Работа есть работа, нечего тут светить своими интересами и даже индивидуальностью. В качестве работника она была то, что надо – вежливая, спокойная, воспитанная, ответственная. В общем, совершенно безликая. Многим она даже казалась заторможенной, скучной и немного себе на уме. Я считала, что так и должно быть, поэтому не замечала её.
Хотя сама я так не могла. Я не смогла перестать носить брюки после окончания войны, а мужские костюмы навсегда стали для меня второй кожей. Мою короткую стрижку тоже осуждали, поэтому в офис я не попала – мне досталась «мужская», под стать моей внешности, работа водителя. И меня часто просили помочь занести в офис, который находился на втором этаже, какие-нибудь бумаги, папки с документами или коробки невесть с чем. Я видела, что девушки там работают очень и очень разные: какая-нибудь обязательно подмигивала мне или даже начинала флиртовать, какая-нибудь презрительно кривилась, какая-нибудь начинала спокойную дружескую беседу о погоде или последних новостях. Её я тоже видела, но она всегда была серьёзной и не говорила ничего лишнего.
«Ничем не примечательная», – решила я для себя с первого взгляда и воспринимала как безликого работника, которому иногда бывает нужна моя помощь.
Это изменилось в тот день, когда я чуть раньше вернулась с обеденного перерыва. Она стояла у крыльца, опираясь спиной о высокий фундамент, прикрыла глаза и курила. Я бы предположила, что у неё начались эти дни, самое начало, когда всё ноет, и только в личное время она позволила себе забыть свою маску. Я стояла, удивлённая настолько, что старалась не шевелиться. «Сейчас она докурит, перерыв закончится, и она снова станет никем».
Прежде чем бросить окурок, она открыла глаза, посмотрела прямо на меня, смерила раздраженным взглядом, резко развернулась и ушла.
Только тогда до меня дошло, что я ничего о ней не знаю.
И никто из её коллег не знал. Я старалась поспрашивать о ней других людей, но все говорили одно: нареканий нет, похвал нет, работает средне, но усердно.
А что любит, куда ходит после работы, где живёт? Хоть что-нибудь? Пусто. Все повторяли, будто прочитали когда-то мои мысли:
– Она ничем не примечательная.
После этого я была вынуждена действовать напрямую. Дождавшись её после работы, я сделала самое простое, что мог сделать парень, желающий познакомиться с девушкой – я пригласила её в кино.
– И на что же? – хмуро и строго спросила она.
– На что захочешь, если сперва мы познакомимся. Я – Крис Тёрнбери, а как тебя зовут?
– Мелисса Джонсон, но, пожалуйста, зови меня просто Лис.
– Итак, Лис, на что ты хочешь сходить? – я включила всё своё обаяние и галантно предложила ей локоть.
– На самом деле, всё равно, – спокойно ответила Мелисса Джонсон и невесомо положила на него свою ладонь.
– Тогда я украду тебя у мира на целый вечер!
Она ничего не ответила, но мне показалось, что она придвинулась ближе. И что она прячет улыбку, так внимательно рассматривая что-то на другой стороне улицы.
Я совершенно не помню, что за фильм мы выбрали, потому что после кино я так обнаглела, что пригласила её в бар, а она согласилась. Пила скромно и старалась хорошо поесть, насколько это возможно в пивной. Это последнее, что я ясно осознала, перед тем как поняла, что третья порция виски на голодный желудок выпита зря…
Проснулась я ночью, радуясь тому, что я дома – а значит, можно додумать хороший и даже романтический финал вечера. Но потом я увидела её, спящую в кресле в комнате и мою одежду, замоченную в тазу в ванной, ощутила характерный запах и поняла, что ей пришлось изрядно повозиться со мной, прежде чем я уснула.
Проклиная себя на чём свет стоит, я ринулась стирать, лишь бы скорее очистить всё (и желательно память) от своего позора.
– Ты всегда стираешь посреди ночи?
От неожиданности я резко выпрямилась и ударилась головой о трубу.
– Ясно, – сделала вывод она, – не всегда.
И неожиданно улыбнулась:
– Если хочешь, я сварю кофе. Не знаю, как тебя, а меня всегда после алкоголя тянет на кофе.
Я густо покраснела и пробормотала что-то вроде того, что не стоит, она же гостья, я сама всё сделаю, но она уже не слушала. Лис по-деловому суетилась на кухне, спрашивая только, где что найти. Когда я присоединилась к ней, она уже поставила турку на огонь.
– Прошу прощения, – неожиданно вежливо начала она, – у тебя не найдётся чего-нибудь из одежды? Ужасно хочется снять всё это.
Сердце на миг сбилось с ритма, когда я представила, что она будет какое-то время ходить в моей одежде… Глупо, конечно, но с возрастом я становилась всё более сентиментальной.
Где-то в шкафу лежали нормальные женские юбки и платья, но во мне опять включилось какое-то мальчишество.
– Длинная рубашка подойдёт? Учитывая, что ты стройнее меня, она будет тебе как платье.
– Да, отлично! Присмотри за кофе, пока я переоденусь, хорошо?
Она не пошла далеко, она встала возле кресла и начала раздеваться. Кухня у меня – одно название, практически ничем не отделена от остальной квартиры, и Лис оказалась ровно за моей спиной. Стоило больших усилий не повернуться и действительно следить за кофе, а не вглядываться в мутное отражение когда-то полированной дверцы шкафчика.
Она закончила как раз тогда, когда я сняла турку с плиты.
– Насчёт платья ты преувеличила, конечно, – закатывая рукава и улыбаясь украдкой, сказала девушка, – но зато она приятно пахнет. Так как там кофе? Нальёшь мне?
Я остолбенело смотрела на неё и не могла поверить, что это происходит со мной, в моей квартире, разбивая привычный мир. Ещё вчера днем Мелисса Джонсон была действительно «ничем не примечательной», а сейчас будто сбросила с себя последнюю броню.
«Или не последнюю?», – подумала я, невольно угадывая контуры её тела под тканью.
Я искренне надеялась, что собралась довольно быстро, чтобы она не заметила моего откровенного взгляда. Мне вовсе не хотелось её обидеть.
Мы устроились на кровати, сидя друг напротив друга и поставив чашки и вазу с печеньем на доску, которая заменяла мне поднос. Я наконец-то смогла извиниться за своё поведение накануне. Лис отреагировала на удивление легко:
– О да, это было очень неожиданно! Я думала, что перебрала все варианты развития событий, но такого не предусмотрела. Было весело, так что перестань об этом думать, – она вдруг посерьёзнела. – Но в следующий раз я не буду спать на кресле, теперь шея болит.
– Как скажешь! – послушно воскликнула я. В голове образовалась приятная пустота – не то кофе попал в кровь, не то меня опьянили слова «в следующий раз». – Мне так с тобой повезло, что можно в тебя влюбиться!
– А вот этого не надо, – предостерегающе сказала она, подошла к окну и закурила.
Я встала рядом и последовала её примеру.
– Обещаю этого не делать, если ты позволишь мне исправить мою вчерашнюю неудачу.
– Да ты просто обязана это сделать! – рассмеялась она и взъерошила мои волосы. Потом потушила окурок, потянулась. – Хорошо, что впереди выходной, а то бы все заметили, что я в той же одежде.
Она растянулась обратно на кровати, предусмотрительно переставив поднос на кресло, и начала устраиваться поудобнее:
– Можно я ещё посплю?
– Только если я посплю рядом.
Проснулась я перед рассветом, крепко обнимая дрожащую от холода Лис. Когда я укрыла нас, она успокоилась, но из объятий выбираться не стала. Возможно, дело только в том, что ей было так теплее или удобнее, сейчас это не имело значения.
А вот через пару часов, когда мы проснулись обе, по-прежнему лежа неприлично близко, и посмотрели друг на друга, это вдруг стало важным. Ей просто так удобнее или я могу позволить себе что-то большее, чем просто обнимать?
Едва она пошевелилась, я отпустила её, так ни на что и не решившись. Отказавшись от завтрака, она быстро собралась и ушла, оставив меня с ощущением, что я что-то сделала не так.
«А мы так и не договорились о следующей встрече, – с сожалением подумала я. – Придётся опять поджидать после работы».
Следующий раз настал скорее, чем я думала – меньше, чем через неделю. Я ехала ставить машину в гараж, а Лис выходила с работы, как всегда ни на кого не глядя. Чтобы привлечь внимание, я нажала на гудок. Все обернулись, но я смотрела только на неё и видела, как мелькнувшее на миг выражение крайнего раздражение сменилось узнаванием, после чего она просто улыбнулась и кивнула.
Она отошла чуть поодаль и дождалась меня, чтобы тут же повиснуть на руке.
– Я так рада тебя видеть! Я жутко устала за эти несколько дней, и мне необходимо отдохнуть. Составишь компанию?
– Охотно!
Минуя кинотеатры, мы пошли сразу в бар. Лис чуть меньше ела и чуть больше пила, чем в прошлый раз, а я, наоборот, была осторожнее. Поэтому, когда Лис поняла, что ей уже хватит, я могла помочь ей идти и следила за тем, чтобы ничего не случилось.
– И где же твой дом? – спросила я.
– Я не хочу к себе, – заныла она. – Но, Крис, как быть с тем, что завтра я буду в той же одежде? Не думай, что я одержима этой мыслью, просто ты не представляешь, сколько разговоров будет вокруг этого! Так уже не раз было, когда кого-нибудь замечали в подобном.
Мне было интересно, но страшно спрашивать, почему она не хочет домой. Вдруг она скрывает мужа или ребёнка? Или ей там просто плохо?
– Хорошо, я спасу тебя! Идём.
Я привела её к себе, и она сразу начала раздеваться.
– Что ты делаешь? – невольно вырвалось у меня. Это было похоже на пытку – видеть её тело и бояться, что не сдержу себя и всё испорчу.
– Извини, я веду себя слишком по-хозяйски. Надо было сперва спросить тебя. Можно я воспользуюсь твоей ванной? И ты можешь снова дать мне ту рубашку?
Пока она мылась, я спросила, приготовить ли для неё что-нибудь.
– Согрей мне постель! – было ответом. Я усмехнулась, переоделась в пижаму и забралась под одеяло. Мне уже стало совсем тепло, когда к моей спине прижалась мокрая Лис. Сперва мне показалось, что она без одежды, но потом я поняла, что я всего лишь не дала ей полотенце.
– Спокойной ночи, Крис, – абсолютно трезвым голосом сказала девушка, обнимая меня за талию.
– Спокойной ночи…
Я думала, что близость такой шикарной девушки лишит меня сна напрочь, но за эту ночь я выспалась так, как не высыпалась никогда ранее. Оттого очень не хотелось вставать утром и разрушать эту идиллию, но Лис уже всполошилась и напомнила, что я обещала её спасти. Пришлось зарыться в шкаф и выудить шерстяное платье, чудом не поеденное молью.
– Должно быть как раз!
Платье оказалось великовато, но Лис смотрела на меня с такой благодарностью, будто я спасла её от чего-то ужасного. Хотя, по её словам, так и было.
Она убежала первой, и мы опять не успели договориться.
Эта встреча мне понравилась даже сильнее, чем прошлая, но отпускать её утром вот так было почти неприятно и страшно. А вдруг она не вернётся? Не захочет меня больше видеть? Услышит, что обо мне говорят и испугается?
Или муж её не пустит? Какая же мука думать обо всём этом!
Всю неделю я избегала встреч с Мелиссой. Уж лучше не видеть её вовсе, чем видеть урывками, но в пятницу я поджидала её, надеясь забрать к себе на все выходные.
Увидев меня, она пошла прямиком ко мне, улыбнулась и коротко обняла.
– Я придумала – давай сегодня сходим в кино, а в бар не пойдём? У тебя дома так уютно, что мне жалко тратить время на шумные заведения.
Уютно? Среди разбросанных повсюду вещей и выцветшей мебели?
– Скажи, ты живёшь с кем-то? Кто это – родители, соседка… муж?
Она промолчала, но явно была в ужасе от моих слов.
– Да как ты!.. – наконец процедила она сквозь зубы и потащила меня к дороге, чтобы поймать такси. Мы приехали в чудом уцелевший район в нескольких кварталах от офиса. Она наверняка ходит домой пешком, но сейчас Лис злилась и спешила.
Едва выбравшись из машины, она схватила меня за руку и потащила на четвёртый этаж дома, к которому мы подъехали, открыла дверь своим ключом, и мы оказались в небольшой квартирке, ещё меньше моей. Лис заговорила, старательно не глядя на меня.
– Вот мой дом. Видишь? Здесь некому прятаться, потому что для меня одной бывает мало места. Но дело не в этом. А именно в том, что здесь я одна.
Она сделала паузу, а я боялась даже вздохнуть. Неужели я смогла разрушить всё то почти неосязаемое, что связало нас?
– Я ни с кем не разговариваю и заметила, что дома веду себя так же, как на работе. С тем же выражением лица, с той же сдержанностью. Будто здесь тоже работа, просто немного другая.
Теперь я поняла, почему она так не хочет сюда возвращаться. В ту же секунду мне захотелось взять её в охапку и увезти к себе. Мы можем купить вторую кровать или перевезти эту, я освобожу место в шкафу для её вещей, мы можем всё, только нужно начать действовать прямо сейчас!
– Поэтому у тебя мне так хорошо, – услышала я следующую фразу девушки. – Там ты.
Она наконец обернулась. Она улыбалась, но в уголках глаз застыли слёзы.
– Поехали к тебе? – попросила она, и я сделала то, о чём мечтала – прижала к себе и увела из этого места.
– Ты можешь переехать ко мне, – предложила я, когда мы уже были у меня дома и курили, сидя на кровати.
– Почему ты это предлагаешь? Тебе просто жаль меня? Но я не жаловалась, – её лицо снова стало непроницаемым.
– Извини, – пришлось покаяться мне. – Кажется, я всё-таки влюбилась в тебя. По крайней мере, мне каждый раз мне не хочется тебя отпускать.
– Нельзя было, – она досадливо качнула головой, затушила окурок в пепельнице и повернулась ко мне спиной. Она сидела какое-то время, обхватив колени и глядя в одну точку. – Раз ты допустила такое, ты можешь выполнить одно условие?
– Я с лёгкостью сделаю всё, если ты будешь рядом.
– Не говори мне о любви, пока я не признаюсь тебе.
– Обещаю.
Сегодня мы уже не могли ничем прикрыться, чтобы оправдать своё поведение. Ни холодом, ни выпивкой, ни игрой слов. Мы были друг перед другом честными до конца. Правда звенела между нами, выдавая куда больше, чем было сказано. Наконец-то я знала, что могу любить Лис целиком, ласкать её тело, заботиться о ней, баловать и радовать. И могла ли я заподозрить в ней столько страсти, увидев только лишь за работой? Никто не мог.
Но сейчас последняя броня была сброшена. Как бы двусмысленно это ни звучало.