***

- Раздевайтесь, агент Кейн. Сейчас это единственное, что вы можете сделать. – Голос женщины напротив был довольно высоким, чуть хрипловатым. В общем и целом приятный голос, который при иных обстоятельствах мог бы ей понравиться. Но, увы, ситуация, в которой оказалась агент отдела по расследованию магических преступлений Джилиан Кейн, не располагала к симпатии.

- Может вам еще и лечь для удобства? – зло поинтересовалась Джил, потянувшись к фибуле форменного плаща, срывая ее чуть резче, чем возможно следовало.

- Может быть. – Невозмутимо ответила ей женщина. Хотя если приглядеться, пожалуй, совсем девчонка, лет двадцать, едва ли более.

Преступница, напомнила себе Джил, а у преступников, как гласит закон, не бывает возраста иначе как до и после совершеннолетия.

- Теперь куртку. – Продолжила преступница, удобно устраиваясь в кресле и не сводя с Джил непроницаемого взгляда темных глаз. Часть лица ее скрывала черная полумаска, дурацкая, как вся эта ситуация. Джил была готова поклясться, что совершенно точно опознает мерзавку в любой толпе и при любых обстоятельствах. Просто по глазам и форме губ – неприлично чувственных и совсем не-преступных.

В часовом отделении ратуши Северной Цитадели было холодно, что без плаща ощущалось очень остро. Кейн почувствовала, как твердеют ее соски.

- Снимайте куртку, Джил, вы ведь понимаете, что я могу вас заставить, если захочу. Я не хочу, честно, но все равно заставлю, если вы не будете слушаться.

Да, Джил это прекрасно понимала, потому что очень остро ощущала как обвивает ее тело заклинание подчинения. Это было почти физическое ощущение на ее коже.

Пуговицы раздражали, так же как и то, что с каждой приходилось возиться. Униформа Министерства Расследований Цитадели еще никогда не казалась ей настолько дурацкой. Какой придурок решил, что 20 пуговиц, каждая в отдельной петле – это хорошая идея? Раздражало против воли просыпающееся, словно бы просачивающееся в нее возбуждение, на редкость неуместное. Внимательный, жаркий взгляд темных глаз напротив казался почти осязаемым. Как и державшее ее заклинание.

Сама ситуация была идиотская, как и все порученное ей дело. Из городских музеев один за другим пропадали магические артефакты, а на местах преступления раз за разом находили черные маски, что газетчики немедленно раздули до масштабов городской легенды.

«Маска» стало едва ли не самым популярным заголовком месяца. Для властей Северной Цитадели это было плохим пиаром, и дело передали в отдел расследований магических преступлений.

Джил слишком сильно дернула одну из пуговиц, и та со звоном покатилась по каменному полу. Девушка в кресле фыркнула, чуть склонив голову.

- Рада, что вас это забавляет. – Зло процедила Джил.

- Бросьте, агент. – Преступница, а Джил скорее откусила бы себе язык, чем уподобилась газетчикам и назвала ее Маска, отмахнулась, - я не причиню вам вреда, вы же знаете, убийство не в моем стиле.

- Изнасилование уже не считается за вред? – Язвительно поинтересовалась Джил.

- Не надо пафоса, агент. Вы лично собирались предать меня суду. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но мне грозит отрубание четырех рук, повешение за рецидив и колесование за покушение на государственную собственность. У меня всего две руки и они мне дороги как память. Знаете, немного секса - не худшее, что я могла бы с вами сделать. Или что? Вы предпочтете лишиться руки вместо того, чтобы продолжить нашу маленькую игру?

Джил промолчала.

- Именно, агент Кейн. Вы хотели поймать меня, а вместо этого я поймала вас. Имею право на маленькое вознаграждение. Снимайте сорочку. Медленно, мне нравится на вас смотреть.

Джил нервно сглотнула, отвернулась, потянулась к завязкам тонкой рубашки, которую носила под униформой. Собственная нерешительность бесила. Она резко сорвала сорочку, больше в пику преступнице, отбросила в сторону, с вызовом смотря в темные глаза:

- Теперь что? Встать на колени и называть «моя хозяйка»?

- Можно просто Дженни. Не надо драмы, ладно? Просто раздевайтесь.

Джил замерла, стиснула зубы, почувствовав как на секунду обвивающее заклинание мягко подтолкнуло ее руки к пряжке ремня. Кем бы ни была эта «Дженни», Джил приходилось признать, что магичкой та была незаурядной. Заклинание контроля, способное связать агента Министерства Расследований, уже само по себе о многом говорило, не говоря уж о том, что той удалось уже четырежды обокрасть власти.

Джил предпочла раздеться сама. Ремень, сапоги, брюки вместе с бельем. Порядок был не то чтобы очень логичным, но в тот момент Джил было плевать.

- Вы красивая женщина, агент Кейн. – Заметила Дженни, внимательно ее разглядывая.

- Не могу ответить того же. Маска мешает. – Процедила Джил. В помещении было холодно, и каждое дуновение ледяного воздуха дразнило обнаженную кожу, усиливая чувствительность. По крайней мере, Джил хотелось списывать это на сквозняки, а не на взгляд темных глаз напротив.

- Ничего страшного, я оставлю ее для загадочности. Я узнавала о вас, вы знаете? – В голосе Дженни была странная беззлобная усмешка. – Читала ваше личное дело. Вы мне нравитесь. Думаю, вы единственный человек во всей Северной Цитадели, который действительно стал меня искать. Я позаимствовала четыре никому не нужных артефакта из музеев магической истории. Они даже не считаются рабочими. Но вы всерьез собираетесь отправить меня за это на эшафот.

- Закон есть закон.

Дженни рассмеялась:

- Да, этим вы мне и нравитесь. Идите сюда. Идите, не бойтесь, я не сделаю вам больно.

Джил попыталась сопротивляться заклинанию, но ее тело просто само сделало несколько шагов вперед.

- Не боритесь со мной, я вам не враг. – Дженни притянула ее к себе, и прикосновение ледяных ладоней заставило Джил вздрогнуть, едва не вскрикнуть.

- С трудом верится. – Выдавила она, чувствуя, как сел голос. Самым неприятным было то, что ненавидеть не получалось. Вся ситуация была для этого слишком абсурдной, нереальной как сон.

Дженни провела ладонями по ее талии, вверх по спине, коснулась заколки на затылке, позволяя длинным волосам рассыпаться по плечам.

Прикосновения были мягкими, изучающими, заставляли что-то внутри сладко замирать, разливаться совершенно неуместной истомой по телу.

- Вы можете сколько угодно говорить это, - Дженни подалась вперед, и Джил почувствовала исходящее от нее тепло, - но я никому не причиняю вреда. Даже вам.

Горячие губы, коснувшиеся ее шеи, заставили Джил вздрогнуть, отвернуть голову, мазнув волосами по лицу Дженни.

- Так сладко, - прошептала та, - вы сладкая, Джил. У вас чувственное тело.

- Заткнись. – Прошипела Джил, закусив губу и чувствуя как нарастает возбуждение.

Дженни заставила ее сесть к себе на колени, широко развела ее ноги в стороны, коротко и дразняще царапнула по ягодицам ногтями, заставляя Кейн сглотнуть и выгнуться.

Какая-то часть Джил все еще помнила, что они в часовой комнате ратуши, что она сидит на коленях преступницы, которая буквально полчаса назад совершила свою четвертую кражу, но в тот момент Джил чувствовала себя отрезанной от той логической и рациональной части, которая обычно управляла всеми ее поступками и решениями.

Она словно бы была изолирована этими осторожными прикосновениями и поцелуями.

Смешно, если задуматься – зарвавшаяся девчонка-преступница могла сделать с ней подобное.

Она пропустила момент, когда дразнящих прикосновений стало недостаточно, и она сама начала подаваться вперед, выгибаться, подставляясь, постанывая.

Когда холодные пальцы скользнули между ее ног, она вскрикнула, зацепилась взглядом за темные, почти черные глаза напротив, жадно хватая ртом воздух. Сама подалась вперед.

В какой-то момент они начали целоваться.

В какой-то момент Джил стало все равно, как громко она стонет.

В какой-то момент они оказались на полу, и она поймала себя на том, что стаскивает с Дженни одежду, жадно зарывается пальцами в ее волосы, агрессивно запрокидывая ее голову, оставляя все новые и новые метки на шее, пока мир тонет в безумии и удовольствии, и отсчитывают секунды часы городской ратуши Северной Цитадели где-то у них над головами.

***

Она запомнила еще чужой голос, короткое, хриплое «спи», прямо перед тем как заклинание заставило ее уснуть, и, проснувшись, долго не могла сориентироваться где она.

Потолок был знакомый, трещина в углу у окна тоже, и ее сонное сознание не сразу зафиксировало, что она дома.

Она ожидала, что будет испытывать стыд, отвращение, но ничего подобного не было. Скорее какая-то гулкая приятная опустошенность. Ее собственное тело казалось ей непривычно невесомым, и в тоже время чувствительным, почти звенящим. Вставать не хотелось, но было необходимо.

- Я тебя поймаю. – Тихо пообещала она в пустоту, повернула голову, заметив аккуратный бумажный прямоугольник на тумбочке.

«Я буду вас ждать, Джил».

Джил фыркнула, раздраженно взлохмачивая и без того растрепанные волосы, и отправилась на кухню. Ей нужен был кофе.

***

Здание Министерства Расследований никогда не производило впечатления гостеприимного и не было для этого спроектировано. Оно располагалось в старом центре города, в двух улицах от ступеней каменной громады Дворца Гильдий – официальной власти Северной Цитадели и всего Роша. И все попытки придать Министерству торжественный и устрашающий вид, терялись именно потому, что сразу за ним, врезанные в скалы возвышались цеха Гильдий и само здание Верховного Совета, на фоне которых, город, раскинувшийся внизу, казался игрушечным.

Был декабрь, что для Северной Цитадели означало колючий снег и очень холодную погоду, но Джил так и не смогла заставить себя надеть теплый плащ. Ее одежда, когда она проснулась, была аккуратно сложена на стуле рядом с кроватью: плащ, рубашка, куртка без одной пуговицы, оторвавшейся и, вероятно оставшейся, на полу в ратуше.

Запасная униформа у Джил была, но второго теплого плаща – нет, и она мерзла, кутаясь в осенний.

О том, что произошло ночью, она старалась не думать, просто потому, что не знала как. Даже если она находилась под заклинанием подчинения, она все же отдавала себе отчет, что на изнасилование произошедшее не тянуло. Получалось, что она занималась сексом с преступницей и, как ни старалась, не могла вызвать в себе, ни чувства стыда, ни отвращения.

Не отменяло того факта, что у нее была работа, и эту работу надо было выполнить.

Ей хотелось бы оправдаться, что она сделала все, что могла, но, увы, это не соответствовало действительности. Был момент на кухне, когда она посмотрела на свои руки и мимоходом подумала, что под ногтями должны были остаться частички кожи. Джил была весьма средним магом для агента, но она специализировалась на заклинаниях поиска, а генетический материал – это более чем достаточно, чтобы отследить кого угодно и где угодно.

И все же сама мысль показалась ей нелогично омерзительной. Только тщательно вычистив руки, помыв их несколько раз с мылом, она поняла, что сама, в здравом уме и твердой памяти уничтожила вещественное доказательство. Было бы удобно списать это на все еще действующее заклинание контроля, но Джил слишком хорошо понимала, что никаких заклинаний на ней нет.

Было странное и непонятное чувство, пронизывающее все ее тело, и непривычно пустая голова. Она словно бы все еще чувствовала чужие прикосновения, как будто события ночи окутывали ее саму невидимым туманом. Взгляд в зеркало тоже не добавил оптимизма – красные, зацелованные губы, растрепанные волосы и шальные блестящие глаза. Она выглядела как после качественного секса. Или, как она полагала, так как должна выглядеть женщина после качественного секса.

Может быть, все дело было в том, что у нее слишком давно никого не было. Последний, да и единственный ее роман закончился пять лет назад, а до него была только пара полубезумных ночей с Амандой Ричардс – одногрупницей из Сыскной Академии Роша, приятное, но ни к чему не обязывающее воспоминание. А после того неудачного романа пять лет назад, никого. Сначала не было желания, потом как-то постоянно не хватало времени – агенты Министерства Расследований, как правило, очень занятые люди, которые к тому же не особенно хорошо сходятся с окружающими. Джил не была исключением.

И вот теперь это.

Но об этом лучше было не думать. Безопаснее.

В свои двадцать пять и несмотря на довольно посредственные способности в магии, Кейн была довольно успешным агентом, достаточно, чтобы у нее даже был свой кабинет – продуваемый сквозняками зимой и жаркий как печка летом, больше напоминающий габаритами маленький чулан, но зато с именной табличкой на двери и старым поцарапанным столом.

Теперь, когда она сама уничтожила самую надежную ниточку, ведущую к преступнице, приходилось заново взяться за факты. Один раз они ей уже помогли вычислить, где может появиться Маска. Несмотря на весь идиотизм и газетность этого слова, было проще думать о ней как о Маске, чем как о Дженни. Преступников и преступниц не зовут Дженни – это слишком обычное, слишком фамильярное имя. Девочку с соседней улицы могут звать Дженни, но точно не магичку, которая легко обходит защиту поставленную профессионалом из Гильдии Охранных Заклинаний, и может наложить контроль на агента из Министерства Расследований.

Сделав себе еще одну чашку кофе, и сев за стол, Джил опять принялась перебирать факты. Итак, что у нее было?

Преступница женщина лет двадцати, один за другим ворует исторические артефакты из мелких музеев магии. Артефакты все примерно одного периода изготовления, и даже не слишком древние, к тому же не рабочие. Назначение и авторы артефактов разные и едва ли складываются в цельную коллекцию.

По сути – старый, никому не нужный хлам, который и не интересовал-то никого кроме историков.

И Дженни. По какой-то причине.

Итак, преступница с незаурядными способностями в магии, и судя по всему, в самых разных ее сферах.

Попытки отследить маски тоже ничего не привели – ни магические попытки, ни детективные.

Обычные черные маски, какие продаются в десятках сувенирных магазинов Северной Цитадели накануне большого праздника Масок, до которого как раз оставалось полторы недели.

В принципе получалось, что Маска и появилась как раз когда город начал готовиться к Карнавалу. Джил и сама не знала, почему ее сознание так уцепилось за этот факт.

Она достала из кармана записку, найденную утром на тумбочке, достала из стола свою старую доску призыва, задернула шторы и обновила магический круг защиты в кабинете. Как минимум она могла спросить, как найти того, кто написал послание.

Суммонинг никогда не был ее любимым предметом, но какой-то опыт в обращении с духами у Джил был, как и у любого в ее отделе.

Она прочла заклинание, и над вязью из символов возник полупрозрачный спектр.

- Агент Кейн, - его голос был больше похож на шепот, и Джил приходилось напрягать слух, чтобы разобрать слова, - спрашивайте, что вы хотите знать.

- Мне нужно знать, кто написал эту записку. – Джил положила записку в пределах призывающего круга. – Все, что вы можете мне сказать. Это важно для расследования.

- Дела людей мало волнуют нас. – Прошелестел спектр. – Вы задаете вопросы, на которые уже знаете ответы. Мне неведомо, где этот человек сейчас, но я вижу, что вы пропитаны им насквозь. Это кто-то кого вы знаете.

И спектр исчез.

И это была одна из причин, почему Джил недолюбливала духов. Они никогда не говорили ничего полезного.

Теперь, когда и записка оказалась бесполезной, оставался самый долгий, но возможно самый надежный путь. Магичка такого уровня как Дженни просто не могла нигде не засветиться. Оставалось только проверить все магические школы, в поисках подходящей по возрасту гениальной выпускницы. Не сложнее, чем найти иголку в стоге сена.

Дверь отворилась, и Джил поспешно спрятала записку в карман.

- Агент Кейн? – агент Вольф Лейн окинул ее слегка насмешливым взглядом. - Прекрасно выглядите. Как всегда в работе?

- Так же как и вы. – Пожала плечами Джил, чувствуя, что краснеет под его внимательным взглядом. Она не могла отделаться от мысли, что все знают, могут просто увидеть, чем она занималась ночью.

Вольф зашел в кабинет, подошел ближе:

- Знаете, вы сегодня действительно прекрасно выглядите. – Он положил руку ей на затылок, мягко зарываясь пальцами в волосы. Джил отдернулась, сама удивившись тому глухому раздражению, которое вызвал у нее жест.

Вольф ей нравился, и как коллега и как мужчина, и быть может, между ними и была пара двусмысленных намеков, но в тот момент она поймала себя на мысли, что ничего к нему не чувствует. Вообще ничего.

- Извини. – Ей стало неловко за свое поведение. – Просто устала. Сложное дело.

- Да ничего. – Он натянуто улыбнулся, убирая руку. – Может быть, сходим куда-нибудь после работы?

- Нет, знаешь, спасибо, но, наверное, нет. Извини.

- Да ничего. – Он чуть поджал губы, но развивать тему не стал. – Ну, я тогда пойду.

- Да. Да, конечно. Слушай, Вольф?

- Да?

- Тебе никогда не казалось, что закон…ну несправедлив?

Он обернулся в дверях и смерил ее тяжелым взглядом:

- Нет. Мы защищаем закон. Прав он или не прав, но другого у нас нет. А закон похож на банк, знаешь чем?

Джил внимательно посмотрела в ответ, показывая, что слушает.

Вольф продолжил:

- Закон похож на банк. Он жив, только пока люди верят, что он надежен.

***

Прошло два дня, и еще один артефакт был украден, Джил моталась как белка в колесе, поднимая архивы личных дел в Магических Академиях и Гильдиях, пытаясь по неофициальным каналам узнать, не поступали ли артефакты в какую-нибудь из личных коллекций. Читая данные по истории артефактов и разбирая, каким образом именно была нейтрализована охрана музеев.

Такой темп едва давал ей возможность свободно вдохнуть и выпить чашку кофе, но с другой стороны так было проще. Было проще не думать о том, что произошло в ратуше. Домой Кейн возвращалась поздно, и, как правило, сил у нее хватало только на то, чтобы упасть на постель и заснуть без сновидений.

Тот вечер не грозил стать исключением, пока она не заметила, что дверь ее квартиры приоткрыта.

Она коротко пробормотала заклинание, и на кончиках ее пальцев зажегся голубоватый огонь – Вспышка была самым надежным боевым заклинанием в ее арсенале.

- Вы можете не колдовать, агент Кейн. – Донеслось из квартиры, и Джил почувствовала себя так, словно из под нее неожиданно выбили опору – этот голос она узнала бы из тысячи. – Я не причиню вам вреда.

В квартире было темно. Дженни лежала на ее кровати, без маски, и в ней не было ничего нарочито соблазнительного, но Джил все равно почувствовала, как учащается ее пульс.

Она не стала убирать заклинание.

- Что ты здесь делаешь?

- Пришла к вам. Мне хотелось вас увидеть.

- Я тебя арестую.

- За что? За то, что я зашла в вашу квартиру без спросу? Дверь была открыта. – Дженни лежала на ее кровати, практически свернувшись в клубок. Не как кошка, скорее как ребенок, она и казалась ребенком.

- Дверь была закрыта. – Джил почувствовала себя глупо. Она могла арестовать Дженни, вот только это мало бы что ей дало.

- Не прогоняйте меня, ладно?

Джил фыркнула, подходя к кровати:

- Тебе настолько некуда пойти?

Дженни подвинулась, давая ей место:

- Что если так?

- Я все равно отправлю тебя на эшафот, когда у меня будут доказательства, понимаешь?

- Да. – Дженни протянула к ней руки, и Джил недовольно фыркнув, легла рядом. Вся ситуация была безумной и потому, Кейн разрешила себе побыть немного безумной заодно. К тому же она действительно устала за последние дни.

- Это неважно. – Сказала Дженни. – Сейчас вы здесь.

Джил не стала сопротивляться, когда к ней прижалось теплое женское тело. Она едва могла вспомнить последний раз, когда спала с кем-то в одной кровати. Получалось, что это было не меньше пяти лет назад, когда они еще встречались с Марком.

- Насколько же должно быть одиноко, чтобы забраться в кровать к человеку, который хочет отправить тебя на эшафот. – Она хмыкнула и уткнулась носом в шею Дженни.

- Очень одиноко, агент Кейн. Очень-очень одиноко. – Ответила та, и только по легкому дрожанию в ее голосе Джил поняла, что она плачет. Тихонько, беззвучно, как маленький ребенок.

Может быть, это был инстинкт, может быть, затянувшееся безумие ночи в ратуше, но Джил прижала ее к себе, и гладила по волосам, пока Дженни не уснула.

Кейн долго лежала, вслушиваясь в ее дыхание.

Проснулась она одна, на тумбочке рядом с ее кроватью дымилась ароматная кружка кофе, рядом с ней лежала записка «спасибо, агент Кейн».

Джил застонала и накрыла голову подушкой.

***

Часть дня у Джил ушла на опросы возможных свидетелей краж, и еще приличное количество времени на мистрессу Аврору Андерсон – смотрительницу Исторического Музея при Гильдии Оборотной Магии. Пожилая женщина входила в Верховный Совет, и была совершенно не тем человеком, с которым можно было не встречаться, даже если официально Джил не обязана была перед ней отчитываться.

- Честно говоря, дорогая, я просто не представляю, кому могли понадобиться эти вещи. Они совершенно точно не пригодны для использования, едва ли они представляют интерес для кого-нибудь кроме членов нашего исторического общества. Даже их части едва ли все пригодны для работы, я не говорю уж он связующей схеме или первоначальном заклинании.

- Части? – Джил услышала свой голос словно со стороны.

- Да, разумеется. Все-таки речь идет о шедеврах старой магии, в них использованы весьма редкие порой медиумы и материалы.

Джил нервно сглотнула, неосознанно подалась вперед:

- Вы не могли бы рассказать мне о тех частях похищенных артефактов, которые, как вам кажется, могут быть рабочими?

***

- Испытываешь судьбу? – Спросила Джил, открывая дверь в свою квартиру тем вечером.

- Жду вас с работы. – Ответила ей Дженни. – Я приготовила поесть.

Джил недовольно нахмурилась, потом повесила плащ на крючок возле двери:

- Дело продвигается хорошо.

Дженни замерла, потянувшись к сковороде, потом невозмутимо продолжила раскладывать еду по тарелкам:

- Понятно. Я рада за вас, агент Кейн.

- Это тебя не беспокоит?

- Нет. Не особенно. А вы знаете, послезавтра Карнавал Масок?

Джил знала, разумеется. Главный праздник в году, в столице всегда отмечали с размахом.

- Вы знаете историю Карнавала Масок? Я имею ввиду, откуда пошла традиция маскарада?

Джил чуть склонила голову, внимательно изучая Дженни. Та была в платье, простом, голубом платье, что очень ей шло, подчеркивало женственную миловидность ее черт и тонкую талию.

- Когда-то давно была легенда, что в день, когда один год сменяет другой, в мире живых появляется поезд*, везущий души ушедших. Люди одевали маски, чтобы мертвые не могли поменяться с ними местами. Вы уже знаете, в кого нарядитесь на Карнавал?

- Я не верю в эту легенду.

Дженни улыбнулась, ставя тарелки на стол:

- Это похоже на вас. Никаких развлечений даже в праздник?

- Развлечения не моя стихия. Мне больше нравятся банки. – Неожиданно для себя ответила Джил.

- Банки?

- Закон похож на банк.

Дженни рассмеялась:

- Наверное. Вам вернее. Банки совсем не моя стихия. Мне больше нравятся поезда.

Они немного помолчали, пока Дженни расставляла посуду на столе:

- Знаете, я ни разу раньше не готовила ни для кого романтический ужин. Жаль, что я не смогла найти свечи.

- Ничего. Все нормально. – Не сводя с Дженни глаз, Джил взяла вилку, попробовала еду. Спокойно заметила. – Очень вкусно.

Они ели в молчании, чувствуя, как нарастает напряжение, и воздух словно бы электризуется. На самом деле Джил практически не чувствовала вкуса пищи или вина.

Она отодвинула тарелку, и в тот же момент Дженни отложила вилку. Словно бы они были частью какого-то заранее обговоренного ритуала.

Джил чуть откинулась на стуле и коротко сказала:

- Раздевайся.

Дженни встала, потянулась к маленьким пуговицам на корсете платья, аккуратно расстегивая их одну за другой, Джил увидела, что ее дыхание участилось. Дженни сняла платье через голову, оставшись в одной тонкой, полупрозрачной сорочке. Замялась, не зная, куда положить одежду, потом просто позволила платью упасть на пол.

- Теперь сорочку. – Сказала Джил. Дженни потянулась руками к подолу, обнажилась одним плавным движением, Джил обратила внимание, как порозовели ее щеки и заблестели глаза.

- Вам нравится на меня смотреть? – Тихо и чуть хрипло спросила Дженни.

- Да. Иди сюда. – Джил сама протянула к ней руки, помогая устроиться у себя на коленях. Скользнула пальцами между ног, проникая внутрь, чувствуя как тесно и влажно внутри. – Посмотри на меня. Хочу, чтобы ты называла меня на «ты».

Дженни зажмурилась и закусила губу, прошептала сдавлено:

- У меня…никого до... тебя не было.

Джил замерла на секунду, потом медленно двинула пальцами:

- Сожалеешь об этом?

- Нет. – Дженни уткнулась носом ей в шею, расслабляясь насколько это было возможно. – Я не хочу, чтобы у меня был кто-то кроме тебя.

***

Когда они лежали после, тяжело дыша, просто пропитываясь запахом и теплом друг друга, Дженни повернула к ней голову:

- Ты когда-нибудь думала, как это, умирать? – она спросила отстраненно, ведя пальцем по брови Кейн, от переносицы к виску, потом вниз, словно запоминая форму ее лица.

Джил хмыкнула:

- Все было настолько плохо?

Дженни рассмеялась:

- Нет. Все было прекрасно. Мне никогда и ни с кем не было так хорошо. Но все-таки.

- Не знаю. Наверное, как взлетать. Что-то вроде.

- Взлетать? – Дженни рассмеялась снова, и этот смех был таким интимным, тихим и мягким, что Джил на секунду показалось, что он звучит у нее внутри. – Мне кажется это как падать. И там темнота, и пустота, и очень холодно. Странные мысли, правда?

- Странные. – Согласилась Джил. – Не бойся. Ты не упадешь.

- Почему?

- Я же сказала тебе, я тебя поймаю.

Дженни издала странный всхлипывающий звук, полу-смешок, полу-плач:

- Почему-то ты все время говоришь вещи, от которых мне хочется плакать.

- Наверное, это талант. – Ответила Джил, прижимая ее к себе.

***

Когда Джил проснулась, ее снова ждала чашка кофе и записка. Это стало почти привычным. Всего два раза, слабая традиция.

«В Карнавал Масок я совершу еще одну кражу. Правда, уже без маски. Мне так надоели маски, ты даже не представляешь себе. Я, наверное, слишком путано пишу. Извини. Просто я не знаю, как еще сказать тебе спасибо. Дженни».

Джил выпила кофе, и со вздохом выбралась из кровати. Ей предстоял занятой день.

***

В читальном зале Библиотеки Исторической Магии было гулко и пусто, никаких студентов и студенток – большинство в честь Карнавала отпустили домой, и у тех, кто остался, были дела получше, чем болтаться среди старых книг.

Холодный зимний свет проникал через высокие стрельчатые окна, расчерчивал старые столы и скамьи, ложился белесыми полосами на каменный пол, высвечивал витающие в воздухе пылинки.

Мистресса Андерсон очень органично вписывалась в обстановку – высокая и строгая, в своем традиционном сером платье.

- Я посмотрела книги, о которых вы спрашивали, дорогая. Боюсь, это едва ли не большее, чем я могу вам помочь.

- Ничего страшного. – Ответила Джил. – Вы уже очень мне помогли.

- Меня удивила ваша просьба. Знаете, не всякий раз у меня просят книги по теоретической некромантии и «Поезд Душ» Сандерса одновременно.

- Да. – Джил улыбнулась в ответ, принимая у нее книги. – Возможно, я удивлена не меньше.

***

Она просидела в библиотеке до обеда, еще до четырех разбирала архивы Главного Госпиталя Северной Цитадели. После чего отправилась в Министерство. Ей надо было занести бумаги начальнику. Рик Кэссиди наорал на нее, но бумаги принял, даже подписал. Он давно был ей должен.

Касса у причала дирижаблей работала до семи и располагалась на другом конце города, и Джил чуть не опоздала.

Мимо нее на улицах спешили люди, кутаясь в теплые шерстяные плащи, горожане побогаче в легкой одежде, которые могли позволить себе магическую защиту от холода, катились по каменным мостовым экипажи, и лавки торговцев не спешили закрываться, ожидая припозднившихся покупателей. На улицах уже стали появляться люди в масках, и Джил знала, что после захода солнца их станет намного больше – Северная Цитадель готовилась праздновать с размахом.

Она вернулась домой, собрала необходимые вещи.

Их оказалось неожиданно мало.

В госпиталь она едва не опоздала – долго не могла поймать экипаж.

Скоро должны были пробить часы на ратуше.

В госпитале было тихо, на верхнем этаже светильник едва горел.

Джил прошла по коридору, замерла у дверей палаты.

«Элеонор Уиллинг» - гласила надпись.

Вот уже три года спящая в этой палате, в сети из заклинаний и схем, поддерживающих жизнь в ее теле,

Элеонор Уиллинг – младшая сестра Элисон Дженнифер Уиллинг, лучшей студентки Магической Академии за последние лет пятьдесят, бросившей учебу, после того, что случилось с ее сестрой. Достаточно безумной, чтобы ухватиться за старую легенду про Поезд Душ, чтобы доработать ритуал Сандерса, чтобы украсть старые артефакты и разобрать их на необходимые ингредиенты. И все, чтобы поменяться местами.

Карнавал Масок. Если не скроешься, душа умершего может поменяться с тобой местами. Какая дурацкая легенда.

И бессмысленная.

- Ты опоздала. – Услышала Джил, когда открыла дверь, – но ты права, ставя на банки. Банки лучше поездов. Намного надежнее.

Джил аккуратно прикрыла за собой дверь:

- Я знаю.

- Знаешь, - Дженни сидела в кресле рядом с кроватью, рядом с маленькой фигуркой, опутанной вязью символов и знаков. Дженни была в простой белой ритуальной робе, босиком, с непокрытой головой и распущенными волосами, - знаешь, - ее голос дрожал, - я всегда думала, что это она от меня зависит. Она всегда за мной бегала, всегда спрашивала, что ей делать. Как будто, если она будет послушной, никакое зло ее никогда не коснется. Она всегда была очень послушной. А…- ее голос сорвался, - а завтра они снимут заклинания, и она умрет. И…и господи, я не знаю, что мне делать. Я даже не думала, что у меня может не получиться. И я думала, что все закончится…она оживет, а я…я отправлюсь на поезде…и… – Она спрятала лицо в ладонях. – Я такая…я такая дура!

Джил села рядом, аккуратно поставив свой саквояж у кровати, притянула Дженни к себе, коротко прижимаясь губами к ее макушке:

- Дженни, посмотри на меня. Посмотри, пожалуйста.

Взгляд заплаканных, полных отчаяния глаз было невыносимо видеть, но Джил заставила себя продолжить:

- Ты не дура. В этом мире нет ни одного человека, который не желал бы вернуть близких людей, которых потерял. И это очень больно. Наверное, нет никого, кто хотя бы раз не вспоминал про Поезд Душ. Но посмотри на нее. Она так долго уже здесь, так долго спит. Отпусти ее, вы так долго друг друга держали.

Дженни всхлипнула, прижимаясь к ней изо всех сил.

- Я знаю, это страшно. – Тихо продолжила Джил, - я знаю. Но мертвые не возвращаются. Они не должны. Им не нужно, они живут в нас. Попрощайся с ней, попрощайся сама.

Она держала Дженни, мягко укачивая, пока та плакала, глотая всхлипы и рвущиеся рыдания, долго, пока та не успокоилась, не затихла.

Дженни смущенно утерла лицо ладонью, невесело рассмеялась сквозь слезы, выдавила:

- Как некрасиво. Жалкое должно быть зрелище.

- Нет.

- Ты меня поймала. Как и обещала. Что там мне грозит? Пятикратное отрубание руки, повешение и колесование? Больно, наверное. – Она некрасиво скривила лицо, потом спрятала его в ладонях. – Прости.

- Шшш, - Джил коснулась губами ее виска, мягко укачивая. – Мне не нравится спор банки или поезда. Пожалуй, мне не нравятся ни банки, ни поезда.

- Но больше ничего не остается. – Дженни горько усмехнулась. – Знаешь, я хотела быть с тобой. Думала, что умру сегодня, и хотела, чтобы ты была моей. Хотя бы раз. А потом уже не могла остановиться.

- Я понимаю. Я зашла сказать..меня переводят.

Дженни снова усмехнулась:

- Покидаете гостеприимную столицу, агент?

- Да. В маленький городок Эллина, это на границе Роша. На рассвете улетает мой дирижабль. Это бедный город, и там проблемы с законом, поэтому агентам всегда рады. Там не хватает людей, и если преступления расследуются, то только те, которые приносят кому-нибудь вред.

Дженни дернулась встать:

- Хороший третий вариант.

Джил не пустила ее:

- Я купила два билета.

Они очень долго молчали.

- Что же ты молчишь? Скажи мне что-нибудь. – Тихо попросила ее Джил. – Ты со мной?

- Я… - Дженни посмотрела на больничную кровать.

- Тебе придется ее отпустить.

- Мне кажется, если я ее отпущу. Это будет как смерть.

- Не бойся.

- Ты меня поймаешь?

- Да.

***

Джил стояла в стороне, пока Дженни шептала что-то на ухо девочке на больничной койке, уловила только тихое:

- Прощай, Элли. Пусть счастливым будет твой путь.

Дженни повела рукой над кроватью, и символы заклинаний погасли один за другим, погружая палату в темноту. Магичка зажмурилась, борясь с подступившими слезами, крепко, почти до боли вцепилась руку Джил:

- У нас все будет хорошо?

- Я не знаю. – Честно ответила Кейн. – Мы постараемся, чтобы да. Идем?

- Да. – Дженнифер бросила последний прощальный взгляд на палату, решительно вытерла слезы и закрыла за ними дверь.

Где-то за границами больницы Северная Цитадель праздновала Карнавал Масок, отсчитывали секунды часы на старой ратуше, и спал на причале дирижабль «Цитадель-Эллина». Ему снился следующий рейс.

-------------------------------------------

* слово «поезд» изначально означало вереницу повозок, термин прижился применительно к железнодорожным поездам, но на самом деле он намного старше. (прим. автора)