Эти люди в клетках всегда напоминали мне животных. Не холеных зверей из зоопарков, которым лень даже поднять головы, когда кто-то подходит к решеткам, а диких, вольных тварей, только что вытащенных из ловушек. Взгляды испуганные, затравленные, злобные, такие взгляды… “только открой дверь, сука, и я порву тебя на лоскуты”.
Как же мне это надоело.
Сегодня моя очередь дежурить. На часах – что-то около трех ночи, эти треклятые часы никогда не идут правильно. Думаю, они специально так настроены, чтобы вводить в заблуждение преступников, а вместе с ними – офицеров. В каморке рядом спит мой напарник. Спит – ну и чёрт с ним, я бы тоже могла уснуть, да только эти “животные” в клетках поднимут невообразимый шум. Просто чтобы не дать поспать. Просто чтобы поднять переполох. Просто чтобы насолить ненавистным полицейским шавкам.
Как я их понимаю.
Иногда я начинаю смертельно завидовать им, этим людям за пределами законов. Они свободны. И им было весело, пока их не задержали. Но было же. А у меня всегда выражение лица такое, словно я хлебнула лимонной кислоты.
Иногда я думаю, что за решеткой сидят не они, а я.
* * *
Утро офицера полиции Беатрисы Оруэлл началось с телефонного звонка.
- Трис, подъем, - устало сказал начальник. – У нас облава. Людей не хватает. Пиши адрес…
Найденная на столе шариковая ручка писать отказалась – Трис просто нацарапала на бумаге пару букв, надеясь разобраться по ходу. От недосыпа и галлонов кофе голова нестерпимо гудела, попытка резко встать с постели успехом не увенчалась: Беатрис замерла на краю кровати, дожидаясь, пока мир вокруг перестанет вращаться. Нащупала на полу форменные брюки и рубашку, брызнула в лицо водой и опустилась на колени в прихожей, чтобы зашнуровать ботинки.
Впереди ее ждали тряска в полицейской развалюхе и сонное до невозможности лицо начальника.
- Позже не могла приехать? – с каким-то печальным равнодушием поинтересовался он. – Котики уже давно сложили оружие и сдались на волю нам и господу нашему богу. – Он отсалютовал облакам. Трис машинально взглянула наверх. Над центром города нависла тяжелая и низкая луна дурного красноватого оттенка.
Из подвала один за другим выбирались растрепанные люди с ошарашенными лицами.
- Наркоманы? – спросила Трис, принимая у какого-то незнакомого ей офицера стаканчик с кофе.
- А кто еще, - хмыкнул начальник.
- До завтра потерпеть не могли?
- Мы – запросто, они – вряд ли. Сегодня у них был какой-то праздник. Вынесли уже три трупа с передозом. Так что… оно и к лучшему, что мы решили посетить их сейчас.
Трис передернула плечами – куртку она прихватить не догадалась, а ночь выдалась холодной – и снова посмотрела в сторону бывшего притона. Сейчас оттуда вытаскивали девушку, которая рвалась на волю, как рысь из силка – за малым не рычала. Но лицо одному из полицейских она расцарапать успела – от виска через щеку у парня тянулись кровоточащие царапины.
Девушка была болезненно худая, с длинными темными волосами, черными глазами и синяками под ними в тон. Длинная белая рубашка на ней задралась, обнажая плоский живот. Именно туда ударил один из полицейских, отчаявшись усмирить наркоманку.
- Эй, поосторожнее с леди, - насмешливо выкрикнул начальник.
Трис поймала на себе взгляд девушки и зябко поежилась.
На мгновение ей показалось, что преступница вполне искренне получает удовольствие от того, что ее, связанную и практически обездвиженную, тащат в полицейский участок.

Трис сама вызвалась дежурить всю следующую ночь. От недосыпа кружилась голова, из зеркала на нее смотрело нечто бледное и встрепанное – коротко стриженные каштановые волосы торчали в разные стороны. Высушить их времени не было, поэтому пришлось лечь спать с мокрой головой.
Пары часов сна словно и не было.
Трис зло посмотрела в сторону каморки, в которой спал напарник, и, вздохнув, пошла вдоль клеток с людьми.
- Эй, красоточка, - весело заорал какой-то детина с недельной щетиной на лице, - развлечься не желаешь?
- Не сегодня, красавчик, - ответила Трис. Камера отозвалась грубым гоготом.
Девушка-рысь сидела одна. С тех пор, как ее привезли, она, казалось, вообще не меняла позы.
Трис замерла у входа в камеру. Преступница вздрогнула и подняла глаза. В них мелькнуло удивление, спустя секунду сменившееся чем-то, похожим на ехидство.
- Не ломает? – заботливо поинтересовалась Трис.
- С чего вдруг?
Голос у девушки был низкий и хриплый, словно она долгое время не разговаривала.
- Как тебя зовут? – проигнорировав вопрос, спросила Трис.
- В деле разве не указано? – ухмыльнулась девушка.
Да на тебя, милая моя, заведено столько дел, сколько иным мужикам и не снилось, - с каким-то неестественным весельем подумала Беатрис.
Лин Трэвелс, двадцать один год, не замужем, обвиняется в ограблении ювелирного магазина, мелком хулиганстве, еще каких-то кражах. Наркотики, к слову, не принимает – во всяком случае, так было указано в деле.
Трис присела на корточки около решетки и улыбнулась. В глазах Лин снова мелькнуло непонимание.
- Ответь мне, - попросила Трис, - на один вопрос.
Лин склонила голову набок, так, что длинные волосы разметались по плечу.
- Тебе весело? – закончила офицер.
- О, я бы тебе рассказала, - хмыкнула девушка. – Много чего рассказала бы. Да только говорить через решетку неудобно.
Трис выпрямилась и вытащила из кармана ключи, вызвав еще один недоуменный взгляд.
Пока офицер отпирала камеру, девушка молчала, только лёд в ее глазах постепенно таял.
“Близко к клетке не подходить. Животное опасно”.
То, что “животное” опасно, Трис не сомневалась. И очень надеялась, что все происходящее – только результат недосыпа и какой-нибудь болезни. Поражающей клетки мозга, например.
Трис не стала запирать камеру изнутри. Просто зашла и присела на нары – даже ключ оставила в замке.
- Слушаю, - улыбнулась она. Лин не сводила с нее глаз.
- Зачем это ты? А вдруг я ударю тебя, запру здесь, заберу ключи и сбегу?
- Все после. А сейчас, будь добра, ответь. Ты же обещала.
Лин замолкла на пару минут. Потом едва слышно вздохнула и заговорила:
- Весело. Безмерно весело. Особенно здорово, когда попадаешься, когда легавые волокут к машине, потом запирают в клетке, потом отправляют куда-нибудь. В колонию или к чертовой матери.
- Раскаиваться, я так понимаю, ты не собираешься?
Лин хрипло рассмеялась – худые плечи, обнаженные из-за сползшей рубашки, тряслись.
- Чтобы жить, как ты? Или как какой-нибудь клерк? Или как домохозяйка с выводком детей? Да никогда.
Трис резко встала – голова снова закружилась, пришлось схватиться за стену, подошла к двери камеры, вынула ключи и швырнула их девушке. Реакция у нее тоже оказалась звериной – она поймала связку и уставилась на Трис.
- Я помогу тебе, - хмыкнула офицер. – Помогу тебе повеселиться снова.
- А я? – изогнула бровь Лин.
- А ты после окажешь мне услугу.
- Какую?
- Найдешь меня и узнаешь.
Лин улыбнулась, легко встала, сделала пару шагов вперед и с удивительной для такого хрупкого тела силой прижала Трис к стене.
Губы у преступницы оказались мягкими, а удар – сильным. Трис опустилась на нары, теряя сознание, а где-то вдалеке звякнули ключи.

Казалось, уже сотни лет Трис не спала так хорошо. Разбудил ее начальник. Натолкнувшись на обеспокоенный взгляд, офицер за немногим не рассмеялась.
- Что произошло? – спросил начальник.
- Ей стало плохо. Я зашла в камеру, она накинулась на меня, огрела чем-то по голове и сбежала.
- И раздела тебя, - припечатал начальник.
- Предусмотрительно, - вздохнула Трис, старательно делая вид, что находится на грани жизни и смерти.
- Ничего, отследим твою кредитку и поймаем сучку, - пообещал начальник. Трис заметила, что края его губ изогнулись в подобии улыбки.
* * *
“Сучку”, конечно же, не поймали. Но я почему-то не сомневаюсь, что встречусь с ней еще. И не один раз. И даже не в полицейском участке.
Сегодня Лин Трэвелс, необыкновенная девушка-рысь, бросила мне в почтовый ящик мою кредитку и записку с короткой фразой: “Сегодня вечером жди. Твоя Лин”.
Сомневаюсь, что она упустит такое развлечение.
А мое лицо, отраженное зеркалом, наконец-то перестало пугать меня своим унынием.