– Ах-ах-ах… Думаешь, это так просто? – Обольстительная улыбка украсила невыразимо прекрасное лицо говорившей, – не-а, ты попалась…
Чтобы прошептать последнее слово ей на ушко, Зена наклонилась, и темные волосы скользнули ей по лицу. О да, неоспоримая истина – она попалась и уже давно.
– А теперь, – продолжала весьма довольная собой брюнетка, – теперь мой милый бард… или лучше обращаться к тебе принцесса Габриэль?.. я покажу тебе кое-что.
Взволнованно сглотнув, она попробовала освободиться. Снова. И, конечно, совершенно безуспешно. Нависшая над ней воительница улыбнулась ещё шире, продолжая прижимать ее связанные, заведенные над головой руки, к походному одеялу.
Она и не подозревала, что эта игра так увлечет ее. То есть они и раньше разыгрывали подобные спектакли, но до этого момента в роли пленницы была необузданная и страстная любовь всей ее жизни, которой почему то всегда удавалось освободиться от пут прежде, чем… хотя парочку раз она успевала довести её до точки кипения, несмотря на все старания опасной и неотразимой, а точнее потому и опасной… Боги, чем она там занимается? Решив спросить об этом у той, что сейчас возилась с её топом, она приподняла голову и тихонько позвала:
– Эй, что ты там делаешь?
– Странный вопрос...
Она завороженно наблюдала за тем, как умелые пальцы возлюбленной преувеличенно медленно развязывают шнуровку.
– Думаю, ты прекрасно знаешь ответ… А вот догадываются ли твои амазонки о том, что некая Королева воинов…
– …Гроза народов, – подсказала она, замирая оттого, что мизинец Зены якобы случайно задел ее грудь.
– Да, спасибо, – как ни в чем ни бывало, продолжала мурлыкать ее мучительница, – догадываются ли они о том, что именно вытворяет Гроза народов с их драгоценной принцессой?
– Наверное, что-то подозревают…
–Еще бы... Они же амазонки. Слушай, я говорила, что тебе пора сменить этот топ?
– Почему? Он мне нравится.
– Ничего не подумай, тебе идет зеленый, но… Впрочем, так или иначе, – хищно улыбнувшись, Зена рывком разорвала шнурок, – ты расстанешься с ним.
– Нет! Только не… – простонала она, вновь пытаясь вырваться.
– Чш-ш… – Светло-серые, какими они всегда казались в темноте, глаза захватили в свой плен, и словно мало было тяжести сильного тела и неутомимости руки, удерживающей ее пленные длани. Словно мало было ее мощи и напора. Но нет, поцелуй с легкостью подавил бунт, – Не шуми, – прошептала Зена, прямо в ее губы, – разбудишь Джоксера.

Джоксера? Разве он не погиб? Разве его не убила Ливия?.. Ливия… Ева… Надежда… От всех этих имен заныл затылок. Она зажмурилась, пытаясь унять боль, и вдруг… проснулась.
Голова и в самом деле раскалывалась, а ее руки… Их она не чувствовала. Застонав, попробовала пошевелиться и продвинулась в этом, к собственному облегчению ощутив что-то врезающееся в запястья. Прекрасно! Теперь понятно, с чего это ей приснился такой… эм-м… сон – связанные руки. На этом, правда, сходство заканчивалось. Она лежала на кровати, вероятно, привязанная к ней, в комнате, которую видела впервые. Или все же не впервые?
Все, что она могла сказать об этом месте, так это то, что дом был старый, совсем развалившийся. Заколоченное окно и серые, годами не знавшие покраски, доски говорили о том, что тут давно никто не живет. Она попробовала сесть. Теперь стало видно дверь, полотно от которой стояло рядом, прислоненное к стене. Да… было во всем этом что-то знакомое. Дом, который вот-вот рухнет… А! Точно! Ферма Ареса – вот на что это было похоже. Минутку, а кто такой Арес? И еще… Даже если предположить (как же она не любит делать предположения!) что Арес – это бог войны, то почему это его ферма? И, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, кто такая Зена?!
Воспоминания обрушились на неё, отзываясь ужасной мигренью.
– Да что со мной? – простонала она, и, удивившись тому, как странно и незнакомо прозвучал ее голос, с расстановкой произнесла, – головная боль в затылочной части, скорее всего, от удара тяжелым тупым предметом. Возможные последствия – потеря сознания, тошнота, гематомы, спутанность мышления.
С последним не поспоришь – что есть, то есть. Что она тут делает? Где тут? Почему связана? И где, ради всего святого, носит Зену!? Связать ее, конечно, могла и подруга. За ней не заржавеет… Но бить чем-то тяжелым и тупым по голове – это уж слишком. Как жаль, что она не может вспомнить ничего из того, что предшествовало ее пленению.
Скрип половиц заставил приподняться еще выше. Теперь она сидела, опершись о спинку кровати. То, что удерживало ее заломленные назад руки от смены положения немного ослабло, давая доступ крови, которая тут же тысячами иголочек напоминала о своем важном значении в обеспечении организма кислородом. Терпеливо и даже благодарно перенося подобное восстановление кровообращения, она перестала шипеть от неприятных ощущений, только сейчас обратив внимание на свою необычную одежду. Но если бы дело было только в одежде! Это тело… оно…
– Привет, красотка, – прервал её попытки произвести самоидентификацию, какой-то весьма подозрительный тип, возникший на пороге комнаты, – выспалась?
– Кто вы? – спросила она, хотя в данный момент, ее гораздо больше интересовал другой вопрос. Однако спрашивать незнакомого мужчину, который скорее всего тебя повязал: «Извините, вы не подскажите, а кто я?» – верх идиотизма. Поэтому она ограничилась этим «Кто вы?»… По крайней мере, на данный момент.
– О! Черт! Где мои манеры? – он шлепнул по лбу ладонью, – Я забыл представиться. Но это даже хорошо, дорогуша… А тебе не все ли равно? Я тот, кто давно… очень давно хочет поговорить с твоей ненаглядной подружкой, – парень начинал заводиться, – Семь! Ты слышишь? Семь гребаных лет я ждал, чтобы сказать этой сучке, разрушившей мою жизнь, как она облажалась! И теперь ей придется выслушать меня. Да… Я следил за ней и за тобой, красотка… Вы обе… Слишком-слишком… Ты понимаешь? Конечно, она прибежит. О-да, прибежит… Потому что ради тебя она пойдет на все!
Пока что ей нечего было ему возразить, потому что, насколько она помнила, Зена, действительно, всегда прибегала. Кстати, где же она? Пора бы ей уже оправдать ожидания этого малого. Ее беспокоило отсутствие подруги, а еще этот странный парадокс не узнавания себя. Не то, чтобы ей не нравилось то, что она видела… или то, какой воспринимала себя. Но это было – словно это она, и в то же время не она. Не до конца. Запутавшись в ощущениях, она уже перестала следить за монологом, поэтому решила сразу спросить о главном:
– Что вам нужно от нас?
– О… Что-что-что? Ты скоро узнаешь! Ты узнаешь сразу, как только она появится здесь. Ха-ха! – парень запрокинул голову и нервно рассмеялся, – Сучка обязательно придет-придет-придет… Ха-ха-ха!
Да он же псих, – подумала она, наблюдая за тем, как того бросает из огня да в полымя, – Биполярное аффективное расстройство, – отстраненно мысленно продиагностировала она, – на лицо быстрая смена симптомов мании и депрессии. Он в любой момент может убить меня. И единственное, что его сдерживает – это ожидание. Этот тип ждет Зену. Даже не знаю, я все еще хочу, чтобы она пришла? Глупости – конечно же хочу! Пусть все это разрешится уже поскорее. Вот только где она?
– Ищейка! Чертова ищейка! – продолжал брызгать слюной ненормальный, – Но я оставил достаточно хлебных крошек по дороге сюда! Она явится, как миленькая. Ради тебя, док, она даже закрыла глаза на Доила. Она сделает все, лишь бы я не тронул тебя. Ради тебя… для тебя… Эта долбаная итальянская лесбиянка!
– Что-о? – казалось, она только теперь обратила внимание на то, как странно выглядит этот парень – на его одежду и эту черную штуку, которой он размахивал… О чем он говорит? Кто такой Доил, и почему Зена вдруг стала… итальянкой?
– Что «что»?! Я говорю о твоей подружке – мегасучистом детективе этого гребаного города! Но мы не в Бостоне, детка! Все! Приехали! Это Догдайк – та еще дыра! Кавалерии не добраться сюда так быстро, и я предпринял меры для того, чтобы коп Риццоли пришла одна, без хвоста. Как? – ты спросишь. Ха-ха! Я запустил гребаную машину! Шестеренки вертятся, – парень дурашливо наклонил голову, будто прислушиваясь, – крак, крак… Она не посмеет явиться со своими дружками, если хочет, чтобы с ее милым маленьким братиком что-ниб…
Что-то оглушительно грохнуло. Прерванный на полуслове оратор рухнул. Стремясь свернуться клубочком, она поджала колени, максимально уменьшившись в размерах. Кто-то снаружи отдирал доски от окна. Стало намного светлее. Она зажмурилась, глядя на яркое пятно, в которое довольно ловко нырнула темноволосая женщина. Забравшись внутрь, брюнетка бросилась к ней и осторожно развела локти, которыми она успела зажать уши во время выстрела.
– Мора?! Мора! Ты в порядке? Скажи что-нибудь!
Беспокойства, плескавшегося в ее огромных карих глазах, с лихвой хватило бы на сотню людей. Или на одного единственного – любимого. Ей был хорошо знаком подобный взгляд. Так на нее смотрела Зена, когда ей приходилось вытаскивать ее из похожих передряг.
– С тобой все хорошо? Почему ты молчишь? Мора?!
Взгляд незнакомки умолял об ответе, и ей ужасно захотелось хоть что-то сказать, чтобы успокоить ее.
– Голова… голова болит, – чуть слышно, от охватившего облегчения, прошептала она, чувствуя, как падают, освобожденные руки, и как спасительница притягивает ее к себе.

Так близко…
Она слышит бешеный стук испуганного сердца рядом со своим, обретая в крепких объятиях покой и понимание. Все становится кристально ясно – это и то… настоящее и прошлое… и что-то вечное – неменяющееся. Вернувшись домой – в эти объятья, плача и смеясь Мора Айлз шепчет своей единственной:
– Я так ждала тебя, Джейн… Так ждала…