Боль не пришла — только недоумение. О-Рен сплюнула кровавую слюну и выпрямилась, снова поднимая боккен.

— А ты хотела начать с настоящих мечей, — с мягкой усмешкой произнёс Билл. — Не нужно убивать друг друга, если хочешь размяться.

— Я могла бы размяться с ней.

О-Рен, нахмурившись, указала на Верниту. Та скучала в стороне и изо всех сил делала вид, что происходящее её ни капли не интересует. Выходило так себе: О-Рен казалось, будто даже издали она различает лихорадочный блеск в тёмных глазах.

Верниту явно забавляло, что О-Рен только что заставили пропахать мордой землю.

— Успеется. А теперь, если ты…

Она не позволила договорить — сорвалась с места мгновенно, точно пуля, выпущенная из лучшей винтовки, какая только могла найтись у идиота Бадда в коллекции. Но Билл отразил удар.

В последний момент, неудобно изогнувшись и едва удержавшись на ногах — однако всё-таки отразил.

О-Рен улыбнулась. Такие моменты она любила больше всего на свете. Теперь, когда он пошёл на риск, чтобы ответить ей, она увидела брешь в этой безупречной на первый взгляд защите.

***

В двадцать лет весь мир напоминал океан безграничных возможностей. Иногда О-Рен вспоминала, как вспорола брюхо Мацумото, иногда — лениво трогала себя, представляя его искажённое страданием лицо. Проблема крылась в том, что картинки понемногу стирались из памяти — нужны были новые.

Она привыкла действовать в одиночку, но в момент, когда Билл нашёл её и пригласил присоединиться к «Смертоносным гадюкам», отказываться не стала. О-Рен будоражила кровь одна лишь мысль, что где-то поблизости могут быть те, кто убивает так же хорошо, как она сама.

Прошёл год, затем полтора — а возможность видеть одни и те же лица почему-то не приелась.

К новым коллегам — если их можно было так назвать, ну да, — О-Рен присматривалась долго. Беатрикс, почти такая же отстранённая с виду, на деле оказалась любительницей шумных вечеров и смеялась громче всех. Элли вела себя как сука вне зависимости от ситуации и наслаждалась этим каждую минуту. Вернита… Тут было сложнее. О-Рен долго присматривалась к ней, но никак не могла нырнуть в глубину её мыслей — будто скользила по прозрачной глади и не осознавала, что перед ней не вода, а лёд.

Вернита казалась человеком, который забрёл в отряд по ошибке. Она убивала наравне со всеми, а когда брала в руки нож, то равных ей не оставалось — и всё же О-Рен чутко ощущала, что это её тяготит.

Оставались ещё Билл и Бадд.

Первый вызывал у О-Рен лишь безграничное уважение. И, конечно, интерес — но не любовный, как в случае Элли: та беззастенчиво увивалась за ним. Для О-Рен Билл стал отличным собеседником и, пожалуй, наставником.

Бадда она предпочитала игнорировать. Ублюдок, который не заслуживал ничего из того, что получал от брата, наглый донельзя, обладатель на редкость дерьмового юмора. Вернита однажды шепнула О-Рен, что Элли запрыгнула на него со скуки, когда поняла, что не получит Билла.

О-Рен на это плевать хотела.

Встречались, конечно, и другие — связи Билла по всему миру давали о себе знать, и О-Рен сталкивалась с десятками людей, которых любой другой счёл бы опасными. Лица мелькали перед ней, будто яркие узоры в калейдоскопе, и бесследно исчезали. Умение отстраняться от внешнего и погружаться в себя помогало ей оставаться спокойной, что бы ни случилось, и легко выбрасывать из головы тех, кто никак не мог ей понадобиться.

В глубине души О-Рен тянуло к Токио с его миллиардами неоновых огней. Она знала, что если ей покорятся якудза — покорится вся страна. У неё были все шансы доказать, что с ней стоит считаться и её стоит уважать.

Билл говорил, что пока рано об этом думать, но обещал помочь, когда придёт время. Точно наяву О-Рен видела, как песчинки медленно и неотвратимо пересыпаются в нижний отсек часов её терпения, и понимала: оно скоро иссякнет.

Может быть, куда раньше, чем это самое время придёт.

— Послушай, торопыга, — сказала как-то Вернита, безошибочно уловив момент, когда О-Рен, уставшая донельзя после очередного задания, лежала на кровати в номере отеля и бездумно буравила взглядом потолок. — Если будешь продолжать так и дальше, обосрёшься.

— Что?..

— Только идиот бы не понял, что ты затрахалась тут торчать, но имей совесть: прекрати лезть в самое пекло до распоряжения.

— Я просто экономлю твоё время, — пожала плечами О-Рен, не меняя тона.

Вернита, от которой она этого не ожидала, вдруг оказалась сверху: уверенно оседлала её бёдра, прижала локоть к горлу и не отпускала, пока О-Рен не перестала дёргаться. Интуиция подсказывала, что лучше не сопротивляться — по крайней мере, пока.

— Ты подставляешь нас под удар, — негромко, но чётко проговорила Вернита. — А свалить отсюда мечтаешь не только ты. Мне совершенно насрать, как ты себя ведёшь, когда едешь куда-то одна, но запомни вот что, сука: только попробуй снова спутать карты, пока мы работаем вместе. Инициатива ебёт инициатора. Поняла?

О-Рен пошевелилась лишь тогда, когда за Вернитой захлопнулась дверь. Она улыбалась: теперь ей стали понятны все, с кем довелось работать в отряде — большой шаг навстречу взаимному доверию и уважению.

Правда, в ближайшее время лучше не поворачиваться к этой дряни спиной. Мало ли что.

***

Всё изменилось, когда Билл представил им Софи. Его протеже, она отчаянно жаждала чего-то большего, хотя казалось бы. В отряд она не вошла — недоставало навыков.

О-Рен, впрочем, привлекло совсем не это. Софи с её французскими и японскими корнями не нужно было убивать, чтобы одерживать одну победу за другой. Невысокая, тонкая, на первый взгляд она казалась хрупкой, но сталь внутри неё не сумела бы согнуть даже бешеная Элли.

Пока «Смертоносные гадюки» тратили обойму за обоймой и выпускали чужие кишки, Софи мёртвой хваткой вцепилась в юриспруденцию. Она училась с жадностью, которая восхищала даже Билла — и поразила его в самое сердце, когда ей довелось избавить Бадда, любителя влезть в дерьмо, от пары долгих и затратных разбирательств.

Даже фамилия у неё была на удивление подходящая — Фаталь. Не совсем femme fatale, конечно — насколько О-Рен разбиралась в женщинах, — но нечто до боли близкое к этому определению.

Впервые они разговорились в разваливающейся забегаловке на окраине Нового Орлеана, когда Софи неожиданно для всех, кроме Билла, полетела с ними. В самолёте она держалась особняком и выглядела так, будто боится лишний раз открыть рот — а потом оказалась за столом напротив О-Рен, и всё почему-то пошло не так, как предполагалось.

Трубка в руках Софи истерично запищала, и Элли с Беатрикс одновременно поморщились, точно от зубной боли. Этот звук раздражал донельзя, но избавиться от него можно было лишь одним проверенным способом: разбить сраный телефон о столешницу.

Этого, конечно, никто не сделал. Не нужно быть гением, чтобы понять, кто звонит.

— Билл, — Софи улыбнулась так сладко, что у О-Рен неожиданно свело скулы. — Да, всё отлично. Лучше, чем ожидалось.

Вернита вскинула брови.

— Я хотела сказать: «Лучше не бывает», — поправилась вдруг Софи. Судя по всему, их взгляды оказались настолько тяжёлыми, что с этим грузом она справиться не сумела. — Возвращаемся через пару часов. Погоди, что?..

Она хмурилась и кусала губы, а потом наконец повесила трубку.

Разговаривая с ними, Софи менялась до неузнаваемости. В голосе едва уловимо звенел металл, но при этом она старалась звучать настолько безразлично, насколько вообще возможно. Ничего общего со сладким воркованием, которого был достоен один только Билл.

О-Рен фыркнула, вслушиваясь в объяснение. Ну да, конечно, как будто всё может быть просто.

Ещё несколько имён, перечисленных Софи, немного усложняли ситуацию. Особенно если учесть, что она пообещала вернуться через пару часов. Быть может, в одиночку О-Рен управилась бы и за час, но с остальными… Она покачала головой. В глубине души О-Рен понимала, что стоит играть в команде, но временами команда казалась ей мёртвым грузом.

— Ну да и хрен с ними, — бросила Элли. — Предлагаю разделиться на часок. Очевидно, что эти кретины не сидят тут за одним столом так же, как мы. Мне Родригес.

— Джонсон, — пожала плечами О-Рен.

— О, собираешься взять кого полегче?

— Собираюсь избавиться от необходимости выбивать дверь и стрелять во всех, кого увижу, как это обычно делаешь ты.

Элли прищурилась, но ничего не сказала. Она мало кому нравилась, да и неудивительно: поладить с ней было сложно, а отделаться от неё, если уж удалось поладить — ещё сложнее. О-Рен предпочитала держаться подальше от таких, как она.

А мисс Натали Джонсон, судя по всему, обладала бесценной для Билла информацией.

О-Рен не считала, что выбрать женщину — значит облегчить задачу: в конце концов, «Смертоносные гадюки» обладали репутацией, которая шла далеко впереди них самих. Но её предпочтения позволяли не действовать так грубо, как Элли. О-Рен предпочитала обращаться с женщинами куда как обходительнее, чем с мужчинами — и не брезговала сексом с целью, прежде чем перерезать ей глотку.

Мисс Натали Джонсон могла бы стать прекрасной отдушиной этого вечера, который порядком затянулся и начал её раздражать.

О-Рен даже такси не успела поймать, когда поняла, что за ней идёт Софи. Она двигалась почти бесшумно — но недостаточно для того, чтобы остаться незамеченной рядом с «Гадюкой».

— Я еду с тобой, — пояснила Софи, поймав её удивлённый взгляд.

— Мне так не кажется.

— Это распоряжение Билла, не моя идея. Поверь, мне было бы гораздо спокойнее провести эти два часа здесь. К тому же ужин вроде бы получился неплохой…

— Ужин? — переспросила О-Рен. — Эту блевотину даже едой не назовёшь. Когда разберёмся с Джонсон, заедем поесть в нормальное место.

Софи просияла.

***

Разумеется, они никуда не заехали — так долго проторчали в доме клятой Джонсон. О-Рен не ожидала, что чёртова сука тоже окажется способным бойцом и попытается выбить из неё всё дерьмо — и с трудом удержалась на ногах, когда её встретили хорошим хуком.

— Следи за дверью! — рявкнула О-Рен, не давая Софи войти вслед за ней и ворвалась внутрь. Чужой каблук, тонкий и острый, едва не оставил на её щеке длинную царапину.

Невысокая, крепко сбитая, Джонсон с лихвой компенсировала недостаток роста этими бесконечными шпильками, а ещё — скоростью, почти неестественной для человека такой комплекции. О-Рен пропустила пару ударов, один из которых пришёлся точно в живот, и задохнулась, тщетно пытаясь глотнуть воздуха.

В пальцах Джонсон мелькнуло лезвие — узкий и длинный клинок, явно припрятанный до этого в рукаве. О-Рен поднялась на ноги и почувствовала, что её немного ведёт.

Невовремя. Чертовски не вовремя.

Надо было просто снять её из винтовки с соседней крыши, но чего уж…

Пока Джонсон мешкала, О-Рен всё же хватило сил, чтобы перехватить её руку с занесённым ножом. Хватило и на то, чтобы всадить его под ребро, провернуть одним уверенным движением, не отрывая взгляда от лица.

Этот момент в работе нравился ей больше всего: миг, когда жизнь в чужих глазах начинает медленно, неотвратимо угасать, пока не потухнет вовсе. После, конечно, следовало прикрыть убитым веки, но О-Рен упрямо оставляла всё как есть.

Было важно помнить: последней, кого видели эти мёртвые глаза, была она.

— Ты как? — осторожно спросила Софи, убедившись, что Джонсон больше не опасна.

— Пойдёт.

Просторный дом на окраине города, явно уехавшие куда-то соседи — можно было расслабиться ненадолго, но О-Рен никогда не позволяла себе ничего подобного. Однажды, когда они отправились на задание все вместе, она потеряла дар речи, глядя, как Элли спокойно стягивает с руки покойника часы. Такое дерьмо ей претило.

Хотя, казалось бы, какие принципы у наёмницы? Она только хмыкнула, вспомнив удивлённое лицо Элли.

— Собирайся, — велела она Софи. — Жаль только, поужинать не успеем.

— Можем сделать это где-нибудь ещё.

— Это что, предложение?

— Ну да.

Софи держалась так спокойно, будто у её ног каждый день хоть кто-нибудь да умирал — и О-Рен решила, что именно таких людей впредь будет ценить больше всего. Ей не нравилось, когда другие наслаждались фонтанами крови, и не нравилось, когда убийцы брезгливо морщились. А вот спокойствие, рассудительность и холод — другое дело.

— Наверное, было бы лучше рядом с Биллом? — спросила О-Рен. Живот немилосердно болел, и она знала, что когда поднимет тонкую чёрную водолазку, обнаружит под ней немаленький синяк.

— Да нет.

Софи пожала плечами с явным безразличием — непонятно только, напускным или настоящим.

— Не вижу особой разницы, — добавила она, понимая, что О-Рен в любом случае будет расспрашивать дальше. — Отсиживаться в четырёх стенах, когда вы колесите по миру, мне не то чтобы нравится, но так безопаснее.

— Ты думаешь, мы охренительно путешествуем и попиваем коктейли?

— Нет, но…

— Тогда лучше держись за свою безопасность, — посоветовала О-Рен.

В такси она не проронила ни слова. Софи тоже молчала. На миг О-Рен даже показалось, что той стало стыдно — но вряд ли. Стыд в их деле считался небольшой, но всё равно обременительной помехой, от которой следовало избавиться как можно скорее.

Зарыть в любой заброшенной могиле, оставив там же людей из прошлого, сожаления и сомнения.

***

Когда у «Смертоносных гадюк» появлялись свободные окна в забитом донельзя графике, О-Рен предпочитала исчезнуть с радаров. Сменив универсальную чёрную одежду на белый брючный костюм, она исследовала город, в котором они останавливались, или улетала куда-то на несколько дней.

Никто не знал, что она собой представляет, и от этого на душе становилось немного легче.

В тот раз её опять занесло в Новый Орлеан — воистину проклятый город с неповторимой энергетикой. О-Рен улыбалась, прогуливаясь по улицам. В свете неоновых витрин всё казалось ненастоящим и оттого более приятным. Она слишком хорошо знала, какова на деле реальная действительность.

Возвращаться в отель не хотелось — да она и не спешила. Всё было распланировано до мелочей: отличный ужин — ужасно хотелось морепродуктов, — живая музыка в небольшом джаз-клубе, о котором она слышала только хорошее, а вот потом можно и отправиться спать.

Она уже подходила к ресторану, когда телефон — второй, а не тот, по которому с ней обычно связывался Билл — запищал во внутреннем кармане пиджака.

— Да? — бросила О-Рен, старательно понижая градус раздражения.

Голос Софи едва уловимо подрагивал. В остальном она явно старалась сохранять равновесие, и уже за это её стоило уважать. Стоило, но не хотелось — О-Рен ненавидела, когда кто-то вмешивался в её планы на отдых.

— Я убила человека, — помедлив, произнесла Софи. — Одного… мужчину.

— И что, мне прилететь к тебе? Свихнулась?

— Не нужно лететь. Я тоже в Новом Орлеане.

— Откуда ты…

— Я всё расскажу, только помоги, пожалуйста, — О-Рен различила неподдельную мольбу, и это её немного утешило. — Пожалуйста. Я не знаю, куда его деть.

— Ты никогда не избавлялась от тел?

Софи хмыкнула и повесила трубку, а миг спустя пришло сообщение с адресом отеля. О-Рен, пользуясь тем, что в Новом Орлеане никто её не знает, громко выругалась прямо посреди улицы и только потом прыгнула в такси.

«Peter and Paul» ей нравился. Красивым О-Рен бы его не назвала, но отель оказался чертовски интересным, ещё когда им довелось остановиться здесь впервые — вроде бы года полтора назад. Она даже не догадывалась, что вернуться сюда придётся не из-за желания отоспаться в мягкой постели с балдахином.

На третьем этаже О-Рен на миг замерла, принюхалась и направилась к ближней двери. Кровью оттуда разило так, что живи в этом городе вампиры, они все уже ломились бы в номер Софи.

Мужчина, которого она прикончила, лежал на постели абсолютно голый. Горло перерезано от уха до уха, лицо перекошено страданием — так могла бы поступить Элли, но никак не кто-то вроде Софи Фаталь. О-Рен покачала головой, ощущая лёгкое разочарование.

— Я просто думала немного расслабиться… ну и…

— Этот скот захотел больше, чем ты могла ему дать? — усмехнулась О-Рен. — Не удивила, скажем так.

За редким исключением сама она мужчин предпочитала избегать: сказывалась память о Мацумото, его тяжёлом дыхании и похотливой роже. Воспоминания смазались, но противно было всё равно — точно О-Рен вновь вернулась в прошлое и натянула форменную юбку в складку.

Планы на отдых, короткий и желанный, таяли в полумраке причудливого номера. О-Рен тяжело вздохнула.

— Нам понадобятся инструменты.

***

Связей «Смертоносных гадюк» было достаточно, чтобы получить всё необходимое с доставкой прямо в отель, но маловато для возможности спихнуть грязную работу на чистильщика. По крайней мере, пока.

Конечно, О-Рен могла позвонить Биллу и попросить помощи, но вспомнила об угрозах Верниты — и не стала. Остальные решат, что дело в её спешке, а Билл, быть может, сделает что-нибудь с Софи. Подставлять её под удар не стоило.

Интуиция подсказывала, что уж кто-кто, а Софи Фаталь ей ещё пригодится.

Вместе они донесли убитого до ванной комнаты. О-Рен забыла, какими тяжёлыми бывают трупы — она привыкла просто оставлять их на месте преступления и бесследно исчезать.

— Давай, затаскивай в ванну.

Орудовать пилой О-Рен тоже не привыкла, но это не доставляло столько хлопот, сколько могло бы. Она примерилась к широкому, напоминающему довольную улыбку разрезу на горле, прижала к нему лезвие и с силой надавила.

В её жизни случалось немало дерьма, но отпиливать кому-то голову доводилось впервые.

За головой последовали руки и ноги. О-Рен закусила губу, на мгновение подняла взгляд на Софи. Та выглядела так, будто вот-вот заблюёт всю эту несчастную комнату, и без того залитую кровью.

— Чистая работа, — сказала О-Рен без особого желания хвалить Софи.

— Ты о чём?

— Горло. В самом деле неплохо.

— Да нет, дерьмово вышло, — пожала она плечами. — Сначала думала треснуть его чем-нибудь тяжёлым, но под рукой ни черта не оказалось.

О-Рен подавила нервный смешок. Человек, который не обучен убивать, узнаётся сразу — именно по таким словам, брошенным как бы между делом. Сама она просчитала бы все возможные варианты, прежде чем отправляться с незнакомцем в отель. Убедилась бы, что нож на месте.

Пушка — тоже. А лучше две.

— Завтра у тебя будут болеть мышцы, — сообщила она. — Очень. Лучше отлежись, если сможешь. Только не растекайся по кровати до ночи, вставать иногда надо. Так быстрее придёшь в норму.

Софи утёрла взмокший лоб. В этот момент в ней не было ни намёка на ту самую сдержанность, которую так оценила О-Рен, и ни капли элегантности. Растрёпанная причёска с прилипшими ко лбу прядями, смазанный макияж, тёмные круги под глазами, которые ничто не сумело скрыть.

Это почему-то понравилось О-Рен куда больше. В конце концов, сами они редко бывали настоящими — и удивлялись, когда кто-то прекращал скрывать своё истинное лицо рядом с ними.

Она аккуратно заворачивала в полиэтилен один кусок мяса за другим и краем глаза следила за Софи. Больше практически ничего не напоминало о том, что когда-то перед ними лежал человек — разве что кровь, перепачкавшая буквально всю ванную комнату.

— Протри стены, — велела О-Рен. — Я сполосну ванну и прослежу, чтобы на полу ничего не осталось.

Когда с уборкой было покончено, она позволила себе короткую передышку — вернулась в спальню и растянулась на широкой кровати, закрыв глаза. О-Рен представляла, как сидит за столиком и наслаждается живой музыкой, как смакует коктейль — единственный за долгое время.

Элли и Беатрикс, сколько она их помнила, нередко выпивали, а вот сама О-Рен предпочитала, чтобы разум оставался ясным. Так получалось действовать эффективнее.

Не открывая глаз, она почувствовала, как кто-то движется совсем рядом с ней, а потом матрас прогнулся под телом Софи.

— Почему ты мне помогла? — спросила она тихо, понизив голос едва ли не до шёпота.

— Давай подумаем, — в тон ей ответила О-Рен. — Если бы тебя тут поймали, проблемы были бы у всех. Мне они не нужны. Биллу — тем более. А остальные…

— Элли убила бы меня.

— Да уж, это точно. Хотя, скорее всего, это была бы Вернита.

Софи недоверчиво хмыкнула.

— Думаешь, она не опасна? — О-Рен подавила желание улыбнуться. — Тогда ты не так дальновидна, как считает Билл.

— А он правда так считает?

— Возможно.

Она ждала, что Софи спросит о чём-то ещё, но услышала только ровное дыхание и неожиданно для себя успокоилась. Засыпать рядом с кем-то другим было в новинку, но не раздражало.

***

О-Рен упустила момент, когда Софи снова пришла к ней и, не говоря ни слова, вжала её в стену. От такой наглости становилось не по себе — и отчаянно хотелось большего. Сказать по правде, О-Рен давно не видела, чтобы кто-то вёл себя с ней подобным образом.

— Это твоя благодарность за помощь? — прошипела она.

— Вроде того, — отозвалась Софи.

Дождавшись момента, когда они наконец оказались в постели, О-Рен ловко перекатилась и подмяла её под себя. Возможно, Софи и удалось застать её врасплох, но ненадолго — не стоило недооценивать одну из «Смертоносных гадюк».

Нижнего белья на Софи не оказалось — ни бюстгальтера, ни трусов. Только длинное платье, наглухо застёгнутое под горло. Сначала О-Рен боролась с многочисленными пуговицами, но в итоге плюнула и просто задрала плотный подол к самым бёдрам.

Кожа у Софи была такая светлая, что от этого захватывало дух.

О-Рен опустилась на пол, ненадолго отстранилась, рассматривая ноги с аккуратными маленькими пальчиками. Софи предпочитала ярко-алый лак, совсем не ассоциирующийся с ней.

— Не думала, что у тебя такие предпочтения.

— Мои предпочтения, надо полагать, не особо тебя касались, — О-Рен с усмешкой провела пальцем по её щиколотке.

— Не поспоришь. Да что ты…

О-Рен не позволила ей договорить — приподнялась, осторожно коснулась губами колена и скользнула наверх, к внутренней стороне бёдер. Софи развела ноги, позволила обвести пальцами каждую складку. Она дышала тяжело и прерывисто, вздрагивала от любого прикосновения, и О-Рен это завораживало.

Когда пальцы заменил язык, Софи коротко вскрикнула. Оторваться от неё не получалось — да и не хотелось. Терпкий запах щекотал О-Рен ноздри, кожа под губами была влажной и нежной, чуть солоноватой.

— Два или три? — негромко спросила она.

О-Рен не дождалась ответа — но Софи была достаточно мокрой, чтобы три пальца без труда скользнули внутрь. Большее количество, по мнению О-Рен, было бы уже развлечением для больных ублюдков наподобие Элли, а сама она уповала на чувство меры во всём, что делала.

Софи сжалась и выгнулась. От всего, что делала О-Рен, её ощутимо потряхивало, и это, честно говоря, даже немного льстило.

Не то чтобы у «Смертоносных гадюк» было много любовников и любовниц. Обратная сторона жизни дорогой наёмницы заключалась в том, что у тебя ни на что — и ни на кого, разумеется, — не хватало времени. Со своими же О-Рен предпочитала не спать: она не справляла нужду там, где ела.

Софи стала исключением, и это немного беспокоило — но о последствиях можно было подумать после.

О-Рен не смогла скрыть торжествующую улыбку, когда Софи снова вскрикнула и наконец обмякла в её руках. Она привыкла быть безупречной во всём, что делает — и считала, что секс не должен выбиваться из этого ряда.

Неожиданно для себя она осознала, что в последнее время подмечает слишком много важных мелочей, связанных с Софи. Та курила — очень редко, но всё же, — только когда никто не видел; глупо краснела пятнами; предпочитала платья любым брючным костюмам, хотя выглядела в них просто восхитительно; пахла так, что от этого кружилась голова.

«Вот дерьмо», — подумала О-Рен.

Она не до конца понимала, что это ей принесёт, но догадывалась: ничего хорошего, если не сохранять бдительность.

— Думаешь, можно ли мне доверять?

О-Рен вздрогнула. Софи лежала напротив, смотрела на неё в упор, и на лице не было ни намёка на недавнюю улыбку, довольную и сытую — только предельная сосредоточенность.

— Я знаю, что ты хочешь уйти.

— Кто тебе сказал? — процедила О-Рен. Она с трудом подавила желание вскочить, вжать Софи в постель — но уже совсем по-другому, перекрывая ей дыхание крепкой маленькой ладонью.

— Все это понимают. Не важно, кто именно.

— Звучит так, будто у тебя особый интерес.

— Интерес? — переспросила Софи. — Можно сказать и так. Я хочу уехать с тобой.

— Но зачем?

— Тебе нужен друг.

***

О-Рен и в самом деле отчаянно нуждалась в друге — хотя скорее в подруге. Особенно ясно она это поняла, когда в рядах «Смертоносных гадюк» появилась большая уродливая брешь — Беатрикс вдруг исчезла.

Никто не знал, почему это произошло. Она вернулась с задания с бледным, осунувшимся лицом, избегала разговоров — а если кто-то спрашивал, то ссылалась на сильную усталость.

Но однажды они проснулись и обнаружили, что Беатрикс в отряде больше нет.

«Гадюки» впервые за долгое время обедали за общим столом, собравшись вместе в доме, где обосновался Билл. Вернита избегала необходимости встречаться с кем-то взглядом и делала вид, что больше всего на свете её волнует содержимое тарелки. Элли дрожала от тщательно подавляемого гнева. Бадд курил настолько вонючие сигареты, что О-Рен с трудом сдерживала приступ кашля.

Билл молчал, и это молчание было слишком красноречивым.

Софи под столом попыталась взять О-Рен за руку, но это движение заметили бы все. Не стоило показывать слабость и растерянность. Не стоило давать остальным понять, что происходящее шокировало её.

— Какого хера! — не удержалась Элли. — Могла бы хоть оставить сраную записку на прощание!

— Это не её стиль, — Бадд затушил сигарету прямо о столешницу.

— А что тогда её стиль? Сваливать отсюда нахрен, когда заблагорассудится?

Вернита покачала головой. В её взгляде таилось что-то, отдалённо напоминающее безразличие. Судя по всему, она и сама поступила бы точно так же, но всеми силами старалась это скрыть.

— Поганая сука, — выплюнула Элли и уткнулась в свой кофе. Если что-то и могло отвлечь её от возможности вылить на Беатрикс поток дерьма, так это горячий напиток.

Билл молчал — но О-Рен краем глаза заметила, что он смотрит на неё, и стало неуютно. Он ждал её мнения. Ждал, что она займёт его сторону.

— Что мы должны сделать? — спросила она так спокойно, как только могла. — Найти её.

— Да, безусловно. Я хотел бы знать, где она сейчас и как собирается жить дальше. Это важно для всех нас.

Слова Билла прозвучали мягко, но в эту мягкость поверил бы только конченый идиот. О-Рен передёрнуло. Даже Бадд перестал наконец ковыряться в тарелке и посмотрел на брата так, точно видел его впервые в жизни. Ему тоже было не по себе.

— Я понимаю, — кивнула она. — Нам вернуть её?

— Вернуть?..

Билл неспешно поднялся из-за стола. Разлил кофе по опустевшим чашкам, аккуратно разрезал яблоко, лежащее в миске с фруктами на самом верху, на тонкие изящные дольки. Любой кухонный нож в его пальцах превращался в смертоносное оружие.

От него исходил куда более сильный гнев, чем от Элли — просто Билл скрывал это не в пример лучше и даже убивать предпочитал с доброй, почти растерянной улыбкой.

— Кажется, ты немного не поняла, что произошло, дорогая, — пояснил он О-Рен. — Моя Беатрикс сделала свой выбор. Он меня, безусловно, несколько огорчает — но не до такой степени, чтобы связывать её по рукам и ногам и волочь обратно, точно тушу убитого животного.

— Ты просто позволишь ей исчезнуть? — вскинулась Элли.

— Разве я это сказал?

Вернита и О-Рен быстро переглянулись. Ничего хорошего это не предвещало. Да и вообще ничего — слова Билла означали только грядущую пустоту для Беатрикс Киддо. Только смерть.

Долька яблока хрустнула под его крепкими зубами, и от этого звука Софи вздрогнула.

— По-видимому, — сказал он, — мы оказались недостаточно хороши для неё.

Бадд промолчал, но О-Рен заметила, как лихорадочно блестят его глаза. Он никогда не любил Беатрикс — это было ясно любому, кто видел их рядом чуть дольше минуты.

Он будет особенно счастлив всадить в неё всю обойму из любой пушки, которая попадётся под руку.

— Я рассчитываю на вас, — прибавил Билл.

***

Часовня «Две сосны» показалась О-Рен развалиной. Дыра на окраине мира — как вообще кого-то вроде Беатрикс Киддо могло сюда занести?

Пушка оттягивала руки.

— Пиздец, — шумно выдохнула Элли, оглядывая их с головы до ног. — Верите, что это происходит?

— Ни черта, — рассмеялась Вернита. Смех вышел натянутым и оттого особенно неуместным и неловким.

Телефон Софи снова истерично запищал. О-Рен даже не вздрогнула — за минувшие месяцы она привыкла к этому раздражающему звуку. К любым вещам постепенно привыкаешь — даже к писку телефонной трубки, когда он раздаётся по утрам в твоей собственной спальне.

— Пора, — сказала Софи.

О-Рен сжала зубы и двинулась к дверям часовни, и ей казалось, что каждый шаг даётся с невероятным трудом. Впереди её ждало убийство той, с кем она так часто сражалась плечом к плечу.

Даже в этом О-Рен собиралась стать лучшей.