В голове шумит, пальцы немеют, перед глазами расплывается всё, кроме лица Будиловой.

- У тебя помада размазывалась, - Аня тянется к её лицу, но промахивается, и Оля начинает ржать. Это не смех даже, это громкие, совершенно неприличные звуки, и где-то внизу раздаётся возмущённое старушечье "Совсем обнаглели! Сейчас милицию вызову!". Будилова зажимает рот ладонью, а потом смотрит на Аню и вновь начинает хохотать.

И Аня тоже смеётся, а потом отставляет бутылку и придвигается ближе, чувствуя, что сознание куда-то едет.

- Будилова... А тебе девочки нравятся?

- Ты, Носова, ёбнулась? - округляет глаза, снова смеётся, но уже не так уверенно, потому что чужая рука, резко взметнувшись, ложится на её колено, ползёт вверх, под неприлично короткую юбку. - Эй!

- Да ладно тебе, это же классно, - шепчет Аня. Она тоже никогда не пробовала, да она вообще не целовалась даже, но зато она видела на эмо-сайтах картинки, где целуются девушки, и это казалось ей классным.

- Отстань! - Будилова попыталась оттолкнуть Аню, но пошатнулась и буквально рухнула на неё.

- Да ладно тебе, Будилова, это клёво будет... просто поржать, а?

- А давай, - вдруг хихикает Оля и стягивает с себя куртку, путаясь в рукавах. - Целуй меня.



И Аня целует, точнее, пытается, но Оля только усмехается и перехватывает инициативу:

- Где ж тебя так целоваться-то учили, Носова.

Аня ничего не чувствует, только тёплый язык Будиловой у себя во рту. Она пытается отвечать, но та отстраняется:

- Так не пойдёт... Фигня какая-то. Ты бухая вообще в жопу, Носова!

- А если так?..



Пальцы у Ани холодные, и волосы щекочут кожу, когда она задирает на Оле топик, добирается до кружевного белья, залезает под лифчик.

- Холодно, - дёргается Оля, но не отстраняется, а когда Аня проводит большими пальцами по напрягшимся соскам, начинает дышать чаще. Носова задирает на неё юбку, елозит ладонями по заднице и снова тянется ближе, прикасаясь губами к шее, ведя языком вниз. Оля прикусывает губу, а потом шире расставляет ноги, когда одна из рук Ани пролазит под колготки, поглаживая сквозь трусики.

- Приятно, да? Я как себе... - пьяная улыбка, абсолютно шалые глаза, и Будилова цепляется за неё, потому что ей неудобно, и поза у них неудобная, и ей хочется, чтобы рука Ани двигалась свободнее.

- Ты уже вся мокрая... Я тоже. Давай, вот так, - Носова направляет Олину руку себе между ног, и это, блядь, какая-то дурацкая шутка, но Будилова вихляет бёдрами, стараясь потереться о чужую руку, и сильнее задирает и так недлинную юбку.

- Кто тебя этому научил? - спрашивает она, почти задыхаясь, в голове начинает шуметь ещё больше.

- Да так, в Интернете кое-что прочитала... Посмотрела…



Аня чувствует, как неумело, но энергично Оля старается её ласкать, и ей почти больно, потому что у Будиловой длинные ногти, но это такое острое удовольствие, совсем не так, как самой себе. И Будилова словно читает её мысли:

- Это приятнее, чем с козлом этим... Он только о себе и думал. Сука. Ненавижу.

- Да забей, так же лучше, да? - Носова снова пытается поцеловать Олю, и та не отстраняется, скользит языком по её губам, чуть прикусывает, а потом проталкивает пальцы глубже, и Аня кончает, сжимаясь вокруг неё.

- Быстрее, - шепчет ей Оля, потому что она тоже близко, но Носова почти в отключке, и тогда ей приходится самой, быстро, сильно, раздвигая пошире ноги и учащённо дыша, представляя, как Носова могла бы ласкать её языком...

Это не сокрушительный оргазм, конечно, но тоже сойдёт.

- Блядь. Колготки порвала. И пивом вся провоняла...

- Оль...

- Да пошла ты, - Будилова, держась за стёнку, поднялась, попыталась одёрнуть юбку. Плюнула, увидев, что стрелка пошла по всей длине. - И... Нет, Носова, девочек я не люблю.