Я вздрогнула, когда наручники защёлкнулись на моих запястьях - от звука или от прикосновения холодного металла. После этого я делала только то, что скажут, не понимая, кто и зачем мне это говорит.
Я очнулась только тогда, когда меня привели в камеру временного заключения и сняли "браслеты", но всё равно не понимала, почему я здесь.
Наутро меня отвели в какую-то комнату, там был стол и два стула. На одном уже кто-то сидел, на другой посадили меня.
- Добрый день. Меня зовут Даяна Фростен, меня назначили следователем по вашему делу.
- Какому делу? - я наконец-то смогла сфокусировать взгляд на лице человека, сидящего напротив. Чёрные волосы, туго собранные на затылке, кроме одной пряди, которая идеально очерчивала лицо по краю. Тёмная кожа, карие глаза, тонкие, но удивительно яркие губы, острые скулы и чуть впалые щёки. В этом лице было так много острого, что я даже поёжилась.
- Вы попытались убить человека, вы помните? Вот он, - она достала фото какого-то парня с синяком во всю щёку, разбитой губой и рассечённым лбом. Впрочем, рана на лбу была старая, почти зажившая. - Дьюк Оруэл. Вы знаете его? Почему вы напали?
- Ничего я не знаю! - смысл её слов доходил до меня с трудом, хотелось поскорее разобраться с этим недоразумением. - Я не знаю этого парня, я впервые слышу это имя, у меня не было причин нападать на него, я не делала этого.
- Вот только не надо отпираться! - детектив усмехнулась, она явно чувствовала своё превосходство. - Это произошло в торговом центре, вас видели десятки людей, охрана едва оттащила вас от Дьюка, а вы говорите, что не делали этого!
Кажется, до меня начало доходить, о чём она. Я сосредоточилась на воспоминаниях, но всё было скрыто плотной пеленой.
- Простите, - я будто проснулась и снова стала самой собой, заговорила тихо, глядя на стол. - Со мной иногда случаются приступы ярости. Я их не контролирую и могу даже не помнить.
Детектив Фростен внимательно посмотрела на меня. Вся её поза выдавала напряжение. Наверное, она пытается понять, вру я или нет и насколько я в своём уме.
- Хорошо, - сдержанно ответила она, не расслабляясь ни на секунду. - Я попрошу нашего психолога поговорить с вами.
С этими словами она собрала документы в папку и вышла.

После обеда ко мне действительно зашла психолог. Она давала мне какие-то тесты, расспрашивала о вспышках ярости, выясняла, когда они начались, что им предшествует, как долго длятся и что я о них помню. Я отвечала честно: начались на последнем курсе обучения в университете, возникают после длительного напряжения, пусковым механизмом является какая-нибудь мелочь, сама о них ничего не помню, всё скрыто плотным туманом, а о произошедшем знаю из слов очевидцев.
- Вы раньше попадали в полицию из-за них?
- Да, несколько раз в университете. Но меня быстро отпускали, потому что я не успевала сделать ничего серьёзного.
- Как прекращается это состояние?
- Чаще всего я выматываюсь и просто падаю спать. Иногда меня оглушают, я теряю сознание, а когда прихожу в себя, всё уже в норме. И совсем уж редко меня задерживают и приводят в полицию, - я тоже усмехнулась, но продолжила серьёзно, - но так тяжелее всего. Спросите Даяну Фростен, она расскажет, в каком я была состоянии на начало допроса.
Мне сделали анализ крови, не обнаружили никаких следов наркотиков. К моему удивлению, меня скоро отпустили, объяснив это тем, что Дьюк забрал заявление.
Правда, предписали раз в неделю ходить к полицейскому психологу. Я пообещала, что буду появляться исправно. В обычной жизни я действительно весьма законопослушна и старательна. Мои сослуживцы и начальство вряд ли поверили бы, что я способна кого-то ударить. Но эти приступы ярости стали почти нормой.
После университета, пока я искала работу, я посещала секцию бокса - надеялась так с ними справиться. Но наоборот, пару раз сорвалась во время спарринга, после чего тренер обозвал меня "берсерком со сломанным механизмом активации" и выгнал прочь. Больше я не экспериментировала с секциями спортивного боя, но удар уже поставлен, так что тому бедняге, Дьюку, действительно просто не повезло. Сейчас припоминаю, кажется, он сказал, что не может принять у меня безналичный расчёт.

Я дошла до дома и завалилась спать. Проснулась через два часа, сходила в душ, приготовила себе кофе и просидела всю ночь в темноте, созерцая искусственный огонь в имитации камина. Завтра воскресенье, а после – на работу. Там, конечно, все знают, где я пропадала, но наверняка верят, что меня держали по ошибке, и у меня в сумке лежит справка, подтверждающая это. Даяна Фростен неожиданно оказалась на моей стороне, но меня это только настораживало.
Её внимание и дальше было вполне явным. Она встречала и провожала меня каждый раз, когда я приходила в участок к психологу. Отговаривалась тем, что я отпущена под её ответственность, но это был только предлог. Нет никакой обязанности, нет никакой необходимости так пристально смотреть и так вежливо улыбаться.
А вот работать с психологом мне искренне нравилось. Мы не делали ничего особенного, просто разговаривали на разные темы. Вряд ли она собиралась копаться в моих глубинных проблемах, скорее, делала то, что действительно было мне необходимо – помогала расслабиться и сбросить накопившееся за неделю напряжение.

Но едва психолог сократила наши встречи, детектив Фростен пригласила меня на обед. Я не видела причин отказываться, поэтому на неделе мы выбрались в кафе, находящееся примерно посередине между нашими работами.
Я была приятно удивлена тем, какой милой может быть Даяна. Улыбка будто бы сглаживала острые черты лица, а в глазах появлялось тепло. Общаться с ней было неожиданно легко и приятно. Мы не говорили ни о чём важном, обсуждали работу и времена года. Я давно ни с кем так не разговаривала – трудно заводить друзей, ежедневно опасаясь на них сорваться. Я вообще боялась, что о приступах узнают, боялась, что люди от меня отвернутся. Но с Фростен было по-настоящему просто – она уже знала обо мне самое ужасное, и её это не отпугнуло.
С тех пор мы часто стали обедать вдвоём. Раза два или три в неделю мы встречались и болтали обо всём. Это были ни к чему не обязывающие встречи, никто не затрагивал личные темы и каждый платил за себя.
Всё было так легко, что я сама не заметила, как привыкла. И вскоре первая предложила встретиться в выходной. Была середина недели, и я пошутила, что исчерпала темы для разговора, и было бы неплохо куда-нибудь сходить вместе. Она сразу согласилась и, кажется, даже обрадовалась.
Договорились погулять по городу в субботу, но к тому времени я успела сто раз пожалеть о своём предложении! Каждый день недели получался таким тяжёлым, что я начала ожидать к выходным нового приступа. Почему-то мне очень не хотелось, чтобы Даяна это видела.
Только усилием воли я не отменила встречу и даже худо-бедно успокоила себя в пятницу. А на следующий день, увидев женщину, скрывавшуюся под обликом детектива, я смогла расслабиться. На ней не было её обычного строгого костюма – обычные прямые джинсы, кеды, майка и рубашка. Волосы были собраны в небрежную косу, спускающуюся к лопаткам, а на лице совсем не было косметики. От её чётко выстроенной женственности не осталось и следа, и она стала куда более естественной и привлекательной.
Даяна тепло поприветствовала меня и сделала простой, но приятный комплимент. Мы заранее не договаривались о том, куда пойдём, и я ничего не планировала. Зато она составила маршрут так, чтобы мы посетили несколько её любимых мест. Ничего сверхъестественного: тихий парк с красочными клумбами, уютная маленькая кофейня, маленький кинотеатр с нестандартным репертуаром. Фростен настояла на том, что за всё платит она.
- Тогда наша прогулка становится похожей на свидание, - нахмурилась я.
- А это и есть свидание, - обаятельно улыбнулась Даяна, и я согласилась.
Один минус – я не привыкла так много ходить. Под вечер я так устала, что оступилась на лестнице и подвернула ногу. Получилось глупо, я чувствовала себя неловко, особенно когда Даяна стала хлопотать надо мной, наложила повязку и предложила отвезти домой. Я согласилась, она поймала такси. Прикрыв глаза, я прислушивалась к шуму мотора, шороху шин и дыханию обнявшей меня за плечи женщины.
Выйдя из машины, я огляделась и нахмурилась – это был не мой дом.
- Я привезла тебя к себе, - озвучила Даяна очевидное, а я была так ошеломлена, что промолчала.
Но когда за нами захлопнулась дверь, я поняла, насколько возмущена её поступком.
- Ты же знаешь мой адрес! – не могла не знать, она же вела моё дело.
- Я не могла оставить тебя так! – воскликнула она в ответ на мой упрёк.
Обычно приступы ярости так и начинаются – в один миг, безо всякого предупреждения, поэтому их практически невозможно взять под контроль. В этом состоянии работают только эмоции и инстинкты, даже речь забывается. Я помню только пелену, застившую глаза, а потом – неожиданно быстро – стало темно.

Я пришла в себя резко, как от толчка. Всё тело болело, и я была совершенно без сил, но помнила о недавнем приступе, поэтому с ужасом стала оглядываться по сторонам. Было темно, судя по всему, середина ночи, но света уличного фонаря мне хватило, чтобы понять, что вокруг нет разгрома, а Даяна Фростен сидит на стуле возле кровати, на которой я лежу.
А ещё – что на моём запястье кожаный браслет, цепочка от которого уходит куда-то вниз.
Я села и встретила взгляд Даяны. Она была очень серьёзна и неотрывно смотрела на меня.
- Прости, - начала я. - Мне очень стыдно за то, что ты видела всё это. Надеюсь, ты не пострадала?
- Нет, - её голос был тихий и хриплый. – Это действительно помогает.
- Наручники? – нахмурилась я, поняв, что она имеет в виду.
- Да. Как ты себя чувствуешь? Ярость ушла? - теперь она говорила как исследователь, сухо и без эмоций. От этого тона мне стало неуютно, но я кивнула.
- Она не вернётся сейчас?
- Нет.
Только после этого она поднялась, включила свет и задёрнула плотные шторы. Подошла к кровати, села рядом со мной, освободила мою руку и обняла.
- У меня всё тело болит, - пожаловалась я. Рядом с ней всё идёт не так, как с другими людьми. И она ведёт себя непривычно – проворно раздела меня, уложила обратно и не спеша стала разминать мои мышцы.
- Почему ты это делаешь? – спросила я, расслабляясь под её руками. – Почему возишься со мной, ухаживаешь… Ты же знаешь про мою ненормальность, разве тебя это не пугает?
- Когда я увидела тебя в допросной, то поразилась, какой безвольной ты выглядела в наручниках. И тому, как ты изменилась, когда наручники сняли. Потом я обсуждала это с психологом, и она сказала, что стоит проверить теорию. И я ждала. Мне тоже стало интересно, верна ли моя догадка.
- Ты поэтому стала сближаться со мной?
- Не совсем, - покачала головой она. – Это прозвучит цинично, но если бы ты не была в моём вкусе, я бы не стала тратить на тебя время.
- Так значит, наручники гасят ярость?
- Боюсь, они гасят всю тебя. Сначала ты становишься вялой, как тряпичная кукла, а потом засыпаешь.
- А потом все мышцы деревянные, а мне стыдно смотреть тебе в глаза.
- Пожалуйста, не говори глупостей, - Даяна легла рядом и посмотрела на меня. – Я знаю, нам ещё нужно время, но ты согласна попробовать жить вместе?
У меня закружилась голова.
- Я очень долго жила одна и боялась с кем-то сближаться.
- Да, я знаю, не решай ничего сейчас. Не спеши.
Я первая поцеловала её, но продолжить у меня не получилось – Даяна снова перехватила инициативу, а мне осталось только подчиниться.

Я переехала к ней почти сразу. Она заботилась обо мне, и я отвечала тем же. На удивление скоро я начала думать, что это – навсегда, хотя очень часто приходилось бороться с собственными сомнениями. Только одно я знала наверняка: мои чувства были куда больше, чем просто благодарность.