Даже после недели знакомства Джессика кажется Мартине слишком ненастоящей. Все в ней, от вечно идеального маникюра до ровного доброжелательного тона, выдает фальшивку. Выдает обманку. Выдает собственное мартинино безумие.

- Ты настоящая? – не выдерживает Мартина на третий день их знакомства. Кофе в «Шоколаде» невкусный, в зале накурено, а Джессика улыбается, демонстрируя ровные белоснежные зубы.

- Хочешь сказать, я твоя галлюцинация? Одна из твоих субличностей? Персонифицированная проекция твоих страхов и неврозов?

Мартина может только кивать в ответ. И немного гордиться – плод ее воображения оказался отличным собеседником.

- Зависит от точки зрения, - соглашается Джессика. – Ты хотела бы быть такой, как я? Ты боишься быть такой, как я?

- Я не знаю о тебе ровным счетом ничего, - выпаливает Мартина. Присматривается, выжидает.

- Спрашивай, - отбивает удар Джессика. Делает глоток кофе и крошит на тарелке пирожное.

Мартина кривится и переводит разговор на творчество Лема.

- У тебя всегда идеально уложенная прическа, - обвиняет Мартина некоторое время спустя.

- Правильно подобранный шампунь и лак для волос, - безо всякого удивления отвечает Джессика. – А какими пользуешься ты?

Мартина деморализована. Мартина подозрительна. Мартина приглядывается к мелочам.

Ее улов небогат: Джессика почти не носит брюки, пользуется розовым блеском для губ и редко оставляет чаевые. Во время разговора она смотрит собеседнику в левое плечо, улыбается и никогда не перебивает. У нее нет даже мимических морщин, и Мартине кажется, что определить ее возраст можно, только перерубив шею и сосчитав кольца на срубе.

- Ты напряжена, - сообщает ей Джессика в очередной кафешке.

- Тяжелый день на работе, - отмахивается Мартина. Ей некогда: она увлеченно разглядывает платье Джессики. Поймав ее взгляд, та поправляет рукав, и Мартина разочаровано выдыхает – она была почти уверена, что заметила темное пятнышко на бледно-розовой ткани.

- Хочешь поговорить об этом? – в голосе Джессики насмешка мешается с беспокойством.

О чем Мартина на самом деле хочет поговорить, так это о совершенстве. Об идеале, о его недостижимости, о чертовых недостатках Джессики, которые та не торопится демонстрировать.

Таких людей, как ты, не бывает, - хочет сказать Мартина.

Ага, - ответила бы ей Джессика. – Я же плод твоего воображения. Помнишь, мы говорили об этом?

Бессмысленный разговор, который Мартина даже не начинает.

Вместо этого она говорит о книгах. О классической и современной литературе, о сюжетах и архетипах, о языке и персонажах.

- У тебя есть любимая книга? – спрашивает Джессика.

- М-м-м, сложно сказать. Пожалуй, нет. А у тебя?

Джессика начинает рассказывать про «Властелина колец», но Мартина не слушает, Мартина пытается понять, что ей делать с неожиданным открытием. Гадает, как раньше не замечала: Джессика один в один напоминает Йеннифэр из книг Анджея Сапковского. Роскошные черные волосы, преувеличенная забота о собственной внешности, женственность, ум и цинизм. Любимая героиня, на которую так хотела быть похожей неуклюжая тихоня Мартина.

Мартине хочется смеяться – это же надо, встретить живое воплощение своих детских мечтаний.

Мартине хочется плакать – это же совершенно невозможно, встретить живое воплощение своих детских мечтаний.

Теперь она точно знает, с кем имеет дело.

Мартина отпивает кофе, пододвигает тарелку с эклером и продолжает диалог с тем, кто был ее собеседником на протяжении этого и многих других вечеров - со стулом, занятым лишь ее собственной сумочкой:

- Хотела бы я, чтобы ты оказалась субличностью, Джессика. Но факты, увы, за то, что ты – всего лишь проекция. Хочешь поговорить об этом?

Джессика улыбается, отбирает тарелку с эклером и отвечает.