Настоящий рыцарь, герой, должен убить хотя бы одного дракона. Не какого-нибудь мелкого, вроде варана, а настоящего, крупного дракона.
Что ж, я могла собой гордиться: дело было сделано, убиенный дракон грудой свежего мяса лежал рядом.
Я лежала, растянувшись на влажной траве, и философски глядела на дело рук своих. Драконы, как я слышала, перерождаются, а потому порой сами дают себя, дряхлых и немощных, убивать. Это, впрочем, тоже едва ли похоже на подвиг.
Этот же давать себя убить не собирался. Буквально пару дней назад он прикончил одного такого же, как и я, славного рыцаря; мой оруженосец, узнав это, смылся, не слишком вежливо попрощавшись. Ну и боги с ним!
В общем-то, именно из-за отсутствия оруженосца я сейчас лежу, истекаю кровью и предаюсь размышлениям. То есть, кровью я не истекаю (не считая пары мелких царапин), но рука у меня сломана, да и устала я бегать. Тьфу, тряпка, а не рыцарь!
Наверное, подумалось мне, батюшка опять будет ругаться, узнав, что я подвергала себя опасности. Ну и пусть — что мне, теперь из-за него сидеть дома? Вот Клод недавно кого-то пришил. Не дракона, конечно, но тоже тварь приличную. Ходил, хвастался, как будто адское чудище прирезал. Тьфу.
Так, надо двигаться. Перемотать руку, чтоб её, выпить тонизирующего. Для начала дойти… ой, нет, доползти… вон до тех кустиков, где я вещи оставила.
Внезапно зашуршали земля и трава. Я медленно повернулась, с ужасом ожидая увидеть подкрепление в виде супруги или детей убиенного дракона. Но рядом с пещерой, придерживаясь одной рукой за камень, а вторую прижимая к своей груди, стояла прекрасная девушка. Точно, вроде бы я что-то слышала о том, что дракон любил похищать девиц.
— Вы… — не очень громко сказала она, глядя на меня большими, кажется, светлыми глазами.
Я, стоя на карачках, чуть не упала обратно. Почему-то с ужасом подумалось, что девица сейчас сама упадёт. Ну а прекрасные рыцари (каковым я и являюсь) обязаны девиц приводить в чувство. Надеюсь, это не относится к рыцарям на последнем издыхании.
— Вы — мой жених? — ещё больше округлив глаза, сказала она.
Я удивилась. Моя левая рука против моей воли поехала вперёд, и я с размаху впечаталась носом в землю, чуть не взвыв от боли в сломанной руке.
Девица всё же оказалась не из пугливых — подбежала ко мне, босиком по мокрой от крови траве, перевернула на бок, потом на спину. А потом удивлённо захлопала ресницами, видимо, растерявшись.
— Там, в кустах, — я махнула здоровой рукой в нужную сторону, — моя сумка. Принеси, пожалуйста.
Она, сбегав до кустов и обратно, притащила мою сумку. Усевшись и отставив больную руку как можно дальше, здоровой я порылась в вещах, достала флягу и с удовольствием к ней приложилась. Оторвавшись от ядерного пойла и выдохнув, я услышала восхищённый голос девицы:
— Это самогон, да?!
— Нет, — разочаровала я её, — всего лишь тонизирующее зелье. Хочешь?
Девица, кажется. Засияла. Смущённо взяв у меня флягу, она понюхала и осторожно отпила.
Пока девица (а приободрившись, я заметила, что это действительно прекрасная незамужняя девица) про-бовала тонизирующее зелье, я достала фиксирующий бинт и окончательно оторвала рукав на рубашке. Рука имела изрядно пожёванный вид, что меня несколько опечалило.
— Давай я перевяжу, — увидев бинт, девица сразу же потянула к нему свои прекрасные ручки.
— А ты умеешь? – подозрительно спросила я, помня, что в медицинском деле благородным девицам далеко не всегда можно доверять.
— Конечно! — радостно сказала она, выхватывая у меня из рук бинт.
Спорить с девушками — себе дороже. Девушки — прекрасные создания, и нормальный рыцарь может вы-нести их причуды, даже если эти причуды создают неудобства самому рыцарю.
А бинтовать девица действительно умела.
Поблагодарив девушку, я поднялась (после тонизирующего и не то можно сделать, потому рыцари его очень высоко ценят) и устремилась в пещеру.
— Ты же действительно мой жених? — девица посеменила за мной.
— Не думаю. Я тебя вообще впервые вижу.
Длинный коридор кончился. Я очутилась в большой сводчатой пещере. Верху на противоположной от входа части было пробито тонкое окно, которое, по-видимому, снаружи укрывала трава. Это давало весьма сносное освещение. Я смогла разглядеть у дальнего края слева набросанные на пол ветки, ветки и шкуры — видимо, там дракон спал. Справа причудливо лежали камни, где-то текла вода.
— Но ведь рыцари, спасающие невинную деву из лап дракона, должны на ней жениться, — мне послышался скорбный всхлип.
¬¬¬¬Действительно, что-то такое я слышала, но сейчас вспомнить не могла. Только когда я убивала дракона, я не знала ни о каких девицах в пещерах.
— Вообще-то, — я обошла постель дракона и сунулась к камням, которые, похоже, были своеобразными стенами, — я являюсь девушкой, и не думаю, что я смогу…
Хотя, может, и смогу.
— Девушка? — прекрасная девица обежала и внимательно осмотрела меняю. — Надо же! И ты — рыцарь?
— Рыцарь.
— Ух ты!
Я промолчала.
В первой «комнате» я нашла искомые сокровища. Сюда свет падал плохо, и потому я, порывшись в сумке, зажгла светящийся шар. Пространство было довольно большое, к стене было приделано что-то вроде полок. Судя по всему, это делал сам дракон, притом тщательно и с любовью — камни были приварены друг к другу, а такое под силу только магу или дракону.
— Так ты на мне не женишься?
— А ты так этого хочешь?
Я с удивлением увидела на одной из полок вещь с фамильным гербом Клода. Ух ты! Высоковато, конечно, но, думаю, если опереться сюда, сюда и подтянуться… И когда я его достану, можно будет над Клодом изде-ваться.
Из сладких мыслей меня вывел всхлип. Обернувшись, я увидела девицу, которая слишком печально шмы-гала носом.
— Эй, что с тобой?
Девица что-то невнятно пробормотала, разрыдалась и сквозь слёзы выдавила:
— Да… Да кто же меня та… та… такую замуж воз… возьмёт…
С плачущими девицами я ещё никогда не имела дела (если, конечно, не считать моей младшей сестры в детстве), а потому поступила так, как со мной поступала мама в детстве. То есть подошла и обняла её своей здоровой рукой, насколько это вообще получилось. Девица прильнула ко мне всем телом, вцепилась в пе-чально затрещавшую рубашку и уткнулась носом в плечо, пытаясь использовать его как платок, не иначе.
А я вспомнила, что взять в жёны спасённую от лап дракона девицу считается большой честью, удачей и во-обще. А вот если рыцарь отказался от благородно спасённой девицы, то её уже никто в жёны не возьмёт, ибо драконы имеют привычку творить с девицами разные непотребства. Ну, и нередко рыцари после убиения дракона также творят эти самые непотребства с девицей.
— Женюсь я на тебе, женюсь. Честно, — я хотела её погладить, но второй руки у меня не оказалось.
— П… правда?
— Правда, — я вздохнула, мысли мои скользнули в другую сторону. — Помыться бы теперь, вообще хорошо было бы…
— А тут ванна есть. То есть, бассейн.
— Ванна?
— Ну, да. Я же тут жила.
Девица, по-моему, слишком быстро пришла в себя. Она ухватила меня за руку (к счастью, за здоровую) и потащила за собой.
За сокровищницей было обустроено что-то вроде жилой части для человека. У самой дальней части пещеры камни скрывали маленькое озерцо (или бассейн), который находился как раз под окном. Сверху по камням бежала вода, само озеро было прозрачным, неглубоким и действительно больше напоминало бассейн. Вероятно, оно было искусственного происхождения, так я отчётливо видела ступеньки, на которых можно было сидеть.
Ванна-озеро находилась под самым окном, было достаточно светло, и потому светильник я погасила. Де-вушка помогла мне раздеться — снять рубашку, ботинки, штаны и бельё. Радостно прыгая вокруг меня, она внезапно сказала:
— Надо же, и вправду девушка.
— Конечно, девушка. Я же тебе об этом говорила.
Я осторожно зашла в воду, оказавшуюся приятно тёплой, и села. Вода дошла мне почти до самой шеи.
— Не похожа. Ну совершенно не похожа.
Радостная девушка присела рядом с краем ванны. Вспомнив, что не знаю её имени, я спросила:
— А как тебя зовут?
Девица приосанилась.
— Я, между прочим, принцесса. Дочь короля Милема Первого Крестослава. Жаннетта Крестослава. А эти земли принадлежат…
— Ух ты, — не удержавшись, я её перебила, — так это с твоим отцом мой батюшка спорит из-за этих зе-мель?
— А ты случайно не… Ну, как её…
— Кристила Любибогам, — я сползла пониже, погружаясь в воду почти по нос. — Наследная принцесса.
— Так это с вами!.. Это вы!.. — принцесса резко вскочила, оступилась, чуть не упала и немного успокоилась. — Это вы нам постоянно мешаете?
— Да? — я удивлённо посмотрела на неё.
Принцесса смутилась. Подумав, она вновь присела.
— И ты, наследная принцесса, путешествуешь, сражаясь с драконами?
— Ну, да.
— И рыцарствуешь?
— Рыцарствую. Я, между прочим, один из первых рыцарей нашего королевства!
— А… где твой оруженосец? И вообще, как ты отсюда выбираться будешь?
— Оруженосец сбежал, сволочь. Сказал… — осознав, что некоторые слова нельзя произносить при невин-ных девицах, особенно принцессах, я на секунду умолкла. — В общем, много чего сказал и ушёл. А маг наш придворный сейчас тут будет.
— Откуда? На тебе следящие заклинания?
— Почти.
Я потянулась к сумке, порылась в ней здоровой рукой и достала большой голубовато-белый кристалл. По-дышав на него, тихо сказала:
— Мэрвин?
— Принцесса? — удивлённый голос мне ответили почти сразу. — Что-то случилось?
— Да, — я невольно улыбнулась. — Я тут дракона убила…
Послышался громкий стук, а затем слабый голос Мэрвина:
— С вами всё в порядке?
— О, да. Только рука сломана. А ещё от меня оруженосец сбежал.
Мэрвин пробормотал что-то не слишком приличное.
— Я пришлю кого-нибудь. Что-то ещё?
— Да, тут сокровища — просто прелесть, их надо перенести в первую очередь.
— Хорошо. Вы в холмах Клеверника?
— Да.
— Знаете, что это спорная территория и что у вашего батюшки могут быть проблемы?
— Конечно! Хотя, думаю, их не будет. А ещё…
— Так, вы в холмах Клеверника, в пещере дракона, со сломанной рукой и без оруженосца, — если бы голосом можно было убить, то Мэрвин это бы уже сделал (хотя, конечно, маги спокойно убивают голосом). — Что у тебя ещё? Из того, что мне необходимо знать.
Я чуть не рассмеялась, до того моё настроение было хорошим.
— Я случайно освободила принцессу Крестославу. Вроде как мою невесту. Теперь. Ну, по закону…
— О, богиня! Я знал, что это случится!
Кристалл умолк. Я посмотрела на принцессу, она была растеряна, и вместе с тем её глаза светились любо-пытством. Задержав дыхание, я с головой погрузилась под воду.
Следующие минут десять мы молчали. Принцесса внезапно замолкла и села, благопристойно сложив руки на коленях. Мне же совершенно не хотелось напрягаться.
— Принцесса! — маг возник совершенно внезапно. — Неужели вы и вправду целы?
Я как могла быстро вылезла из воды, поклонилась (голова моя совершенно внезапно закружилась) и представила поспешно вставшую девицу
— Это принцесса Жаннетта Крестослава. Жаннетта, это наш придворный маг Мэрвин.
Маг раскланялся с принцессой, подхватил меня под здоровую руку и, отведя в сторону, прошипел, что я должна одеться и привести себя в подобающий вид, после чего передал в руки служанок, который тоже прихватил с собой.

Спустя два часа я, в обнимку с драконьими сокровищами, и Жаннетта, приведённая моими служанками в достаточно подобающий вид, были во дворце. Принцессе отвели подобающие ей покои, и пока ей показывали комнаты, Мэрвин оттащил меня в сторону и сказал:
— Я думаю, вашу, м-м, невесту надо представить вашему отцу. И чем раньше это сделаешь ты, тем лучше. Я так понимаю, вы действительно намерены жениться на этой девушке?
— Конечно. В конце концов, это мой долг как рыцаря.
Сегодня надо непременно завалиться в таверну и похвастаться своими трофеями. Можно даже попробовать выторговать у Клода что-либо в обмен на его реликвию. И, несомненно, надо предложить всем выпить крови дракона. Не всю кровь, конечно, большую часть приказать залить в бочки и спрятать куда подальше на чёрный день. Думаю, две-три бутыли будет…
— Принцесса! — возмущённый голос Мэрвина вывел меня из раздумий.
— А? Да?
Кажется, он говорил что-то о моей невесте.
— О чём я тебе говорил только что?
Или нет… так-так…
— Что я… э… несмотря на.
— Несмотря на то, что ты рыцарь, ты также и девушка!
— Ну… что я опять сделала?
— Ничего, — маг взял себя в руки и печально посмотрел на меня. — Вы не думаете о том, что народ может не принять подобный брак? В конце концов, вы же наследная принцесса. Хотя, конечно, народ вас любит. Эх, ну почему ты не родилась парнем…
В последнее время подобное звучало слишком часто.
— Я думаю, народ одобрит, так как дев… моя невеста — принцесса соседнего королевства. Которое нам, э, которое нас напрягает. Таким образом, это будет союз мира… ну…
— Вы всё верно понимаете, но не можете сформулировать. Не напрягайтесь так. Вижу, ваши мысли заняты предстоящей попойкой и прочими развлечениями, однако прошу уделить внимание некоторым другим вопросам. Итак, вы намерены взять в жёны принцессу Крестославу?
— Намерена, — бодро ответила я. — Я её спасла, а значит, имею полное право жениться на ней.
Маг кивнул и отошёл. Он что-то приказывал слугам; принцесса, осмотрев комнаты, стояла, потупив взгляд. Сейчас она была… другая. Молчалива, скромна… э, как там дальше. В общем, с виду — идеальная невеста и, возможно, жена.

— Ваше величество! Счастлив сообщить, что ваша дочь вернулась домой целой и почти невредимой!
Мама внимательно меня осмотрела, особое внимание уделив сломанной руке. К счастью, уже через пару дней рука моя вновь должна была прийти в нормальное состояние.
— Я слышала, что дочь привезла много трофеев.
— Да. Я хотела бы законсервировать кровь дракона и большую часть спрятать куда-нибудь подальше. Также прошу выделить мне два-три литра для обмывания… кхм, для угощения своих коллег.
Мама кивнула — она полностью разделяла мою любовь делать запасы и понимала, что пьянка после победы нужна.
— А ещё, — голос мага был ехидным и заискивающим одновременно, — ваша дочь привезла себе невесту.
— Да, я слышала, что Кристи освободила принцессу Жаннетту. Я считаю, что она, как честный рыцарь, должна жениться на спасённой девушке. Впрочем, она может и отказаться, в этом случае никто не посмотрит на неё косо. А принцессу можно будет выдать за Ренми…
— Брата?! Мам, ему всего семь лет!
— Вот лет через десять они и поженятся… — неуверенно сказала мама.
Она с грустью посмотрела в окно. Мама была противницей неравных браков, и, похоже, ей было жаль де-вицу.
— И вообще, я её спасла, а значит, имею полное право взять её в жёны.
— А она сама согласна?
Я хотела ответить утвердительно, но вовремя призадумалась. Жаннетта провела у дракона немало времени (как мне доложили, три месяца, возможно, четыре), и вполне вероятно, что она от страха и неожиданности готова была немедленно выйти за любого. Но это определённо было исключительно под воздействием сильных эмоций. Возможно, она придёт в себя, подумает и решит, что лучше уйти в монастырь. Или, может, у неё внезапно отыщется жених, с принцессами это часто случается.
— Ну, если не захочет, то может отказаться.
— Что же. Я схожу поговорю с принцессой, а потом мы вместе принесём благую весть отцу, какой бы она ни была. Ты не против?
Я просияла — всё же о скорой женитьбе лучше сообщать не в одиночестве. Маг в расчёт не берётся.
— Какого дракона?! — услышала я голос папочки. — Кто разрешил? Какого чёрта я только сейчас об этом узнал?!
Голос, к моему ужасу, приближался. К нему добавился стук тяжёлых ботинок (мой, между прочим, пода-рок). Испугавшись, я осмотрелась, прикидывая, куда бы спрятаться. Слева было открытое окно, справа — стена с портретами высокородных и не очень особ. Недолго думая, я выпрыгнула в окно, тихо ругнулась, задев больную руку, и спряталась среди кустов роз.
— Альмира! Где этот несносный ребёнок?
Наглая ложь! Я давно уже не ребёнок, и вовсе даже не несносный.
— Дорогой, не кричи, — жалобно попросила матушка. Она почти наверняка сейчас стоит, придерживаясь рукой за стену.
— Прости, — уже гораздо тише. — Ты не видела нашу дочь?
— Как раз иду её проведать.
— А мага? Куда этот гад запропастился?
— Не знаю. Я думаю, он вместе с Кристи.
— Ага. А ты наешь, что у нас слуги болтают?
— Что же?
— Что наша дочь обязана жениться! Видите ли, раз она благородный рыцарь, спасший принцессу, то теперь должна жениться. Какой… Какой бред… Мне не жалко, пусть делает, что хочет, но всё же…
— Милый…
— Я не милый, — наверное, отец поморщился.
— Дорогой, возможно, принцесса Жаннетта сама не согласится выйти за нашу дочь.
— Что-о? Не согласится?! Да за нашу девочку!..
— Не ори, пожалуйста…
— Прости… Мира, ты не могла бы, ну… поговорить с несчастной принцессой Крестославой? Узнать, чего она хочет, ну, и вообще, успокоить там… У тебя это хорошо получается.
— Поговорю. А ты не сердись на Кристи. В конце концов, она теперь — великий рыцарь, герой, победительница дракона.
— Ладно. Но могла бы хоть предупредить.
— А ты бы её отпустил?
— Да ни за что! Ещё не хватало, чтобы мою единственную дочь…
— Кхм, ещё есть Ками.
— …первую наследницу трона…
— Принцесса, — маг положил руку мне на плечо, от чего я вздрогнула, — мне кажется, что подслушивать родителей не слишком хорошо.
Я невыразительно буркнула и осторожно отползла от окна.

После разговора с отцом я намеревалась пойти в таверну, закатить там пир, отпраздновать свою победу и по возможности поиздеваться над Клодом.
Но меня поймал Мэрвин.
— Принцесса, куда это вы собрались?
— Прогуляться, — честно ответила я. — Отпраздновать в кругу товарищей свою победу над драконом.
— То есть, просто-напросто напиться.
— Вовсе нет! — возмутилась я. — Между прочим, победу принято праздновать в кругу товарищей.
— Отпраздновать можно и завтра, как раз все соберутся.
— Завтра же мы с родителями и принцессой едем в королевство Крестослава.
— И что? К вечеру как раз вернётесь. Между прочим, вам в вашем состоянии нужен покой.
Я фыркнула, маг вздохнул.
— И ещё. Вы не подумали навестить принцессу?
— А надо?
— Конечно! Представьте себе её состояние — одна, в незнакомом замке, да ещё среди потенциальных врагов. А предполагаемый супруг взял — и удрал на пьянку!
— Она полгода прожила у дракона, — неуверенно сказала я.
— Не полгода, а меньше. В любом случае, ей сейчас тяжело. А завтра ещё с отцом объясняться. Ей как ни-кому другому нужно с кем-нибудь поговорить.
— Она с мамой говорила.
— Она твою маму видела первый раз в жизни! А ты её спасла!
— Ага…
— «Ага» — недостойное для высокородной принцессы слово.
— Угу.
— Кристилла, пойми, я тебя ругаю не потому что мне так хочется поругаться. Я не могу понять, собираешься ли ты действительно брать её в жёны, или же это всё юношеский максимализм и желание доказать всем, что ты — не тряпка и не баба.
— Конечно, собираюсь! Кто, кроме меня, возьмёт её в жёны?
— Найдутся желающие, не волнуйся. Она всё же единственная дочь короля Крестослава. Если это единст-венная причина, то я бы посоветовал вам воздержаться от подобного шага.
Мне вспомнилась Жаннетта, её голубые глаза, округлые очертания её фигуры и мягкий даже на взгляд жи-вотик, её манера держать себя. Да кто в здравом уме от такой девы откажется?!
— Зайду к ней, когда вернусь. В конце концов… должна же она знать, за кого выходит.
Маг сдвинул брови, и я поняла, что в таверну меня не отпустят. Эх.

Я постучала в дверь. Ответом мне было гробовое молчание.
Помедлив, я вошла.
Первое, что мне бросилось в глаза — это поднос с едва тронутым ужином. Принцесса сидела в кресле ря-дом с чайным столиком. На столике стояло почти пустое блюдо с фруктами, их скорбные остатки виде огрызков и кожуры лежали рядом.
Увидев, что это я, Жаннетта расслабилась, однако некая тревожность не пропала из её глаз.
— Как ты?
— Нормально.
Она распустила свои шикарные очень светлые русые волосы так, чтобы они закрывали плечи. Это было… очень красиво.
— Ты… — чёрт, почему же я так нервничаю? — Ты ещё не передумала выходить за меня?
— Нет, — принцесса отвела взгляд, — и не передумаю. А ты… не хочешь?
— Хочу. Я с удовольствием возьму тебя в жёны.
Жаннетта, улыбнувшись, встала и подошла ко мне.
— Я рада, — девица устремила взгляд на мою шею и плечи. — Ты не хочешь меня поцеловать?
— О, если ты не против.
Принцесса прикрыла глаза и подняла голову, представляя мне свои губы. А может, и не губы — подумала я уже после того, как коснулась их.
Поцелуй был необычайно нежен. Одной рукой я обнимала её за талию, второй, которая была сломана и уже немного вылечена, нежно перебирала её волосы. Внезапно девушка дёрнулась и пребольно укусила меня за губу.
— Какого?! — я резко отпрыгнула.
Жаннетта мгновенно повернулась ко мне спиной и стала издавать странные звуки. Спустя пару мгновений я поняла, что это не рыдания, а смех.
Оглядевшись в поисках зеркала, дабы оценить нанесенный губе урон, я увидела отражения Жаннетты, ко-торая неудержимо хихикала, зажимая свой рот своими ладошками.
— Принцесса, и как это понимать?
Жаннетта всхлипнула и осела на пол, немного истерично смеясь. Подумав, я плюнула на всё это и вышла из её покоев.

Я в который раз облизнула ноющую губу и понадеялась, что это было не очень заметно.
Вот уже который час два короля, Любибогам и Крестослав, спорили о нашей с Жаннеттой женитьбе. Крестослав был не просто не против, он был всеми руками за, с нашей стороны мы требовали спорные земли и десять тысяч золотом. Крестослав готов был отдать спорные земли (ведь именно там была спасена его дочь), но не был готов расстаться с деньгами.
Отец уверял, что десять тысяч — его же дочери, которая их потратит в первые же месяцы на наряды, косметику и прочее.
Крестослав возмущался, что-де его ребёнок не такой.
Любибогам говорил, что на девочек уходит много денег, и он это говорит как отец двух дочерей.
Крестослав вопрошал, почему же у него не так.
Любибогам предположил, что у него слишком много сыновей, и что он не слишком много внимания уделял дочери.
Крестослав запустил в Любибогама бокалом (по счастливой случайности, пустым), попал в плечо, после чего был объявлен пятиминутный перерыв, в течение которого оба правителя обиженно сидели по двум разным углам.
Помимо меня и двух правителей в комнате сидели два старших брата Жаннетты, она сама, моя матушка и, для ровного счёта, наш советник, он же маг. У Жаннетты матушки не было вот уже третий год, у меня же не было старших братьев, которые наравне со всеми могли решать мою судьбу. Вообще я не понимала, почему с Крестославом спорит батюшка, а не матушка, потому что вообще именно она правит страной.
Перерыв кончился, отцы вновь сели за стол переговоров (которым служил низенький столик, где стояло вино, фрукты и сушёное мясо).
Извинившись и уточнив, где здесь ближайшая уборная, я вышла из комнаты переговоров. На выходе на меня с подозрением посмотрели стражники. Увидев, что я не благородный отец, а просто жених, они спокойно меня пропустили.
Уборная была удобно разделена на две комнаты. В первой стояло большое зеркало, пуфик и ароматная вода. Во второй, собственно, был сам туалет, с водой для умывания и подмывания.
Справив малую нужду и приведя себя в подобающий вид, я уже хотела выходить, как услышала подозри-тельные шорохи в первой комнате. Дверь открывается вовнутрь, и сейчас она заперта на засов. Удобно было бы встать слева от двери и взять кинжал соответственно в правую руку. Встать справа невозможно, а правая рука всё ещё болит и не действует. Как хорошо, что я куртку не забыла, она вполне может защитить от двух-трёх ударов острыми предметами.
Переложив кинжал из ножен в правый рукав, я, состроив самое невинное выражение лица, встала как можно левее, и, готовая ко всему, быстро отодвинула засос, тут же готовая левой рукой выхватить кинжал.
В комнату никто не вбежал, не посыпался град стрел, ножей и заклинаний. Лишь хорошо смазанная дверь бесшумно качнулась. Подцепив носком сапога дверь, я открыла её, готовясь к любым неожиданностям.
В соседней комнате стояла смущённая Жаннетта.
Сделав вид, что всё в порядке и никакого кинжала в рукаве у меня нет и не было (ножны почти полностью скрывала куртка), я вопросительно посмотрела на девицу.
— А можно с тобой немного по замку прогуляться? Ну, пока наши отцы спорят.
— Можно, — я кивнула, пытаясь не выдать своего волнения.
Жаннетта просияла, схватила меня за руку и потянула за собой. Я и потянулась, на всякий случай готовясь к тому, что на меня может напасть стража.
Принцесса вначале долго тащила меня не самыми парадными коридорами, потом долго вела вверх по ле-стнице и, наконец, вывела на открытую площадку. Если не ошибаюсь, площадка была частью крыши.
Жаннетта подбежала к довольно-таки низенькому ограждению и свесилась вниз, болтая ногами. Пока она так висела, я переложила кинжал из рукава в ножны и подумала, что если меня сейчас захотят скинуть с крыши, то я даже сопротивляться толком не смогу.
— Правда, тут красиво? — девица повернула ко мне своё счастливое лицо.
— Да, очень, — подтвердила я не совсем искренне.
С площадки открывался прекрасный вид на город. При некотором воображении впереди, за полями и ле-сом, можно было увидеть ту самую спорную территорию.
— Может, подойдёшь сюда?
Отказывать девице было глупо, и потому я прошла до перил, которые, к моей радости, оказались достаточно прочными и надёжными.
— Кристилла, а когда я стану твоей женой, то смогу иногда приезжать сюда?
— Конечно. Впрочем, если тебе нравится смотреть на земли, то у нас из башен вид не хуже. В том числе, есть обзорная башня. Она, правда, одновременно является башней нашего мага, а он не слишком охотно пускает на обзорную площадку. Но я знаю прекрасную лестницу, по которой туда можно спокойно подняться.
— Правда? — посмотрев на Жаннетту, я увидела, что глаза её горят любопытством. — Поскорее бы там побывать!
Меня умилила такая прыть.
Вместе с тем, раз уж мы остались наедине, может, она ответит на разные интересующие меня вопросы.
— А что ты у дракона делала? И как к нему вообще попала?
Принцесса помрачнела и отвернулась.
— Тебе так необходимо это знать?
— Нет, просто интересно. Если не хочешь, можешь не рассказывать.
— А ты специально пошла туда, чтобы меня выручить? — Жаннетта обернулась резко и прямо посмотрела мне в глаза.
— Нет. Я пошла туда, потому что услышала о драконе, который терроризирует жителей окрестных дере-вень. Так как известно, что один рыцарь имеет больше шансов завалить дракона, чем взвод рыцарей (почему так — неизвестно, но теорий строят множество), то я отправилась туда. А о том, что у дракона живёт похищенная девица, я узнала только увидев тебя.
Принцесса помрачнела, оперлась на перилла и с грустью посмотрела вниз. Мне подумалось, что надо её как-то приободрить.
— Знаешь, Жаннетта, если бы я тебя знала раньше, и вдруг тебя внезапно похитил бы дракон, я бы не раз-думывая кинулась тебя спасать.
Жаннетта покосилась на меня. Лицо её было всё так же мрачно.
— То есть, просто так ты бы на мне не женилась?
— Почему же? Я бы с удовольствием взяла бы тебя в жёны, даже если этого не требовали бы правила при-личия…
— Дурак ты! — неожиданно воскликнула принцесса, развернулась и убежала с площадки.
Ну вот, теперь она на меня обиделась. И за что? Неужели ей было неприятно услышать, что я бы в любом случае её взяла бы в жёны?
Принцесса оказалась рядом с дверью. Она сидела прямо на каменном полу (что, в общем-то, молодым девицам противопоказано) и рыдала. Присев рядом, я осторожно приобняла её. К моей радости, принцесса не стала бить меня по рукам и вырываться, а прижалась ко мне всем телом. Правда, заплакала ещё сильнее.
— Ну, ну, — тихо приговаривала я, гладя её по голове, — что случилось? Всё в порядке, не надо расстраи-ваться.
Жаннетта обтёрлась о мою куртку и что-то тихо неразборчиво сказала.
— Можешь повторить ещё раз?
— Извини. Я больше не буду.
Подобное меня удивило.
— Больше не будешь — что? Плакать?
— Вообще ничего не буду. Кристилла, я… ну, я просто дура какая-то…
— Жаннетта, — я крепко обняла её и чмокнула в светлую макушку, — можно тебя попросить об одной ве-щи?
Девица в моих руках напряглась.
— Какой?
— Ты не могла бы называть меня «Кристи»? Или как-то по-другому. Но не полным именем. Я даже согласна на зайчика и конфетку.
Жаннетта хихикнула.
— Ага. Будешь сахарной ватой.
— Сахарной ватой?
— Ага. Или ты что-то имеешь против?
— А… что такое — сахарная вата?
— Ты не знаешь?
— Нет.
— Мм… её готовят из сахара. Это сахар, намотанный на палочку. И, мм… — Жаннетта попыталась что-то изобразить руками, — ну, похоже на вату… Неужели у вас ничего такого нет?
— Может, и есть. Я впервые об этом слышу.
Наверное, Жаннетта хотела ещё что-то сказать. Но совершенно неожиданно она вскочила и воскликнула:
— Нам же надо вернуться!
— Наверное, — я с сожалением встала. — Думаешь, будут ругать?
— Не будут. Но долго отсутствовать плохо.
Жаннетта поспешила к залу переговоров, а я следом за ней. В какой-то момент она взяла меня за руку и тихо попросила:
— И ты тоже не зови меня полным именем. Ну, по крайней мене, пока мы наедине.

Не смотря на то, что мне не очень-то хотелось вот так быстро жениться, хлопотать о скорой свадьбе стало в моих интересах. Мне мало того что приказали в течение трёх месяцев после женитьбы не ездить на поиски, так ещё и до свадьбы запретили посещать кабак. К счастью, мой верный друг и боевой товарищ, почти брат, Велор с удовольствием согласился пересказывать мне городские сплетни.
— Ты так сильно хочешь на ней жениться? — как-то раз спросил он. — Не боишься, что потом проблем не оберёшься?
Я вздохнула. У Альфреда жена требовала, чтобы муж приходил домой как можно раньше, из-за чего он не всегда с нами пил. У Казана пошли дети, и он стал более осмотрительным; если позвать его на помощь, то пойдёт, а так охотнее дома останется. Михаэля жена вообще на подвиги не отпускала, он тайком удирал. У Аристаха из-за того же с женой были постоянные ссоры. У Пиря жена таскалась за ним, доставляя больше беспокойства, чем пользы. Я как-то раз вместе с Пирем отправилась орков бить, так его жена с нами увяза-лась, и только и было страха, что-де вдруг она ногу натрёт, к оркам сунется, замёрзнет, упадёт, умрёт; притом все страхи исходили от мужа, сама женщина с радостью бегала, прыгала и даже не ныла. Наверное, если бы ей меч дали, она бы и в бой пошла с удовольствием.
Вообще создавалось ощущение, что после свадьбы рыцари прекращали совершать подвиги. Кто-то уходил сразу. Кто-то — через какое-то время. Конечно, были рыцари, чьи жёны не мешали им быть рыцарями, но таких до обидного мало. И я действительно боялась, что моя жена будет меня ограничивать в этом.
— Конечно! Где я ещё такую славную жену найду?
Велор как-то странно на меня посмотрел.
— Дорогая, а ты уверена, что тебе нужна жена? Ну, то есть, что тебе нужна именно жена?
— А кто?
— Муж? Всё же, несмотря ни на что… ну… — было видно, что Велор боится меня обидеть.
— Дорогой, ты же знаешь, что мне всё равно, с кем спать. И там, и там есть своя прелесть.
— Да я не про то. Ты же не сможешь забеременеть от женщины.
— Ну и что? У меня ещё сестра и брат, не говоря уж о двоюродных родственниках. Род наш не прервётся. А детей мне никогда не хотелось.
— А вдруг твоей жене захочется? Вот у Чея жена всё не беременеет, так уже ему мозг вынесла, бедному. Как будто он может что-то с этим сделать.
— Ай, придумаем что-нибудь.
В общем-то, и у меня очень мало шансов забеременеть. Только это что-то вроде государственной тайны, а потому я Велору об этом никогда не говорила. Но он всё равно волнуется.
— Кристи, ты уверена?
— Конечно. Расскажи лучше, кто чем сейчас занят?
— Ну, как всегда. Большинство сейчас готовятся к твоей свадьбе. Кто-то ударным темпом подвиги совершает. Ну, ты и так всё это уже слышала.
— И совсем ничего нового? — приуныла я.
— Нет, хотя… Клод пьёт по-страшному. Обещал за неделю перед твоей свадьбой протрезветь и явиться в подобающем виде, но что-то мне это кажется неправдоподобным.
— Неожиданно. А почему?
— Расстроился. Он мне по секрету сказал одну вещь, но, вероятно, думал, что я тебе расскажу.
— Почему ты так думаешь?
— Он упоминал, что-де я с тобой в очень близких отношениях. Ты послушай. Кхм. В общем-то, влюблён в тебя Клод. Говорит, что несправедливо это, что какая-то смазливая принцесса увела такую женщину.
Мне это показалось невероятным.
— Клод? В меня? А что же он тогда меня постоянно задирал?
— Ну, как же. Хотел произвести впечатление. Чтобы ты его заметила. А ты что о нём думаешь?
— Я бы с ним всё равно не стала бы спать. Совершенно не мой тип мужчин. Не смотри на меня так укориз-ненно, сейчас попробую объяснить. Вот смотри, есть мужчины, про которых можно сказать: «Не мой тип», а потом лечь с ними в постель, и с ними будет хорошо. А есть такие, мм, как для меня — Клод. Как ни ложись, а он как был неприятным, так и остался. У меня уже однажды такое было, брр.
— Понятно. Эх, бедняга.
— Да мало ли ещё дев-рыцарей. Конечно, если у него только на рыцарей стоит.
— Не в этом дело. Между нами говоря, у Клода очень на многих дев стоит, а большинство дев-рыцарей по бабам охочи. Потому и пошли в рыцари, что идея замужества их не привлекала. Он влюблён в тебя как в человека, без этой внешней шелухи вроде рыцарства, наследия короны и прочего.
— А. Понятно. Что ж, я могу ему лишь посочувствовать.
Велор кивнул.
— Может, передать ему чего?
— Ну… ай, да ничего ему передавать не надо. Дорогой, ты-то понимаешь, что я не только по бабам?
— Конечно. Мне всё интересно, отец твой об этом знает?
— А бог его знает. Может, слышал. Мама знает, но она не против. Вообще я после свадьбы буду верна только своей жене. Ну, я так думаю.
— А ты сможешь?
— Конечно. Я знаю, что большинство мужчин не может ограничивать себя одной женщиной, но у меня не так. Я всегда, когда с кем-то имею какие-то относительно продолжительные отношения, становлюсь верна только этому человеку. У меня по-другому не получается.
— Понимаю. У меня так же. А ты с девушками имела продолжительные отношения?
— Ну, да. Вообще у меня было не так много партнёров, чтобы вот так вот причислять меня чуть ли не к легкомысленным девушкам.
— Ну, прости, уж очень на то похоже.
— Эх. Скажи мне, почему если у женщины много любовников — то она легкомысленна?
— Да потому что мы, мужики, собственники, — улыбнулся Велор. — Не забивай этим голову.
— Постараюсь. Может, подерёшься со мной на мечах? А то мне руку разминать надо, а в одиночку это де-лать не слишком удобно.
— О, с удовольствием погоняю тебя по кругу!
— Эй, вполсилы! Она, конечно, уже в порядке, но ещё недостаточно окрепла.
— А ты левой как работаешь? Может, тебя на леворукость погонять?
— Может, — невольно бурчу, — я сама решу, какая рука мне больше нужна?

День свадьбы приближался стремительно, но не так быстро, как хотелось бы. Мне шили свадебное платье. Ввиду моего неумения и нежелания ходить в платьях, было придумано одеть меня в светлые сильно зауженные штаны, а юбку сделать с разрезом на манер эротических нарядов девиц. То есть, это у меня возникли такие ассоциации, маг припомнил что-то историческое.
Подготовка к свадьбе была настолько неинтересной и временами так навевала тоску, что я упросила родителей и мага отпустить меня в замок Крестослава, дабы провести приятно время за разговорами со своей невестой. Я бы и без разрешения сбежала, но за мной почему-то слишком старательно следили. Это нервировало до ужаса, и я думала, что можно будет на пару месяцев с молодой женой переехать в южную резиденцию, подальше от родственников, мага и других добрых людей. И слуг взять поменьше.
В замке Крестослава меня встретили вполне доброжелательно. Меня проводили на открытую веранду, где сидела Жаннетта. Слуги удалились, и мы с девушкой остались наедине.
— Может, присядешь? — я не успела поздороваться, как принцесса заговорила первой.
— Конечно.
Я села напротив неё. Принцесса сама налила мне чаю, подвинула поближе блюдо с печеньем и печально посмотрела на пирожные. Недолго думая, я ухватила ближайшую ко мне корзиночку с кремом.
— А ты не на диете?
— Зачем? — не поняла я.
— Свадьба же скоро. А вдруг ты потолстеешь?
— Не потолстею. Я ежедневно занимаюсь с мечом, в таких условиях потолстеть сложно.
— Занимаешься? — принцесса на меня посмотрела с интересом, чуть подавшись вперёд.
— Ага. Руку надо разрабатывать.
— А подвиги совершаешь?
Я невольно помрачнела.
— Мне запретили совершать подвиги, пока с нашей свадьбы не пройдёт три месяца.
Девушка загрустила.
— И как ты теперь?
— Ну, ближайшие два месяца мне всё равно лучше никуда не соваться, а то я меч привычно хватаю правой рукой, а она ещё не совсем хорошо меня слушается.
— А левой?
— Левой я дерусь хорошо, но она у меня метательная. То есть, я с неё обычно метаю что-либо. А сейчас если и есть монстр, в которого удобнее метать, чем мечом его, то ехать надо далеко. Эх.
Жаннетта потрогала пальцем пирожное, но есть его не решилась. А я вспомнила, что хотела у неё спросить.
— Принцесса, а можно тебя Жаном называть?
— Жаном?
— Жан. Я думаю, это самое лучшее сокращение от Жаннетты.
Принцесса улыбнулась и кивнула.
— Кристи, а мы когда, ну, поженимся, будем у твоих родителей жить?
— Вероятно, да. Если ты не против, я хотела бы первые пару месяцев провести в южной резиденции, по-дальше от родителей и прочих.
— В южной? Это побережье Маленького Моря?
— О, да. Там очень красиво. А ты знаешь, где у нас резиденции?
— Да. Я, мм, интересовалась.
— О.
Мне почему-то было приятно слышать подобное.
— А давай, — Жан быстро встала, — прогуляемся по саду?
Я встала вслед за ней.
Девица взяла меня под руку и мы неторопливо спустились с веранды и пошли по гравиевой дорожке.
Сад был красив. Со словами: «А вот там у нас изумительные фруктовые деревья» Жан потащила меня вглубь. Я шла рядом, и осторожно поглаживала её руку. Жан не одёргивала её, наоборот, как-то тянулась ко мне, и это было очень приятно.
— Кристи, — Жан внезапно остановилась и повернулась ко мне, — поцелуй меня, а?
— А ты кусаться будешь? — тихо спросила я её.
Девушка помотала головой. Я наклонилась к её губам и осторожно поцеловала. Она раскрылась мне на встречу, обвила своими руками мою шею, я же обняла и прижала её к себе.
За одним поцелуем последовал второй, затем — третий.
— Кристи… если ты до меня сейчас не дотронешься, то я умру.
Я вопросительно изогнула бровь. Жан немного отстранилась от меня, взяла мою руку в свою и положила её себе на грудь. Я легонько сжала её, девушка подалась вперёд, усиливая нажим, и умоляюще на меня посмотрела. Поняв, чего она хочет, я второй рукой провела по её спине и легонько сжала ягодицы. Жан выгнулась, я поймала её губы и целовала, не переставая гладить её прекрасное тело.
Жан потянула меня к деревьям. Я хотела уложить её на траву, но она лишь покачала головой и опёрлась о дерево. Дерево на ощупь было хоть и довольно гладкое, но всё же не идеально.
— Спину оцарапаешь.
— Не оцарапаю.
Она, опустив голову, взяла мою руку и прижала к низу своего живота. Задрав юбки Жан, я с лёгким нажи-мом провела руками по её бёдрам. Её бельё было мягким и приятным. Я не собиралась её раздевать, и не собиралась в неё проникать сейчас, и я прекрасно знала, как можно доставить девушке удовольствие, не раздевая её. Одна моя рука гладила её талию, в то время как другая скользнула ей между ног и надавила. Жан сама начала тереться о мою руку. Я прижала её к дереву и стала двигаться сама. Девушка, уткнувшись носом мне в шею, дышала всё чаще. Вот она выгнулась, плотно прижалась к моей руке и тихо застонала. Я продолжила двигаться, и стон её стал немного громче. Вдруг она всхлипнула и начала сползать вниз. Я подхватила девушку, смягчив её посадку. Мы уселись под деревом, она обняла меня и заплакала.
Некоторое время спустя принцесса пришла в себя, утёрла слёзы и счастливо улыбнулась.
— Как ты?
— Очень хорошо, — она легонько поцеловала меня в ключицы. Желание, всё это время незаметно одолевавшее меня, возросло.
— Жан… ты прекрасна.
Принцесса засмеялась и повалила меня на траву.
— Ай. Ты мне рубашку запачкаешь.
— Не запачкаю.
Её руки залезли мне под рубашку, нежно прошлись по животу и достигли груди.
«А зачем начинать, если не получишь удовольствия?» — вспомнилась мне фраза одной славной девушки.
Коленка (или бедро) девушки плотно прижималось к моей промежности, её руки приятно ласкали моё тело, а губы, кажется, шептали разные непристойности. И казалось, что вот сейчас — и я улечу на небеса.
Но, увы, моё тело было слишком коварно. Возбуждение пошло на спад, почему-то стало стыдно перед Жан.
— Не надо.
— Но, как же…
— Правда, не надо. Можно я тебя обниму?
Жан осторожно легла на меня, и я крепко прижала её к себе.
— Принцесса, кажется, я вас люблю, — как можно серьёзней сказала я.
Девушка напряглась, попыталась отстраниться, но я её не пустила.
— Кристи… и я тебя.
Я улыбнулась, довольная. Жан всё же высвободилась из моих рук и вскочила на ноги.
— Кристи, пойдём обратно?
— Конечно, — я поднялась. — У меня на спине, случайно, нет пятен?
— Нет. Здесь, — принцесса почему-то смутилась, — трава частая и плотная.
Я пригладила её волосы, она наоборот, растрепала моё короткое безобразие (безобразие с точки зрения принцессы, для рыцаря подобная причёска была удобна). Жан подхватила меня под руку и мы неторопливо пошли обратно.
— Хэй, Жан, а где ты так хорошо научилась целоваться?
— Ну, я же не спрашиваю, где ты так хорошо научилась делать хорошо, — принцесса отвела взгляд.
— Ну, скажи. Я никому-никому не разболтаю. Интересно же, — я легонько потыкала её.
— На служанках. Они, ну, сами подобным между собой занимаются. А это… ну… — Жан посмотрела на ме-ня, щёки её пылали. — Ты у меня была совсем-совсем первой. Вот. Я даже со служанками этого не делала.
Это было так чудесно и мило, что я попыталась её поцеловать, но Жан увернулась.
— Нельзя?
— Ну не тут же. Вдруг кто-то увидит?
По-моему, ничего страшного не будет, если кто-то увидит. Но я подумала, что нет смысла переубеждать принцессу.

Накануне свадьбы я ничуть не нервничала, а памятуя, что встать надо пораньше, отказалась от девичника. Впрочем, ко мне в покои всё равно забралась сестра, уселась на кровать и, фальшиво шмыгнув носом, заголосила:
— На кого ты нас, красна девица, покида-аешь?
— Ничего я вас не покидаю, — возмутилась я. — Наоборот, это Жан покидает.
— Ах, но, ведь… Ты теперь будешь с женой, тебе не будет времени на маленькую бедную сестричку!
— Маленькая бедная сестричка сейчас по попе получит! Я так помню, что ты учишься постоянно, да ещё почему-то упросила отдать тебя в школу для благородных дам, — я попыталась её изловить, но Ками ловко перебралась на другую часть моей большой кровати.
Я вздохнула, невольно подумала, что сплю здесь в последний раз. Потом мои вещи переберутся в другие покои, где будет две спальни с двумя, соответственно, кроватями. Мне это показалось несправедливым, потому что мне хотелось спать со своей женой в одной постели. Впрочем, я же уеду в южную резиденцию.
— Ага, вздыхаешь! Всё ж таки не хочешь замуж!
— Эй, я вообще-то женюсь!
— Ага, боишься быть под каблуком у жены!
Я всё же изловила девицу, повалила на кровать и защекотала. Ками засмеялась и забрыкалась, неожиданно обхватила меня руками и ногами и повалила рядом с собой. Я мгновенно перестала её щекотать, и сестра на меня посмотрела очень внимательно.
— Сказать тебе по большому секрету, почему я попросила отправить меня в школу для благородных девиц? Да и что та школа, всего три года, как будто за три года можно стать благородной девицей. Конечно, за деньги там можно и все десять проучиться, там есть дополнительные курсы и всё такое прочее.
— Ками, ты, кажется, несколько отошла от основной темы. Ну?
— Ну… там можно совершенно спокойно соблазнить девицу. Они особенно не против к последнему году обучения, хе-хе.
— Ты… соблазняешь девушек?!
— Ага. Ну, и меня соблазняют. Это приятно.
— О. И как? Ещё не нашла себе молодую невесту?
— Нет, конечно, — Ками вздохнула. — Это сейчас они нежные, влюблённые и готовые на всё. А после вы-пуска выходят замуж — и всё. Потеряны для любви и всего прочего. Эх, и где я потом буду искать себе деву-шек?
— Выйдешь замуж — и всё, — я легонько щёлкнула сестру по носу.
— Ай! Вредина. Я выйду… О! Я выйду за такого человека, который будет ходить по бабам вместе со мной!
— Боги, Ками, откуда ты такие слова знаешь?
— Какие?
— Ходить по бабам. Благородные девицы подобной лексикой не владеют.
— Ну, вот, и это нельзя. Эх. Ну, от слуг наших услышала. Хорошие слова. Я могу пообещать не говорить их в приличном обществе. А ты как ходишь по бабам?
— Я, к твоему сведению, завтра буду уже женатым человеком, а женатому человеку нельзя ходить по ба-бам.
— А до этого ты по ним не ходила?
— Ну, было. И мужчины тоже были, не смей думать обо мне как о человеке, не познавшего мужчины! — Ками засмеялась. — Ну, знаешь, у рыцарей с этим как-то проще. То есть, там не девицы благородного происхождения, а простые девушки. Хотя, конечно, и девицы попадаются… Опять-таки, у нас есть проституция.
— А мне говорили, что проститутки больны по самое не хочу.
— Хэй, тебе наверняка говорили про проституток не слишком высокого класса. Есть очень приличные, которые следят за собой не хуже благородных девиц. Стоят они соответственно, но, знаешь, оно того стоит… — взглянув на Ками и увидев её внимательный взгляд, я поняла, что говорю о чём-то не том. — И вообще, тебе действительно об этом не надо знать.
Сестра вздохнула и прижалась ко мне.
— Кристи, а можно я с тобой сегодня посплю? Мне кажется, что это в последний раз, когда мы можем вот так, вместе уснуть и проснуться.
— Конечно.
— А ты ко мне не будешь приставать?
Я вопросительно изогнула бровь и чуть-чуть издевательски спросила:
— А тебе этого так хочется?
— Не-а. Я не хочу трахаться с собственной сестрой.
— Эй, а это слово ты откуда знаешь?
— Не поверишь — от благородных девиц.

— Нет, давай ей парик наденем.
— Смысл? — одна из девиц, по-моему, слишком резко провела расчёской по моим волосам.
— Как — смысл? Она же всё-таки девушка.
— Не надо мне парик, — взмолилась я.
Обстановка, по-моему, была слишком нервной. Меня отдали на растерзание девиц, которые должны были меня одеть, причесать и накрасить.
— Принцесса, вы уверены? Какая же вы принцесса без длинных волос?
— Значит, буду принцем, — огрызнулась я, отбирая расчёску. — И красить меня не надо.
— Как же вас не красить? — возмутилась другая девица.
— Ааа! Выгоню к Диаволу! Вы совсем меня не будете слушать?!
— Но, — тихо сказала некая третья девица, — ваша матушка обещала нас выгнать, если мы не приведём вас в подобающий вид…
Девицы были настолько встревожены и опечалены, что я не выдержала и позволила им мучить себя.

Свадебный пир задался на славу. К моей тайной радости, пили не только за молодых, то есть нас с Жан, но и за мою победу над коварным драконом. И за освобождение принцессы заодно.
К концу праздника товарищи попеременно подходили ко мне и тихим заговорщицким голосом спрашивали, когда я вновь пойду совершать подвиги. Я вздыхала, и признавалась, что по состоянию здоровья не раньше, чем через два-три месяца (говорить, что мне запретили собственные родители, было очень стыдно).
— А давайте проводим молодых в их покои! — неожиданно предложил кто-то.
Его поддержали.
— Девочки, — по традиции в покои выпроваживала матушка, вот и сейчас моя мама подошла к нам с Жан, — вы, наверное, устали? Идите, отдохните.
Мне показалось, что все смотрят на нас.
— О, с удовольствием, матушка, — ответила я и приобняла Жан за талию.
Моя жена смутилась.
Матушка пошла впереди, показывая нам дорогу (к сожалению, я так и не удосужилась узнать, где теперь мои покои), гости пошли вслед за нами. Я покусывала губы, представляя, как мы выглядим со стороны и ста-раясь не рассмеяться. Взглянув на Жан, я заметила, что она почему-то нервничает.
Нас почти бесцеремонно втолкнули в покои. Дверь закрылась, снаружи слышались переговоры и хихиканье.
Я посмотрела на свою жену. Мне не верилось, что теперь я могу её обнять, поцеловать — и никто не по-смотрит косо (хоть мы и делали это последние несколько часов). Жан, прошуршав своим платьем, медленно и неуверенно обошла гостиную комнату. По обе стороны ото входа было по две двери. Слева был кабинет и одна спальня, а справа — вторая спальня и ванная комната. Я сунулась в одну и вторую спальню, но не нашла никаких заметных различий. Возможно, можно было бы заглянуть в шкафы, чтобы узнать, где чья спальня, но мне это показалось излишним.
Жан подошла ко мне и быстро обняла. Я почувствовала, как она дрожит — то ли от желания, то ли от страха.
Я провела её в одну из спален. Жена повернулась ко мне спиной и тихо сказала про шнуровку. К моей радости, она довольно легко распустилась. Пышное платье упало вниз, под ним оказался корсет на крючках, панталоны и чулки.
— М-можно дальше я сама?
— Конечно.
Жан принялась снимать с себя бельё, не глядя на меня. К счастью, моё платье было со шнуровкой спереди (хоть мне и рассказывали долго и безуспешно, что подобное не подобает высокородным девицам). Я разде-лась быстрее Жан, забралась с ногами на кровать и с интересом смотрела, как она снимает с себя вначале чулки, а потом панталоны.
Не успела я опомниться, как девушка шмыгнула под одеяло и задрожала там всем телом.
— Тебе холодно? — спросила я, обнимая жену.
— Не… нет.
— А почему ты тогда дрожишь?
Жан не ответила. Только, кажется, задрожала сильнее. Я забралась под одеяло и прижалась к девушке. Это было до ужаса приятно.
— Жан, ты так меня боишься?
— Не… не бою-усь…
Я улыбнулась и зарылась лицом в её шикарные волосы.
— Если ты не хочешь, я могу тебя не трогать.
— Хочу.
Но дрожать она не перестала.
Я не стала настаивать, а лишь успокаивающе гладила её по волосам и по телу.
И через какое-то время моя жена успокоилась.

Лес вначале сменился мелколесьем, а потом — великолепным полем рядом с озером.
— Это и есть Маленькое Море? — Жан попыталась высунуться в окошко кареты, но я удержала её за талию — всё же мы ехали на приличной скорости.
— О, да. Самое большое озеро нашего мира, по размерам сравнимое с морем. Именно потому что озеро соединяет три, ой, четыре государства, и по нему проложены водные пути, его назвали морем.
Жан смотрела на воду, и глаза её сияли. Она рассказывала, что раньше никогда не видела моря, только ре-ки; и хоть Маленькое Море не совсем море, но всё же интереснее.
Я перевела взгляд со своей жены на пейзаж в другом окне. Там виднелись холмы, поросшие лесом. В та-верне, где мы остановились прошлой ночью, я услышала, что здесь недалеко были какие-то хищные летаю-щие твари, которые крали мелкий скот и уничтожали посевы. Я надеялась, что за истребление этих зверушек мне не влетит от родителей и мага. Опять-таки, мне же надо на ком-то тренироваться? А тут почти безобидные — крестьяне отгоняли их громкими криками и размахивая орудиями хозяйства.
— Жан, — внезапно сказала я, — а как тебе за… э… за женой?
— Хорошо, — она перестала смотреть в окно и прижалась ко мне. — Лучше, чем без жены.
— А… — я почувствовала, что должна это спросить. — Ты отпустишь меня монстров бить?
— Это тех, про которых в таверне рассказывали?
— Да, их.
— Конечно. А ты можешь меня с собой взять?
— Могу.
Глаза Жан засияли ещё ярче и она заёрзала на своём месте, всем своим видом выражая нетерпение.
Надо будет ей арбалет вручить, и лучше прямо сегодня, пусть пристреляется немного.