Имоэн впервые за много дней наслаждалась горячей ванной. Конечно, деревянная лоханка, в которой даже она, не отличавшаяся богатырским телосложением и ростом, с трудом могла вытянуть ноги, — это не совсем ванна, точнее — совсем даже не ванна! И воду ей пришлось таскать из кухни самой, а об ароматических маслах и притираниях из Калимшана прислуга в «Медной короне», наверное, никогда и не слышала. Но... Учитывая, через что ей, да и всем остальным членам их странного отряда, пришлось пройти за последние несколько недель, начавшихся с момента отплытия со Спелхолда, этой лоханки с чуть теплой водой и маленького кусочка грязно-серого мыла ей оказалось вполне достаточно, чтобы почувствовать себя счастливой.

Да... Сытный вкусный ужин, ванна и несколько часов крепкого и здорового сна. Как мало иногда нужно человеку для счастья. И как мало мы иногда ценим такие вот простые житейские радости. Пока жизнь не ткнёт тебя хорошенько мордой в грязь, причём не единожды, и вот тогда... Тогда все то, что совсем недавно, а сейчас, кажется, целую вечность назад, и было этой самой жизнью — дела, проблемы, радости и горести — все это начинает казаться таким глупым и незначительным!

«Просто детство закончилось. Привыкай, сестренка...» — сказал ей тогда в лабиринте на Спелхолде Старший и, обняв совсем как раньше, бережно прижал к широкой груди. Но облегчения ни его слова, ни его объятья — как всегда это было раньше — уже не принесли. Потому что Имоэн уже знала: он вовсе не всемогущ, как ей представлялось в детстве, даром что сын бога, и защитить ее от всего на свете не сможет.

А сейчас с последним пунктом программы отдыха, здоровым сном, как она предвидела, могли возникнуть определенные сложности. С момента освобождения из магической тюрьмы кошмары мучили ее каждую ночь, независимо от того, где эту ночь ей приходилось коротать: в походном ли лагере под толстым шерстяным одеялом, или же, как вот сегодня, в таверне на чистых (ну, относительно чистых) простынях.

«Наверно, поэтому, — подумала воровка, — Старший и распорядился нас с Аэри поселить в одну комнату».

Поскольку у нее тоже проблема.Точнее, аж две проблемы, и они несколько другие. Потеря крыльев (эту проблему Имоэн теперь прекрасно понимала и сочувствовала подруге, сама совсем недавно потеряла частичку души) и другая хм... проблема... Которая, по мнению Имоэн, яйца выеденного не стоила. Ее любимый братик! Который в упор не замечал детской влюбленности Аэри, и в итоге вообще оказался на одном из привалов в Андераке под одним одеялом с этой стервой Виконией! Из-за чего самооценка Аэри, этого маленького и ужасно трогательного ушастого недоразумения, вовсе упала ниже плинтуса.

«И где опять ее носит!?»

Дверь Имоэн оставила незапертой — для того, чтобы не вставать из ванны, когда придет Аэри. Вероятность того, что вместо нее может прийти кто-нибудь другой, как ей казалось, была ничтожно мала. Ну и даже если и зайдет кто-нибудь, пусть даже незнакомый мужчина... Особой стеснительностью в этом плане она никогда не страдала. Монахи в Капидейне обращали внимания на женские прелести не больше, чем тролли или гоблины. Старший же никогда не воспринимал ее иначе, чем младшую сестренку. В общем, если бы зашел незнакомый мужчина... Хотя какого демона незнакомому мужчине делать в чужой комнате в таверне!? Ха! Размечталась!

Почти бесшумно дверь отворилась, и девушка всерьез пожалела, что к ней в комнату не зашел незнакомый мужчина. Пусть даже не слишком привлекательный и с самыми бесчестными намерениями.

Вошедшая была, как и Аэри, эльфийкой, но на этом сходство заканчивалось. Она была темнокожей. Дроу.

Викония Де Вир вошла и тщательно затворила за собой дверь.

— Привет. А я с Аэри комнатами поменялась! — «обрадовала» она Имоэн. И тут же, прежде чем та успела хоть как-то отреагировать на неожиданное вторжение, начала раздеваться. На одну из двух кроватей, занимавших почти все оставшееся свободное пространство в комнате, полетели кожаная куртка с металлическими вставками и заклепками, узкие черные штаны и сапоги на высокой шнуровке. Имоэн уже открыла было рот, чтобы потребовать объяснений: а какого демона, собственно, происходит!? Однако тут же его и закрыла, потому что темная одним точным, стремительным движением преодолела разделяющее их расстояние и присоединилась к ней. Места, как это не удивительно, им вполне хватило. Ну, может быть, с ее, Имоэн, точки зрения и не вполне. Но вполне возможно, это от того, что она испытывала некоторое смущение, впервые в жизни находясь в таком тесном физическом контакте с другим человеком, при полном отсутствии одежды на обоих.

«А соски у нее значительно светлее, чем остальная кожа, и губы тоже», — ни к селу ни к городу подумала вдруг Имоэн. Красивая она. Кожа, черная как угольная пыль, волосы белые как снег, и глаза цвета меда, святящиеся в темноте, как у кошки — довольно экзотическое сочетание, которое тем не менее удивительно идет ей. Да... Красивая, если не вспоминать, что ее душа во много раз темнее ее кожи, и что за демоны таятся в этой темноте. Но тут она несколько лукавила — для нее лично это делало Виконию де Вир еще более привлекательной. Ее всегда привлекало все необычное и... Темное! Во всех смыслах этого слова. С самого детства. И это воровку немного напрягало. Или даже много.

Викония это заметила: трудно не заметить, когда человек, с которым сидишь в одной ванне, так на тебя смотрит. Хм... Особенно если этот человек одного с тобой пола. Правда, поняла она все совершенно неверно.

— Да расслабься! Не съем я тебя, — хмыкнула темная и первой отвела взгляд. — Просто вода же остынет совсем, если ждать, пока ты закончишь, и грязная будет.

Имоэн фыркнула и действительно расслабилась немного. Причины странного поведения темной (впрочем, когда это она вела себя не странно?) оказывается, объяснялись довольно просто: ей просто лень было самой таскать воду для ванны. И она, недолго сомневаясь, решила воспользоваться результатами чужого труда. Очень на нее похоже.

— Она уже еле теплая и не особенно чистая.

И они снова неожиданно встретились взглядами. Девушка прикусила губу и раздраженно взъерошила свои короткие мокрые волосы. Она всегда стриглась коротко, при ее образе жизни это было очень удобно. Смотреть Виконии прямо в глаза, не отводя взгляда, было невероятно трудно. Даже просто вот так случайно встретится с ней взглядом — трудно. Причем, как заметила воровка, не ей одной.

— Странно, — задумчиво сказала она.

— Что странно? — спросила Имоэн вслух, а про себя подумала, что она, Викония, здесь и есть в настоящий момент самое странное, что находится в этой комнате. Не считая... Чувств, которые она во мне пробуждает. Они тоже... Более чем странные.

Но ответа на свой вопрос Имоэн так и не получила. Еще одна причина, по которой Викония де Вир не являлась приятной собеседницей.

— Тебе все равно делать нечего, потрешь мне спинку? — спросила она и повернулась к Имоэн спиной, по всей видимости, нисколько не сомневаясь в положительном ответе.

Имоэн пожала плечами и решила, что отказываться лишь из чувства противоречия глупо. Взяла мочалку и принялась за дело.

— Вся наша компания, странная. Очень. — ответила наконец Викония. Взять хотя бы наши личные отношения друг с другом. Эта плакса Аэри по самые кончики своих очаровательных ушек влюблена в нашего овеянного легендарной славой командира. Хаэрдалис ее утешает периодически и бросит, как только получит от нее то, что хотел. А получит он это, похоже, уже сегодня ночью. А сам командир... Сам он спит со мной, но при этом называет меня в постели Джейхарой. О чем думает сама эта отмороженная защитница природы и блюстительница равновесия, остается загадкой. Наверное, все еще рыдает, по своему безвременно почившему супругу. Видишь, как все у нас сложно!

Мочалка в руке воровки слегка дрогнула.

— Эээ... Ты... Уверена? — Имоэн совершенно не представляла, как и что следует говорить в ответ на такие вот заявления. Близких подруг, настолько близких, чтобы делились с ней... такими личными, интимными, можно сказать, вещами, у нее никогда не было.

— Я не дура и не глухая!

— Эээ... Ммм... Ну извини.

— Хе! Ты-то за что извиняешься?

— Ну...

— Ладно, забудь.

Они снова замолчали. Викония неожиданно повернулась к ней лицом и воровка, не успевшая убрать руку с мочалкой от ее спины, уперлась ладонью ей в грудь. И тут же, покраснев, отдернула руку, потому что это совершенно случайное прикосновение пробудило в ней целую гамму новых необычных ощущений. Которые, спроси ее кто-нибудь, сама она затруднилась бы точно описать. Однако ощущения, несомненно, были приятные...

«Кровь и проклятье! Да что это со мной!?» — подумала Имоэн.

— Эээ.. Подруга! Да что это с тобой? — спросила ее вслух эльфийка.

— Эээ... Ммм... Прости, ты сказала... Подруга?

— А тебе это не приятно? Я понимаю, мы с тобой... Хм... Довольно сильно отличаемся друг от друга. И довольно мало знаем друг о друге, однако я заметила, что ты — единственная из нашего отряда, кто не испытывает ко мне неприязни уж точно. И предубеждений насчет дроу... Тоже не испытываешь. Я права? Поэтому я и напросилась ночевать с тобой. — Викония улыбнулась. — И ты единственная из нашей странной компании, от кого меня не тошнит. Кроме твоего брата, но с ним... Ну, ты понимаешь... Хотя я ни о чем не жалею. Она вызывающе вздернула подбородок. Ты не думай... Он... Особенный. Ну да ты, наверное, получше меня это знаешь. Наверное. Какой он. Я бы никогда не стала использовать его и тем более соблазнять, преследуя какие-то свои не слишком благородные цели, как думают об этом все наши. Особенно эта глупышка Аэри. Просто... Подставила ему дружеское плечо в тяжелый момент.

— Хи! У вас, темных, это так называется?

— Ну хорошо! Не плечо. Кое-что другое подставила.

Они обе рассмеялись, и смех, словно ласковая волна южных морей, смыл последние остатки напряжения между ними.

— Видишь, — Викония довольно прищурилась. — Не такая уж я страшная, как некоторые обо мне думают.

— Теперь вижу, — согласилась Имоэн. — А вообще... Я и раньше тебя исчадием бездны не считала. Ну да, стерва ты, каких мало, но не более. А после того, как мы побывали в одном из городов дроу, я окончательно поняла: ты такая, потому что... А какой еще ты могла вырасти в таком месте!? По сравнению, например, с дражайшей супругой Солафейна, ты еще очень даже ничего.

— Значит, мир? — вопросительно покосилась темная.

Имоэн улыбнулась:

— Как я уже только что сказала, я с тобой не ссорилась.

Вода в лоханке совсем остыла, и Имоэн, первой выбравшись из импровизированой ванны, начала вытираться, стараясь лишний раз не смотреть в сторону Виконии, занимавшейся тем же. Чтобы не возникало больше этих странных мыслей. Хотя мысли все равно возникали. И от этих мыслей ее бросало то в жар, то в холод.

Ночь была тихой и жаркой. Здесь, на самом юге побережья Мечей, такая вот удушливая пыльная жара обычно стояла до поздней осени. Время тянулось медленно.

Имоэн в забытьи металась на своей кровати.

— Неееет! Нет! Оставь меня! Не хочу! — одеяло давно уже лежало рядом на полу, и полная луна, светившая в окошко их каморки на втором этаже «Медной короны», позволяла прекрасно рассмотреть во всех подробностях извивающуюся на кровати бледную, худую, похожую на мальчишку-подростка рыжеволосую девушку.

Уже давно не спавшая Викония (как тут, спрашивается, заснешь!?) тяжело вздохнула и переместилась на кровать своей беспокойной соседки. Осторожно присела на самый краешек.

— Эй! — позвала она и осторожно дотронулась до плеча воровки. Этого оказалось достаточно, чтобы та проснулась. Глаза цвета молодой весенней листвы медленно открылись, и девушка испугано дернулась, однако тут же успокоилась и взяла себя в руки, вспомнив, где она находится. Учитывая, что за плечо ее трясет никто иной, как Викония де Вир, вероятность нахождения других эльфов-дроу в Асткале и ее окрестностях была настолько мала, что ее не стоило и рассматривать. Впрочем, это волновало ее в данный момент в последнюю очередь. Ее не особенно взволновала даже рука эльфийки на ее плече. Тем более, темная руку тут же убрала.

— Ты в порядке? — спросила она — Ну, я имею в виду... — Викония неожиданно замялась, и это было так удивительно, что Имоэн даже забыла на мгновенье о своих кошмарах.

— Да... Кажется. Но...

Темная снова, уже в который раз с начала их довольно близкого и доверительного с Имоэн общения, тяжко вздохнула.

— Да понимаю я все. Ты не думай. У меня жизнь тоже была не сахар. И первые пару десятков лет после изгнания у меня так же было, как у тебя сейчас. Ни одной ночи без этого не обходилось. Хочешь... Я с тобой лягу? Мне например, это помогало, когда я спала не одна.

-Да. Хочу. — Имоэн сама не узнала свой голос, точнее, едва слышный писк. Воды бы попить, да, как назло, в комнате пригодной для питья воды не было.

Викония осторожно, очень осторожно, устроилась на кровати рядом с ней. Совсем рядом. Прижалась к ней, лежащей в позе эмбриона, сзади всем телом и обняла ее. Дыхание темной легонько щекотало ей ухо. И ей вдруг стало хорошо. Сначала — просто хорошо. Спокойно и тепло. Очень давно она уже не чувствовала ничего подобного. С самого своего побега из монастыря со Старшим. Однако заснуть этой ночью все-таки, похоже, было не суждено. Вернулись странные мысли. Она внезапно всей кожей ощутила тело лежащей рядом дроу, все его изгибы и округлости. Особенно округлости. И вздрогнула. В том что мысли эти странные, она уже была вовсе не так уверена, как когда терла ей спинку пару часов назад. Теперь она уже не сомневалась в том, что желает ее. Виконию де Вир. Бывшую жрицу Ллос и нынешнюю жрицу Шар Царицы Ночи. Убийцу, распутницу и циничную стерву. Хотя, насчет последнего... Циничная стерва никогда не стала бы делать того, что сейчас темная делает для нее. А все остальное — верно, да, но она и сама этого никогда не скрывала и не стыдилась.

Имоэн медленно, стараясь не разорвать объятья эльфийки, перевернулась на спину. Виконии при этом, чтобы не быть сброшенной на пол, пришлось почти лечь на нее сверху. Воровка изо всех сил прикусила губу, до крови. Желание, начинаясь теплой волной внизу живота, растекалось по ее венам, горячей волной вместо крови, как ей казалось.

— Странные вы, люди... — задумчиво произнесла нависшая над ней темная, глядя прямо в глаза, и поцеловала ее. В губы.

Вспышка. Два обнаженных тела на узкой кровати, слились воедино. Темное и светлое. Ночь и сияющий полдень. Беспощадный зной Калимшанской пустыни и вечные снега Долины Ледяных Ветров. Когда соединяются такие не совместимые вещи, это всегда... Взрыв. Вспышка. Ураган. Так было и в этот раз. Никто из живущих в этом городе, на этой улице, в этой таверне, ничего не почувствовал, но в маленькой каморке на втором этаже «Медной Короны» бушевала невидимая буря.

Поцелуй продолжается, их языки сплетаются, ласкают друг друга. Глаза темной совсем близко. Желтые, как полная луна за окном. Волосы, белые и мягкие как облака на ночном небе, угольно черная кожа — ее тело почти не различимо в темноте. Имоэн на мгновенье чудится, будто ее ласкает сама ночь, жаркая и влажная.

Губы Виконии соскальзывают с ее губ ниже, на шею. Ловит губами мочку ее ушка и нежно кусает. Сильные пальцы бесцеремонно гладят и тискают небольшую, упругую девичью грудь. Никакой нежности, только страсть, дикая, темная. Имоэн это вполне устраивает. Она снова до крови кусает губы, пытаясь сдержать стоны, но безуспешно. Вспышка.

Они трутся друг о друга обостренно чувствительными к удовольствию телами. Пепельно-серые лепестки губ дроу скользят уже по ее груди, по животу, ниже, оставляя за собой влажную дорожку. Имоэн уже не в силах сдерживать стоны — даже не стоны уже, а глухое звериное рычание, когда губы темной касаются самого средоточия ее страсти. Целует ее там, язык эльфийки бесцеремонно вторгается во вместилище ее девственности. Воровка на мгновенье перестает дышать. Она снова извивается на кровати, как совсем недавно во власти своих кошмаров. Одной рукой она уже сама мнет, лаская, свою грудь, а другой прижимает к себе Виконию, вцепившись ей в волосы. Грубо. Да, грубо. И пошло. Но ей плевать. Впервые в жизни она — чувствует. Чувствует всем своим телом. Даже не знает точно, что именно — величайшее наслаждение или страдание. И то и другое одновременно. Наверное. Да. Вспышка.

Невидимая буря в комнате постепенно затихает. Они лежат неподвижно, тяжело дыша, обнявшись, прижимаясь друг к другу всем телом. В комнате душно и жарко, пахнет звериной яростью и похотью. Тишина. Оглушительная тишина после бури.

Имоэн было хорошо. Наверное, ни разу в жизни ей еще так хорошо не было. И немного стыдно. Или даже много. Стыдно от того, что она свое получила, еще как получила, а вот...

— Спасибо, — тихо прошептала она — А как же.. Ты?

Викония в ответ тихо фыкркнула и поднесла к ее носу свою ладонь. Резкий и пряный запах желания, казалось, наполнявший всю комнату, стал значительно сильнее. Дроу отдернула руку и демонстративно облизала пальцы.

— Сразу видно, что ты никогда не делала этого с мужчиной, Лисичка, — ответила она. — У них всегда так, важен не сам процесс, а результат, и чем быстрее он будет достигнут, тем лучше. Для него. Поэтому я привыкла сама заботиться о собственном удовольствии. Не волнуйся об этом.

Дроу нежно, целомудренно целует ее в висок, проводит рукой по огненно-красным волосам, откидывает за ухо непослушную прядь:

— Спи. До рассвета еще часа два-три. Завтра ночью мы идем в Катакомбы, так вечером Старший сказал, разберемся раз и навсегда с этими кровососами и вернем твою душу. А после отыщем Арейникуса, где бы он не скрылся, хоть в бездне, и вернем душу твоего брата. Днем поспать удастся ли? Готовиться надо будет. А сейчас спи. Я рядом. Здесь, с тобой. Не думай ни о чем. Поговорим обо всем завтра.

И Имоэн заснула, доверчиво уткнувшись носом ей в плечо. Впервые за долгое-долгое время — без кошмаров.

А Викония до крови закусила губу, сдерживая рвущийся наружу отчаянный вой смертельно раненого зверя. В желтых глазах дроу стояли слезы. Одна слезинка скатилась по щеке и упала спящей девушке на плечо. Но та ничего не почувствовала. На ее губах блуждала счастливая улыбка.

— Только не влюбляйся в меня, лисичка... — прошептала она. — Это... Будет больно. Очень больно. А тебе и так боли достаточно.

Темная так и не заснула до самого рассвета.

На рассвете первый солнечный луч, вестник грядущего дня, разбудил Имоэн, робко коснувшись ее щеки. Она села на кровати и с наслаждением потянулась. Хотя спала она не более трех часов, выспалась замечательно. И подняв глаза, встретилась взглядом с Виконией.

Дроу сидела на своей кровати напротив, полностью одетая, и смотрела на нее. Воровка передернула плечами. Не от холода. Просто слишком уж странное было выражение лица у смотрящей на нее темной. Выражение бесконечной нежности и печали на лице Виконии де Вир, смотрелось действительно странно, настолько странно, что Имоэн решила, будто ей почудилось.

— Я уже тебя будить хотела. — сказала она, как ни в чем не бывало. — Все наши уже внизу, завтракают. Одевайся быстрее. Она встала, явно собираясь так и уйти. Как будто ничего не было!

Имоэн определенно не могла ей этого позволить.

— А ты почему тогда здесь? И почему меня не разбудила? — буркнула она, вставая и протягивая руку за своей рубашкой, при этом исподтишка внимательно разглядывая темную.

— Я... Смотрела, как ты спишь. Ты... Такая... Я очень редко такое видела в жизни. Невинная. Не в этом смысле. Хех! А вообще. Вся. У тебя ресницы дрожат, и губами во сне причмокиваешь. Как ребенок.

Имоэн непроизвольно фыркнула. Она терпеть не могла, когда ей напоминали про ее невеликий возраст. Но в данном случае, в устах Виконии де Вир, это звучало не так обидно. Как у той же Джейхары, например. Та еще зануда. И как только братишку угораздило в нее втюриться. И к тому же ее занимали в настоящий момент куда более серьезные проблемы, чем уязвленное самолюбие. Хотя и оно тоже. Но только не по этому поводу. Был повод и посерьезней. Например, девушка провела с ней ночь, и на утро даже не хочет об этом вспоминать! Это слишком даже для такой стервы, как Викония.

— Ты... ничего не хочешь мне сказать? — вопросила она, одернув рубашку и воззрившись на темную, и уперла руки в бока.

«Как глупая, толстая домохозяйка, встречающая на пороге возвращающегося под утро загулявшего мужа», — подумала она и густо покраснела.

Желтые глаза Виконии смотрели прямо на нее, не отрываясь. Почти невозможно отвести взгляд, когда сама ночь смотрит тебе в душу, даже среди белого дня.

— Сначала не хотела, — ответила Викония и подошла к ней вплотную, мягко, но уверенно положила руки ей на плечи. — Но ты права. Ты заслуживаешь объяснений.

— Да чего уже там! — Имоэн попыталась отвернуться, отвести взгляд, но руки у темной были сильные, держали нежно, но крепко, а глаза держали еще крепче. — Так и скажи: было приятно, но давай обо всем забудем, и пусть все будет, как раньше, я просто подставила дружеское плечо! Как до этого моему брату. Так!?

Вместо ответа дроу ее поцеловала. Она непроизвольно ответила, и... Тут же попыталась отстраниться: не потому, что ей было неприятно, совсем наоборот, потому что почувствовала — еще чуть-чуть, и не избежать повторения прошлой ночи. И тогда уж им точно будет не до сложных вопросов и ответов на них.

Викония чуть ослабила хватку и сама неохотно прервала поцелуй.

— Еще раз скажешь, какие мы люди странные, в глаз дам, — предупредила воровка, одевая штаны и перевязь с кинжалами.

Они спустились вниз к остальным. Вместе.





КОНЕЦ