Жизнь в Зеленой долине была так же нетороплива и неспешна, как течение песка в высохших морях. Дни, похожие один на другой, просачивались сквозь пальцы, едва слышно звенели и оборачивались полуденным маревом, сменяли друг друга, как золотые плоды, безжалостно срываемые каждое утро и послушно вырастающие прямо из хрустальных стен.



Сначала Пао развлекали металлические книги, певшие героические истории и лирические романы, но шли месяцы, и нежные мелодии стали похожи одна на другую, превратившись в навязчивое жужжание. Пао улыбнулась и заперла библиотеку, лишь изредка забредая туда, чтобы стирать пыль с замолчавших металлических иероглифов.



Иногда она наугад брала с полки флакон, брызгала и без особого интереса наблюдала, как небесно-голубая, пронзительно-желтая или неприметно-коричневая жидкость окутывала ее шею легким маревом, превращаясь в шарф. Впрочем, до поездок в город так и не доходило: Пао просто выходила гулять на берег высохшего моря и позволяла ветру сорвать в шеи легкую ткань, закружить в танце и унести прочь от хозяйки.



Возможно, - лениво предполагала она, продолжая прогулку под палящим солнцем, - где-то там, у Голубых гор, ее шарфы пестрым ковром укрыли все дно какого-нибудь глубокого ущелья. Спешите видеть: Кладбище шарфиков Пао, новая достопримечательность Тирра.



Пао беззвучно смеялась и отпускала на волю очередной невесомый шарф, на этот раз умиротворенно-сиреневый. А потом вспоминала, что уже неделю не поливала цветы во всем доме. Они поворачивали к ней свои головы и словно стучали листьями по прутьям клеток, напоминая о себе, умоляя дать хоть немного влаги, а она просто проходила мимо, увлеченная попытками найти отличие сегодняшнего дня от вчерашнего. Пао виновато хмурилась, разворачивалась и почти бежала домой, обещая себе, что больше такое не повторится.



А ночами, укутавшись в теплое одеяло, она снова выходила на берег мертвого моря, присаживалась и смотрела вверх: на холодный танец двух лун, которым никогда не коснуться друг друга, на живое, на переливающееся светом и изредка подергивающееся рябью звездное море у нее над головой. Но холод брал свое, и Пао возвращалась под теплую защиту стен и проваливалась в тягучий, как патока, сон без сновидений.



Иногда к ней ненадолго заходила подруга, но в последнее время эти визиты больше не приносили радости. Илла замкнулась, грустила и тихо вздыхала, прерывая беседу на полуслове. Пао знала: это как-то связано с мистером К, суровым и замкнутым мужем подруги. Впрочем, расспрашивать она не решалась: если уж даже о цветах заботиться не получается, что говорить об Илле.



А потом все изменилось.



Полуденную тишину разорвал звук, который почти не услышать здесь, в Зеленой долине – выстрел. Сердитое жужжание быстрых пчел, секундная пауза, и еще один выстрел.



- Не ходи, - протикали ей часы. – Там может быть опасно.



- Воды, - беззвучно разевали желтые рты цветы в клетках, - ты не кормишь нас третий день.



- На волю, - бесновались огненные птицы, которые уже много месяцев не возили по воздуху ее повозку, - отпусти на волю нас, не себя.



Пао не слушала. Повинуясь привычке, на миг задержалась в прихожей и брызнула жидкостью из флакона, и вот уже ярко-оранжевый шарф, так не подходивший к медным волосам, обвил ее голову.



Конечно, она опоздала. Пао знала, что так будет, но все равно упрямо продиралась сквозь полуденный зной, всматривалась, выискивала, выслеживала. А когда нашла, ахнула: удивительно, как можно было не заметить эту штуку сразу. Серебристый стройный конус высотой почти с ее дом, величаво возвышавшийся среди песков.



И распростертые вокруг него тела.



Сначала Пао решила, что их сморил сон или подкараулила жара, но потом сопоставила неестественные позы фигур и услышанные недавно выстрелы и тихонько вздохнула. Переборов то ли страх, то ли лень, подошла поближе. Движимая любопытством, наклонилась и вгляделась в безмятежные лица. И чуть слышно выдохнула: они были слишком необычными, чтобы называться красивыми.



Тот мужчина, что лежал ближе к ракете, был неестественно высок и темноволос. Глаза его, отражавшие безучастное небо, были такого же ярко-голубого оттенка. У второго светлые волосы росли не только на голове, но и на щеках и подбородке, как у туров, в изобилии водившихся в горах.



От неестественно-серебристого блеска ракеты болели глаза, и Пао, удовлетворив любопытство, отвернулась и собралась было вернуться домой, как вдруг услышала стон. Тихий, больше похожий на дуновение вечернего ветерка, он доносился из ракеты.



- Кто там? – спросила Пао, готовая в любой миг сорваться с места и убежать.



- Помогите, - раздался несмелый голос.



Пао замерла на месте, не уверенная, что делать. Но все решили за нее: в раскрытом люке ракеты показалась фигурка и неловко вывалилась прямо в песок.

Девушка мелко заморгала, а потом посмотрела на Пао, и та поняла, что пропала. Невозможные глаза цвета сока, которым винные деревья раз в год наполняют каналы, просили, умоляли, кричали о помощи.



- Воды, - прошептала девушка и на миг потеряла сознание.



Так дело не пойдет, - озабоченно подумала Пао. – Пусть она не так высока, как мертвый темноволосый мужчина, дотащить ее до дома все равно не выйдет. Просто не хватит сил.



Она не замечала, что время больше не течет, словно песок на дне моря, а мчится, как стая подгоняемых хозяевами огненных птиц. Пао было не до того: она пыталась привести незнакомку в чувство.



Переборов страх, подошла и опустилась на колени, неловко подобрав подол платья. Осторожно дотронулась до щеки девушки, легонько провела по ней – никакой реакции. Осмелев, затормошила за плечо, попыталась приподнять с земли, устроить поудобнее. Веки дрогнули, и на Пао снова уставились умоляющие зеленые глаза.



- Воды, - повторила девушка.



- Вставай, - начала Пао, от волнения не думая, что говорит, не выбирая слов, - Надо дойти до дома, там вода, много воды. Тут нет, только море и песок. Идти недалеко.



- Ты понимаешь меня? Говоришь по-английски?



- Я думаю, ты думаешь, мы понимаем друг друга, - пожала плечами Пао, помогая незнакомке подняться с земли.



- Это Марс?



- Это Зеленая долина, одно из самых спокойных мест на Тирре. А меня зовут Пао.



- Прошу прощения за невежливость, - неправдоподобно светлые, цвета облаков, щеки девушки окрасил румянец. – Я Кристен Блекмор. Я с Земли, третьей планеты от Солнца.



Пао снова пожала плечами: ученые давно установили, что на Земле, как ее назвала эта Кристен, не может зародиться жизнь: воздух там неподходящий для дыхания. Но сейчас не время было вести научные беседы и диспуты. Поддерживая спутницу, которая оказалась на добрую голову выше, Пао неторопливо зашагала к дому. Песок мешал, пытался схватить за щиколотки и задержать, и впервые это не приносило обычной насмешливо-равнодушной радости. Время перестало душить ее, сковывать, окутывать скукой. Оно обрело направление, нетерпеливой стрелой указывало на дом, где так необходимая ее спутнице вода тоненькими ручейками струилась прямо из хрустальных колонн. Они с временем торопили друг друга, мчались наперегонки.



Позже, удобно расположившись в кресле и наблюдая за гостьей, которая, словно не в силах оторваться, снова и снова погружала ладони в прохладную воду, Пао впервые задумалась о том, не привела ли она в свой дом беду. Жалящие пчелы не вылетают из ружей по собственному желанию: кто-то должен жать на курок. Кто-то, кто убил спутников Кристен. Кто-то, кто может придти за ней сюда.



Наверное, стоило бы запрячь в повозку огненных птиц и как можно быстрее домчать незнакомку в город. В правлении наверняка есть служба, которая займется этим делом. Но мысли, словно сопротивляясь тому пути, по которому их заставляли двигаться, дрожали и упрямо сворачивали в сторону. И Пао неожиданно замечала, что волосы у Кристен цветом похожи на лучи полуденного солнца, что они не лежат густой копной, а извиваются кольцами и змеями. Она словно наяву видела, как совсем скоро покраснеет и потемнеет пока еще ослепительно-белая кожа, как тонкие юркие пальцы вплетутся в ее медные локоны, как потрескавшиеся розовые губы встретятся с ее губами.



Пао представляла, как будет неторопливо ласкать это гибкое тело, поцелуями раскрашивать кожу красным там, куда не успело добраться солнце, бормотать на ухо бессвязные нежности, хоть для понимания им и не нужны слова. Она видела, как отчаянно будет биться синеватая жилка на шее Кристен, как огненными полумесяцами распустятся на ее коже следы от ногтей. Она предвкушала, как дни напролет будет проводить в спальне, а однажды, быть может, покажет Кристен изменчивое звездное море.



Она четко понимала, что не запряжет огненных птиц в повозку, не отпустит гостью на волю. Да, у Пао не получалось вовремя кормить цветы в клетках, магнитной пылью выметать из дома сор или помогать Илле, но ведь Кристен – это совсем другое дело, правда?