Елена Гилберт – хорошая девочка.
Она не пьет, не курит, не ширяется всякой дрянью и порой спасает родной город от нечисти. Почти настоящая Баффи Саммерс, только брюнетка.
То, что иногда Елена трахается с вампиром – не в счет. Даже Баффи была не без греха.
Главное, не забыть по дороге в школу свою мантру «яхорошаядевочкахорошая».
Елена делает вид, что слушает про Вторую Мировую. Голос Аларика звучит, словно большая осенняя муха – одновременно раздражающе и монотонно. Невыносимо хочется спать. Борьба с нечистью не способствует хорошим оценкам и радужному настроению. Бедные супергерои, наверное, все они плохо учились в школе. Она медленно проводит языком по зубам, будто надеется, что за ночь у нее отросли клыки. Не отросли – ни клыки, ни шерсть, ни магические суперспособности.
Елена – единственная нормальная девочка в этой школе. Если она заодно двойник вампирши, ключ к тайнам мира и объект страсти двух братьев, это не считается. Баффи Саммерс полагается доплата за вредную работу. Она упорно цепляется за свою нормальность, раз уж больше не за что. Зубами за воздух не получается, Елена проверяла.

Я не ведьма – плюс десять баллов Когтеврану.
Я не вампир – еще двадцать.
Я не оборотень – плюс тридцать.
Я не гибрид – все пятьдесят.
Я хочу девушку. Я хочу девушку-вампира. Я хочу древнюю девушку-вампира – минус сто пятьдесят.

Елена подводит неутешительный баланс. Она опять остается в проигрыше.

Ладони скользят по ногам – от коленей и выше – задирают юбку, выставляя напоказ белые кружевные трусики. Кто-то в классе истерично смеется, Елена дергается, пытаясь соскочить со стола, но ее держат крепко.
- Расставь ноги, крошка, - хриплый голос в ушах похож на мурлыканье кошки. Большой и очень злой кошки. – Тебе понравится.
Елена очень сомневается, но все что она может сделать – раздвинуть пошире бедре. Мягкий язык проходится по ее клитору, прямо поверх ткани, и Елена чувствует, как бесстыдно намокают ее трусики. Совсем не от слюны.

Она вздрагивает и затуманенным взглядом обводит класс. По горлу стекают струйки пота, в ушах тяжело бухает кровь, легкие разрываются от недостатка кислорода. Елена неловко ерзает на стуле. Сегодня она в джинсах – при всем желании не запустишь руку под парту. Хорошие девочки так не делают. Баффи Саммерс ее бы не одобрила.
Невольно пальцы тянутся к кулону с вербеной на шее. Древних не взять осиновыми кольями, не сжечь на солнце, не раздавить голову заклинаниями. Может быть, ядерная боеголовка поможет, но Елена сомневается.
«На меня не действуют вампирские чары», - повторяет она сама себе.
Она не готова признаться, что чары тут ни при чем.

Я только что представляла, как Ребекка трахает меня при всем классе – гори в аду, Когтевран.

Елена царапает тыльную сторону ладони, чтобы проснуться. Вся ее жизнь похожа на бесконечный, тягучий кошмар – но даже это перебор. Если испытания посылаются по силам, то кто-то наверху просчитался. Она может справиться – с Деймоном, Стефаном, букой из шкафа, даже с Клаусом – но не с прядью светлых волос, нарочито небрежно выбившихся из прически. Елена представляет, как прядь этих волос проходится по внутренней стороне ее бедра, и с трудом подавляет желание отпроситься.
Хорошие девочки не дрочат в туалете.
Аларик рассказывает про Перл-Харбор. Елена пытается вслушаться, но слова звучат как на китайском – бессмысленно и странно. Голова гудит от усталости.
Ребекка отворачивается от окна и медленно смотрит в глаза Елене. А потом так же медленно облизывает пальцы и опускает ладонь под парту. Она-то в юбке, Елена успела рассмотреть.
- Мистер Зальцман, разрешите выйти?
Елена бежит по коридору от самой себя.
Плохая из нее вышла Баффи Саммерс.
Очень, очень плохая.