Когда Руби была подростком, она натягивала на себя несколько свитеров и сбегала из спальни через окно. И шла не в город к своему очередному парню, а в лес, пугающий и мрачный в бледном свете луны. Она спускалась к реке в сотне ярдов от платного моста и сидела там часами, слушая перешептывание деревьев, тихий плеск воды на перекатах и втайне надеясь услышать знакомый волчий вой.

Иногда ей удавалось различить его вдалеке — печальный и решительный зов хищника, ищущего спутника для совместной охоты. И Руби бросало в дрожь, но не от холода, а от восхитительного предчувствия опасности, от мысли, что стоит волку пробежать какие-то пару миль, и он набросится на нее, оскалив клыки.

Став взрослой, Руби поняла, что волков можно увидеть и в городе. Более того, все это время они были прямо перед ней — безжалостные и опасные. Каждый раз, когда мистер Голд улыбался бабушке, которая, несмотря на ворчание, всегда была на ее стороне, Руби видела его острые, как бритва, зубы и черноту в глубине его глаз. Та же самая дрожь пробегала по ее телу от мысли, что только дай Голду повод, и он вопьется зубами в тонкую, как бумага, кожу на горле бабушки и разорвет ее в один миг.

Ту же волчью природу чувствовала она и в Регине Миллс, неизменном мэре Сторибрука. Регина, как и Голд, умела маскироваться, пряча свою суть за дорогими шелками и платьями прекрасного покроя. Но, в отличие от Голда, она красила губы губы темно-красной помадой, не позволяя горожанам забыть, что на ее губах могла бы оказаться и их кровь.

Руби видела в ней серого волка из детских сказок — с большими и голодными глазами и неутолимым желанием пожирать невинных девочек.

Она была далеко не невинной, но когда пальцы Регины пробежались по ее бедру, скользнув под подол мини-юбки, Руби почувствовала себя слишком юной и неожиданно целомудренной. Никто никогда не отказывал Регине Миллс — из страха перед ее гневом или из банального желания получить награду, но как бы то ни было, Регина всегда добивалась того, чего хотела. А сейчас, похоже, она хотела Руби.

Руби подняла взгляд, посмотрела Регине в глаза, и ее вдруг бросило в жар. Регина широко ухмыльнулась, сверкнув зубами.

Руби всегда обожала волков, любила лес со всеми его опасностями, считала волка своим тотемом. Это было единственное, что заставляло ее трепетать, - и такое же головокружительное ощущение охватило ее в присутствии Регины.

Регина одним глотком допила кофе и встала, положив на столик пару купюр. Она погладила Генри по голове и чуть поморщилась, когда он от нее отстранился. Затем снова повернулась к Руби, пряча недовольство сыном за очередной сияющей улыбкой. Шагнула вперед, встав почти вплотную.

— Если ты не против выпить вечером бокал вина, — она демонстративно заглянула Руби в глубокое декольте, — можешь заехать ко мне после работы.

В горле разом пересохло. Руби сглотнула. А потом кивнула, не в силах отвести глаза от губ Регины.

***


Руби припарковалась возле черного мерседеса Регины и вылезла из машины, чувствуя, как все внутри сжимается от страха. Она никогда не сомневалась в собственной сексуальности и знала, что ей достаточно надуть губки и покачать бедрами, чтобы охмурить любого местного мужика. Секс был для нее развлечением, способом снять напряжение и досаду, вызванные утомительной работой в кафе, невозможностью уехать из Сторибрука и необходимостью помогать бабушке, как и полагается послушной внучке.

И все же, когда она шла к дому Регины, все в той же униформе, в которой обслуживала посетителей, в белых гольфах, ей было сильно не по себе. Во всем городе не было другой такой же агрессивной и одновременно утонченной женщины, как Регина, — она была здесь настоящей королевой. Руби часто завидовала богатству Регины, ее костюмам и обуви от дорогих модельеров, которые самой Руби были не по карману, ее красивым любовникам и - самое главное - власти, которой она обладала.

Поэтому Руби постучала в дверь очень робко, но этот отрывистый стук все равно показался ей слишком громким. Ей хотелось бы испытать, каково это — обладать таким влиянием, которое даже Грэма вынуждает вновь и вновь возвращаться в твою постель.

Когда Регина открыла дверь, вид у нее был довольный и расслабленный. Пиджак, который был на ней во время ужина в кафе, исчез вместе с туфлями, и теперь она была одета только в темно-фиолетовую блузку и простые брюки.

— Руби, так ты все-таки решилась ко мне заехать! — Она распахнула дверь шире и смерила Руби оценивающим взглядом.

Руби молча кивнула и на подгибающихся ногах вошла в дом. Она была на каблуках и поэтому казалась выше Регины на несколько дюймов. Вздохнув, она понадеялась, что это небольшое преимущество поможет ей почувствовать себя увереннее.

Регина вошла в кабинет, поманив ее за собой. Налила золотистой жидкости из графина и с улыбкой протянула бокал. Поднеся его к губам, Руби с удивлением обнаружила, что это ее любимый сорт бренди.

Она присела на диван перед камином, все еще не зная, что делать и как себя вести. Обычно к этому времени она уже тянулась к ширинке своего будущего любовника, зная, что через пару мгновений получит все, что хочет. Но на этот раз соблазняла не она, соблазняли ее.

Регина присела с ней рядом, положив ногу на ногу и задев ее щиколотку босой ступней.

— Как у Генри дела в школе? — Это была жалкая попытка завязать светский разговор, но молчание казалось Руби слишком давящим, и в этой мучительной тишине даже шелест ткани и треск пламени казались громкими, словно крик.

Регина улыбнулась, склонив голову. Это была не волчья ухмылка хищника, с которой она глядела на Руби за ужином и приглашала к себе, а нежная, мягкая, почти ободряющая улыбка. Руби подумала, что, наверное, так Регина улыбается Генри, когда тот приносит домой хорошие оценки или заслуживает похвалы. Ей стало чуточку легче и, сделав очередной глоток, она даже попыталась улыбнуться в ответ.

— Ты же сюда не разговаривать пришла, милая? — Регина положила ладонь ей на колено, ясно дав понять, чего хочет. Руби невольно вздрогнула: ее словно током ударило, по телу пробежала волна жара, дыхание перехватило.

Она собралась с духом, бросила взгляд на Регину и обнаружила, что та очень пристально смотрит на нее, улыбаясь одними уголками губ. «Я для нее всего лишь мимолетное развлечение, — мелькнула у Руби мысль, — игрушка, чтобы скрасить ночь». Ну что ж, она могла это понять.

— Ну да, не разговаривать. — Руби усмехнулась своей привычной улыбкой, чувствуя, как возвращается уверенность. Она хлебнула бренди и поставила бокал на стол, на специальную подставку. Во рту осталось сладкое фруктовое послевкусие, и ей хотелось знать, будет ли вкус Регины таким же или более крепким и горьковатым.

Она повернулась и погладила Регину по руке. Наклонилась, поцеловала шею под волосами, почувствовала, как ускорилось дыхание Регины, как сжались ее пальцы, лежащие у Руби на бедре.

Она всегда мечтала бежать вместе с волками, и эта единственная ночь манила ее так сильно, что Руби не могла ответить «нет».