Апачи сжимает кулаки и до скрежета стискивает зубы, ускоряя шаг. Опять этот вой!
Круглыми сутками одно и то же. Апачи ведь всегда знала, что эта бледная немочь абсолютно тронутая, именно такие и срываются быстрее всего, начинают надрывно плакать, когда слезами горю не поможешь.
Ему уже ничем не поможешь, и Апачи бесится, что кто-то нашел свой собственный выход из этой клетки ярости, в которой они заперты столько месяцев. Сун-Сун не видно целыми днями, и только ночью время от времени где-то вдалеке слышатся плач и вой. «Боится, что мы ее пришибем, вот и сбегает, — думает Апачи. — Истеричка чертова. Шею ей свернуть давно пора, все равно от нее никакого толку. А так хоть бесить перестанет».
Сегодня плач раздается где-то совсем рядом, и Апачи стремительно приближается к источнику звука. Черт, почему ночью здесь всегда такой холод?
— Что ты воешь, сука?! — орет она, замахиваясь кулаком — и летит на песок от мощного удара в плечо.
— Пошла вон! — Мила Роза скалит зубы, размазывает по смуглым щекам слезы, щурит припухшие глаза. — Убирайся отсюда!
Апачи ошарашено смотрит на нее пару секунд, а потом вскакивает на ноги и начинает хохотать в полный голос.
— Ты просто чертова тупая баба, а не воин! Я всегда говорила, что ты сдашься первой, сдохнешь первой!
— Замолчи! — Мила Роза поднимается вслед за ней и рычит утробно, захлебываясь слезами и криком.
— Что застыла? Даже ударить меня толком не можешь! Слабачка! Бесполезная идиотка! Ну, давай! Давай! Что, испугалась драться со мной? Да ты же сейчас обоссаться готова со страха!
Мила Роза смотрит на нее диким звериным взглядом, медленно опускается на песок и обхватывает голову ладонями.
— Трусливая сука! Встань! Встань, кому говорю! Если Халлибел-сама увидит тебя, ее стошнит!
— Халлибел-сама не придет, — хрипло отвечает Мила Роза и закрывает лицо руками.
— Дура! Да мне даже бить тебя противно! — Апачи орет так, что у самой закладывает уши, и срывается с места.
Она приходит в себя на вершине высокой песчаной насыпи, садится и тяжело переводит дух, ругаясь сквозь зубы.
— Ты ее убила? — заинтересованно тянет неведомо откуда появившаяся Сун-Сун.
— Исчезни, — шипит Апачи и ложится на песок, обессиленно прикрывая глаза. Она так зла, что даже не удивляется тому, что Сун-Сун ее послушала. Она бы хотела как следует двинуть кулаком оземь, но он провалится в зыбкую дыру, которая затянет ее с головой.

Спустя неделю Халлибел-сама не появляется. Апачи пару раз делала вылазки, но толку от них никакого: ее стерегут денно и нощно, и подобраться хоть чуть-чуть ближе нет шансов. Апачи слишком хорошо помнит, чем закончилась их первая и последняя попытка освободить ее. У Милы Розы давно уже отросли спаленные почти под корень волосы, а у нее самой прошел ожог на левом предплечье. Остался только зуд, навязчивый и раздражающий. Ей хочется расчесать это место до костей, но она знает, что и этим не унять бушующую внутри ярость.
Все идет по-прежнему. Апачи бесится и дробит обломки редких камней в мелкую труху, Сун-Сун пропадет где-то круглыми сутками, а эта сука воет. Спустя еще пару ночей Апачи не выдерживает.
— Ты заткнешься, тварь, — говорит она, наматывая на кулак спутанные густые волосы, — или мне заткнуть тебя? А?
Она притягивает Милу Розу совсем близко и смотрит ей в лицо со всей ненавистью, на какую способна.
— Что молчишь? Халлибел-сама будет рада услышать, как ты ждала ее тут. Точнее, как не ждала, да?
Лицо Милы Розы так близко, что капельки слюны попадают ей на губы, когда Апачи орет. Та облизывает их, прикрывает глаза и резко подается вперед, прижимаясь к распахнутому в крике рту.
— С ума сошла, — Апачи отталкивает ее в ужасе, но Мила Роза кладет ей широкую ладонь на шею и удерживает на месте. — Совсем с ума сошла, тронутая?
— Здесь одиноко, — шепчет Мила Роза горячо и сбивчиво. — Разве ты не чувствуешь? Мы здесь совсем одни, не осталось никого. И холодно.
Она притягивает ошалевшую Апачи ближе и неожиданно сильно стискивает, валит на песок, прижимается сверху. Апачи дергается под ней и хрипит.
— Пусти меня! Я тебя убью!
— Замолчи. Я сама тебя убью, — шепчет Мила Роза, прикусывая кожу у нее на шее, и с тихим рычанием зализывает место укуса.
Апачи жадно хватает пересохшим ртом воздух и колотит Милу Розу по спине. Та перехватывает ее руки и прижимает к песку.
— Здесь одиноко. И холодно. И вы не подходите ко мне. Мы всегда были вместе, я привыкла к вам.
— Мы всегда друг друга ненавидели! — кричит Апачи.
— И были вместе.
— Мы были рядом с Халлибел-сама!
— А сейчас ее здесь нет. Почему ты пришла сегодня? И тогда?
— Ты просто слишком громко воешь.
— Можно было уйти так далеко, чтоб не слышать. А ты пришла, дурочка. Я сильнее тебя, ты же знаешь, я горло могу тебе перегрызть.
— Не можешь! Не…
Мила Роза кусает ее снова, сильнее, до крови, и слизывает горячие капли шершавым языком. Апачи дергается — и стонет. Слишком горячо.
— Мне тоже одиноко, — раздается тихий шелест голоса рядом.
Мила Роза скалится и поворачивается к Сун-Сун.
— Иди сюда.
— Нет! — кричит Апачи, но прикрытые широкими рукавами ладони ложатся ей на плечи и гладят осторожно и уверенно.
— Поплачь, — шепчет Сун-Сун. — Глупая. Мы уже поплакали свое, одна ты кричишь. Так же больнее.
— Идите к черту! Провалитесь! Я не буду плакать! Я не такая идиотка, как вы!
— Дурочка, — говорит Мила Роза и прижимает ее к груди. — Дурочка.
— Халлибел-сама посмеется над вами, когда вернется к нам! Скажет, что вы тупицы! Непременно! Почему… Ну почему она сейчас не здесь? Почему, почему я не могу вытащить ее, вы-то бесполезные дуры, но почему я не могу это сделать?!
Мила Роза гладит ее по голове, Сун-Сун держит за руку. Второй Апачи размазывает по лицу слезы.
Они целуют ее одновременно, сталкиваясь лбами, обнимают, прижимают к себе. Мила Роза вылизывает по-звериному, Сун-Сун обвивает гибкой змеей.
Ночью в пустыне гораздо теплее, когда ты не один.
Апачи смотрит в высокое темное небо и думает, что завтра они втроем придумают новый план. Найдут других выживших арранкаров, заставят мир прогнуться под них. Она чувствует, как внутри прорастает сила, дает гибкие побеги, оплетающие руки и ноги, все ее тело и тела Милы Розы и Сун-Сун, которые прижимаются к ней так крепко, что не разобрать, где заканчивается одно и начинается другое. Одно живое существо.
Химера.
Для того, чтобы им троим создать ее, не обязательно чем-то жертвовать. Иногда можно разделить что-то на всех.