- Ты опять куришь? - строго спрашивает Сантана, прежде чем вытянуть сигарету из покрасневших пальцев Бритт.
Они в странном месте, почти наверняка не отмеченном на картах в школьных атласах. Впрочем, школы здесь нет. Нет ни хора, ни кабинетов, ни людей. Людей нет тоже.
Сантана не жалуется. Единственное, что её не устраивает - обволакивающий сигаретный дым.
- Это лорд Таббингтон, - по привычке врёт Бриттани.
Котов здесь тоже нет.
Они застряли в этом лифте так давно, что сигареты уже должны были закончиться - но каждые несколько часов Бриттани щёлкает зажигалкой.
Сантану это раздражает.
В конце концов, это она научила Бриттани курить, давно ещё, когда им приходилось выдерживать бесконечные тренировки тренера Сильвестр. Тогда это здорово успокаивало. Сантана медленно вдыхает воздух. В лифте воздуха много, но это же только пока. Откуда в их школе лифт, она предпочитает вообще не задумываться. Если спросить об этом Бриттани, то она ответит:
- Лифт? Это всё благодаря Вилли-Вонке. Если ты согласишься, он отвезёт нас вперёд и вверх.
Бриттани обожает Вилли-Вонку. Она говорит, что он - Вергилий, и каждый получает в его шоколадном аду по заслугам.
А хор ставит мюзикл по фильму с Джонни Деппом, и Сантана всё порывается предложить играть Фиггинсу роль всех умпа-лумпов разом.
Ах да, бутафорский лифт. Он ведь не должен быть настолько правдоподобным, верно?
- Курить - вредно, - приевшаяся фраза на губах отдаёт кислотой. Как можно было докатиться до уровня морализаторов-учителей?
Бриттани по одному облизывает указательный и большой пальцы, тушит сигарету как свечку. В такие моменты на Сантану всегда находит приступ слабости, смешанной пополам нежности и презрения. Как можно быть такой дурочкой, такой восхитительно-другой?
Сантана никогда не отвечает себе на риторические вопросы, это прерогатива Бритт. Она едва дожидается, пока Бриттани растреплет остатки фильтра, склоняется к ней, внимательно проверяет, не осталось ли на пальцах волдырей от ожогов. И, мысленно морщась от сентиментальности, осторожно дует на пальцы подруге.
- Если бы я превратилась в леденцового человечка, сначала я съела бы свои пальцы, - задумчиво тянет Бритт.
Сантану передёргивает, в основном потому, что Бриттани не видит в этой фразе ничего особенного. Лучший способ сменить тему - привычный флирт, поэтому она широко улыбается:
- Если так хочешь, чтобы тебя вылизали, могла бы просто попросить, - она действительно проводит языком по губам, сглатывая от нетерпения, вдыхает запах табака, прикасается губами к ладони Бриттани, ведёт языком выше, к пальцам. Горький вкус табака не должен казаться таким притягательным, но Сантана же извращенка, ха. Сначала сама себя приучит к чему-нибудь, а потом морщит нос, доказывая, что ей это не нужно.
Бриттани отдёргивает пальцы, говорит своим бесцветным голосом:
- Не ешь меня, я невкусная.
Она не сопротивляется, она заботится о Сантане.
От этой мысли хочется взвыть или зажать ей рот, а лучше зашить крупными стежками по живому. Сантана одёргивает себя, легко поднимаясь с места и отодвигаясь. В лифте просторно («Потому что это необычный лифт», - упрямо повторяет Бриттани у неё в голове), никакой клаустрофобии ни у одной из них нет, так что можно и посидеть.
Как же всё-таки сложно. Иногда Сантана кажется себе больной - не из-за ориентации, об этом она вообще предпочитает не думать. Просто иногда ей кажется, что даже с Бекки, помощницей тренера Сью, было бы проще.
За такие размышления Сантана ещё больше себя ненавидит.
Вообще, Сантана столько всего в себе ненавидит, что не удивляется, когда слышит в школьных коридорах шёпот о том, что умеет плеваться ядом. Умеет, ещё как. Каждый раз это доказывает.
Бриттани всегда говорит, что плеваться лучше всего шоколадом. Вроде как и обидно, что в тебя чем-то плюнули, но, тем не менее, не особо смертоносно. Можно даже порадоваться вкусу.
Сантана думает, что они слишком долго сидят молча. Ещё немного, и Бриттани станет с ней скучно, она встанет, раздвинет дверцы лифта и уйдёт навсегда.
Ещё Сантане не нравится, как она в последнее время всё драматизирует, смутно подозревая, что это связано с хором, в частности с Рейчел Берри, которое возвела драму в ранг искусства. Они скоро уже о неудачных причёсках петь начнут, такими-то темпами.
- Имей в виду, красить волосы тоже вредно, - она нежно улыбается, не в силах ничего с собой поделать.
- Почему я должна это делать? - Бриттани удивляется, и Сантана предвкушает её объяснение. - Если ты хочешь, чтобы мы стали как близнецы, то я могу просто достать из шкафа свой парик.
- У тебя есть парик? - наигранно удивляется Сантана. Ладно, ей и правда доставляет удовольствие дразнить Бритт.
- Он очень похож на твои волосы, - восторженно щебечет Бритт. - Я купила его специально, чтобы не скучать по тебе совсем уж сильно. Не хотелось снимать с тебя скальп.
У Сантаны сжимается сердце, и если Бриттани скажет ещё что-нибудь настолько трогательное и интимное, она вырвет его и положит на её пропахшие табаком ладони.
- Хотя нам не нужно становиться близнецами, - продолжает рассуждать вслух Бриттани. - Нас и так все путают.
Сантана скептически хмыкает. Никто в здравом уме не перепутает их.
- Я уже подходила к тренеру Сильвестр с этим вопросом, но она отказывается разрешать носить каждой чирлидерше свою особенную форму. И мои эскизы ей не понравились.
Бриттани заметно скисает. Сью Сильвестр - одна из немногих, чьё мнение Бритт уважает. Сантана знает, что сама она в этом списке есть точно.
Она поддаётся порыву и целует Бриттани, просто прижимается к её губам своими, зная, что остальное Бриттани возьмёт на себя. Бриттани любит поцелуи, и Сантана солжёт, если скажет, что никак к этому не причастна. В конце концов, тренироваться друг на друге было удобно, приятно и естественно.
Бриттани отдаётся поцелую с ней вся, как делает это всегда. Сантана знает, как Бриттани выглядит, когда целует кого-то (Пак обычно только за), и ей интересно, как они выглядят со стороны вместе. Должно быть, это очень горячо.
Эта мысль заводит её ещё сильнее. Обычно в школе они ничем подобным не занимаются - Сантана не хочет слухов, а Бриттани, кажется, даже не замечает, что они целуются только у неё дома. Для неё каждое прикосновение - как поцелуй.
Но в лифте, пусть даже и ненастоящем, они спрятаны от всего мира, так что можно представить, что вокруг никого нет. Сантана прикрывает глаза, запускает пальцы в мягкие волосы Бриттани. Сейчас ей совершенно всё равно, какого вкуса её губы - табака, шоколада, разве что кошачий корм бы её смутил (Бриттани однажды четыре дня ела с мистером Таббингтоном из одной миски, но об этом сейчас лучше не думать). Главное - подвижный язык Бриттани, которым она с упоением вылизывает её рот, её губы, слегка влажные от почти съеденного блеска. Сантана растворяется в ней. На душе тяжело, как всегда, когда ей не хочется, чтобы всё закончилось слишком быстро.
Бритт что-то негромко поёт ей в рот, звуки теряются, и получается восхитительный вибрирующий стон. Разумеется, Бриттани даже не задумывается о таком эффекте. Иногда она чересчур эксцентрична, но в данную конкретную минуту Сантану это более чем устраивает. Вибрация прошибает всё её тело разрядами, и она хочет разделить с Бритт это удовольствие. Сантана стонет в ответ, надеясь, что Бриттани примет это за благодарность, и - о чудо - Бриттани улыбается уголками губ, своей самой лукавой улыбкой.
Иногда Сантане кажется, что все нелепости Бриттани - масштабный эксперимент, который она начала ещё в детстве, поняв, какие все окружающие её люди на самом деле идиоты. Потому что нельзя быть одновременно и такой хитрой, такой понимающей.
Бриттани осторожно прикусывает кончик её языка, и Сантана теряет нить рассуждений. Она в последний раз царапает ногтями затылок Бритт и отстраняется, стараясь восстановить дыхание.
- Мне здесь больше неинтересно, - всё ещё улыбаясь, подводит итог Бриттани.
И лифт вокруг них не то перестаёт существовать, не то начинает двигаться.