Антея (даже наедине с собой, даже в мыслях она старалась не вспоминать свое настоящее имя) всегда была проницательной девушкой. Многому она научилась сама, кое-какие фокусы ей показал шеф – но не требовалось быть гением дедукции, чтобы прочесть фразу "Мне тридцать два, и я сплю со своим женатым коллегой", крупными буквами написанную на оливково-смуглом лбу сержанта Салли Донован. Кроме этой надписи, у Салли были эффектно-небрежная прическа, намечающиеся морщинки в уголках глаз, скромный послужной список и личный банковский счет, на который мистер Майкрофт Холмс регулярно переводил не слишком крупные суммы.



Чего у нее не было, так это перспектив. Салли и Антея встречались три-четыре раза в месяц, в машине, где-нибудь на людной улице или на платной стоянке. Салли передавала информацию, фотокопии бумаг или флэшку, Антея поила ее кофе. Весь разговор занимал пятнадцать-двадцать минут.



Антея догадывалась, что Донован чувствует угрызения совести, шпионя за своим шефом. Инспектор Лестрейд и в самом деле был честным полицейским и, кажется, неплохим начальником. "Но вы же понимаете, милая, что мы не можем позволить себе верить кому бы то ни было на слово," – говорил в таких случаях мистер Холмс, и Антея вполне разделяла его мнение. В том числе и по поводу самой Донован – мистер Холмс видел ее всего два или три раза, мельком, кроме того случая, когда он ее, собственно, завербовал.



"Привлекательная женщина", – равнодушно уронил он в первый раз. "Ненавидит моего брата. Здравомыслящая", – во второй. И – "Лишена воображения, никогда не поднимется выше сержанта", – в третий. Антея в очередной раз молча согласилась с шефом. Только совершенно лишенная воображения женщина могла так прочно попасться в примитивную логическую ловушку, подстроенную мистером Холмсом. Только такая женщина могла связаться с собственным коллегой-судмедэкспертом, на лице которого отчетливо просматривались проблемы в интимной сфере и неудачный брак.



Впрочем, было в Салли Донован что-то такое, что царапало Антею, как камушек в удобной туфле. Небольшой курносый нос. Слегка выдающиеся передние зубы. Манера перекатывать полупустой стаканчик кофе между ладоней. Худые острые плечи. Салли не проявляла никакого энтузиазма по отношению к своим тайным обязанностям, несмотря на вознаграждение, и постоянно прохаживалась насчет мистера Холмса и его "сумасшедшего" брата. Антея выслушивала ее снисходительно и безмолвно.



Однажды (вспоминая об этом впоследствии, Антея решила, что обычное для таких историй "однажды" наступило именно в тот день) Салли подсела к ней в пустом переулке у какой-то площади, вечером. Шел мелкий дождь. Салли сбросила туфли и поджала под себя ноги в промокших колготках. В машине работала печка, водитель был надежно отгорожен от салона звуконепроницаемым стеклом.



– Этот псих когда-нибудь доведет инспектора до дурдома.



Антея чуть приподняла брови.



– Он опять выставил нас всех идиотами.



– Но расследование закончено?



– Ага. Водителя грохнули сами Каннингемы, сынок и папаша. И они же вломились в особняк к соседу, искали какие-то бумаги. – Салли зябко поежилась и обняла руками колени. – Ты бы видела, что вытворял этот придурок. Ах, у меня депрессия, ах, простите, у меня нервный срыв! Когда все раскрылось, я думала, они его придушат.



Антея молча склонила голову набок.



– И следовало бы! – продолжала Салли, раздувая ноздри от негодования. – Инспектор поверил в его фокусы, нянчился с ним, как с ребенком. Когда этот хмырь сказал, что притворялся, на него прямо жалко было смотреть.



Антея слушала, задумчиво изучая ее профиль – точнее, чуть расплывшуюся от дождя стрелку на левом веке. Салли всегда предпочитала незаметный макияж, она никогда раньше не рисовала на глазах стрелок.



– Не понимаю, какого хрена инспектор вообще с ним возится. На его месте я бы…



– Ты сегодня виделась с Андерсоном, правда? Его должны были вызвать на место убийства.



Рот Донован удивленно приоткрылся. Впрочем, в следующий миг она уже овладела собой и сердито встряхнула волосами.



– Тоже принялась за эти штучки? Боже, неужели это передается воздушно-капельным путем?



– Он не разведется с женой. Ты только зря тратишь время.



Салли недобро сощурилась.



– Значит, не воздушно-капельным? Тогда, может быть, половым?



Антея неторопливо отложила телефон, размахнулась и влепила ей хлесткую холодную пощечину.



Салли недоуменно ахнула. Удар был таким неожиданным, что она даже не подумала уклониться или поставить блок (Антея знала, что она совсем недавно и сравнительно неплохо сдала нормативы по самообороне). Прижав ладонь к пострадавшей щеке, Донован зло сверкнула глазами и прошипела:



– Ты только что ударила офицера полиции.



Антея безмятежно улыбнулась.



– Ну что ж, тогда арестуй меня, зайчик.



Разумеется, она прекрасно понимала, что сержант Донован не может этого сделать, не возбудив в участке, в том числе у коллег, множества неудобных вопросов. Понимала это и Салли.



– Я сдам вас с Холмсом в полицию с потрохами!



– Милая, тебе никто не поверит.



– Инспектор поверит. Он в курсе, на что способна эта семейка.



– Да? Вот он, наверное, обрадуется, когда узнает, что его правая рука, стойкий оловянный солдатик Донован, шпионила для всемогущего Майкрофта Холмса! Наверное, еще и угощала его кофе на министерские денежки.



– Сука.



Антея отвела ее руку и снисходительно погладила Салли по пылающей щеке.



– Я отвезу тебя домой, зайчик. Подумай о том, что я сказала.



Она высадила Салли в двух кварталах от дома, где та снимала квартиру. Выходя из машины, Донован яростно хлопнула дверью и быстро зашагала прочь, даже не раскрыв зонтик. Антея улыбнулась и снова углубилась в переписку с тремя респондентами сразу.



В следующий раз они увиделись только через две недели. Неприметный черный автомобиль подобрал Салли неподалеку от крупного универмага и свернул на стоянку.



На этот раз Салли была одета в темные брюки и белую блузку из искусственного шелка, в ушах покачивались недорогие серебряные кольца. Похоже на попытку сменить имидж – не слишком удачную, мелкие кудряшки не шли к продуманно (слишком продумано) небрежному облику так же, как к строгому костюму. К тому же, слишком высокий каблук – и, о боже, опять бежевые колготки.



– Вижу, у Андерсона снова период гармонии в семье?



– Не лезь не в свое дело, – огрызнулась Салли.



Антея молча похлопала ресницами. Сочетание кукольного личика и острого ума выводило из равновесия мужчин, даже самых опытных и прожженных, а вот на женщин действовало плохо. На Донован – не действовало вообще. Салли, будучи полицейским, конечно, фиксировала ее внешний вид и тонкости поведения, но в эмоционально окрашенную картинку в ее голове все это не складывалось.



– А как поживает инспектор? Есть что-нибудь новенькое?



– Бытовое убийство на Бернтвуд-лейн, – неохотно ответила Салли. – Вчера. Местный участок спихнул его нам, как будто у нас своих забот мало.



– Продолжай.



– Псих думает, что это вовсе не бытовое убийство. Что-то там сопоставил, написал инспектору и примчался. Только его там не хватало, мы и так провозились почти всю ночь.



Антея слегка поморщилась. Почему-то Салли была уверена, что мистера Холмса интересует только его брат и постоянные конфликты этого брата с инспектором. Впрочем, возможно, что таким образом Донован пыталась отвлечь ее внимание от действительно важных вещей. Она ведь принесла копии протоколов по последнему делу о коррупции, а что забыла достать из кармана флэшку – так ее ведь и не спросили. Почти беспроигрышная тактика, с кем-то другим, может быть, и сработало бы.



– Давай все-таки вернемся к делу майора Лоуренса. Я просила скопировать перечень улик и материалы обвинения.



Салли залилась краской и уставилась на носки собственных туфель.



– Пароль... не подошел.



– Тогда что у тебя в кармане, милая?



– К черту! – неожиданно рявкнула Донован. – Я ненавижу эту работу! На, получи! – Она выхватила флэшку и швырнула ей в пол автомобиля. – Все, с меня хватит! Я больше не собираюсь шарить в файлах инспектора, каждую секунду дергаясь, что меня поймают. Я вообще уволюсь на хрен из полиции, и пусть эта твоя шишка на ровном месте делает, что хочет.



Антея терпеливо ждала, пока этот поток иссякнет. Потом осторожно взяла Салли за руку и приложила ее ладонь к своей щеке. Донован замолчала и мрачно уставилась на нее, тяжело дыша.



– Неужели я настолько нужна твоему шефу?



– Нет, ты вполне заменима. Но мне, – Антея чуть усмехнулась, – будет не хватать наших содержательных разговоров.



– Ах, вот, значит, как, – бесцветно сказала Салли.



Минуту они сидели молча. Потом рука Антеи переползла ей на шею и принялась тихонько поглаживать.



– Расслабься, зайчик, ты очень напряжена.



Салли передернула плечами.



– Можешь сказать, зачем это тебе нужно?



– Я не преследую никаких далеко идущих целей, если ты об этом.



– Господи, как в дешевом детективном романе.



– Жизнь и есть дешевый детективный роман. – Антея коснулась большим пальцем уголка ее губ. – Хочешь выйти из машины?



Салли не ответила. Тогда Антея взяла ее за плечи и слегка притянула к себе.



– Ты хороший коп, Донован. Не блестящий, не хватающий звезд с неба, но хороший. Ты не делаешь ничего плохого или противозаконного, и твоему замечательному начальнику твои действия принесут только пользу.



– А то как же, свежо предание...



Вместо ответа Антея наклонилась и коснулась губами пульсирующей жилки в вырезе ее блузки, чуть выше ключицы. Салли не мешала ей и не отстранилась, когда ловкие пальцы Антеи начали расстегивать пуговицы.



– Знаешь, что я сейчас собираюсь сделать?



Донован фыркнула.



– Даже представить себе не могу.



– М-м-м... Мне нравятся женщины, лишенные воображения.



Под блузкой Салли носила обычное белое белье, удобное и не слишком сексуальное. Оливковая кожа покрылась пупырышками, когда Антея провела языком по выпирающей косточке, поцеловала ложбинку между грудями и с удовольствием ощутила, как ускорилось сердцебиение Салли.



– Давно у тебя не было?



– Почти три недели, – неохотно ответила та.



– Рано или поздно они снова поссорятся, если это тебя утешит.



– Вот только не надо сейчас об этом, ладно?



Антея расстегнула молнию на ее брюках.



– Как скажешь, зайчик.



– И перестань называть меня зайчиком.



Прохладный палец скользнул под резинку трусиков.



– Нет... Ты зайчик... – прошептала Антея, глядя ей в глаза. – Мой зайчик... Нравится?



Донован хрипло вздохнула. Антея наблюдала, как сменяют друг друга выражения на ее лице. Смущение, возмущение, удовольствие, озабоченность (случайно бросила взгляд в окно, вспомнила, где находится), неуверенность, удовольствие, обида (вспомнила Андерсона), удивление, удовольствие, удовольствие... Когда глаза Салли широко раскрылись, а бедра дернулись, Антея быстро привлекла ее к себе и накрыла губами ее губы, заглушив вырвавшийся у Салли протяжный стон.



– Черт знает что, – сказала Донован, когда обе немного отдышались и привели себя в порядок. Антея рассеянно кивнула, уже набирая что-то на клавиатуре своего неизменного телефона.



– Торопишься сообщить начальству, как все прошло?



– Вообще-то, заказываю нам кофе.



Салли покачала головой.



– Мы находимся на стоянке универмага, там куча кофейных автоматов. Не ври.



– Именно. – Антея широко улыбнулась. – Поэтому минут через пятнадцать нам все принесут. Тебе с шоколадом или со сливками?



– Черный. Без сахара.



Пауза.



– И все-таки ты ему уже сказала.



Антея серьезно посмотрела на нее. Вздохнула. Заправила выбившуюся прядку ей за ухо.



– У моего шефа есть секреты, которые он не доверяет никому, даже мне, хотя я ближе к нему, чем кто бы то ни было. Так что, – она шаловливо подмигнула Салли, – думаю, я тоже имею право на свои маленькие тайны.