– Шалава! – вопит тетушка Гертруда.

– Дрянь! – визжит миссис Дженкинс.

– Убирайся, – сквозь зубы цедит Карл.

Урсула показывает им средний палец, втискивает ноги в огромные армейские ботинки, и дверь захлопывается прямо перед ее носом.

*

– Я поживу у тебя, – заявляет Урсула с порога и, не дождавшись ответа, вкатывает внутрь свой маленький чемоданчик с Микки-Маусами.

– Агент Банни, вы провалили свое третье задание, – грустно констатирует Донна, поворачивая ключ в замке. – Что на этот раз?

– Я же не виновата, агент Санни, что третий тоже оказался редкостным мудаком, к тому же он ревновал меня к Грегору, – Урсула стягивает красные босоножки на шпильках и шлепает босыми ногами в ванную.

– Ах, как он мог! Вы же трахаетесь только по средам! – восклицает Донна, идет на кухню ставить чайник и слышит, как кран недовольно урчит, когда Урсула пытается открутить его своими наманикюренными пальчиками.

– Вот именно! Это почти не считается, Грегор – мой лучший друг. Я была женой Карла, а не вещью.

Донна на это лишь усмехается и насыпает заварку в чашки.

– Как поладить с твоим металлическим монстром?

– Это риторический вопрос, милая? Он же мужского рода, сделай ему минет, – советует Донна.

– Не дождется! – кричит из ванной Донна. – Если уж моим трем мужьям такое не обломилось, то уж какому-то дешевому и не слишком чистому крану и подавно не светит ротик самой Урсулы де фон Трахинг.

Донна только гадает, что такого Урсула сказала мистеру «горячая вода только по выходным, сучка», но уже через несколько секунд она слышит шум воды.

– Де фон Трахинг, ха! – фыркает она, и кипяток из чайника проливается прямо ей на руку.

*

– Ты – дура, – констатирует Урсула, придирчиво осматривая повязку.

– А ты – заноза в моей заднице, – вздыхает Донна, заправляя выбившиеся рыжие пряди под шапку. – Пусти, мне на танцы надо.

– Как ты будешь танцевать с этим?! – Урсула поднимает ее руку и легонько машет перебинтованной кистью перед лицом.

– На оставшихся трех здоровых конечностях, конечно, – заявляет Донна и прищуривается. – Хочешь, пойдем со мной?

– Ты точно руку поранила, а не голову? – Урсула стучит по виску указательным пальцем и часто-часто моргает ресницами. – Меня. На танцы. Смерти моей хочешь?

– Хотела бы, записала бы в кружок вышивания или вязания, – в карих глазах Донны пляшут озорные искорки. – Агент Банни, это приказ и точка.

– Есть, агент Санни, – Урсула салютует и резко разворачивается на каблуках. – Но когда я стану выше тебя по рангу, ты будешь выполнять мои приказы.

Донна показывает ей язык.

*

– Раз-два-три, раз-два-три, – считает инструктор из России с ужасно смешным и труднопроизносимым именем Олег.

– Лучше бы он говорил: «Первая ступень ада, вторая ступень ада…» – ворчит Урсула, придерживая Донну за талию.

– Это слишком долго произносить, к тому же у тебя прекрасно получается, – Донна улыбается и, как кажется Урсуле, даже урчит, словно кошка, которая во время течки обошла всех дворовых котов.

– Смотри, дорогая, не кончи прямо здесь от удовольствия, – шепчет Урсула ей на ухо, придвигаясь еще ближе.

– Урсула, прекрати. В вальсе надо соблюдать дистанцию, – щеки Донны розовеют, и она пытается отпихнуть от себя Урсулу локтем забинтованной правой руки.

– Мы вальсируем уже битый час, и мне скучно, – жалуется Урсула и все-таки увеличивает расстояние между ними, теперь лишь слегка касаясь пальцев Донны и колючей шерсти ее свитера. – Почему все красивые хомосапиенсы уже разобраны?

– Вот походишь сюда подольше, глядишь, и подцепишь кого, – немного грустно произносит Донна. – Может, он даже станет твоим четвертым мужем.

– Ну, нет уж, – ворчит Урсула. – Хороший секс два-три раза в неделю меня устроит, но снова в церковь… Хрена с два!

– И не забудь выделить день для Грегора, милая, – сквозь смех советует Донна.

– Не забуду, дорогая, не забуду. Среда – его по праву.

Донна оступается, но Урсула вовремя подхватывает ее.

*

– Куда это ты в таком виде? – спрашивает Урсула, когда Донна почти ложится на нее, пытаясь дотянуться до стоящей за диваном шкатулки с украшениями.

– Извини, но я переезжаю к Вину Дизелю, – грустно сообщает Донна. – Он, правда, пока не знает, что я не по его части, но это не покажется мне такой уж серьезной помехой, когда я увижу его виллу и тачку.

– И как же на самом деле зовут твоего Дизеля? – интересуется Урсула и все-таки жалеет Донну, передавая ей резную шкатулку.

– Саманта, – на ходу бросает Донна, убегая в коридор, чтобы посмотреться в большое зеркало.

– Прямо как нашу училку по биологии, мисс Фэт. Теория Дарвина – живое доказательство гениальности человеческой расы! – Урсула со злостью щелкает каналы на пульте от телевизора, предоставляя людям на экране произносить только начало слов. – И какая она? Надеюсь, что фигура у нее такая же, как у мисс Фэт.

– Ну, спасибо, – в голосе Донны сквозит обида. – Ты разве не хочешь, чтобы я была счастлива?

– Конечно, хочу, дорогая, – Урсула выключает телевизор и зашвыривает пульт куда-то в угол дивана, выходит в коридор. Оглядывает Донну с ног до головы. – Тебе идет изумрудный цвет, агент Санни.

– Правда? – на губах Донны появляется улыбка. – Я весь день думала – покупать или не покупать это платье, – она ловко вдевает огромные кольца с переливающимися бусинками на концах в уши.

– Эта твоя Саманта, она хотя бы ничего? – кисло интересуется Урсула.

– Она… милая.

– Что-то слишком много обломится сегодня той, которую ты назвала просто милой.

– Так у тебя же сегодня тоже не вечер поедания пончиков за просмотром шоу Эллен Дедженерс. Насколько я помню, Грегор ждет, – Донна подмигивает ей и легонько толкает плечом.

– Да, да. Среда – дружеский день, – вздыхает Урсула. – Хорошо повеселиться, дорогая.

– Агент Банни, буду поздно. Уйдешь – закрой дверь, – Донна влезает в шикарные, по мнению Урсулы, ботильоны и посылает ей воздушный поцелуй.

Урсула слышит, как цокают ее каблучки по лестнице и как звенят бусинки на сережках.

*

– Он совсем свихнулся, – констатирует Урсула, делая какие-то пометки в бумагах. – Разве можно давать работу сотрудникам на дом? Ты не знаешь, я могу его засудить? Хочешь быть моим адвокатом?

– К сожалению, нет, – отвечает Донна и садится на шпагат. – К тому же, я тебе не по карману.

– Жаль, – Урсула мусолит во рту кончик карандаша. – А ты мне, кстати, как раз будешь по карману, если я, конечно, смогу разобраться, сколько мы потеряем в экстренном случае при заключении этого контракта.

– Я тебе мешаю? – спрашивает Донна и поочередно тянется руками к каждой ноге.

– Чем? Тем, что насилуешь свои мышцы? Нет, конечно. Просто я слишком устала для того, чтобы думать, – Урсула отправляет листки на пол, а сама падает на диван, переворачивается на живот.

– Я могу сделать тебе массаж. Нас учили, как снимать усталость, – предлагает Донна и постепенно поднимается.

– Одной рукой? – изумленно интересуется Урсула.

– У меня одна левая сильнее, чем две твои вместе взятые, – парирует Донна.

– Тогда осторожней, дорогая, – Урсула шутливо грозит ей пальчиком. – Я ведь могу и согласиться.

– Так ты меня не напугаешь, – кричит Донна, убегая в ванную, а возвращается уже с тюбиком крема. Осторожно садится на краешек дивана. – Можно?

– Я вся твоя, – невнятно бормочет Урсула, потому что ее левая щека подпирает обивку дивана.

– Какая ты легкодоступная, – выдает Донна и осторожно задирает, обнажая загорелые лопатки, растянутую майку Урсулы с огромной стрелкой, указывающей именно на ту часть тела, в которую вам стоит отправиться, если вы ее разозлили. – Неужели ты все так же забываешь носить лифчик?

– С тех пор, как дружище Джек еще на выпускном в красках описал мне все прелести его отсутствия, я делаю это намеренно, – воркует Урсула и ежится, когда холодный крем касается ее кожи.

– Сейчас будет теплее, – с легкой хрипотцой обещает Донна и принимается усердно растирать крем по спине Урсулы.

– Ты же знаешь, что я тебя обожаю, – выдыхает Урсула, когда Донна начинает надавливать на специальные точки вдоль позвоночника, постепенно спускаясь ниже. – Дорогая, ты увлекалась? А-а-а, мы же еще не женаты, а ты уже развратничаешь. – Урсула поднимается на локтях и смотрит на раскрасневшееся лицо Донны, когда та начинает круговыми движениями массировать кожу чуть ниже копчика.

– Можно подумать, что только твои мужья мяли твой безупречный зад, – язвит Донна и поднимается с дивана.

Донна достает из шкафа постельное белье и отправляется спать в другую комнату.

*

– Я пойду с тобой на танцы, – заявляет Урсула, когда Донна выгружает купленные продукты на стол.

– С чего это вдруг ты решила заняться таким… – Донна делает задумчивый вид, – тупым, бесполезным занятием для лощеных педиков и мужеподобных баб. Я верно цитирую?

– Слово в слово, – подтверждает Урсула. – И какого хрена ты поперлась в магазин одна? У тебя же еще две перевязки! – Она легонько отпихивает Донну в сторону и выхватывает у той из рук пакет молока.

– Перестань носиться с этой конечностью, будто бы я должна делать тебе фингеринг, – ворчит Донна и пытается не стонать, когда пробует разжимать пальцы правой руки.

– Даже самый божественный… как ты там сказала? В общем, именно его я не променяю на здоровье твоей руки, – Урсула кладет руку на грудь. – Клянусь! И вообще, ты, конечно, круче Уиллиса и его крепких орешков, но, мать твою, будь эгоисткой! В конце концов, это же я сижу у тебя на шее, – Урсула заканчивает набивать морозильную камеру морепродуктами. – Должна же я быть хоть в чем-то полезной.

– Какой альтруизм! Такими темпами, и ты, возможно, найдешь в интернете рецепт яичницы, – ужасается Донна и присаживается на край стола. – Или, о нет! – восклицает она. – Нет, нет, я даже боюсь это представить. Сможешь сама ее поджарить! – Донна закрывает глаза и мечтательно добавляет: – Агент Банни в фартуке на голое тело у плиты…

– Эй! Хватит мысленно удовлетворять себя, глядя на мой неповторимый образ! – возмущается Урсула. – Так что насчет танцев?

– А, это. В общем, я уже договорилась пойти с Самантой, – возникает неловкая пауза. – Но я могу пойти с тобой в следующий раз, – поспешно добавляет Донна.

– Ладно.

– Ладно?

– Ладно, – повторяет Урсула и подходит к Донне, целует ее в макушку.

Донна кладет голову на плечо Урсулы.

*

– Ты же знаешь, что у меня есть две особенные пары обуви, да? – спрашивает Урсула и с наслаждением откусывает кусок от огромного красного яблока.

– Ты до сих пор их хранишь? Серьезно? – Донна щедро поливает волосы суперстойким лаком с черными блестками.

– Угу, – Урсула кладет недоеденное яблоко на пластмассовый поднос. – В одних я прихожу к людям, а в других я от них ухожу.

– Красные босоножки Маноло и армейские копыта? Странно, как это я тогда не заметила первых, – Донна закалывает волосы шпильками.

– Эй! – возмущается Урсула. – Не смей называть копытами мои любимые ботинки! Ты же знаешь, что мне их подарил Маркус, – Урсула лениво бредет мимо Донны к холодильнику, открывает его. – Именно с ним я потеряла девственность… – предаваясь воспоминаниям, произносит она.

– Да, да. Я помню, – раздраженно бросает Донна. – Тебе тогда было… четырнадцать?

– Почти пятнадцать, кстати, – она ныряет внутрь холодильника. – В курсе, что у нас уже мышей десять сделали себе харакири?!

– Сходишь в магазин одна? Я опаздываю! – Донна роется в своей сумке микроскопического размера. – Ты не знаешь, куда я могла положить свой мобильник?

– Бедная Саманточка сегодня получит всего два оргазма вместо трех? Как жаль! – Урсула делает мину и аккуратно подцепляет мобильный телефон, лежащий на кухонном подоконнике, за шнурок. – Ха! Вот и она, – усмехается Урсула, когда начинает играть какая-то зажигательная мелодия.

– Отдай! – Донна несется через весь коридор, чтобы выхватить мобильник из проворных пальчиков Урсулы, но тщетно.

– Я отвечу, – сообщается Урсула и нажимает кнопку принятия вызова, прикладывает аппарат к уху, а второй рукой пресекает попытки Донны отобрать телефон.

– Совсем спятила?! Верни сейчас же! – орет Донна, но обращает внимание на растерянное лицо Урсулы и затихает.

– Нет, это не она. А кто? Ее… – начинает Урсула, натыкается на взгляд Донны, говорящий «я тебя убью, сучка, если ты сейчас скажешь что-нибудь в своем репертуаре» и продолжает уже спокойнее: – Подруга. Сейчас, – аппарат аккуратно приземляется прямо в руки Донны.

– Привет, солнышко, – тепло произносит Донна, на что Урсула многозначительно фыркает. – Через полчаса буду у тебя, – Донна уходит в коридор и начинает говорить тише, поэтому больше Урсула ничего не слышит.

– Хорошо потрахаться! – кричит Урсула вслед захлопывающейся двери и остается уверенной, что отчетливо услышала в трубке мужской голос в самом начале.

Донна уходит.

*

– Покажи мне хотя бы свою драгоценную Саманту, – просит Урсула, когда они обе пытаются работать, сидя за одним небольшим столиком.

– Фотка вместо обоев, – холодно бросает Донна, которая все еще обижается на Урсулу, но все-таки придвигает к той ноутбук.

– Тебе никто не говорил, что пора сменить этого монстра на что-нибудь более компактное и функциональное? – интересуется Урсула и открывает ноутбук. – Ничего так, – выносит она свой вердикт после минуты самого тщательного разглядывания. – И что, у вас все серьезно?

– Не знаю, – устало произносит Донна и поднимается со стула, уступая весь стол Урсуле. – Наверное, да, – она собирает документы в стопки.

– Санни, раньше ты знала, чего хочешь от жизни, – Урсула тоже поднимается и плюхается на диван, вынимает из густых темных волос заколку, позволяя им рассыпаться по плечам.

– Я живу так, как получается, Урсула, – Донна прикрывает глаза, но от нее не укрывает то, как передергивает Урсулу от того, что она назвала ее по имени. – Раньше все было проще. Была ты, была школа, был колледж, а потом тебя не было. Долго.

– Я знаю, милая. Я знаю. А у меня было три мужа, куча долгов, хорошие тачки и две пары обуви, – невесело усмехается Урсула.

– Звучит совсем неплохо, агент Банни, – Донна накрывает ее руку своей правой, на которой уже нет повязки, а осталось только покраснение.

– Ты права, агент Санни, – Урсула кладет свою руку поверх ее.

Донна улыбается и долго смотрит ей в глаза.

*

– Я ненавижу мужиков, – Урсула опрокидывает в себя рюмку текилы и с силой вгрызается зубами в лайм.

– Я ненавижу баб, – уже заплетающимся языком сообщает Донна и вертит стакан с виски в руках.

– Они все как один мудаки, – Урсула пытается встать с мягкого диванчика, но у нее не выходит.

– Они все как одна просто дырки, – Донна трет глаза и размазывает тушь.

– Ненавижу мужиков, – Урсула обнимает Донну и перетаскивает к себе на колени.

– Ненавижу баб, – Донна широко разводит ноги и переплетает их с ногами Урсулы. – А больше всех ненавижу баб с именем Са-ман-та, которые после пяти месяцев отношений называют тебя «экспериментом» и сваливают к какому-то вонючему рокеру.

– А я тебе говорила про миссис Фэт, помнишь? – Урсула кладет руку Донне на бедро и задирает края платья с пайетками.

– На нас пялятся люди, – сообщает Донна, обводя нетрезвым взглядом остальные столики.

– А мне не жалко, – прямо в губы Донне выдыхает Урсула. – Я ненавижу их всех, – она целует ее и чувствует вкус виски и клубничной жвачки, а взамен передает ей кислинку лайма на языке.

Донна целует Урсулу в ответ и ни о чем не думает.

*

– Я хочу умереть самой тупой смертью, какая только существует на этом гребаном свете, – ноет Урсула, прикладывая упаковку льда ко лбу.

– Я хочу сделать себе лоботомию, – вздыхает Донна и дует на свежезаваренный чай.

– Зачем я вообще пошла пить с тобой? Ты же никогда не можешь вовремя остановиться, – Урсула с ногами забирается на диван и укрывает их обеих теплым красным пледом.

– Это я не могу? – возмущается Донна. – А кто за весь вечер вылакал всю текилу в баре?

– Ладно, признаю, – сдается Урсула. – Я все время забываю, что мы уже не в колледже. Там было круто.

– Там был полный отстой, – заявляет Донна и откидывает голову на спинку дивана. – Мы только и делали, что нарывались на неприятности, в которые, кстати говоря, нас втягивала ты.

– Зато было весело, – с задором произносит Урсула. – Нам же было весело, так, агент Санни?

– Было, – соглашается Донна. – Чертовски весело. Но сейчас я уже не могу рискнуть своей жизнью, спускаясь нагишом по канату из связанных простыней прямо в лапы к байкерам, я не могу написать на футболке краской «я люблю бритые лобки» и я не могу пытаться доказать, что тоже имею право подрочить на голую Бритни Спирс вместе с пришедшим сдать сперму в банк другом.

– Почему? – Урсула смеется, вспоминая все эти случаи.

– Нам было по восемнадцать, – говорит Донна, и Урсула сразу же перестает улыбаться. – Это было так давно…

– Вовсе нет, слушай… – начинает Урсула, но Донна обрывает ее, откидывает край пледа.

– Я знаю, – ее голос дрожит. – Было весело, – Донна легко касается ее плеча ледяными пальцами и выходит из комнаты.

Закрывшись в ванной, Донна дает волю душившим ее слезам и думает о том, что они так и не поговорили о том, что было в баре.

*

– Я хочу на танцы, Санни, – говорит Урсула и делает тише громкость у телевизора.

– Ты же знаешь, я перестала туда ходить, – отрезает Донна и отправляет в рот ложку с хлопьями и молоком.

– Давай, дорогая, ну что ты как целка перед бабой в латексе с анальным вибратором! – не выдерживает Урсула и Донна прыскает, давясь чертовыми хлопьями.

– Вот-вот, – приговаривает Урсула, стуча Донну по спине от всей души, пока та не перестает кашлять. – Сама-то хоть понимаешь, как жалко все это звучит? – Урсула садится на пол рядом с креслом.

– Я переживаю тяжелый разрыв и должна страдать, – повторяет Донна, уже сама не веря в эти слова, потому что после того странного разговора с Урсулой, после попойки, когда она сорвалась, почти не думала о Саманте.

– Вот и страдай себе на здоровье, но танцуя со мной, – упрямится Урсула. – В конце концов, что я тебя упрашиваю? – она поднимается с пола и уходит в коридор. – Вот сейчас позвоню Грегору и пойду с ним. А потом мы зайдем в секс-шоп, купим… – Урсула ждет ответной реакции, которой почему-то нет. – Купим самый большой дилдо… – она выглядывает из-за дверного косяка и наблюдает, что Донна сидит в той же самой позе и молчит. – Который мы прицепим…

– Меня сейчас стошнит, – подает голос Донна, поворачивает голову, смотрит на Урсулу и сует два пальца в рот, вытаскивая при этом язык.

– Так мы идем?

– Твоя взяла, агент Банни, – Донна поднимается и подходит к Урсуле, кладет ей руку на плечо. – Наконец-то вы официально повышены.

– Йес! А это значит, что теперь я тобой командую? – интересуется Урсула и ее глаз блестят.

– Нет, – печально констатирует Донна и убирает руку. – Все твои ранги будут ниже моего, – она показывает Урсуле язык.

– Ах ты! – Урсула пытается поймать ее, но Донна ловко запрыгивает на диван, тянет за собой Урсулу.

– Ты же вроде была уверена, что мы слишком дряхлые для таких тупых забав, – задыхаясь и подпрыгивая как можно выше на прочных диванных пружинах, кричит Урсула.

– Я ошибалась, – кричит в ответ Донна.

Она еще долго любуется, как красиво в такт движением подпрыгивают вместе с Урсулой ее озорные косички.

*

– Если ты сожмешь меня еще сильнее, я задохнусь, – жалуется Урсула, когда рука Донны спускается чуть ниже ее талии.

– Упс. Извини, – просит Донна и утыкается лбом куда-то ей в ключицу.

– У тебя неплохо получается вести, – Урсула ухмыляется. – Хотя это и выглядит нелепо.

– То, что моя макушка достает до твоего подбородка, еще ничего не значит! – возмущается Донна.

– Как скажешь, начальник, – смеется Урсула и на секунду отпускает ее руку, чтобы слегка взъерошить рыжие непослушные кудри.

– Мне больше нравится, когда ты зовешь меня босс, – они вместе лениво перешагивают с ноги на ногу, особенно не вслушиваясь в музыку, не обращая внимания на других в классе.

Сегодня день вольного танца, поэтому пришедшие влюбленные парочки, конечно же, захотели чего-нибудь романтического.

– Кстати, – добавляет Урсула. – Я понимаю, почему ты надеваешь копы… ботинки, которые тебе прямо за день до расставания подарил Маркус, когда расстаешься с человеком, но почему при встрече щеголяешь в красных босоножках Маноло, которые мы украли в магазине твоей же тети в первый день нашего знакомства?

– Не знаю, – врет Урсула. – Мне они нравятся, – а вот это чистейшая правда.

– Слушай, – говорит Донна и переходит к другой теме, понимая, что дальнейшее копание в душе Урсулы либо ничего не даст, либо разозлит ее хозяйку. – Ты уже подыскала себе квартиру?

– Я ездила по нескольким адресам, но ты же знаешь, – кривится Урсула. – В первой жирный и потный хозяин, который сразу же обслюнявил мне всю руку, тем более он живет квартирой выше, во второй за стенкой вообще психи.

– В смысле?

– Ты что, психов никогда не видела? – изумляется Урсула. – Глазищи во! – вылупляет глаза, – язык высунут, да еще и улыбка постоянно на рожах дебильная. В общем, молодая семейная пара это, – поясняет Урсула, видя, как недоумение на лице Донны превращается в упрек. – Да ладно тебе. Конечно же, они психи. Вот уже завели бебика. Деваха на седьмом месяце – раздулась, как бочка, а он вокруг нее круги нарезает…

– Завидуешь? – прищуриваясь, интересуется Донна.

– Разумеется, – вздыхает Урсула, но быстро спохватывается: – Если ты кому-нибудь скажешь, мне придется тебя убить.

– Да кому интересны твои извращенные фантазии! – смеется Донна, и у нее на щеках появляются маленькие ямочки. – Так вот, насчет жилья, может, поживешь еще у меня? – осторожно спрашивает Донна.

– Еще бы! Да ты меня даже под угрозами пыток не вытащишь из этого уютного жилища! – заявляет Урсула, но внезапно добавляет: – Если только сама когда-нибудь не попросишь.

– В ближайшее время не планирую, – успокаивает ее Донна, и некоторое время они молчат, закрывают глаза и наконец-то слушают музыку; здесь, в самом конце зала они скрыты тенью.

– Санни? – слегка хриплым голосом окликает Донну Урсула.

– М?

– Ты не хочешь записаться со мной в кружок вышивания? Я уже адрес и телефон в Интернете нашла.

Донна смотрит на нее, смотрит, а потом легонько кивает.

*

– Классные, – говорит Пэтти.

– Не пожалеешь? – спрашивает Шон.

– Что за..? – вместе со стойким запахом перегара выдыхает её первая любовь – Маркус.

Урсула ставит свои огромные ботинки, которые Донна так и не отучилась называть «армейскими копытами» прямо у его порога и показывает средний палец.


*fin*

Примечания по тексту:
(англ. bunny) – кролик.
(англ. sunny) – солнечный.
Вин Дизель – американский актёр, сценарист, режиссёр и продюсер.
(англ. fat) – толстый.
Эллен Дедженерес – американская актриса, комедиантка и телеведущая, обладательница 11 премий «Эмми» за «Шоу Эллен Дедженерес». В 1997 году Эллен Дедженерес совершила каминг-аут, публично заявив о своей нетрадиционной ориентации на ток-шоу «Опра».
Фингеринг – способ достижения полового возбуждения при воздействии пальцев руки на наружные половые органы, клитор, влагалище, или на задний проход как женщины, так и мужчины.
В тексте присутствует отсылка к фильму «Крепкий орешек» с американским актером Брюсом Уиллисом в главной роли. Только Урсула имеет ввиду совсем другие «орешки».
Маноло Бланик – испанский дизайнер обуви и основатель одноименной компании, известный в России прежде всего по сериалу «Секс в большом городе».