Сперва Мэг была маленькой, слепой и беспомощной, потом – взрослой, зрячей и беспомощной.

Между «сперва» и «потом» случилась Марни. Она была старше почти на десять лет и пела почти так же хорошо, как Мэг. К счастью, именно «почти», потому что Мэг не умела больше ничего и ничем больше не была ценна, так что если бы Марни пела так же хорошо или лучше, Мэг бы возненавидела ее вместо того, чтобы полюбить.

Еще у Марни были маленькие твердые ладони, очень острые ногти и очень гладкая кожа. И еще – кудрявые мягкие волосы, длинные, струящиеся между пальцами. Марни однажды разрешила попробовать, какие они на ощупь, и Мэг ясно ощутила, насколько ее собственные косы смахивают на мочалку.

(Еще опекуны Мэг говорили, что волосы у Марни русые, а глаза голубые, но это для Мэг ничего не значило, потому что она понятия не имела, что такое «русый» или «голубой».)

Мужчины так и вились вокруг Марни, в то время как юная слепая Мэгдалин ни от кого не получала ни одного знака внимания.

Ни от кого, кроме самой Марни.

Марни дарила Мэг платья, подробно рассказывая, из чего они сделаны и как выглядят. Марни расчесывала волосы Мэг и красила ей лицо, Марни читала вслух книги. Марни просила Мэг петь для нее и умоляла никогда не выходить на сцену, пока сама Марни не разрешит.

Мэг казалось: то, что делает Марни, называется «возиться».

И однажды она прямо спросила, почему.

Марни сказала, что настоящее сокровище не стоит выставлять на аукцион. Настоящему сокровищу нужен охранник и хозяин, и еще купец, который выгодно его продаст. Она так и сказала, да, и рассмеялась.

Подумав немного, Мэг решила, что Марни надеется использовать ее, и эта мысль вызвала у Мэг восхищение умом Марни. И еще тем, что и она, Мэг, может сгодиться на то, чтобы быть использованной.

Спустя два года после встречи с Мэг Марни наконец выпал шанс познакомиться с Ротти Ларго.

Мэг слушала рассказы о том, как Марни флиртует с ним, как заманивает в свои сети Короля. Мэг слушала, как смеется Марни, потешаясь над немолодым ухажером, и ликовала. Марни такая расчетливая, такая умная, такая успешная! Марни совершенна!

Через полгода после этого знакомства Марни получила предложение руки и сердца, а Мэг была представлена Ротти. Она впервые за долгое время пела для кого-то, кроме Марни, и Ротти сказал, что такой голос должен принадлежать ГенКо. Марни быстро возразила, что для ГенКо будет полезнее, если голос пойдет в комплекте с лицом, и на этом лице будут зрячие глаза.

Ротти согласился.

Спустя месяц после аудиенции у Короля Мэг впервые увидела Марни. Марни улыбалась (такие белые зубы, что было больно этим новым совершенным глазам), стоя у больничной койки, на которой лежала Мэг.

Мэг увидела, что такое «русый» и «голубой», а Марни сказала, что хочет уйти от Ротти.

Мэг не поняла. Зачем уходить от Ротти? Это же золотая жила, денежный мешок, это рай на земле. Марни сказала, что собирается выйти замуж за другого человека, Нейтана Уоллеса.

Это какой-то новый план, спросила Мэг, скажи, Марни, это ведь ты так с самого начала задумала?..

Марни не ответила. Она смотрела в сторону, и тогда Мэг узнала, что такое «прятать глаза».

Спустя неделю она увидела Нейтана Уоллеса. Это было уже на церемонии: Марни ужасно спешила со свадьбой, была нервной и раздражительной.

Когда Нейтан поцеловал Марни у алтаря, Мэг посмотрела на перекошенное судорогой лицо Ротти, пришедшего без приглашения, и ей вдруг почудилось, что она взглянула в зеркало.

После церемонии Ротти без слов схватил ее за руку и силком вытащил на улицу. Он заставил ее сесть в машину – длинный черный лимузин – и приказал водителю ехать в офис.

В тяжелой тишине Ротти, чеканя слова, сказал, что, если Мэг хочет продолжать поддерживать отношения с Марни, она может забыть о своей карьере и вернуть глаза прямо сейчас.

Мэг не стало страшно, и ей не было больно. По крайней мере, не больнее, чем Ротти. И она взяла его за руку, пытаясь показать, что согласна с его решением и сочувствует ему.

Это было ошибкой.

Ротти ударил Мэг с размаху, потом еще и еще. Мэг закричала, она кричала, чтобы Ротти перестал, но он будто обезумел. Он бил ее по лицу, по плечам, в живот, пока она не разрыдалась, а потом исступленно стал рвать на ней одежду. Мэг поняла, что он хочет с ней сделать, и отчаянно попыталась вырваться. Безуспешно, разумеется.

Тогда Мэг узнала целых две важные вещи: первая – Ротти Ларго – насильник и садист, а вовсе не тот благовоспитанный джентльмен, каким кажется; вторая – у Ротти Ларго замечательно вышколенная прислуга (водитель все время поглядывал в зеркало заднего вида, но даже бровью не повел, когда Мэг заорала от боли).

Спустя три дня Ротти пригласил Мэг на ужин. Мэг подумала, что лучше сброситься с крыши. Или отравиться. (В какой-то из книг, которые читала ей Марни, героини в подобных ситуациях поступали именно так.)

Потом Мэг подумала, что, возможно, так Ротти хочется извиниться. Возможно, ему стало стыдно, возможно… На Мэг навалилось осознание того, что, кроме Ротти, у нее совсем никого не осталось. Опекуны рады-радешеньки были сбагрить ее Марни, а она теперь никогда не станет помогать Мэг.

Ротти – единственная ее опора.

Еще, конечно, можно вернуть глаза (рассчитывая выжить). Можно пойти просить милостыню или стать проституткой.

Столько замечательных возможностей.

Мэг надела лучшее платье, наложила, как умела, макияж и спустилась вниз, к машине.

Ротти Ларго, оказывается, мог быть галантным, выглядеть чуть виноватым и прекрасно умел заглаживать свои "проступки".

Мэг решила принять непроизнесенные извинения. И предельно учтивые ухаживания.

Когда Ротти подавал ей руку, помогая выйти из машины (Мэг всю дорогу было чуть жутко, но они сидели напротив и мило беседовали, ничего больше), Мэг приняла ее уже совершенно спокойно и, выходя, на секунду прижалась к нему. (В какой-то из книг, которые читала ей Марни, было написано, что в такие моменты должен случиться романтический поцелуй.)

(Видимо, Ротти тоже читал эту книгу.)

После Мэг поднялась на крыльцо и вошла в свой дом – новый дом, купленный Ларго для голоса ГенКо. Согласие между ней и Ротти уже было достигнуто.

Мэг подумала, что она, должно быть, слишком ценный товар, и нельзя отказаться от нее только потому, что торговец, который продал ее Ротти, предал его чувства. И это была очень приятная мысль.

Спустя несколько свиданий – Мэг потребовалась вся ее воля, чтобы не отказаться от этой затеи – выяснилось, что из Ротти Ларго не такой и ужасный любовник.

Мэг еще только раз видела Марни (уже тогда, когда приучилась почти не думать о ней и не вспоминать): на каком-то благотворительном концерте, состоявшемся при поддержке ГенКо. Они столкнулись за кулисами, и, кажется, Марни хотела заговорить, но Мэг уже хорошо умела «прятать глаза». Она прошла мимо.

Впрочем, это не значит, что больно не было. Спустившись в зал после своего выступления, Мэг записала на роговицу всю песню Марни, впервые воспользовавшись этой возможностью новых глаз.

Когда Марни умерла при родах, Мэг не пошла на похороны. Также она решила не спрашивать у Ротти, что он думает о смерти Марни, потому что и так уже знала его слишком хорошо и догадывалась слишком о многом.

И еще Мэг решила не плакать. Новые глаза не для того, чтобы лить слезы.

К тому же, у нее были другие заботы.

Оказалось, что работать на ГенКо тяжело и опасно, потому что есть Луиджи, который может зарезать под настроение, и манерный Пави, походя отмечающий красоту твоего лица, и безголосая Эмбер, грезящая о сцене.

И все они неожиданно против того, что Мэг спит с их отцом.

Однажды Мэг спросила у Ротти, где мать (матери?) его детей.

Ротти попросил ее замолчать. Мэг подумала, что ей очень жаль Ларго с его вечным невезением на женщин. Ведь если подумать: рядом с ним нет никого, кто бы его любил. Есть только Мэг, но Мэг - не из этой оперы.

Так шли годы; Ларго старел, его тело, которое Мэг успела изучить до пяди, разваливалось, несмотря на операции.

Дети Ротти — взрослые люди, между прочим, а он все еще так и обращался к ним — «дети» — поджидали наследства.

Однажды Мэг посмотрела в зеркало и спросила себя, сколько ей лет. Считать пришлось долго, и выходило то ли 35, то ли 36.

Мэг спросила себя, что она делала 17 лет. Кажется, она пела и танцевала. Говорила с экранов. И еще спала с Ротти Ларго, почему бы нет. Многие бы желали подобного. Мэг никогда не хотела найти кого-нибудь помоложе, она не видела разницы между молодыми и старыми: ей было известно, из чего все это сделано.

Но что она делала?

А если сначала?

Марни продала ее Ротти, и в этом была какая-то выгода… для кого?

Нет, правда, для кого? Для Марни?.. Но Марни сделала эту глупость – ушла к Нейтану, и Марни умерла.

Выходит, выгода была только для Мэг. И у Мэг есть все и чуть больше, и она спит со стариком, которого высмеивала вместе с Марни много лет назад.

А Марни… тоже спит. Правда, одна, и уже не проснется.

Значит, Марни решила все проблемы Мэг, подарила ей русый и голубой, подарила ей заботу и понимание, подарила ей карьеру. И Ротти тоже передала.

А сама?

Мэг посмотрела в зеркало и впервые решила воспроизвести запись – тот раз, когда Марни пела про погоню за утром на благотворительном вечере.

Когда прозвучали последние слова, Мэг знала, что чувствует: она должна снова увидеть Марни и сказать ей, что любовь – самая нечестная вещь на свете, потому что когда любят… впрочем, Мэг не знала, что делают, когда любят не так, как любила ее Марни.

Мэг сказала Ротти, что уходит. Он отказался отпускать ее. Мэг подумала, что все еще ценна для него, и что его, несмотря ни на что, все-таки жаль. (Он, наверное, мог бы найти девушку с не менее красивым голосом, моложе, живее, и раскрутить ее в считанные дни, но он отчего-то держался за Мэг, словно она была сокровищем, или скорее — осколком сокровища.)

Но она ведь должна была увидеть Марни. И в том, что Ротти прикажет убить Мэг (от Ротти не уходят), будет своя правильность. Ротти ведь должен получить хоть сколько-нибудь удовлетворения от затянувшейся игры Марни.

Хотя бы отомстить Мэг.

Но Ротти, кажется, надеялся, что Мэг одумается.

Он показал ей Шайло. (Игра «Я знаю, что ты знаешь, что я убью тебя, потому не уходи – смотри: есть для чего жить».)

Мэг не ждала от Ротти такой заботы, и это было даже трогательно.

Чтобы не расстраивать его, наблюдающего жизнь всего города через сотни камер, Мэг сходила к Шайло и даже выдумала историю о том, что была назначена ее крестной, хотя большей глупости и представить себе было невозможно.

Еще она сказала, что Шайло похожа на Марни, хотя на самом деле ей показалось, что сходства нет ни на грош, и еще – Шайло была намного красивее. Но Мэг хотелось сделать приятное – то ли Ротти, который вцепился в воплощенные гены Марни, как одержимый, то ли Шайло, для которой – Мэг поняла это – многое значили слова кумира.

Мэг даже поссорилась с Нейтаном, которого не видела 17 лет и который значил для нее не больше, чем любой из клиентов ГенКо, потому что Нейтан потерял Марни с ее смертью, а Мэг и Ротти — когда Марни была еще жива.

Нейтан никогда не смог бы понять, что такое по-настоящему хотеть увидеть ее теперь.

Перед прощальным вечером Мэг впервые сходила на могилу Марни – показать Ротти, что уже не остановится.

После, сидя в гримерной, закрыв глаза, Мэг вспоминала руки Марни – твердые пальцы, острые ногти.

Очень острые.

Все стало до обидного просто.

Когда Мэг засадила когти-наперстки в глаза, ей показалось (может быть, из-за боли?), что у кулисы застонал Ротти. (Впрочем, слух был уже не такой чудовищно тонкий, как в юности, слух был избалован зрением, и Мэг могла ошибиться.) Она подумала, что ей жаль, и что она прощает, и что она выиграла, и поблагодарила его за понимание. Все – в одну секунду.

Мэг улыбнулась – и упала на кованую ограду, пронзившую ее тело насквозь.

Где-то там будет Марни, и тогда Мэг скажет ей, что любовь нужно показывать совсем иначе.

И они вместе решат как.