Новый Год – лучшее время в году. Я всегда просыпаюсь раньше других. Ещё не вытащили пыльную коробку из-под кровати, а я уже как будто слышу лёгкий звон стекла, тихий перестук пластиковых позолоченных бус, шорох мишуры и шебуршание искусственных елочных веток. Самый младший житель дома, мальчик, лет десяти на вид, считает, что рубить на праздник настоящую елку неправильно, поэтому уже который год ритуал воскрешения дерева начинается с тормошения слежавшихся за год веток, сбора ствола и установки всей этой грандиозной конструкции в углу гостиной.
Украшение ёлки – всегда процесс интересный. Она у нас большая и красивая, хоть и ненастоящая. Когда громадина окончательно устраивается на своем законном месте, её обвивают золотыми, красными и синими блестящими бусами. Лапу-треногу, на которую опирается «дерево», тщательно укутывают мишурой, чтобы иллюзия того, что ёлка настоящая, была полной. Потом на верхушку надевается серебряная звезда – папа поднимает мальчика на плечи, и ребенок исполняет эту часть ритуала с максимальной осторожностью – а ну как зацепит рукой бусины, или толкнет нечаянно локтем? И только после этого начинают развешивать нас, игрушек.
Мы разные: есть шарики и сосульки, фигурки зверей и людей. Некоторые совсем новые, другие остались с того времени, как мама мальчика была сама ещё маленькой девочкой. У меня есть своё собственное место, в полуметре от пола, чуть левее от центра. А справа, на соседней ветке, висит фигурка Деда Мороза. Ему очень много лет, сбоку даже облупилась краска и маленькая трещинка заметна на варежках, но его не спешат выбрасывать – уж очень колоритный и почти как настоящий, только маленький.
А я – Снегурочка. В отличие от всех остальных игрушек, которые сделаны то ли из стекла, то ли еще из чего хрупкого, я очень мягкая и легкая, из ткани и синтепона, и к ветке меня крепят атласной лентой. Мальчик привязывает меня последней, и перед этим держит в руках лицом к елке – дескать, посмотри, как красиво у нас получилось.
Получается и правда замечательно. И тут я замечаю – чуть слева, в двух ветках от меня, висит куколка, которую я раньше не видела. Темноглазая, раскосая, с длинными черными косами и маленьким бубном в руке – ни дать, ни взять, шаманка. Вся как будто мягкая, из войлока или просто похожего материала. Мальчик зовёт маму, показывает на куколку-шаманку, смотри, мамочка, что мне подарили, можно она будет висеть здесь? И женщина соглашается, гладя сына рукой по светлым волосам.
Они еще долго развешивают игрушки, меняя их местами, переставляя, отходя на несколько шагов назад и осматривая творение своих рук. Но меня, деда Мороза и куклу с длинными косами оставляют на месте.
После ночи длиной в десять месяцев трудно приучить себя к тому, что теперь надо больше бодрствовать. Поэтому мне постоянно хочется спать. Кажется, что ресницы смазаны то ли жидким сахаром, то ли мёдом – слипаются так, что уже не разомкнуть до утра. Засыпать нет никакого желания – в груди ноет, как будто чего-то важного там, в сердце, не достает. Я начинаю думать о том, что это может быть, но Морфей так силён, что я поддаюсь ему без остатка.

- Братик, посмотри, что я и мама Лиза сделали! – маленькая рыжая девочка бежит к брату, сжимая в руке куклу с черными волосами из ниток, в белом вязаном платье с вышитыми зелеными узорами. - Это я Максу подарю, у него любимая новогодняя Снегурочка есть, они вместе хорошо будут смотреться, конт-раст-но, - малышка выговаривает новое слово, и парень смеется.
- Вы просто молодцы. Я уверен, что ему понравится, тем более, раз ты заботишься о его любимой игрушке, - улыбаясь, смотрит старший брат на сестренку.

Быть созданными друг для друга – так желанно и так нормально. Почти обыкновенно, почти нормально. Банальное определение из любовных романов.
Что же тогда с теми, кто создан для кого-то? Получается, это всегда подгонка создания, и даже не под волю создателя, а под того, кто называется ужасным словом «заказчик». Как будто заказ у киллера, честное слово. Киллера личности и характера.
Я не жалуюсь, мне нравится быть тем, кто я есть. Я смотрю на мальчика, на красивую ёлку и на ту, ради которой появилась на свет. Снегурочка – так её зовут. Она почти не глядит в мою сторону – так, пара коротких взглядов, и только. Я возмущаюсь. Как это так, меня, такую совершенную и красивую, старались, создавали, подбирали волосы и шили платье, набивали тонкие ручки и ножки ватой, пришивали бусинки-глаза. Для неё, между прочим, не для кого-то ещё! И вдобавок ко всему этому мы с ней ещё и на разных ветках висим…
Может, я недостаточно красива для Снегурочки? Я ведь не видела себя в зеркале. Что, если смотрюсь аляповато? Или спутаны волосы, а глаза косят в разные стороны?
Мимо ёлки проходит мальчик Макс, и меня легким порывом ветра поворачивает в сторону большого стеклянного шара с золотым боком, и я с удивлением понимаю, что отражение тёмноволосой красавицы в бело-зелёном платье в нём – моё. И совсем чуть-чуть видно отражение светловолосой, в голубом платье, Снегурочки. Я смотрю на себя, потом на неё. Спит. А мне что прикажете делать?
Я хочу позвать её. Слова – я откуда-то знаю, что такое слова, и готова заговорить, но понимаю, что у меня нет ни языка, ни горла, ни связок; и почему-то это ужасно пугает меня, хотя я смутно помню, что это. Откуда? Неведомо. Вложил ли в меня эти знания создатель, сделавший меня такой во имя неведомого мне «конт-рас-та» - кажется, так говорили голоса, когда я еще не видела ничего?
Закрываю глаза. Я хочу спать – я ещё ни разу в своей жизни не спала, и мне интересно.
Я сплю, и мне снится сон, что мальчик по имени Макс привязывает меня к той ветке, на которой висит мой образ и подобие, без которого меня бы не было.

- Правда, вместе они смотрятся лучше? Мамочка, Лиля сказала, что они должны обязательно висеть на одной ветке. Они даже влезли и держатся хорошо, правда, пришлось их за руки сцепить, чтобы обеих было видно.
- Снова играешь в куклы, а, Макси? – папа подходит сзади и чуть усмехается. Обрывки смешка путаются в густых пушистых усах, так часто бывает, поэтому мальчику часто кажется, что папа всё время улыбается.
- Ничего я не играю, меня Лиля попросила! Она специально для Снегурочки девочку Алису сделала, чтобы им не было грустно лежать зимой в коробке. Чтобы был кто-то, кого она будет любить.
- А разве деда Мороза Снегурочке недостаточно?
- Конечно нет, - спокойно объясняет Макс, - он же старый, к тому же родственник, его нельзя любить так, как она любит Алису.
Родители переглядываются, пожимают плечами. Если ребенок уже и так откуда-то всё знает, зачем ещё что-то объяснять или втолковывать?
- Значит, Алиса. А почему у неё бубен в руке? Разве она не из страны Чудес?
Макс задумывается, смущенно чешет в затылке. Лицо у него чуть виноватое.
- У Лили спросишь потом, я не знаю.
Мальчик убегает, по дороге роняет стопку книг, которая с грохотом падает на пол.

Шум будит меня. Я просыпаюсь, и странно себя чувствую. Странно, но очень… очень хорошо. Так спокойно, и тепло идёт откуда-то.
Я открываю глаза – точнее, понимаю, что они всегда были открыты. Я боковым зрением вижу, что рядом висит Снегурочка, и знаю, что она теперь тоже не спит, и чувствует то же, что и я.
Всё правильно – это мне тоже откуда-то известно. Неужели нам только и надо было того, чтобы быть на одной ветке?
И слова не нужны – всё понятно и так. Лукавый огонёк блестит в глазах моей светловолосой девочки. Я больше не чувствую, что я одна, и не задаюсь вопросами о создателе, себе и всем остальном. Снегурочка моя рядом, и это главное.

***
Алиса просыпается на неразобранном диване одна. Алиса идёт в душ, моет голову, чистит зубы и старается не думать о ссоре со Светой, которая ушла ещё вчера вечером, громко хлопнув дверью. Алиса сушит голову феном, надевает джинсы, куртку и топает в магазин – оказывается, вчера забыли купить что-то для салата. Алиса не помнит, что именно, но старательно рыщет в магазине по полкам, набирает кучу всего ненужного и возвращается обратно.
Ёлки в этом году нет. Решили, что живую ставить жалко, а на искусственную денег нет. Алиса в ожидании друзей перебирает старые игрушки, решая, развесить их просто так, на шторы, например, или не стоит, и старается не задумываться над тем, что Света может не вернуться. Наткнувшись на фигурку Снегурочки, она вспоминает свой странный сон. Такой хороший. Во сне она и Света были ёлочными игрушками, кажется? Да, именно. Алиса вспоминает видение полностью и записывает его в толстую тетрадь с белым кроликом и маленькой наклейкой шаманского бубна – точно такой ей приснился! - на обложке. Когда она ставит точку, раздается звонок. Пришли гости. Алиса натягивает на лицо улыбку и открывает дверь.
Спустя час на кухне только стук ножей о доски да лязганье вилок и тарелок. Все в работе – готовят ужин.
- А где Света?
- Не знаю, - бесцветным голосом отвечает Алиса. И это чистая правда.
Алиса продолжает резать несчастные помидоры для салата, чувствуя себя неловко и грустно. Даже друзья не могут её развеселить.
В восемь вечера начинается беспокойство: Светы всё нет. Друзья стараются развлечь Алису, но она только улыбается уголками губ, и уходит на кухню проверять пирог.
В девять Алиса сидит на телефоне и обзванивает всех, но никто не знает, где Света, а сама она не отвечает на звонки.
В начале десятого Алиса и остальные буквально стоят на ушах.
В половину одиннадцатого прибегают со Светиной квартиры в трёх кварталах отсюда Антон и Оля, которых отправили в разведку. С отрицательными результатами: нет-нет, свет не горит, и консьержка её с утра не видела.
И когда за час до полуночи раздается звонок в дверь, Алиса первая несется к ней, сшибая по дороге тумбочку и больно ударяясь головой об косяк. Алиса открывает и замирает в прихожей.
На пороге с огромной коробкой и пакетами стоит раскрасневшаяся Света и улыбается.
- Сегодня мне приснился очень странный сон. Потом обязательно расскажу, запишешь себе в тетрадь. Я подумала, что нам обязательно нужны искусственная ёлка и платья, твоё тут, в пакете. Чего стоишь? – Света удивленно смотрит, протягивая покупки, - ёлку, вообще-то, собрать и нарядить надо.
Алиса берёт пакеты и видит платье, очень похожее на то, что было в её сне.
- Ты меня пустишь сегодня или до следующего года подождем?
Из гостиной высовываются любопытные Антон, Оля и остальные. И только теперь Алиса замечает, что под длинным пуховиком Светы платье Снегурочки.
Она ставит пакеты в сторону, подходит и целует своё чудо.
Становится спокойно и тепло.