Суть в том, что я не должна была быть там.
Я не должна держать этот чертов М4, понимаете? Да и кобура должна быть застегнута. Передо мной должны лежать ряды и ряды бумажек с рядами и рядами арабских имен, а я должна кидать их в ящички с названиями фильтрационных лагерей. Потому что "стеклянный потолок", чего хотите? Женщина в боевых частях сидеть не должна, ни в коем случае; это запрещено законом, прямо и недвусмысленно - и, разумеется, это не тот вопрос, который в нашей свободной стране подлежит обсуждению. Кинули миссис Данвуди генеральские погоны - и хватит с нас, милые сестры.
Снабжение - да. Медицина - да. Аналитики, диспетчеры, военные корреспонденты - да. Солдаты - нет.
Военная полиция - да.

Суть в том, что наша милая Восьмисотая бригада резво шла с юга след в след за регулярными войсками. Пилоты позаботились о тех, кто мог драться, пехота - о тех, кто хотел, нам остались те, кто не пожелал. Три с половиной тысячи пленных - и это только у нас, и это только военных. И это только мужчин.
Лагерь забивали с большим понятием, по довоенным еще планам - недалеко от Ум Касра, чтоб было где подрубиться к электричеству да воде. Звали его кто как - официально "Букка", неофициально - "Фрэдди". Немудрено - уж кошмаров-то там набраться можно было как нечего делать; сейчас вся истерика за Абу-Грейб, но у нас тоже не все могли держать язычки за зубками. Да и ладно, меня это не касается - и не о том говорю, а то пусть Эк, наш замком и комендант всего этого дантова ада, расхлебывает.
Не знаю уж, кто там чего не понял, кто там куда поставил визу, только вот нас - пару рот - вместо караульной службы и регистратуры всякой, как обещали, кинули колесить по песочку, чистить окрест от жителей. А то мало ли, кто чего куда... Так и скакали, в камо, только что с нашлепкой МР на рукаве - еще б арабы ее узнавали, да.

Суть в том, что народу у нас не хватало. Пустыни вон как много, а мы одни. Спасибо хоть колеса родная армия поставила, не скупясь - я вот слышала от одной дивной испаночки, что в Афгане с этим бывали проблемы. Так что со временем так и разбились - пять человек на один джип, и крутись. Сперва везло, жители все уже поняли и из домов куда-то делись. Выметено все подчистую, даже Лерой с Эриком, вороватые черные ублюдки, собрали не более чем по пакету домашних мелочей - спроси я их, что они собираются делать с глиняным верблюдом, не ответили бы.
Потом напоролись на деревеньку, где были не в курсе. Стрелять никто не стал - оказалось, нечем - но проблем и без того хватило. До рассвета парни выгоняли селян из глинобитных домиков (рюкзак Лероя, возившегося дольше всех, распух, как мозг ракового больного), а я, для острастки поводя дулом карабина, пыталась - не, не переписать, арабского не знаю - пересчитать трофеи. Там всякое было - старики высохшие, пара угрюмых мужиков, голосящие бабы и орды детей. Прямо как у латиносов, по четыре-по пять на женщину.
Потом мы догоним их своим ходом до точки сбора, оттуда они пойдут на летное поле одного старого аэродрома. Там фильтрация, если кто с чем зачем - так того и того, во "Фредди"; ну да тут никого интересного нету.

Суть в том, что мы решили устроить дневку - Джереми, наш старшой, служил в девяносто первом в Заливе и гнать народ по солнцу отказался. Людей загнали в дом побольше, окна заколотили их же силами; потом посты - один у дверей, второй - патрулем вокруг, чтоб не ломанулись прямо через стены. Мало ли... а отвечать кому охота? Вот.
Я-то свое сразу отстояла, в дверях в теньке, пока Эрик со своим плеером вокруг слонялся. Потом, как Джереми скомандовал, он убежал подхарчиться, а я - до колодца. Пот, песок, а вокруг все равно никого - ну вы сами все прекрасно знаете ж. Деревенька пуста, наши спят, колодец под навесом - обмылась до пояса, куртка да майка вывешены, одни жетоны болтаются. Ага, прямо между, а что? Это к делу не относится.

Суть в том, что я услышала шаги уже голой сверху да посвежевшей. Я, знаете ль, не стеснительна, потому так на шаги и пошла. Ага, с пистолетом, потому что как иначе Эрику врезать? Тут надо быстро с ними - а то совсем страх потеряют. Они? Да нет, не ниггеры. Мужики.
Но я вот о чем. Эрик, как потом выяснилось, как раз нашел пальмовое винцо - бормотуха еще та, пить ее не надо - и паковал глиняные ж бутыли, надеясь продать как экзотику. А по пустому дому через стену от колодца шагала упущенная Лероем девица в бурке. Которую я, что называется, душой нараспашку, встретила в дверях и мало не сшибла с ног.
Четно сказать, поначалу сердце в пятки, серьезно думала, сколько там на ней взрывчатки намотано. Прижала руки ей коленями и эту штуковину на ней резать начала. Медленно, нож-то тоже... общего образца. А в прорези - глаза, удивленные, испуганные и черные - ну да скоро уже не только их видно было.
Девчонка молодая, тоненькая еще - говорят, арабок после родов разносит сильно, нет? - так вот, эта была стройненькая. Личико чуть удлиненное, нос крупноват, но... эй, мы все еще в пустыне, а?

Суть в том, что я принялась резать на ней и прочую одежду - там было-то... все чуть не домотканое - на волосах платок сорвала в одно движение. Волосы у нее прекрасные были, не ждала. Вообще, знаете, люблю брюнеток. Ну да мы пока что не об этом.
Она сопротивлялась, да - ну так простите, Родина не зря учила меня всяким замечательным вещам по части удержания задержанного. А уж если никто не видит, а девки у меня не было еще с Юниондейла... Да, военное преступление, а остальные, надо думать, ангелы Господни?

Суть-то в том, что я как-то вообще не большая любительница грубого секса - нож я убрала почти сразу, руки ей отпустила, придерживала только за плечи. Целовала в сведенные губы - сухие-сухие, она боялась выйти к колодцу, пока мы тут - потом уж занялась сосками. Они, как сейчас помню, были небольшие, очень темные, и реагировала она на все это неохотно. Ситуация, да, не располагала. Раз или два что-то пыталась сказать по-арабски, я прикрыла ей рот. Я своим сослуживцам не цирк, а то набегут еще, ур-роды...
Девчонка быстро все поняла правильно, кстати. Молчала, кусала губки... особенно когда я занялась еще кое-чем, стащив с нее довольно страшные шароварчики. Вы представьте, трусиков она не носила.
Да, вылизала. Да, там же на полу. Да, понравилось - страшно понравилось, хотя я не трогала себя. И ей понравилось, если я в этом вообще что-то понимаю - а я понимаю, уж поверьте.
А потом целовались, уже сидя чуть не в дверях; целоваться она, доложу я вам, не умела решительно ни хрена, но принцип, я считаю, поняла. Как поняла и то, что и меня можно трогать - даже при том, что штанов я так и не расстегнула. Честно - было здорово.

Суть в том, что тот этап с деревни мы догнали до летного поля - без нее. Двое умерло, говорят, уже там - так что я к этому не причастна. К пыткам во "Фредди" я тоже непричастна. И ничего об этом не знаю. А в Абу-Грейб я вообще не была никогда в жизни. Нет ни единого эпизода, который мне можно так или иначе вменить - кроме этой девочки в безымянной деревушке, и то никаких доказательств по этому делу вам не найти.
А почему я все это рассказала?

Суть в том, милейшая мисс Фернандес, что, даже несмотря на то, что вы - следователь по моему делу, у вас прекрасные волосы.