Нарцисса сделана из расплавленного золота. Ее кожа сияет даже в густом полумраке спальни. Или так кажется гостье, ослепленной ее невозможной, совершенной, оскорбительной наготой.
Нарцисса сделана из золота. Она гладкая и округлая, как статуэтка, как дорогая и бесполезная финтифлюшка, а не живое существо. Но ее движения текут, словно поток раскаленного металла. От них горят щеки, они опаляют даже здесь, за портьерой.
Прежде Лилии не приходилось видеть обнаженного женского тела, кроме своего собственного. Но теперь, когда в доме появилась Нарцисса, Лилия больше не уверена в том, что может считать себя женщиной. Слишком нескладная, слишком плоская, слишком… слишком странные желания прячутся внутри ее живота.

Нарцисса сидит перед трюмо, золото струится по ее спине и плечам, и расческа не может его усмирить. Неужели она не боится обжечься? Даже на таком расстоянии Лилия стоит вся в испарине, словно перед раскаленной печью.
Золотая Женщина откладывает в сторону расческу, отражение в зеркале улыбается уголками губ, с неосознанным превосходством. Лилии кажется, что оно смотрит прямо на ее укрытие. Что этот взгляд сейчас прожжет толстую ткань занавеси, а потом и одежду.
Лилия боится, что отражение видит ее насквозь и сейчас выдаст своей хозяйке.
Она еле заставляет себя устоять на месте и с трудом удерживает свое сердце, готовое выпрыгнуть из груди и заскакать по комнате.
Взгляд отражения невыносим. Лилия хочет сбежать от него, спрятаться, хотя бы отодвинуться от глазка, который прорезала украдкой, но не может даже опустить веки. Хотя бы на секунду.
Как будто ее тоже залили золотом. И оно успело застыть.

Затаив дыхание, Лилия ждет.
Перед Нарциссой стоит целая армия баночек и флакончиков, каждый из которых дрожит в предвкушении. Желает быть схваченным и открытым, ждет, когда горячие пальцы скользнут в него, погрузятся в густую влагу, а потом примутся растирать золотую кожу и танцевать по ней, оставляя ароматные следы. Так было вчера и позавчера, и Лилия охвачена нетерпением не меньше глупых склянок.
Но Нарцисса медлит.
Склонив голову к плечу, Золотая Женщина рассматривает себя, пока ее отражение рассматривает гостью сквозь портьеру. А потом медленно подносит руку к губам.
Что…
Что?
Что она делает?!
Поперхнувшись воздухом, Лилия смотрит, как золотой палец медленно движется вниз, по горячей шее, к ямочке между ключиц, в которой бьется жар, и ниже, ниже, оставляя сверкающий след.
Что…
Что это?

- Они неправы, - у Нарциссы низкий голос. Она обращается к своему отражению, а оно послушно повторяет слово за словом, глядя Лилии прямо в глаза. – Люди понятия не имеют, о чем говорят. Разве может хоть кто-то из этих кобелей сравнится со мной? С моими собственными руками?
Золотая Женщина понижает голос до шепота, но он гремит у Лилии в ушах. А металлические пальцы двигаются, двигаются, ласкают и дразнят, срывая вздохи с кровавых губ, и Лилия чувствует, как ее собственные руки сжимаются в кулаки. Как ногти жадно впиваются в ладонь.
Сладостная боль.
- Кто из этих шавок может продержаться так долго, как я? – воркует Нарцисса. – Кого из них хватит больше, чем на парочку глупых движений задницей? Кто из них может сделать так… или… вот так? А?..
Лилия дрожит. Обливается потом и трясется, как в припадке. Она не слышит слов. Золото, расплавленное золото течет по ее коже и медленно затекает внутрь.
- Дрочка? – фыркает Нарцисса. – Дрочка – всегда дрочка, об себя или об кого-то еще. А это… это – искусство. Красиво… посмотри, как красиво.
Лилия смотрит. Лилия не может оторваться. Не хочет отрываться, боится пропустить хоть вздох.
- Видишь? Не все так могут. Не все себе разрешают. Не все сознаются, чего хотят. Не все могут дойти до конца и довести себя следом. Продержаться так долго… дольше, чем на несколько глупых движений пальцем… Когда никто не заставляет. Не держит. Когда не полежишь бревном. Ты – сможешь? – дыхание Нарциссы становится прерывистым, ее голос дурманит.
Лилия не знает, может ли она. Можно ли ей. Она не знает ничего и ни в чем не уверена, но Золотая Женщина намертво пришпилила ее булавкой своего взгляда и не собирается отпускать.
- Повторяй за мной, - просит Нарцисса у зеркала, и отражение послушно повторяет, каждый жест и каждый задавленный стон.
- Повторяй… - шепчет Лилии отражение, и золото, сковавшее ее, вдруг приходит в движение, заставляя и ее руки двигаться. Как будто теперь она – отражение отражения. Как будто… как будто это пальцы Нарциссы касаются ее, не зная ни стыда, ни преград.
Золото.
Золото вокруг.
Золото внутри.
Золото залепляет глаза и уши, так что Лилия не видит и не слышит себя.

Где-то далеко, в другой комнате и реальности, хлопает дверь, и Золотая Женщина вздыхает.
- А вот и кобелек, - тянет она, и отражение кривит губы. – Легок на помине.
Лилия не слышит ничего, кроме стука сердца в ушах. Всем телом прижимается к стенке, чтобы не упасть. Расплавленное золото – это красиво, но она предпочла бы, чтобы ее ноги снова были из мяса и костей. Пусть даже они останутся такими же тощими и уродливыми, как раньше, но все равно будут прочнее, чем жидкий металл.
- Твой папа пришел, красавица, - говорит Нарцисса, повернувшись к портьере. – Если ты никуда не торопишься, можешь посмотреть еще одно представление. Только не думаю, что оно тебе понравится... Никакой эстетики.
Кажется, она хочет сказать что-то еще, но комната уже опустела: шорох, мелькнувшая тень, скрип двери… и такой топот, как будто здесь гостила рота солдат. Нарцисса морщится. Теням неприлично передвигаться с таким шумом, соглядатаям – тем более.
Золотая Женщина фыркает, а потом коротко смеется и разворачивается к зеркалу.
Отражение ласково ей улыбается.