- Если предашь меня, я тебя убью, - тихо говорит Бьянка. Смотрит волком, прикусив губу, хочет казаться серьезнее.



Ни черта не понимает в том, что говорит.



Тиа смешно, но она сдерживается.



- Готова ответить за свои слова? – хочет спросить она.



- Даже курицу ощипать не в состоянии, а замахнулась на убийство, - мысленно смеется Тиа.



- Совсем не умеешь признаваться в любви, - читает она собеседницу, как свежий след в пустыне.



Ничего не отвечает.



Бьянка напугана и расстроена; она в ярости.



Меня только что отвергли, - тяжело ворочаются шестеренки ее мыслей. – Указали место. Она может меня бросить, и я останусь одна!



Бьянка глупа и наивна настолько, что это не может не раздражать.



Такие должны были сдохнуть первыми! - злится Тиа. – Книжным принцессам самое место на страницах книг. Ненужных бесполезных книг, годных разве что для разжигания костров.



Но Бьянка, как и любой мусор прежнего мира, живуча. Пристает к подошвам, липнет к куртке, хочет обвиться, присосаться, пить соки. Паразит, ищущий того, кто будет о ней заботиться. Не знающий, что вот уже восемьдесят с лишним лет забота не дается в обмен на доброе отношение, а покупается за звонкую монету.



Тиа бесит этот наивный идиотизм. Она не может им не восхищаться.



- Мы договаривались, что я доведу тебя до ближайшего города, - пожимает плечами Тиа.



Она грешит против истины: разговор с насмерть перепуганной девчонкой не назвал бы сделкой даже последний псих. Вела беседу, ставила условия и назначала цену Тиа. Все, что требовалось от Бьянки, - кивать. К слову, даже последнее выходило у нее с трудом.



Может, Тиа и посочувствовала бы девчонке: до семнадцати лет жить в запертом мирке, надежно защищенном от всего, что происходит снаружи, чтобы в один миг потерять и стены, и защитника. Может, Тиа и возмутилось бы решением отца Бьянки полностью взять на себя заботу о дочери, зная, что его собственная кончина станет смертельным приговором не приспособленному к жизни ребенку. Может, Тиа и погладила бы Бьянку по голове и сказала, что все обязательно будет хорошо.



Если бы ей не было наплевать. Если бы сохранность собственной шкуры не заботила ее гораздо сильнее.



Поэтому тогда Тиа мазанула ладонью по щекам, стирая брызги крови, перехватила покрытый ржавчиной и грязью пистолет, сплюнула и сказала, звериным чутьем разгадав главный страх девчонки, рыдавшей над трупом отца:



- Я могу просто бросить тебя здесь.



Раньше, чем она закончила: «А могу и помочь. Не за красивые глаза, разумеется», Тиа знала: можно требовать все, что угодно.



Впрочем, сделка оказалась честной: проблемы, которые создавала Бьянка, с лихвой перекрывали стоимость лекарств, еды, одежды и помпового ружья с патронами, которые Тиа взяла взамен.



Не реже десяти раз за день Тиа хотелось сорваться и наорать на идиотку. За погасший костер, за нытье, за потерянную флягу с питьевой водой, за пережаренное мясо на ужин… Список регулярно пополнялся.



Не реже пяти раз за день она так и делала.



А Бьянка молчала и смотрела тоскливым взглядом угодившей в капкан собаки. Только собака знала: это не поможет, ей все равно перережут глотку и отправят на жаркое, а Бьянка ждала, верила, не сомневалась в своем праве на сочувствие. Особенно сильно Тиа бесило то, что она его получала.



Вот и сейчас Бьянка смаргивает слезы, сердито трет глаза, точно зная: победа будет за ней. Зря. На ее месте Тиа не была бы столь самоуверенна: она только что решила, что сполна расплатилась за оружие и одежду.



- Я даже не знаю, что это за город, - начинает Бьянка.



- Вот и спросишь на входе, - Тиа парирует ходы собеседницы до того, как она их сделает.



- Я никого там не знаю!



- Не мои проблемы. Ты хотела попасть в ближайший город – я тебя довела.



Ты же не бросишь меня? – умоляют прозрачно-зеленые глаза.



Там тебе не выжить, это правда, - безжалостно соглашается Тиа, - ты вообще не выживешь в одиночку. Вот только не пытайся переложить вину за это на меня: не на ту напала.



- Я…Мне кажется, я люблю тебя, - шепчет Бьянка. Разыгрывает свой последний козырь.



Поднимает несмелый взгляд. Прячет за ресницами ликование.



- Папочке ты говорила то же самое? – Тиа знает, куда бить. – Хочешь купить кого-то – ищи валюту понадежнее.



Тиа щурится: она не будет играть в эти игры. Ей плевать на девчонку, которая любовью пытается привязать к себе, переложить ответственность за свою жизнь. Не имеет ни малейшего значения, говорит Бьянка от чистого сердца или осознает свои манипуляции – ответ Тиа от этого не изменится.



- А ты никак хочешь от меня большой и чистой любви? Так кто из нас наивнее? – Бьянка улыбается, пытается превратить свою слабость в силу, отвечает ударом на удар.



- Хочу, чтобы ты называла вещи своими именами, - хмыкает Тиа. Она поражена и слегка растеряна; с новым интересом оглядывает собеседницу. В очередной раз отмечает дурацкое платье в рыже-зеленую клетку – женщины не носят их с тех пор, как выживание стало важнее красоты – непрактично длинные каштановые волосы, порезы на руках и кровь вперемешку с грязью на ногах. Моргает и признает: девчонка пользовалась бы спросом в борделе по крайней мере в ближайшие пару лет. Моргает и признает: может, у нее есть шанс выжить самостоятельно. Моргает и признает: это ее заводит.



- Начни с себя? – предлагает Бьянка.



- Не хами, деточка, - Тиа на лету ловит намек. – Я имела полное право трахнуть тебя давным-давно. Причем абсолютно бесплатно. Хочешь что-то получить от меня – предложи что-нибудь равноценное взамен.



- Я сама – не достаточно ценный товар?



- Не знаю, - равнодушно отвечает Тиа, - твой отец так и не получил деньги. Впрочем, сомневаюсь, что Берт вообще планировал их платить.



- Ну да, - продолжает Тиа, отвечая на незаданный вопрос, - твоего отца убили работорговцы. Те, кому он как раз продавал свою дочь.



О том, что сама была у них в плену, Тиа предпочитает не рассказывать. А еще о том, как перекусывала Стэну сонную артерию, обшаривала труп в поисках пистолета и хладнокровно расстреливала в упор всех остальных.



- Не может быть, - шепчет Бьянка.



Тиа закатывает глаза: она не собирается ничего доказывать. Если Бьянке нравится жить в мире собственных фантазий - ее дело.



- Зачем он хотел от меня избавиться? Для чего это сделал? – Бьянка обращается не к ней, но ответ на эти вопросы элементарен и известен даже Тиа.



- Из-за денег, конечно. Продают всегда за деньги.



- Мы же так счастливо жили вместе, - потеряно произносит Бьянка.



Это ты жила счастливо, принцесса, - хочет сказать Тиа. – Тебе было комфортно и приятно в вашем запертом мирке. А отец добывал пищу, охранял от бродяг и разбойников, следил за домом. Но разве ты хотела об этом знать? Разве задумывалась, чего хочет от жизни он? К кому ходит воскресными ночами? Как и с кем хочет встретить старость? Конечно, нет, ведь ты-то была счастлива, а это все, что имеет значение, не так ли?



- Чтобы получить гарантированные ответы на вопросы, - вместо этого говорит Тиа, - тебе придется сдохнуть, разыскать папочку в аду и хорошенько его расспросить. И то не факт, что ответит. Ну или мучайся всю жизнь нелепыми предположениями. А лучше – просто забудь.



- Мама любила рассказывать, как встретилась с отцом, - Бьянка словно не слышит беспомощных попыток утешить. – Вышла на поверхность и заблудилась в пустыне. Там-то ее увидел отец, влюбился и похитил. Не то чтобы она действительно рвалась обратно – просто отцу нравилось думать, что он поступил как настоящий мужчина.



Тиа заворожена одним-единственным словом из монолога Бьянки. Она боится пошевелиться, боится дышать, боится спугнуть неожиданную удачу. Снова и снова смакует небрежное «вышла на поверхность».



- Но перед самой смертью она сказала, - Бьянка всхлипывает, но продолжает, - сказала, что ни о чем не жалеет. Что у нее есть такая замечательная дочь, и это важнее всего. Но никто не вечен, и если я захочу, то смогу вернуться туда, откуда ушла она.



- Она назвала точные координаты? – не выдерживает Тиа.



- Объяснила, как дойти, - Бьянке хватает ума не выболтать информацию, Тиа одобрительно кивает: девчонка учится.



- Это единственное место, куда я могу пойти. Куда я хочу пойти. Где меня ждут.



Убежище, - думает Тиа. – Одно из легендарных мест, где могли сохраниться древние технологии. Где люди за надежными стенами переждали ядерную войну и последовавший за ней хаос, не попав под воздействие радиации и не деградировав. Где есть мощное оружие, хитрые приборы и лекарства. Место, где будут совершенно не рады не только Тиа, но и дочери одной из бывших обитательниц Убежища.



Тем не менее, там есть, чем поживиться, - понимает Тиа. А в ее распоряжении совершенно случайно оказалась отличная отмычка ко всем замкам по имени Бьянка.



Дело не только в наживе, - признает Тиа. Глупо отрицать: дело еще и в Бьянке. В не такой уж простушке Бьянке, в умеющей себя предложить Бьянке, в противоречиво-привлекательной Бьянке.



В той самой Бьянке, которую она собирается хладнокровно использовать и выбросить за ненадобностью.



Тиа понимает: нужно принимать решение. Ей отчаянно не хочется этого делать. Она знает, что так не бывает, но хочет получить все и сразу: и технологии древних, и Бьянку.



- Долго туда добираться? – грубовато спрашивает она.



Ждет ответ, надеясь: он будет измеряться неделями, если не месяцами. Верит: впереди достаточно времени, чтобы определиться, чтобы понять, чтобы сделать выбор.



Точно знает, что отложит его до самой последней минуты. Но обязательно сделает. А потом обязательно пожалеет. Но до тех пор у нее есть неплохое ружье, готовая на все компаньонка и вереница долгих бессонных ночей.