Орихиме всхлипывает, цепляясь пальцами за пыльные складки чужой формы. Пальцы соскальзывают.
Рукия гладит ее по голове с мягкой улыбкой, прижимает к себе крепче и шепчет на ухо, прикрытое волосами, пахнущими чем-то сладким и цветочным:
- Ну что ты, ну успокойся, пожалуйста...
- Ты не понимаешь, ты ничего не понимаешь, - повторяет Орихиме.
Рукия молчит и только улыбается шире.
Уголки ее губ дрожат.
Она все понимает.

Атака на Уэко Мундо провалилась: их ждало целое войско, армия, на что они вообще надеялись, отправившись сюда? Плотные ряды людей в белой форме были так же несокрушимы, как белые стены Лас Ночес. Их раскидало в разные стороны; Исида рухнул, как подкошенный, с рваной раной поперек груди, Чад получил удар в висок и упал на одно колено — толпа арранкаров сомкнулась вокруг него, и больше Рукия его не видела.
Крики Ренджи — полные ярости и боли — до сих пор стоят у нее в ушах. Она не знает, что стало с ним.
О том, где сейчас Ичиго, она старается не думать. Он выжил. Скрылся. Он обязательно придет за ними. Он спасет их — это же Ичиго, ну куда он денется, дурак. Ну почему он так медлит, дурак, эта девочка скоро совсем с ума сойдет.
- Ты ничего не понимаешь, - твердит, как заведенная, Орихиме, и прижимается к Рукии всем телом. Ее бьет дрожь.
В глазах Орихиме — ужас, и Рукии не нужно даже заглядывать в них, чтобы увидеть его. Он в голосе. В трясущихся пальцах. В густом цветочном запахе.
- Он сейчас сюда зайдет, - говорит она тихо и быстро, оборачиваясь к двери.
- Ну и что? - Рукия подскакивает на ноги и упирает руки в бока. - Если он оставил тебя и меня в живых, значит, мы ему нужны — ну чего ты боишься, дурочка, перестань трястись! Мы пришли сюда за тобой и уйдем только все вместе, ты же понимаешь это? Пусть идет, - глаза ее сверкают грозно, - мы не должны бояться, слышишь!
- Ты ничего не понимаешь, - повторяет обреченно Орихиме и медленно поднимается на ноги.

- Ох, это совсем никуда не годится, - Рукия вздрагивает от этого ласкового голоса как от удара. - Что так расстроило мою прекрасную принцессу? Я полагал, что встреча с давними друзьями сможет заставить ее повеселеть.
Орихиме зажмуривается и комкает в пальцах ткань юбки.
- Ведь это к ней они все так спешили, ее так хотели порадовать. Ну же, моя хорошая девочка, утри эти слезы — для них нет причины, верно?
- Верно, - у Орихиме дрожат губы, но она проворно вытирает ладонями заплаканное лицо. Она смотрит куда-то в угол, на стену, но не на Рукию и не на того, кто стоит у нее за спиной.
- Неужели мне снова не удалось заставить тебя улыбнуться? Как жаль.
Рукию коробит от этого извиняющегося тона. Она думает, что за последнюю минуту слишком много раз услышала слово «заставить». Она сжимает кулаки и делает шаг вперед.
- Замолчи, ты, чудовище, предатель. Скоро здесь окажется подкрепление, - врет она, не моргнув глазом, - и тебя будет ждать казнь на Сокьеку на глазах у всего Готея.
- Как тебя когда-то, да, Кучики Рукия?
Он оказывается рядом слишком быстро, она не успевает моргнуть и глазом. Крепко стискивает пальцами ее подбородок и задирает его вверх.
- Мы с тобой оба очень везучие. Я надеюсь, моя казнь будет точно такой же, как и твоя. Несостоявшейся.
- Ичиго, - хрипит она, мечтая впиться зубами в эти прохладные сильные пальцы на своей челюсти, - Ичиго придет сюда — и тебе конец...
- Ичиго не скоро появится здесь, - он глядит на нее с любопытством, как на зверька. Улыбается и разжимает пальцы, потрепав по затылку. - Ну, по крайне мере, не скоро сможет прийти: ему сейчас крайне неудобно ходить...
- Тварь! - Рукия кидается на него, но тут же отлетает к стене, откинутая волной чудовищной, сшибающей с ног силы.
- Это очень невежливо, - качает он головой укоризненно. - Разве так ведут себя в гостях? Моя прекрасная принцесса, ты еще не объяснила своей гостье, как нужно вести себя?
И тогда Орихиме поднимает на него, наконец, глаза.
- Ай..зен-сан, - она сглатывает и робко кладет руку ему на плечо. - Я ей все объясню. Простите меня... Пожалуйста.
- Ну конечно, - Рукия не верит своим глазам, когда Айзен мягко берет ее пальцы и подносит к губам в невесомом поцелуе. - Как я могу не простить тебя, моя девочка. Ты же будешь послушной?
Орихиме кивает с лицом отстраненным и почти кукольным. Только запах цветов становится насыщеннее.
Айзен обнимает ее за плечи и разворачивает к себе спиной. Прижимает к груди осторожно, нежно и шепчет ей на ухо, обращаясь при этом к вжавшейся в стену Рукии:
- Ты даже представить не можешь, какая сила таится в этом сокровище. Как бережно она заботится о моем Хогиоку, день за днем усердно пробуждая его ото сна. Она вызывает во мне восхищение, моя прекрасная сильная девочка.
Он кладет ладонь ей на шею, заставляя откинуть голову слегка назад, себе на плечо, и целует в висок, скользит губами вниз, греет дыханием мочку уха, касается ее языком. И все это — не отрывая взгляда от Рукии.
- Ты не сможешь вообразить себе пределы ее возможностей. Она способна сделать Хогиоку сильнее в десятки, в сотни раз. И ты знаешь, кто помог ей пробудить свою силу, почувствовать ее сполна, научил управлять ей, наслаждаться ей?
- Пожалуйста, нет, - шепчет Орихиме тихо.
- Ну, моя девочка, - ладонь скользит по шее, поглаживает ее медленными движениями, опускается ниже и с силой сжимает грудь. Орихиме вздрагивает и стонет. - Ты до сих пор отказываешься получать удовольствие от собственных возможностей? От того, что дало тебе в благодарность Хогиоку? Что дал я? Считаешь нечестным пользоваться силой, полученной от врага? Но я же тебе не враг.
Орихиме зажмуривается и прикусывает губу.
- Хорошо. Значит, снова придется заставить тебя принять эту благодарность.
- Нет, - ошарашенно повторяет Рукия, - нет, ты не смеешь, отпусти ее, не смей делать это с ней!
- Моя принцесса хочет, чтобы ее подруга умерла? Или хочет умереть сама? - Орихиме быстро мотает головой. - Тогда поговори с ней.
- Кучики-сан, - она распахивает глаза и облизывает губы. - Рукия. Пожалуйста. Подойди сюда. Я тебя прошу, пожалуйста.
Рукия идет к ней — к ним — на негнущихся ногах. Как Орихиме выдерживала эту давящую, сокрушительную силу все это время, что провела здесь? Она подходит вплотную и заглядывает ей в глаза. Орихиме улыбается вымученно.
- Все хорошо.
- Моя прекрасная гостья стала часто тосковать в последнее время, и я решил порадовать ее. Ты же сделаешь ее веселее, правда, Рукия?
Айзен прижимается лицом к волосам Орихиме, с явным наслаждением вдыхая цветочный запах. Его ладони быстро расстегивают застежки на ее одежде, тянут платье с плеч.
- Нет! Не делай этого с ней!
- Ты хочешь, чтобы я сделал это с тобой? - в голосе Айзена звучит неподдельное любопытство. - Ты боишься? Ну, ничего нового ты не почувствуешь: я же уже был у тебя внутри, верно?
Рукии кажется, что сейчас ее вывернет наизнанку от воспоминания о том, как он шарил в ней своими пальцами, забирая из груди Хогиоку, будто выдирая кусок плоти.
Орихиме гладит ее ласково по щеке.
- Не нужно.
- Может быть, тогда ты хочешь сделать это с ней сама?
Это все неправильно, чудовищно, но от одной мысли, что эта тварь и дальше будет прикасаться к Орихиме, Рукии становится тошно.
Она касается ее щеки ледяными пальцами, улыбается в ответ и прижимает ее к себе, гладит по волосам, шепчет на ухо: «Хорошо, все будет хорошо, я обещаю тебе».
Она не знает, что делать, но старается быть настолько ласковой и нежной, насколько возможно. Они опускаются на кровать, и Айзен присаживается рядом с ними, откидываясь на подушки, наблюдая с улыбкой, полной восхищения.
Рукия старается не смотреть на него. Она осторожно укладывает Орихиме на спину, нависая над ней, целуя легко в щеки, в лоб, в закрытые веки. Та дрожит под ней и тянется за каждым прикосновением, гладит робко по спине.
- Я думаю, моя принцесса, нужно помочь Рукии избавиться от ее формы.
Орихиме вздрагивает и тянет деревянными пальцами одежду с худых плеч, Рукия кусает губы, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не кинуться на чудовище в углу кровати. Помогает раздеть себя и ложится сверху, уткнувшись носом в шею. Сердце колотится, как сумасшедшее, от гладкой и теплой кожи пахнет так сладко, что голова начинает кружиться. Орихиме обхватывает ее руками, прижимает к себе тесно.
- Пожалуйста, - шепчет она еле слышно. - Иначе он рассердится.
Рукия бьет кулаком в подушку и поднимается на локтях.
Орихиме смотрит на нее так, словно во всем мире больше никого нет. Хорошо. Пусть. А эта улыбающаяся тварь пусть сдохнет.
Рукия садится и медленно ведет ладонями по рукам Орихиме — от запястий вверх, к плечам. Наклоняется на мгновение и целует между тонких ключиц. Потом касается груди, невесомо поглаживает соски. На щеках Орихиме выступает румянец. Рукия целует каждый сосок, аккуратно и нежно, лижет языком, чувствуя во рту вкус меда и цветочной пыльцы. Затем опускается ниже, ведет губами по поджавшемуся животу, целует мягкие рыжие завитки в паху.
Осторожно касается ладонью между широких бедер и ловит тихий стон. Когда пальцы легко проскальзывают внутрь, Орихиме вздрагивает всем телом — и сжимается.
Внутри у нее горячо, Рукия чувствует, как пульсирует этот жар. Она медленно двигает пальцами, гладит Орихиме по бедру, чувствуя, как дрожат мышцы под ладонью мелко-мелко. Когда рука устает, она вытаскивает влажные пальцы — и касается ими твердых сосков. Сначала Орихиме. Потом своих.
В ушах стучит гулко рваный и быстрый ритм, Рукия делает глубокий вдох, склоняется резко и прижимается губами к твердому клитору. Орихиме стонет в полный голос, зажимая себе рот рукой.
Голова кружится от резкого, непривычного запаха, на языке вкус соленый и пряный, Рукия целует ее там — между широко разведенных ног, и гладит пальцами, скользит внутрь глубже, лижет, ласкает — как умеет, как хочется, как нужно. Она неловко ерзает на кровати, чувствуя, как между собственных ног становится жарко, и влажно, и ноет от прилившей крови все внизу. Она кладет между своих бедер руку и трет клитор большим пальцем, повторяя то же движение и с Орихиме — и слышит надсадный протяжный стон.
Орихиме тяжело дышит, и комкает в пальцах влажную простынь, и смотрит на нее — обессиленно-нежно, благодарно, как никто никогда не смотрел. Рукия с трудом переводит дух и ложится рядом, целует в уголок губ, осторожно обнимает.
- Вы прекрасны, - ей требуется еще секунда или две, чтобы очнуться и почувствовать, что ее пальцы накрывают чужие. - Восхитительные девочки, - Айзен прижимается губами к еще влажным липким пальцам Рукии и целует их.
Ей хочется закричать.
- Моя принцесса слишком устала сегодня, да? - Орихиме не успевает ничего ответить, как ее мягко подхватывают и перекладывают на край кровати. - Поэтому о нашей новой гостье позабочусь я. Хозяин должен быть гостеприимным, как я мог забыть об этом.

Рукия не может сдвинуться с места, придавленная удушливой волной реяцу. «Трус!» - хочет закричать она. - «Ты не посмеешь остаться со мной один на один на равных!». Айзен улыбается, вздергивая ее наверх и сажая на свои бедра.
- Мне так хорошо с вами, - он кусает ее в шею, и Рукия вздрагивает всем телом. - Так тепло и спокойно. Совершенно не хочется сдерживать. Ни реяцу, - он сжимает ее соски и выкручивает их с силой, - ни желания.
Айзен развязывает пояс и приспускает штаны. Переворачивает ее легко, как тряпичную куклу, и усаживает спиной к себе.
- Моя принцесса заслужила немного развлечения.
Он входит в нее медленно, насаживая на себя так неторопливо и мучительно, что ей хочется разрыдаться — скорее бы это закончилось, скорее, скорее!
Но Айзену некуда спешить: он берет ее долго, лаская пальцами маленькие груди, касаясь то и дело напряженных сосков, клитора — и цепко держа за шею, чтобы она не смела отвернуться. Орихиме смотрит на нее, молча смаргивая слезы.
- Принцессе не надо расстраиваться.
Орихиме поднимается на колени и придвигается к ним, кладет ладони на щеки Рукии и прижимается мокрыми губами к ее рту. Это горько, и солоно, но Рукия кончает, видя на изнанке зажмуренных век ее ласковое лицо.
- Отдыхайте, - Айзен неторопливо приводит в порядок одежду и гладит по голове сначала одну, потом другую.
Когда он выходит из комнаты, и давящая на мозг тяжесть медленно отступает, а тошнота постепенно проходит, Рукия сворачивается клубком на кровати. Орихиме осторожно стирает сперму с ее бедер, укрывает одеялом и ложится рядом.
- Прости меня, прости, пожалуйста, - шепчет она, заглядывая в распахнутые невидяще темные глаза. - Это я во всем виновата, только я. Пожалуйста, прости.
Она обнимает Рукию и всхлипывает.
- Я не могу так больше. Я хочу умереть.
- Нет, - говорит Рукия хрипло и прижимает ее к себе. - Это все закончится. Мы с тобой сильные, мы выберемся. Ичиго придет и спасет нас. Вот увидишь. Все будет хорошо.

Ичиго не приходит ни через день, ни через неделю, ни через месяц. Они потеряли счет дням — и потеряли смысл считать их.
К ним приходит Айзен.
На следующий день, и еще, и еще — иногда Рукия пытается сосчитать все эти разы, чтобы понять: сколько же времени он тратит на них, а сколько — на все остальные заботы. Он приходит слишком часто, и от мыслей, что у Айзена появилось в избытке свободного времени, потому что некому бороться с ним, ей становится по-настоящему страшно.
Она гонит эти мысли, упорно и отчаянно, но с каждым новым днем понимает все явственнее: никто не придет. Никто не спасет их.
- Почему у моей девочки такое грустное лицо? - Айзен лениво катает шарик Хогиоку между полных грудей Орихиме, показательно обеспокоенно заглядывая в лицо Рукии. Той хочется взвыть зверем, кинуться и разорвать ему глотку, но без всяких оков и ограничений он оградил себя надежно от любых попыток. Его реяцу давит на них так, что иногда тяжело вздохнуть, не то что поднять руку.
Впрочем, когда ему нужно, он дает им свободу.
- Иди ко мне, - говорит он мягко и ласково, и Орихиме поворачивается к нему с серым лицом. Губы у нее припухли, и Айзен с удовольствием обводит их контур пальцем. С недавнего времени он почти перестал выпускать ее из комнаты, принося Хогиоку с собой. Она лечит его, пока он трахает Рукию — медленно, с удовольствием, иногда позволяя ей кричать.
- Раздвинь ноги пошире.
- Перестань мучить ее, тварь!
- Ты не хочешь, моя принцесса?
- Нет, - тихо отвечает Орихиме.
- Как жаль. Тогда, иди ко мне ты, моя прекрасная воинственная девочка. Ну же. Вот так. Ноги шире.
Рукия пытается вырываться, но под умоляющим взглядом затихает. Ей страшно представить, что Айзен делал с Орихиме до того, как она сама тут оказалась. Как превратил эту смелую и решительную девочку в нечто совершенно отчаявшееся.
- Хогиоку тоже скучало по тебе, моя хорошая. Вы так давно не виделись. Ну же.
Рукия издает гортанный крик, как пойманная в силки птица. В нее проталкивают что-то холодное и обжигающее одновременно, оно распирает ее изнутри, ей кажется, что оно сейчас просто взорвется.
- Мне всегда казалось, что ты хотела бы получить от меня нечто большее, - шепчет Айзен ей на ухо, прежде чем войти в нее. Рукия кричит, чувствуя, как двигается внутри член, задевая пульсирующий шарик Хогиоку. С каждым новым толчком тело наполняет до краев боль, Рукия скалит зубы и тянет руки к шее Айзена, но тот легко перехватывает ее запястья и прижимает ладонь к губам. Ее скручивает спазмом, и на голову словно обрушивается потолок.
Когда она открывает глаза, то понимает, что лежит на боку, укрытая простыней. Она скашивает глаза и видит розоватые пятна на ней.
Айзен лежит в метре от них, закинув руки за голову, с закрытыми глазами и выражением благостно-умиротворенным.
Рукия неловко поднимается и садится на кровати. Оборачивается и видит, как позади нее стоит Орихиме, судорожно сжимая Хогиоку в руке. Она встает с постели и медленно идет к ней. Орихиме смотрит прямо перед собой и шепчет отчаянно:
- Пожалуйста, ну пожалуйста, я хочу быть сильной, пожалуйста! Я хочу, чтобы он умер, исчез, исчез, чтобы его не было!
Вокруг ее волос пляшут искры, она продолжает шептать медитативно, пока не чувствует, как на ее кулаке сжимается крепкая маленькая ладонь. Она резко поворачивает голову — и видит в глазах Рукии ту же яростную мольбу.
- Я хочу, - повторяют они вдвоем и зажмуриваются, чувствуя, как земля уходит из-под ног с разрывающим барабанные перепонки грохотом. А когда открывают глаза, видят устремленный на них сияющий взгляд.
- Богини, - шепчет им Айзен с восторженной улыбкой.
Они смотрят на него и расправляют крылья. Впервые за долгое время дышится так легко, что, кажется, они могут парить в воздухе.
И они парят.
Золотое свечение окутывает их руки, концентрируется и вытягивается в длинный сверкающий меч.
- Вы прекрасны, - смеется счастливо Айзен, когда к его горлу подносят острый клинок. - Совершенные. Почти совершенные. Вперед, смелее, мои хорошие девочки — нет ничего слаще, чем первая отнятая жизнь.
Воздух наполняется звоном и сладким запахом.
- Убейте меня, - шепчет он, когда меч пропарывает первую дыру в его груди. - Окрасьте моей кровью ваши ступени наверх — вы заслуживаете королевского пурпура под ногами.
Меч сияет так ярко, что от этого можно ослепнуть.
- Вы же умные девочки, - продолжает смеяться Айзен после новой раны. - Вы поймете, рано или поздно, что не сможете жить в одном мире со слабыми безвольными людьми. Дышать с ними одним воздухом, находиться рядом с ними теперь, когда вы такие сильные. Когда Хогиоку подчинилось вам — и готово исполнить все ваши желания. Ну же, смелее, мои богини — и добро пожаловать в ваш новый мир. Я готовил его для себя, но, надеюсь, вам он понравится тоже. Вы теперь вдвоем: вам не будет здесь так одиноко, как было мне. Ну же, мои девочки. Смелее.

Кровь льется из его улыбающегося рта, хлещет густой багряной струей.
Они смотрят на нее и старательно пытаются не скосить взгляд друг на друга — чтобы не увидеть, как обе синхронно облизывают губы ярко-алым языком, быстро и голодно.

Они стоят на пороге разрушенного Лас Ночес.
Орихиме всхлипывает, цепляясь пальцами за пыльные складки чужой формы. Пальцы соскальзывают.
Рукия гладит ее по голове с мягкой улыбкой, прижимает к себе крепче и шепчет на ухо, прикрытое волосами, пахнущими чем-то сладким и цветочным:
- Ну что ты, ну успокойся, пожалуйста...
- Ты не понимаешь, ты ничего не понимаешь, - повторяет Орихиме.
Рукия молчит и только улыбается шире.
Уголки ее губ дрожат.
Она все понимает.