в таких ситуациях?
— Что, — выдыхает она, когда Джипси наконец отрывается от ее губ, — что ты делаешь?
— Я же сказала, ты мне нравишься.
— Вот прямо настолько?
— На самом деле — намного больше, — Джипси многообещающе улыбается. — Намного.
Эврика заливается румянцем. Какая она милая, когда смущается, просто невозможно удержаться и не подразнить ее еще немного:
— А ты совсем не умеешь целоваться, между прочим.
— Где ты этому научилась, интересно? — яда в ее голосе хватит на десяток кайдзю. — Тоже от пилотов?
— Само собой, — Джипси улыбается немного грустно, вспомнив. — От кого же еще…
Эврика отводит взгляд. Похоже, она не ожидала, что ее случайный выпад попадет точно в цель.
— Извини, я не хотела…
Джипси только сейчас замечает, какие у нее длинные ресницы. Золотистые. С ума сойти.
— Ничего страшного, — усмехается она и возвращает выпад: — А кстати, неужели ты о своих пилотах никогда ничего подобного не думала?
— Вот еще! — но Эврика краснеет так, что сразу видно — думала, и еще как.
— А что ж не перешла от слов к действию? — Джипси понимает, что ее несет, но не может остановиться. — Или ты не в их вкусе? Или они оба столь же очаровательно невинны, как и ты?
— Замолкни!
Эврика вскидывает сжатую в кулак руку — но Джипси успевает перехватить ее запястье за миг до удара. Держит осторожно, но крепко, чувствуя под пальцами тонкие косточки; она касается губами содранных в последнем бою костяшек — каждой ссадины поочередно, а потом, когда кулак беспомощно разжимается, разворачивает руку и целует ее в середину ладони. Эврика замирает, коротко втягивает воздух сквозь сжатые зубы.
— Могу и замолчать, — обещает Джипси, — если ты будешь вести себя прилично.
— Прилично? Это как? Вот так, что ли?
На этот раз Эврика целует ее сама — жадно, торопливо, неумело; ее руки нетерпеливо дергают «молнию» спецовки.
— Не спеши, — шепчет ей Джипси. — Нам совершенно некуда спешить…
В ответ Эврика кусает ее за нижнюю губу — небольно, но ощутимо.
— Я всегда, — раздраженно шипит она, — всегда сама решаю, спешить мне или нет.
Они раздевают друг друга — быстрей, чем хотелось бы Джипси, но ладно, пусть — и каким-то образом оказываются в горизонтальном положении. Забавная штука — человеческая анатомия, в который раз думает Джипси; но, как ни странно, так действительно удобнее…
Она наклоняется над Эврикой, опираясь на локти, целует ее снова, спускается ниже, к маленькой упругой груди, умещающейся в ладонях (нет, ну никакой логики нет в этой анатомии, мелькает на периферии сознания; казалось бы, с такими-то ракетами должен быть соответствующий бюст, а вот…)
Ниже, еще ниже; когда ее губы достигают заветной цели, Эврика издает странный полувздох-полустон — испуганный?
— Ты что, боишься? — Джипси поднимает глаза.
— Я не умею бояться, — Эврика прикусывает губу. — Просто… не знала, что бывают такие ощущения…
— Скоро привыкнешь, — обещает Джипси и снова опускает голову, не переставая улыбаться.
Потом ее рука двигается между ног Эврики — медленно, размеренно; ритмично позвякивают браслеты на запястье. Эврика стонет, выгибает спину, подается бедрами вперед — но Джипси не позволяет сбить себя с ритма.
— Нет, девочка. Не так быстро. Я же сказала — мы не будет торопиться. Поверь мне, я знаю, что делаю.
В ответ слышится только прерывистое дыхание, но Джипси и не ждет ответа.
Странно: она старше всего на пару лет, но по машинным меркам между ними — целая пропасть. Разница в два поколения. Она может позволить себе звать Эврику «девочкой»… даже если Эврике это не нравится.
Эврика ничего не умеет, но учится быстро, очень быстро; повторяет каждое движение, каждое прикосновение и поцелуй — как зеркало. А потом зеркало начинает проявлять инициативу.
…Это не похоже на то, как бывало раньше, с Райли и Йенси, не похоже ни на что, что Джипси знает из чужих воспоминаний. Контакт замыкается; искры во все стороны, повышенное напряжение, вот-вот начнут перегорать схемы или взорвется реактор… Но нет — все остается на своих местах, только они с Эврикой — все ближе и ближе, до невозможности.
Судорожно сжимаются пальцы; будь они обе и вправду людьми, на следующий день остались бы синяки, а так — ничего, даже не больно… Протяжный стон — или скрежет металла о металл? С каждым движением напряжение перетекает между ними, переплавляет их в единое целое.
Так падают, падают с невообразимой высоты, и от падения — полета — замирает сердце… Она же машина, разве у нее есть сердце? Но если нет, то как она может так сильно любить эту, другую, так непохожую на нее — такую же, как она…
Ворох искр перед глазами — ослепительно белый. Тишина.

*
Под куполом шаттердома тоже было тихо. И темно — стояла глубокая ночь. Огромные неподвижные фигуры егерей могли бы показаться мертвыми, если бы не проскакивающие между ними закодированные импульсы. Впрочем, мало кто догадывался о существовании этих импульсов и мало кто взялся бы их расшифровывать…
«Ты не жалеешь?»
«Нет. Может, я не вернусь из следующего боя. Или ты не вернешься».
«Не очень-то привязывайся ко мне. У меня ведь, по сути, одна миссия — и точка».
«Это ничего. У меня ведь тоже».
«Не боишься?»
«Я не умею бояться».
«Я тоже».