В набитом битком баре душно и накурено. В воздухе витает запах спиртного, пота и дешёвых сигарет, на танцполе двигаются в нестройном ритме несколько фигур, но большинство посетителей держатся поближе к барной стойке или к нескольким уединённым бордовым диванчикам в полуоткрытых кабинках.

Памела отправляет по барной стойке очередную порцию виски клиенту и откладывает полотенце, чтобы перехватить поудобней волосы, падающие на глаза и щекочущие кожу.

Она бывала и даже работала не в одном таком баре, но каждый раз поражается снова и снова – в своём стремлении выделиться, выбиться из ряда себе подобных владельцы таких заведений настолько точно повторяют друг друга, что становится просто смешно. Памела думает, наверное эти люди просто не верят в то, что за пределами их городков существует мир – огромный, необъятный мир. Сама Памела когда-то тоже не верила.

- Как-то сегодня тихо, - слышится женский голос, как раз когда Памела скручивает и убирает волосы назад и снова возвращается к стойке.

- Да неужели? – усмехается Памела, открывая новую бутылку «Джека» - предыдущая уже почти пуста.

- Да точно, - отвечает Лиза.

Памела знает, что её зовут Лиза – эту совсем ещё девчонку в кожаной куртке, абсолютно точно великоватой для неё, и драных чересчур обтягивающих джинсах. Лиза приходит в бар каждую пятницу, сверкая немного развязной улыбкой, и никогда не уходит одна.

- Что так? – интересуется Памела, отпуская очередную порцию спиртного.

- Откуда же мне знать, - пожимает плечами Лиза, разворачиваясь лицом к танцполу и задумчиво оценивая возможности. – Может, боятся, что их тоже в овраг утащат и прикончат втихую.

Памела вздрагивает. Последнюю жертву нашли в нескольких километрах от их городка два дня назад. Местные всё ещё посмеиваются над таинственными исчезновениями, но уже реже и реже решаются выходить из дому после заката.

- Может быть, - соглашается Памела.

От Лизы веет желанием – всегда, сколько раз видела её Памела, то есть девять пятниц за те два месяца, что здесь работает. Это желание сквозит в каждом её жесте, в каждой улыбке и каждой ленивой интонации, и Памела не удивляется тому, что каждую пятницу Лиза уходит домой не одна.

Это же желание заставляет Памелу облизывать губы и стирать капельки пота, выступающие на лбу от того, что в баре становится неожиданно жарко.

- Пэм!

- Иду, Рик! – кричит Памела. – Уж прости, - бросает она Лизе перед тем, как выйти из-за стойки.

- Увидимся ещё, - говорит ей вслед Лиза.


Когда Памела возвращается за стойку, на месте Лизы уже сидит старый Джим.

- Налей-ка мне ещё, детка, - подталкивает он к ней стакан.

- А не хватит тебе, Джимми? – огрызается Памела, снимая с полки виски.

Она ненавидит старого Джима – тот кажется таким липким и противным, что Памелу передёргивает от одного его присутствия рядом.

- А это не твоего ума дело, детка, - усмехается Джим, показывая жёлтые кривые зубы, и выхватывает из пальцев Памелы своё спиртное. Памела вздрагивает от этого прикосновения.

Она обводит взглядом бар – на танцполе уже никого не осталось, шумная компания гоняет шары, от бильярдных столов всё время доносятся пьяные голоса.

Лиза обнаруживается на одном из диванчиков – её обнимает незнакомый парень в кожаной куртке. Памела не может сдержать ухмылку, когда замечает, что его куртка тоже явно с чужого плеча. Лиза заливисто смеётся, запрокинув голову, и парень перебирает её волосы, что-то шепча ей на ухо.

Через семь минут – и Памеле не нужны часы, чтобы это знать, - дверь бара захлопывается за ними.

- Ну что ж, удачи, девочка, - горько улыбается Памела.

- Может, заглянешь ко мне, а, детка? – хватает её за руку старый Джим. – Смотри, ночка-то какая лунная.

- Не в этот раз, - отрезает Памела, вырывая из липких пальцев свою руку.

Что-то, наверное, сквозит в её голосе или во взгляде, но Джим даже не думает повторить предложение, а через минуту и вовсе поднимается со своего места и уходит, не сказав Памеле ни слова.

Памела смотрит на часы.

Виски всё ещё течёт рекой, танцпол пустует, но людей в баре ещё хватает.

- Памела! – кричит из подсобки Рик.

- Иду, - вздыхает Памела.

Ночь только начинается.


*

По будням «У обочины» не пользуется особой популярностью. Тут собираются только мужчины – опрокинуть пару стаканчиков после работы – да тинэйджеры, не оставляющие надежды получить спиртное по фальшивым ID. Почему-то о том, что в этом городке почти каждого знают в лицо, никто из них даже не задумывается.

Памела любит эти дни гораздо больше, чем бурные вечера и ночи уик-энда. По будням бар пахнет старым деревом, дешёвым пивом и усталостью, но музыкальный автомат играет дряхлые рок-хиты и тихое кантри, её просят принести ещё «Короны» и чего-нибудь перекусить, а у местного вышибалы никогда нет работы.

- Подойди к третьему столику, Пэм, десять минут уже ждут, - чуть осуждающе похлопывает её по спине Рик. Памела виновато улыбается:

- Иду, конечно.

За третьим столиком сидит Декс из «Запчастей Стонтона» и его друзья – отмечают удачную сделку, но обходятся парой бутылок пива на каждого и стейком, ведь с утра на работу.

- Ты уж постарайся, чтобы стейк хорош был, Пэм, - улыбается Декс.

- Конечно, дорогой, - смеётся Памела, записывая заказ.

Декс ей нравится – он полон сил, желания жить и одновременно какой-то мальчишеской восторженности. Вот только слишком сильно напоминает Джесси, и поэтому Памела никогда не отвечает на его предложения выпить кофе как-нибудь вне работы.

- Сильно занята? – знакомый голос раздаётся, как раз когда Памела передаёт заказ на кухню – Нэнси только рада взяться за стряпню.

- Лиза? – удивлённо спрашивает Памела, поворачиваясь к ней.

- Привет, - улыбается Лиза, потирая ладонями глаза.

Лиза работает по свободному графику – то ли помогает дамочкам сбросить вес, то ли гимнастику преподаёт, Памела не знает точно, - но никогда не заглядывает в бар посреди недели. Некоторые и так недовольно фыркают – мол, слишком много девчонка себе позволяет.

- Что-то случилось? – спрашивает Памела, подходя ближе.

- Да нет, - пожимает плечами Лиза. Но только Памела видит, что под глазами у неё залегли тёмные круги, а волосы, собранные в тугой узел на затылке, потускнели.

Сегодня среда. Последний раз Памела видела Лизу в прошлую пятницу, когда та уходила из бара в обнимку с незнакомым парнем в кожаной куртке, и Памела непроизвольно ищет какие-то следы – синяки на лице, царапины на руках или ещё не зажившие укусы на губах, но ничего нет.

- Ты точно в порядке? – Памела наклоняется через стойку и смотрит Лизе в глаза.

Лиза безразлично кивает.

А потом Памела узнаёт это выражение лица – лёгкую горечь улыбки и растерянный, кого-то ищущий взгляд.

- Ну и как его звали, а, Лиза? – спрашивает она, доставая непочатую бутылку дорогого виски, вкус которого уже горчит на губах фантомной болью.

Лиза не смотрит Памеле в глаза, тихо отвечая:

- Дин.

И только делая первый глоток виски, Памела понимает, что именно кажется ей неправильным с того самого момента, как Лиза вошла в бар – исчезло горячее желание, которым всегда отдавали улыбки и взгляды Брейден, исчезла та жаркая искра, которая заставляла Памелу ночами просыпаться от жарких снов.

- Ох, Лиза, - хрипло от того, что алкоголь обжёг горло, выдыхает Памела.


*

Памела давно знает, что чувствует и видит больше других, – с самого детства, когда она первой сказала, что у миссис Гудчайлд, жившей в соседнем доме, будет девочка, вот только муж её не доживет до рождения дочери.

С тех пор она старается не замечать таких вещей, но прямо сейчас Памела не может отвернуться – на губах Лизы чувствуется чужой вкус, горьковатый и немного солёный, в волосах Лизы – чужой запах, кажется, вся её кожа помечена кем-то чужим, и, медленно спускаясь от набухших сосков к плоскому животу, Памела чувствует, как кто-то касается её губ.

- Ох, Лиза, - беззвучно шепчет Памела, покрывая поцелуями нежную кожу – где-то там, под её тонкой защитой, уже зарождается новая жизнь, сильная и крепкая, и Памела не может этого не видеть.

- Что такое, Пэм? – лихорадочно шепчет Лиза. Её тёмные волосы рассыпались по белым простыням, глаза лихорадочно блестят, а полные губы припухли до невозможности, и в полумраке спальни она кажется Памеле ожившей богиней, каким-то неземным существом. - Что?

- Ничего, моя хорошая, - успокаивает её Памела, приподнимаясь на локтях и целуя припухшие губы. – Всё замечательно.

Лиза расслабляется, откидывается на подушки и прикусывает губу, сдерживая крик, когда Памела ныряет языком в горячую влажность между её ног.

А Памела может думать только о том, что Лиза теперь – пустая, такая же пустая, как сама Барнс, только у Памелы осталось клеймо на спине, а клеймо Лизы крепнет под её сердцем, и Памела не может ничего у неё взять, не может ничего ей отдать, просто пустота сталкивается с пустотой, взрываясь оглушительным желанием.

- Пэ-э-эм, - срывается на крик Лиза, подбрасывая бёдра, и Памела не может отстраниться, она впитывает в себя запах и вкус – смешанный вкус Лизы и кого-то ещё – и ей очень хочется заплакать.

- Такая красивая, девочка моя, - шепчет она в лицо Лизе, пока та пытается успокоиться сбившееся после оргазма дыхание. – Лиза…

Лиза целует её, притянув к себе за волосы, и Памела с готовностью отзывается, чувствуя, как на языке горчит чужой – мужской – привкус.

Лиза мягким движением переворачивает Памелу на спину, забирается к ней на бёдра и ловит губами её дыхание, щекоча лицо тёмными волосами.

Лиза хватает ртом воздух, выпрямляясь и выгибая спину. Из приоткрытого окна на неё падает лунный свет, и Памела скользит руками по тонкому гибкому телу, сдерживая стоны. Лиза мягко двигает бёдрами, не отрываясь глядя Памеле в глаза, и та проваливается куда-то в тёмный омут, хрипло шепча какую-то бессмыслицу.

Потом Лиза устраивается у неё под боком, и её растрёпанные до предела волосы щекочут губы Памелы. Лиза спит крепко, но между её бровей залегла тревожная складочка, и, как ни пытается Памела разгладить её лёгкими касаниями, она не исчезает.

У Памелы заснуть не получается – она смотрит то на спящую Лизу, чьё тело серебрит лунный свет, то на полную серебристую монету луны, глядящую в окно, и старательно делает вид, что в голове у неё не проносятся видения будущего, прошлого, настоящего и несбывшегося. Старательно делает вид, что не слышит, как хриплый мужской голос шепчет, какая красивая девочка его Лиза.


А когда в окно проникают первые, ещё робкие лучи солнца, Памела мягко выскальзывает из постели и, прикрыв за собой входную дверь, щурится на утреннем солнце.

У неё больше не остаётся сил бороться с картинками в голове.


*

Рай Эша – это знакомый Памеле ещё при жизни «Дом у дороги», вот только она скучает по старому бару в Батл-Крик, штат Мичиган. Хорошо бы снова там оказаться, пропустить стаканчик-другой виски, помочь Рику и даже, может быть, ещё раз послать старого Джима подальше.

Но её рай – совсем другой, и там не место тем воспоминаниям, что окрашены горечью и несбывшейся мечтой.

- Так я и думала, - улыбается Памела, глядя прямо в глаза Винчестеру.

На её губах остаётся тот же вкус, который много лет назад Памела сцеловывала с губ совсем ещё девчонки Лизы Брейден. Вот только на ненависть сил и права у неё не осталось – потому что пустота Дина намного темнее и больнее, чем чёрная дыра в груди Памелы и вырванный клок души Лизы.

Дин улыбается неискренней улыбкой, его глаза остаются пустыми и усталыми, когда они с братом выходят за дверь приюта Эша и исчезают в плоскостях рая.

Памела прощается с Эшем и уходит к себе – к Джесси, чьё клеймо исчезло с её кожи, к смеющейся младшей сестрёнке и полному составу битлов.

Памела немного жалеет, что в её рай не заглядывает Лиза Брейден, и одновременно с этим всей душой желает себе никогда не увидеть её фигуру на фоне заходящего солнца.