Один человек однажды сказал, что свадьба – это то, о чём мечтает каждая женщина. И этот человек определённо был мужчиной. Ведь он не знает, что чувствует женщина, если она выходит замуж не по любви, а лишь из-за прихоти родителей или потому, что так надо.

А день тогда стоял славный... Под тёплым весенним солнцем нежилась сакура, птицы заливались сладкими песнями в высоком, прозрачно–синем небе, а с океана веял солёный, чуть прохладный ветер. Он путался в волосах и одежде, ласкал влажные от слёз щёки и напоминал о том, что он – свободен, что никакая клетка семейной жизни ему не страшна. Весна вступила в свои права. Весна серебряными нитями связывала тех, кто был готов сбежать на край света, лишь бы не стать окольцованной райской птицей.

Под куполом небольшой католической церковки в такой славный день разгорались нешуточные страсти. Букет из ненавистных белых роз был брошен в стену, европейская фата нещадным образом комкалась в руках, а прекрасный, искусно нанесенный макияж безбожно стирался в порыве бессильной злости.

– О-каа-сан, я не хочу выходить замуж за этого человека, как ты не поймёшь?! – срываясь на высокие ноты, взывала к материнским чувствам невеста в белом платье без колец. Пара атласных перчаток уже была испорчена тушью, но невеста не обращала на это внимания. Каждая минута, секунда – это борьба за ещё одно мгновение свободной жизни.

Госпожа Сибуя – сухая, прямая женщина в традиционном кимоно – спокойно смотрела на дочь. «Обычная истерика, как всегда бывает», – говорила она встревоженным родственникам и друзьям жениха. Но сама в глубине душе беспокоилась. Что за дела? Их малышка Йоко всегда была примерной дочерью, которая послушно шла на всё, что ни предложат родители. Но тут словно с цепи сорвалась... Это всё влияние её театра! Говорила же госпожа Сибуя, что игра в мужчину до добра не доведёт.

– Йоко, успокойся немедленно, – она отобрала пришедшие в негодность перчатки и скомканную фату. – Этот мужчина – идеальный вариант для тебя. Ты же знаешь, что в твоём возрасте уже почти невозможно найти подходящую партию. А оставаться без семьи – дурной тон.

У Сибуи Йоко перехватило дыхание от негодования.

– О-каа-сан, о чём ты говоришь? Я не останусь без семьи, у меня есть любимый человек!

– Знаем мы таких людей. Актёришки без будущего, живущие одним днём, как мотыльки. Нет уж, если есть возможность выйти за достойного мужчину, ты не посмеешь её упустить, – и, видя привычную покорность к неизбежному на лице дочери, госпожа Сибуя смягчила тон. – Дам тебе ещё двадцать минут. Приведи в порядок макияж и причёску. Таканори-сан будет ждать тебя у алтаря.

– Да, о-каа-сан.

Дверь в небольшую каморку захлопнулась, и Йоко бессильно рухнула на невысокую скамеечку перед зеркалом. Она не могла даже слова сказать поперёк матери, ведь эта женщина всегда могла повернуть ситуацию в свою сторону. И не было нужды противоречить ей. Всё равно из каждого спора именно мать Йоко выходила победителем.

Один лишь взгляд в зеркало. Да, Сибуя Йоко, не в твои годы возмущаться по поводу свадьбы. Прошла бы ещё пара лет, и ситуация могла стать совершенно безвыходной. Но просто... нет, невозможно...

Белое платье. Йоко с каменным лицом пыталась отвоевать возможность обвенчаться в любимом брючном костюме с сиреневой розой на груди. Не вышло, мать категорически запретила возвращаться к полюбившемуся образу. Ненаглядный кулон, столько трепетно хранившийся всё это время, был единственной вещью из почти уже прошлой жизни, который Йоко буквально вырвала из цепких материнских рук. И «уродливая безделушка», согретая тысячами нежных поцелуев, заняла своё законное место на шее вместо тяжёлого жемчужного колье.

«Безумное сердце, почему ты так колотишься?» Это лишь воспоминания, бессмысленные, болезненные, они не спасут из-под венца. Так хотелось просто расплакаться и заглушить нелепую тоску. Так хотелось, чтобы оказалось, что чудеса всё-таки существуют...

Руки дрожали, неловко поправляя потекшую тушь и смазанные румяна. С губ срывалось неровное дыхание, тщательно сдерживаемые всхлипы. Она сильная, хладнокровная, не умеющая выражать эмоции... но это раньше. Сейчас всего лишь женщина, бессильная перед непоколебимым родительским решением.

Вдох, выдох. Ещё один взгляд в зеркало. Йоко снова спокойна. Ничто не выдавало в её бескровном лице страха. Холодный атлас обтягивал руки, лёгкое платье струилось к полу. Она женщина. Она должна быть замужем. Это правильно. Немного потрёпанный букет из ненавистных роз, короткая молитва одним лишь шепотом. Пора.

Бледную Йоко встретили подружки невесты. Чужие девочки, она их даже не знала. Пышные платья, подпоясанные ярко-розовыми лентами, и слишком сладко пахнущие цветы в руках... Сердце уже не билось так быстро. Никакого волнения. Покорно, Сибуя Йоко склонила голову и позволила надеть на себя жёсткую фату. Невесту с двух сторон поддерживали глупые девчонки и повели её к залу для венчания. Каждый шаг – как на эшафот, давался с трудом.

Йоко подняла взгляд. Таканори-сан, ладный, плотно сложенный мужчина, по-настоящему завидный жених. Но у Йоко он вызывал только глубокую тоску. Совсем немного, и она станет госпожой Таканори. Время неумолимо приближало роковой момент.

Таканори-сан вежливо улыбнулся и взялневесту под руку. От неожиданности Йоко дёрнулась и запнулась о собственное платье. Тётушки на скамьях сразу же начали перешёптываться. Плохая, мол, примета, если невеста спотыкается перед алтарём. Йоко почувствовала, что румянец прилил к белым щекам. Ей душно. Едва затихшее волнение снова поднялось волной в сознании.

– ... согласны ли вы, Таканори–сан...

Кровь зашумела в ушах. Нет. НЕТ!

– Да.

Сердце снова начало биться слишком быстро. И отчего-то закружилась голова.

– ... Сибуя–сан...

Йоко задыхалась. Она не могла заставить себя произнести короткое, решающее слово, не могла перечеркнуть лишь несколькими звуками свою жизнь. Она чувствовала перекрёстные взгляды, понимала, чего от неё ждут... Слышала за спиной тревожный шёпот родственников, неловко отстранила услужливый веер в руках одной из «подружек». Выйти на сцену впервые было труднее, чем сейчас дать своё согласие. Чёрные глаза чуть прикрыты длинными ресницами. Шальное сердце, казалось, вот-вот сломает грудную клетку. Но тянуть больше нельзя...

– Стойте!

Громкий голос птичьей сталей разлетелся под сводами церквушки. Солнечный свет заливал проход к алтарю. И по этому коридору, золотому от солнца, уверенно бежала хрупкая фигурка. В каждом движении – бесконечная решимость во что бы то ни стало расторгнуть свадьбу.

– Йоко! – позвал внезапно спустившийся с небес ангел таким родным и любимым голосом Уэды Сумики и протянул к ней руки.

Невеста бросила букет на пол и, несмотря на недовольные возгласы матери и отца, со всех ног кинулась к самому желанному человеку на этой свадьбе, к своей бесконечно любимой девочке. Не важно, каким волшебством она появилась здесь и почему Йоко до сих пор ещё могла мыслить ясно, самое главное, что теперь нет необходимости ломать себя потому что «надо».

Взъерошенная Сумика с ласковым смехом заключила невесту в объятия.

– Ещё бы мгновением позже... – шептала ей Йоко, не в силах поверить в то, что происходит.

– Я не могла не прийти, – Сумика сердито посмотрела поверх плеча невесты на ошалевших свидетелей, презрительно поджавших губы «подружек», рассерженную чету Сибуя... Лишь только в спокойном старческом взгляде священника Сумика находит понимание и принятие того, что сейчас вершилось в святом месте. Если то было угодно самому небу, значит так тому и быть.

Госпожа Сибуя первой пришла в себя от удивления и вскочила со своего места.

– Йоко, немедленно вернись и дай своё согласие! – она бросилась к ним по алому ковру, настроенная на разрыв позорного союза. Маленькая нахалка, ворвавшаяся в церковь! Что она себе позволяет?!

Сибуя Йоко заслонила Сумику собой.

– Не подходи, о-каа-сан. Я не вернусь к алтарю.

– Если ты сейчас покинешь церковь... ты больше мне не дочь!

Сумика коснулась кончиками пальцев щеки возлюбленной и ласково улыбнулась. Такой родной взгляд, от которого на душе становится тепло... Что может быть страшнее того, чтобы сейчас упустить вновь обретённое счастье и променять его на скучную жизнь с нелюбимым человеком? Нет, Йоко могла решиться на подобное издевательство над собой, даже ценой отношений с собственной семьёй. Она невесомо коснулась губами виска Сумики.

– Забери меня. Я хочу быть с тобой.

Сумику долго уговаривать не надо. Ни секунды не колеблясь, она перехватила Йоко за запястье и потянула за собой. В спину им неслись разочарованные взвизги девочек, крик разочарованной матери: «Не выпускайте их!» и мирное ворчание старика-отца: «Оставь их. Не видишь – это любовь...»

Уже в такси обе они пытались отдышаться. Сумика – от сдавливаемого грудь счастья, Йоко же до сих пор не верила случившемуся. И только когда машина сорвалась с места, расшатанные нервы сдают окончательно – всегда спокойная и неэмоциональная Сибуя Йоко обняла маленькую Сумику за талию и расплакалась от всего сердца, пряча лицо на коленях возлюбленной. Всё ей напоминало только сон, который мог оборваться от неосторожного движения, но не верить в происходящее она больше не могла. И так больно становилось в груди от каждого ласкового прикосновения к жёстким от лака волосам.

– Юхи. Неужели ты думала, что я позволю себе потерять тебя?

Йоко замирала, вслушиваясь в каждый звук любимого голоса. "Думала? Нет, нет, любовь моя! Я знала, что великое небо не позволит свершиться подобному. Судьба связала нас, и мы просто не можем разойтись так по–глупому..."

– Но как, Суми? – чёрные глаза с бесконечной нежностью вглядывались в каждую чёрточку. – Откуда ты узнала, что именно в этот день... и именно здесь...

– Асако-сан сказала. Я не медлила ни минуты, когда она сообщила. Ведь ещё бы немного, и я могла потерять тебя. Прости, что ушла внезапно. Я хотела вернуться.

Мягкие губы Сумики успокаивали, с поцелуем забирали все тревоги и страхи, наполняли сознание безграничной верой в то, что жизнь снова войдёт в привычное русло. Йоко закрыла глаза от желанного наслаждения. Так тепло, так сладко... Хотелось целоваться ещё, до самого конца поездки... нет, пусть бы поездка не заканчивалась. Нежность захлёстывала с головой. Что было раньше – неважно. Есть здесь и сейчас. Есть горячий воздух, напоённый сладкими ароматами цветов и солёным ветром. Есть автомобиль, уносящих их обеих далеко от ненавистной церкви. Есть нежность, до боли щемящая в груди. И любовь, сильная, крепкая, неразрываемая никакими невзгодами.

– Как же мне тебя не хватало.

Тёплые руки успокаивали, крепко прижимали к себе.

– Забудь обо всём. Теперь мы будем вместе. Я тебя никуда не отпущу.