- Калана? – спрашивает король Гюго с плохо скрытым недоумением. Его сын кивает. Гюго чешет в затылке, хлопком подзывает одного из писцов.
- Маленькая страна к югу от Мераньи! – рапортует тот. – Размером не больше озера Огунь. Правит королева Мэрна Андийская. Выживают за счет экспорта мехов, мяса, древесины. По прогнозам аналитиков, лет через сто-двести вырубят все свои леса и останутся без средств к существованию. Столица, Матадар…
- Достаточно, - Гюго взмахивает рукой и оборачивается к сыну. – Совершенно исключено! Я хочу, чтобы ты помнил, что ты не какой-то там простолюдин, Федерико! Ты будущий король, и твоя жена – будущая королева! Если тебе наконец пришло в голову, что пора б жениться, последуй примеру своих братьев – мало кто мог выбрать партию удачней!
- Кобылица и крокодилиха. Да уж, братцы воистину везунчики.
- Следи за языком! – король привстал, но тут же взор его смягчился. – Возможно, ты в чем-то и прав. Обрати внимание на дочь Медала Первого. Умница, красавица…
- Я влюблен, отец, как ты не понимаешь! Не нужны мне твои принцессы!
- Опомнись, ты видел ее один раз, и то на портрете!
- Плевать! Я влюблен, мне нужна она! Разреши мне жениться, или я отрекусь от трона!
- Федерико! – Гюго схватился за сердце.
Ровно три недели спустя меранская делегация, возглавляемая лично принцем, въехала в Матадар.
Боевые кони шли ровным строем, сундуки с золотом сверкали на всю улицу, десятка знаменитых меранских танцовщиц выделывали па прямо на ходу, все было очень красиво, очень пафосно и очень, очень богато.
Ошалевшая от внезапного счастья, королева Мэрна приняла принца со всем возможным пиететом и лично посетила покои своей дочери.
Принцесса Нэла была в жизни меланхоличной, неловкой и боязливой. Наставления матери, смешанные с угрозами («Посмей мне ему не понравиться, выдеру и под замок на века посажу!») и вовсе сделали из нее статую. По счастью, ее природная красота – черные кудри, зеленые глаза, безупречное лицо и фигура, выгодно отличавшая Нэлу от тощих мераниек – шокировала даже принца, месяц проведшего в обнимку с портретом. Свадьбу решено было сыграть в самое ближайшее время.

* * *

- Ваше Величество? – Алия присела в реверансе. Королева наградила ее задумчивым взглядом, но заговаривать не спешила. Фрейлина терпеливо ждала.
Ей было двадцать восемь лет, она дважды побывала замужем, дважды овдовела – что поделать, тянуло ее к военным! – и, несмотря на рождение двух детей, сохранила стройную фигуру. Даже чересчур стройную, по каланским меркам – платья, призванные облегать и подчеркивать, на Алии смотрелись как на доске. Еще у нее были золотисто-рыжие кудряшки, уложенные в наимоднейшую прическу, белые руки с россыпью веснушек, а глаза вместо традиционного для Каланы темно-зеленого были цвета молодого салата.
- Нэла выходит замуж, благослови господь этот союз, - наконец начала королева. - Я о такой партии и мечтать не смела! Наследный принц меранский, подумать только! Нэла хорошая девица, послушная, ей бы побольше мозгов – и сколького можно было бы добиться! Ну да будем работать с тем, что есть.
Алия по-прежнему терпеливо молчала.
- Никакого проку от этого союза нам не будет, если Нэла через месяц осточертеет принцу, - объявила королева, нервно расхаживая туда-сюда между огромной кроватью и туалетным столиком. – Меранский двор… я гостила у них девочкой. Муженек ее удавит и не подавится, или в тюрьму засадит, а сам новую к алтарю поведет, это у них в порядке вещей. Нам так нужно сделать, чтобы Нэла принца к себе приворожила. Чтобы он с ума от нее сходил, по крайней мере, пока ее не коронуют. Да разве на эту воробьиху рассчитывать можно!
Алия вопросительно подняла взгляд. Как и все при дворе, она знала, как может разозлить королеву любое случайно брошенное слово, и предпочитала выражать эмоции жестами.
- Видала я и горничных ее – есть там кое-кто толковый, да все зеленые девицы, одна неопытней другой, спасибо если корсет правильно зашнуруют. То ли дело ты, Алия. Ты у нас с девичеством давно распрощалась, мужскую натуру знаешь… не отводи глаза, уж мне-то известно, что знаешь! И во всех других науках тоже мастерица. Это пока моя дочь Федерико одним своим видом со стула сшибает, а скоро все может измениться. Научи ее привораживать к себе мужчину, двигаться, улыбаться, быть томной и страстной одновременно! Быть восхитительной!
Сама королева никогда особым успехом у мужчин не пользовалась, поэтому чувствовала себя на вражеской территории. Чтобы это не демонстрировать, она щедро сдобрила свою речь пафосом. Алия благоразумно сдержала улыбку и кивнула. Королева потерла щеку.
- Что-то еще… ага, и проследи, чтобы ей сшили приличное белье. Будь я на месте принца, я бы ее выкинула из окна, как только увидела ее подъюбку с зелеными мишками.
- Она что, ее с десяти лет так и носит? – не сдержала изумления фрейлина.
- Ага, и менять отказывается. Ну ничего, у жены при муже все по-другому будет, ты уж объясни ей это. Ну, чего молчишь! Али не справишься с работенкой? Свадьба-то скоро…
- Я все исполню, Ваше Величество, - спокойно произнесла Алия, еще раз присела в реверансе и выскользнула за дверь.

Танец прекратился так же резко, как и начался. Повинуясь взмаху руки Алии, скрипач мгновенно удалился. Фрейлина поправила выбившуюся из прически прядь и улыбнулась принцессе.
- Ты делаешь успехи, Нэла, - мягко сказала она. Принцесса улыбнулась.
Улыбка – настоящая улыбка, а не смущенная полугримаса, которую она выдавливала обычно – делала ее лицо невероятно красивым. Еще более невероятно красивым, точнее.
Получив от королевы указания, фрейлина серьезно задумалась над тем, как ей справиться с приказом. Варианта «не справиться» у нее не было – Мэрна Андийская, как правило, достаточно однотипно реагировала на неудачи подчиненных. Обнаружить себя в какой-нибудь солнечный день на лестнице к эшафоту Алии вовсе не хотелось.
Сперва, трезво рассудила она, нужно избавиться от проклятой неуклюжести, делающей Нэлу попросту опасной для окружающих. Но как? Ответ пришел сам собой.
Нэла никогда не любила танцевать, хотя в свое время и заучила, как полагается девушке ее происхождения, кучу танцев от вальса до фокстрота. Но что это были за уроки? Алия как-то видела, как учат танцевать при дворе – строгая учительница госпожа Данадур, не выпускающая из рук линейки и голосом бывалого военачальника отсчитывающая ритм, движения, которые должны копировать показываемые учительницей во всем, до миллиметра, и партнеры… с партнерами проблем не было, пока однажды Мэрна не посетила занятие, и ей не показалось, что один из них слишком вольно прижимает к себе ее среднюю дочь, Марису. В итоге мужчина лишился обеих рук, а его коллеги вынесли вполне определенный урок.
- Забудь об этом, - посоветовала Алия. – Это были не танцы. Забудь об этом, как о страшном сне.
Она была с Нэлой на «ты». Да, это был риск, но она поняла, как страдает девочка в окружении условностей, и попыталась привязать ее к себе, стать чем-то вроде подруги. Это сработало.
И они танцевали – ровно столько, сколько могли, не устав, танцевали не занудные и приевшиеся танцы Севера, но танцы Юга, привезенные фрейлиной из путешествия, томные и тягучие, быстрые и страстные, какие угодно, главное, искренние. Танцы, в которых не было определенных движений – только музыка, примерное представление о главных шагах и твоя душа.
И Нэла словно перерождалась, танцуя. Гибкая, изящная, она извивалась в руках Алии, черные кудри ее вылетали из прически, мраморные щеки краснели, а в обычно пустых глазах зажигалось что-то… что это за «что-то», фрейлина объяснить не могла, но не сомневалась, что если Нэла бросит один такой взгляд на жениха, он либо умрет на месте, либо тут же возложит ей на голову корону.
И постепенно энергия танца переходила в повседневность. Да, принцесса по-прежнему могла выронить подсвечник или ткнуть себя в глаз вместо того, чтобы поправить прическу, но в ее движениях наконец появилась пластика, мягкость, и вся она вдруг перестала быть хорошенькой девчушкой и начала становиться женщиной.
- Будь искренней, - наставляла Алия, внимательно глядя на полулежащую на ее руках Нэлу. – Такой же искренней, как в танце.
Это был… ошибочный совет. Породивший проблемы. По счастью, ни королевы, ни принца не было в замке в тот чудный день, когда принцесса расхаживала по нему в нижних юбках и бросилась главному повару на шею, когда он принес ей на завтрак особо вкусный пудинг.
Пришлось срочно исправлять ситуацию.
- Это такая игра, - утирая пот со лба, разъясняла срочно вызванная Алия. – Понимаешь? Мы над ними смеемся. Ты искренняя, но одновременно и нет. Ты соблюдаешь приличия, но только потому, что ты сама так решила, и в любой момент можешь перестать это делать.
Принцесса поглядела на нее, нахмурилась. Это было слишком сложно.
- То есть снова лгать? – растерянно спросила она. Фрейлина вздохнула. Потом ей в голову пришла гениальная идея.
- Раздевайся, - приказала она. Нэла недоуменно на нее взглянула, потом неловко выпуталась из пышной одежды. Покраснела, отвернулась. Алия встала.
- Это – ты, - произнесла она, проведя руками по телу девушки – от горящих щек и тонкой шеи ниже, ниже, до самых бедер. Вдруг сама покраснела, непонятно с чего, и одновременно захотелось еще раз коснуться нежной кожи, сжать полную грудь. Желание было внезапным, резким и почти до материальности сильным – фрейлина на мгновение представила свое прикосновение, представила, как вздрогнет от него принцесса… Алия почти испуганно отдернула руку.
Наваждение тут же пропало, а значит, и времени думать о нем нет. Времени у Алии вообще было мало.
Она подняла платье и кое-как натянула его на плечи Нэлы.
- Это – твоя маскировка. Защита. Ты надеваешь его и вместе с ним надеваешь другую себя, такую правильную, помнящую каждый из этих проклятых – ой-ой, не говори маме, что я ругаюсь, ладно? – и Нэла улыбнулась, кивая, а это было главное. – Из этих нехороших уроков приличия и эстетики. Но ты-то знаешь, ты-то помнишь, что под всеми этими кружевами, верно? – и от этих слов фрейлину снова бросило в краску. Нэла хихикнула и кивнула.
Кстати, о кружевах. Это была еще одна проблема. Королева Мэрна придерживалась того мнения, что девушка должна быть чистой, здоровой, раз в полгода переживать эпиляцию и носить максимально строгие наряды.
В итоге Алия провела несколько ужасающих часов, изучая гардероб будущей супруги Федерико, пару увлекательных суток, придумывая новые наряды, которые одновременно будут модными, не возмутят даже самый строгий взгляд – король Гюго, ходят слухи, в этом плане был весьма схож с правительницей Каланы – и одновременно преобразят принцессу; еще полчаса у нее ушло на живописное разъяснение придворным портным, что с ними будет, если в течение двух дней в покои Нэлы не будут доставлены ее наряды. Портные все поняли, и однажды утром Алию встретил ворох разложенной по диванам одежды, обуви, шляпок и всего прочего. Посреди кип ткани сидела растерянная принцесса и, едва завидев фрейлину, спросила:
- Как я буду все это носить?!
- Так, главное, не ревем, - распорядилась Алия. – А начинаем мерить. Сюда принесли зеркала?
- Да, все четыре, - отрапортовала одна из горничных.
- Отлично.
Алия позволила горничным лишь помогать ей. Все утро она только то и делала, что зашнуровывала, натягивала, прикрепляла, поправляла и говорила, говорила, говорила без устали все комплименты, которые только приходили ей в голову. И постепенно Нэла заулыбалась, расцвела, и сама, кажется, осознала, как хороша она в ярких, красивых нарядах, в шляпках с густыми вуалями и жемчугом по полям, в тонких кисейных перчатках и остроносых туфлях.
И она была хороша. Боже, как она была хороша!
Тем же днем ее обычная прическа – строгий узел на голове да две выпущенные пряди, дань молодости, - была подвергнута остракизму, и целый день под руководством горничных Алии две девушки, причесывающие принцессу, учились делать ей с десяток разных причесок. Часть эскизов фрейлина выписала из Мераньи – пусть Федерико видит, что его жена следит за модой своей новой Родины!
А вечером Алия посадила Нэлу на стул рядом с собой и объявила, что хочет ее накрасить. Сама принцесса даже не поняла, о чем речь, зато горничные пришли в ужас.
- Накрасить? – спросила одна из них. – Как… девушку с улицы?!
- Да нет же, дуры, - отмахнулась фрейлина. – Подводить ей глаза стрелками в проспект мы не будем и губы фиолетовым размалевывать тоже. Смотрите и учитесь, что такое настоящее искусство.
Тут уж Алия своих горничных не подпустила, развернулась сама. Полтора часа она сидела рядом с боящейся пошевелиться принцессой, вглядываясь в ее прекрасное лицо, касаясь его почти невесомыми движениями.
Полтора часа спустя принцессе подали зеркало, и она не сдержала восхищенного вскрика. Самый взыскательный мужской взгляд не отыскал бы следа косметики на ее лице, но вместе с тем ее губы будто стали больше и пухлее; по бледным щекам загулял озорной румянец; ресницы стали еще темнее и длиннее, глаза смотрели еще выразительнее и казались больше, чем обычно.
- Ух ты! – совсем не величественно выдохнула принцесса и всплеснула руками. Такое ощущение, что только в обществе Алии, в шестнадцать лет, до нее дошло, что она на самом деле красива. – Потрясающе! Мне нравится! А это всегда так долго?
- Не всегда, - пробурчала фрейлина и отвернулась. Она думала о том, почему каждый раз, когда она слишком долго смотрела Нэле в глаза, ее руки тряслись так, что провести карандашом ровную линию было решительно невозможно.

* * *

Каждый день, закончив танцевальное занятие, Нэла отправлялась принять ванну – почти болезненная тяга королевы к чистоплотности единственная сослужила Алии хорошую службу. Вода в ванне была подкрашена благовониями.
Потом следовал массаж, подкрепленный притираниями, когда-то еще для себя привезенными фрейлиной из богатой и загадочной Кавейлы, могущественной южной империи. Искусство ухаживать за телом там развилось до небывалых высот, и именно поэтому сам массаж делала тоже кавелка.
В этот раз они не изменили традиции, и, пока Нэла плескалась в ванной, Алия задумчиво смотрела в зеркало. Она повторяла для себя план дня – массаж, обед, потом самая скучная часть – долгие и занудные изучения правильных движений, улыбок, фраз, которые принцесса ненавидела, и фрейлине приходилось непрестанно развлекать ее болтовней. Затем, вечером...
Грохот дверей за ее спиной оповестил Алию о том, что принцесса вернулась. Раскрасневшаяся, с длинными влажными волосами, с которых стекали капли воды, обернутая в мягкое одеяло из заячьих шкурок. Богиня любви Каносса – вспомнила фрейлина язычников – и та не была так хороша, выходя из волн.
Нэла мягко прошла от дверей до заранее установленного в покоях массажного столика, откинула одеяло и негромко вздохнула, когда по ее распаренной коже скользнул холодный ветерок из окна. К ней тут же подскочила кавелская массажистка.
- Закройте ставни, - сухим, не своим голосом приказала Алия одной из девиц, подошла к принцессе и почти оттолкнула кавелку. Ее белые веснушчатые ладони легли на плечи Нэлы.
- Алия, ты сама будешь делать массаж? – изумилась принцесса, не поднимая головы от подушки. – Я не знала, что ты умеешь.
- Немного, - отозвалась фрейлина, вырываясь из горячего тумана, в котором пребывали ее мысли. Узкие ладони скользнули вниз, от плеч вдоль позвоночника к бедрам, растирая влажную кожу.
Нэла вздрогнула.
- Ты делаешь мне больно, - пожаловалась она.
- Так и должно быть во время массажа, а ты не знала? – отозвалась Алия. В эту минуту она почти не соображала, что делает, но уловила, что говорить – помогает. – Ну-ка… расскажи мне, что ты сегодня такая… грустная?
- Я не хочу замуж, - печально сказала принцессы.
- Все девушки боятся расставаться с девичеством, - рассеянно заметила фрейлина, обводя кончиками пальцев контуры лопаток.
- Да нет же! – Нэла взвизгнула, когда Алия надавила слишком сильно, выслушала торопливые извинения и завертелась на столе, подставляя рукам массажистки бедра. – Я не вообще замуж не хочу, я за Федерико не хочу. Он страшный.
Из угла, где сидели горничные, раздалось несколько изумленных вздохов, и если бы Алия не была так занята принцессой, она бы непременно к ним присоединилась.
Принц Федерико Меранский был ростом под два метра – настоящая роскошь после коротышек-каланцев, – подтянут, в меру широк в плечах, следил за своим туалетом и в качестве бонуса обладал приятным лицом и копной золотистых волос, обычно утянутых в толстый пучок, что не давал упасть чересчур широкому венцу наследников Мераньи, главному элементу привлекательности Федерико.
- Чем же это он… тебя… не устраивает?
- Страшный не в смысле некрасивый, а боюсь я его, - поделилась соображениями Нэла. – Он же… огромный! Я все время помню, что он меня одним пальцем перешибить может!
Алия натужно рассмеялась.
- Он? Тебя? Не глупи, родная. Наоборот, это ты его одним взглядом, словом своим или в Рай, или в Ад отправить можешь. Он же влюблен в тебя до безумия, забыла?
- Может, ты и права... Все, хватит с меня массажа, больно, Алия.
- Теперь растирания, - кавелка всучила фрейлине ее же собственную баночку с приятно пахнущей зеленой мазью. – Вотрите во все тело принцессы, кроме внутренней стороны бедер.
- И шею не надо, ладно? – Нэла потянулась. – У меня там царапина.
Медленно принцесса стала садиться. Длинные ноги. Плоский живот. Задвигавшаяся пышная, по-молодому высокая грудь. Алия смотрит во все глаза, потом последним остатком разума приказывает себе развернуться.
- Сама натрешь, - приказывает она кавелке, впихивает ей банку и вылетает из покоев принцессы.
«Это чувство – знакомо» - думает Алия, пока горничная расчесывает ее. Оно немного походит на то, что фрейлина испытывала в молодости, когда видела красивого молодого мужчину с военной выправкой, не стеснявшегося ей подмигнуть. Только гораздо сильнее и… другое.
Что значит «другое», фрейлина осознает только сейчас, наблюдая, как черный шелковый палантин ложится ей на плечи. Там было желание… отдать себя. Подарить.
Здесь же – взять.
Алия инстинктивно сжимает пальцы в кулак.
Она не знает, испытывал ли кто-нибудь подобные чувства до нее, но понимает, что они вряд ли были бы одобрены как Высокой Церковью, так и общественным мнением. Будь Нэла простой женщиной, фрейлина, может быть, и наплевала бы на все – в первый раз, что ли? Но принцесса… нет, спасибо. Ее вполне устраивает иметь собственную голову на собственных плечах.
«Все будет в порядке», - думает Алия, прикалывая жемчужную брошь. – «Пока я могу держать себя в узде, все будет в порядке».
А потом она приказывает себе выкинуть эти мысли из головы, потому что сегодня – Большой День, и нужно быть безупречной.
За последние недели подготовки к свадьбе Нэла виделась с нареченным только по вечерам, за ужином. Впрочем, это не имело особого значения – Федерико при одном ее виде терял голову и превращался в беспрестанно вздыхающего зомби. Но так как начать церемонию бракосочетания было решено в Калане, а свадьба наследника – это вам все-таки не лису освежевать, ко двору Мэрны Андийской прибыл лично король Гюго с двумя своими младшими сыновьями – это еще полбеды – двумя невестками и тремя дочерьми, образовавшими бравую пятерку сплетниц-зубоскальщиц. И вот намечался бал, на котором Нэла должна была быть представлена семье жениха и, желательно, должна была понравиться им всем, если хотела прожить при меранском дворе больше месяца.
Бальный зал был начищен, раззолочен и разукрашен как никогда прежде, и битком набит разряженными каланцами и меранами, между которыми с трудом протискивались официанты. Алия заняла свое место рядом с помостом, на котором комфортно расположились королевские семьи, и вместе со всеми обернулась к распахнувшимся дверям.
Принц Федерико, высоченный, в роскошном костюме и при идиотски-счастливой улыбке, вышагивал по направлению к своему отцу. А рядом с ним, опершись о его правую руку, прижавшись к нему ровно настолько, насколько это позволили бы приличия, мягко ступала дьявольской красоты молодая женщина, в темно-зеленых шелках, очень подходящих к цвету ее глаз.
Алия сама выбирала платье. И черные жемчуга, перевивавшие тонкую шею, и прическу, и духи – все выбирала она. Она только не предугадала, насколько прекрасен будет результат.
И, опершись о руку своего кавалера на вечер – отставного полковника, смотревшего на принцессу затаив дыхание – фрейлина подумала, что прекрасно понимает потерявшего голову принца Федерико.

А вечером Алию вызвала к себе встревоженная королева.
- У нас проблемы, - объявила она.
- Королю не понравилась Нэла? – изумилась фрейлина. – В смысле, ее высочество…
- Нет-нет, - отмахнулась Мэрна. – Тут все в порядке. Гюго объявил мне, что если бы не возраст и любовь к сыну, он бы лично просил руки моей дочери. Дату свадьбы подтвердили, все дела. Но его невестки… нет, разумеется, публично они тоже выразили восторг, но я уверена, что не пройдет и недели, как заплетется первая интрига против моей дочери. Уверена ли ты, что любовь Федерико останется достаточно сильна, чтобы защитить Нэлу?
Алия молча кивнула, но, кажется, это королеву не успокоило.
- Должно быть еще средство, - бормотала Мэрна. – Что-то неожиданное… контрольное, что-то, что привяжет принца к нашей девочке навсегда…
И тут фрейлину озарило. Рискнуть или нет? На одной стороне весов – все. Богатство, положение… жизнь. На другой – принцесса Нэла, самая прекрасная девушка в истории.
Алия не колеблется, делая выбор. Она никогда не колеблется.
- Не знаю насчет навсегда, Ваше Величество, - начинает она, и улыбка трогает ее губы. – Но… раз уж мы обе – умудренные опытом женщины, и нам нечего скрывать друг от друга… есть ведь и еще одно умение, которому можно обучить принцессу…

* * *

- Еще один урок? – недоуменно спрашивает Нэла. – Но я думала, мы вчера закончили.
В белоснежном халате и рубашке принцесса сидит на краю своей огромной кровати, взбудораженная, кажется, только осознавшая, какое будущее ее ждет. Алия теребит платок, наброшенный на голову. Она нервничает. Она не ожидала, что будет нервничать.
- Это последний, - наконец говорит фрейлина. – Заключающий. Важный.
- Ладно, - послушно кивает Нэла. – Только я спать хочу. Пошли в гостиную?
Алия качает головой.
- Останемся здесь. Подойди к зеркалу, - принцесса подчиняется, и Алия встает у нее за спиной. – Обычно незадолго до свадьбы матери рассказывают об этом своим дочерям, но тогда получается только теория. Что до меня, драгоценная, то я всегда была… за практику.
Одно резкое движение – и халат спадает с плеч Нэлы. За ним почти мгновенно следуют рубашка и панталоны. Глаза принцессы расширяются, она делает шаг назад и упирается в Алию.
- Не двигайся, - шепчет фрейлина и кладет руку Нэле на низ живота. – Не двигайся и не бойся меня, драгоценная.
В полутьме комнаты едва видно белую ладонь, скользящую вверх по животу. Алия и в этот раз не дает себе воли, едва касаясь груди принцессы – рано, пока рано. Мягко она приподнимает черные кудри и наконец пробует губами кожу Нэлы на вкус, едва ощутимо касаясь ее шеи, проводя языком по уху, и, наконец, за подбородок поворачивая ее к себе.
Глаза Нэлы – все такие же расширенные, удивленные, но уже не испуганные.
- Все должно быть аккуратно, - напоминает Алия скорей себе. - Наш дорогой принц не должен заметить следов.
Принцесса, естественно, совершенно не умеет целоваться, но она отвечает, и это главное.
Алия расстегивает пуговицы платья, сбрасывает грубый шифон. Берет руки Нэлы в свои.
В комнате по-прежнему абсолютная тишина, и в зеркале видно, как две бледные фигуры, сжимая друг друга в объятиях, мягко опускаются на ковер.
Алия прижимает Нэлу к себе, целует ее покатые плечи, шею, ключицы – принцесса стонет, запрокинув голову, черные кудри касаются пола. Руки фрейлины соскальзывают с плеч на грудь, сжимают ее, ласкают уже без всякой аккуратности, скорее почти грубо, потом опускаются на бедра.
Нэла царапает ей кожу своими ногтями, но это-то как раз – не страшно, и покорно опускается на ковер спиной, раздвигает ноги. В ее глазах туман. Алия опускается на нее сверху, терзает шею поцелуями – а кажется, следы могут и остаться, а кажется, и наплевать – захватывает губами сосок, вырывая у принцессы резкий выдох. Ладони Нэлы упираются фрейлине в плечи, пытаясь оттолкнуть, но судорожное, неровное дыхание и красные щеки выдают ее.
Алия мягко скользит губами по коже принцессы. Она не торопится.
Ей незачем торопиться.


Пять лет спустя.
- Ваше зеркало, госпожа.
С ней вежливы, и это радует. Алия кивает, оправляет платье и подходит к окошку, где больше света. Придирчиво изучает свое лицо.
Она видит все – и морщины, начавшие сеткой разбегаться по лицу, и первую седину в волосах, и пятна на руках. Неужели всего пять лет назад этого не было? Пять лет – большой срок, думает Алия, откладывая зеркало и надевая туфли. Достаточно большой, чтобы надоесть. Достаточно большой, чтобы ошибиться.
Идя по темным коридорам, Алия зябко кутается в шаль и предается воспоминаниям. Вспоминает их первую ночь и первое утро, неловкие поцелуи Нэлы, ее «ты же поедешь со мной в Меранью?» и собственное «конечно». Вспоминает первую ссору и первое примирение. Оно же и последнее.
Сегодня солнечно, и собралось очень много людей. Алию это тоже радует – она заслужила. Медленно поднимаясь по лестнице, она находит глазами королевскую чету. Его Величество Федерико II, за пять лет набравший двадцать лишних килограмм и потерявший половину своих волос, и его жена, на которую он смотрит с таким же обожанием, как и раньше.
Королева Нэлорана I, прекрасная, как солнечный свет, молодая женщина в черном бархате, обсыпанном изумрудами и бриллиантами. Любую другую даму затмил бы такой наряд, но сейчас он лишь оттеняет красоту королевы, как и тяжелая корона в черных кудрях, как и уверенная улыбка на спокойном и прекрасном лице.
В руках королева держит белый платок.
«Я хорошо потрудилась», - думает Алия. – «Но и она молодец».
Она улыбается королеве, и на секунду кажется, будто та улыбается в ответ. Но, может, то лишь игра солнца?
Мгновение абсолютной тишины – вернее, люди-то разговаривают, но она их не слышит – а затем белый платок выскальзывает из белых рук королевы. Алия больше не смотрит на нее – только на кусочек белоснежного шелка, который медленно пролетает весь путь от королевской ложи до земли. Алия помнит, что согласно этикету, когда белая ткань коснется земли, ей положено сойти с помоста, препоручив свою дальнейшую судьбу крепости веревки у себя на шее – а веревка крепкая, Алия не сомневается в этом.
Разве что в самой глубине души.