В этот домик Белоснежку судьба забросила по странной, необъяснимой прихоти. Ещё одна остановка на пути к Прекрасному Принцу, только и всего. Но девушке здесь нравится. Здесь уютно, жарко натоплено, бабушка отменно готовит, а Красная Шапочка остра на язык и вместе с тем необыкновенно мила. Что-то есть в ней такое, от чего повидавшая виды путница чувствует себя маленькой и вовсе не умудрённой опытом. Что-то чуждое самой Белоснежке, но вместе с тем притягательное.

Хозяйки дома и их неожиданная гостья только-только вернулись с деревенского собрания. Бабушка ещё кипит, и, вспоминая рассказанную историю, Белоснежка от души ей сочувствует. Но соглашается она, скорее, с Красной Шапочкой: волка надо поймать, иначе он так и будет отравлять людям жизнь, а то и поедать их.

Об этом Белоснежка шушукается с новой подругой, когда они идут спать. Лишней кровати в маленьком домике нет, поэтому гостью укладывают в постель Красной Шапочки. Деревянное ложе просторно и прекрасно вмещает двоих. От волка-оборотня разговор плавно перетекает к мужчинам и любви. Красная Шапочка беспечно смеётся, развязывает ленты корсажа и снимает через голову блузку. Она совсем не стесняется, продолжая болтать, а затем хмыкает, выгибается и внезапно спрашивает:

- Слушай... я красива?

- Очень, - искренне отвечает Белоснежка.

Небольшие острые соски так и манят прикоснуться к ним. Белоснежка не может противиться внезапному желанию, но старается сделать это как будто нечаянно... и замирает от восхищённого вздоха.

- Ещё. Сделай это ещё.

Белоснежка в смятении глядит на новую подругу – и натыкается на жаркий ответный взгляд.

- Не бойся, - посмеивается Красная Шапочка, - это ведь не всерьёз.

И правда. Это не всерьёз, за окном танцуют в морозном воздухе снежинки, а здесь жарко натоплено, и Белоснежка может робко улыбаться яркой и смелой девушке, которую наверняка полюбила бы, не будь у той кузнеца Питера, а у неё самой – Прекрасного Принца. Но мужчины есть, и потому – всё не всерьёз.

А значит, можно расслабиться, самой хихикнуть в ответ на заразительный смех и сжать бесстыдно покачивающийся перед лицом сосок, а затем прижаться к нему губами, пощекотать языком и выгнуться, когда чужая рука пробирается под платье, нащупывает чувствительную точку между ног, ласкает так, как однажды будет ласкать муж – уверенно, нетерпеливо, страстно. Белоснежка отрывается от груди Красной Шапочки и смотрит на ее раскрасневшееся лицо.

- К чёрту платья! – шипит та, и подчиниться этому приказу почему-то невыразимо приятно, хотя и стыдно немного. Но ведь это не всерьёз, и через пару дней Белоснежка поедет искать своего Принца, а Красная Шапочка останется с кузнецом Питером и, хочется верить, будет с ним счастлива... Подол не помещается в руках, и приходится со смехом умолять о помощи, а потом выясняется, что какой-то крючок недорасстёгнут, так что всё начинается сначала. Красной Шапочке легче, у неё блузка и юбка, это намного быстрее снять. Нагота непривычна, в королевском дворце такое не принято... не было принято, сейчас там хозяйкой ведьма, и слухи о ней носятся самые дикие. Но к чёрту ведьму, к чёрту всё – как же красива новая подруга!

- Ты когда-нибудь занималась чем-то... ну... подобным? – внезапно спрашивает Красная Шапочка. Белоснежка заливается румянцем и отрицательно качает головой. Хозяйка кровати хмыкает:

- Н-да. Я тоже. Но знаешь, жена старосты показала мне одну книгу...

Белоснежка не желает слушать о книге. Во многих знаниях – многие печали, это она усвоила твёрдо. Ей куда больше нравится разглядывать красивые губы Красной Шапочки и представлять, какие они на вкус. А если поцеловать эти блестящие глаза? А если проложить дорожку поцелуев ниже?

Её бросает в краску от таких мыслей, и, возможно, поэтому она прячет лицо у Красной Шапочки на груди. Только поэтому, а вовсе не из-за мыслей, появившихся на пару секунд позже.

- Ты права, - смеётся Красная Шапочка, - давай-ка продолжим.

Она берёт лицо Белоснежки в ладони, смотрит прямо в глаза и бережно целует. А затем опрокидывает гостью на кровать - та не успевает даже ахнуть - и укладывается сверху. Трётся сосками о соски, шепчет: «Ну, как тебе?», но Белоснежка не может ответить, ведь воздух становится тягучим и вязким, его надо хватать порциями, а то задохнёшься. И ещё где-то внизу разгорается пламя, и, чтобы успокоить его, Белоснежка дёргает бёдрами, лобок встречается с лобком, и вот уже Красная Шапочка стонет. Звук получается неожиданно низким, выходит почти рычание. Два тела быстро находят общий ритм, двигаются в унисон, но этого мало. Белоснежка протягивает руку, чтобы дотронуться там, где жарко и пульсирует, но натыкается на ладонь Красной Шапочки. Та шепчет: «Позволь мне», и подчиниться снова так сладко, что от этого чувства Белоснежка почти кричит. Пальцы Красной Шапочки снова находят чувствительный бугорок, теребят его, вдвигаются чуть глубже, и воздуха абсолютно точно не хватает, а сердце колотится, как сумасшедшее, пылает уже всё тело, и избавиться от тягучей боли практически невозможно. Где-то на краю сознания раздаётся: «И ты тоже... давай, ну!» Рука сама спускается вниз по упругим ягодицам, оглаживает бедро, зарывается в завитки лобковых волос, и дальше, ниже, туда, где можно доставить подруге то звенящее удовольствие, которое сейчас переполняет саму Белоснежку. Красная Шапочка заваливается набок, так удобнее, всё правильно, а ещё свободной рукой можно слегка стиснуть грудь и снова услышать этот глубокий стон... Комната плывёт и качается, и вот уже ничего нет, кроме чужой руки между ног и звона в ушах, а желание становится всё невыносимее, прорывается криком и требовательным движением бёдер.

- Ещё, ещё! – Белоснежка уже почти хрипит, извиваясь, и Красная Шапочка склоняет голову, скрывая безумный блеск глаз, облизывает подруге сначала левую грудь, затем правую, потом берёт в рот сосок, перекатывает между губами, вкусно причмокивает... и огонь, наконец, взмывает ввысь. Несколько отчаянных движений бёдрами, счастье, заполнившее всё тело, а затем – лёгкость и блаженная дремота.

Последним усилием Белоснежка заставляет себя не сбавлять темпа, лаская Красную Шапочку, и её усилия быстро вознаграждаются – та рвано всхлипывает, буквально насаживаясь на руку, и тоже кончает.

Подобрать одежду и накинуть одеяло сил уже не остаётся. Девушки засыпают, переплетя руки. Они не слышат, как в комнату заходит бабушка; не видят, как она укоризненно качает головой, задумчиво улыбается, вешает платье на плечики, кладёт на стул юбку и блузку, поверх набрасывает аккуратно сложенный красный плащ.

До полнолуния остаются ровно сутки.