Саммайн – ночь страха и волшебства.
Большинство людей не верит в ведьм и вампиров, считая их глупыми выдумками. Но в Саммайн даже те, кто уверены, что мертвые не возвращаются, зажигают в окнах свечи. Они обрядили древний страх в костюмы медсестер и пиратов, и все же у них в эту ночь тревожно бьется сердце.
Для того, чтобы приготовить приворотное зелье нужно взять кровь черного петуха, кровь белого кролика, смешать в равных пропорциях, добавить кровь ведьмы и волосок того, кого привораживают. И не забыть про базилик и мандрагору. Пару капель настоя добавить в еду или напиток намеченной жертвы.
Все дело вовсе не в базилике, а в словах заклинания. Но ведьмы предпочитают действовать по старинке.
Бонни проводит острием ножа по запястью. Крупные тяжелые капли медленно падают в медную чашу, оставшуюся от бабушки. Часы за ее спиной отбивают полночь.
Чары, сотворенные в ночь Саммайна, самые крепкие. Простым смертным их не разорвать. Бонни не знает, не покинуло ли волшебство ее навсегда, с тех пор как она воскресила Джереми.
Мертвое должно оставаться мертвым – слишком древний закон, чтобы нарушить его без последствий. Ведьмы свято его хранят. Даже те ведьмы, что давно покинули мир живых. Но Бонни сделала бы это еще раз, она слишком боится остаться одна, слишком боится шепчущих голосов в ее голове.
Бонни не замечает, как напротив нее кривится в жуткой гримасе лицо Анны. Как мертвый вампир тянется к ритуальному ножу. А если бы заметила, то не испугалась. Лишь обычные люди страшатся злой буки из шкафа.
Она-то знает, что бука – меньшее из зол.
Кровь в чаше вскипает, словно повинуясь древнему заклинанию. Джереми не сможет отвергнуть ее, у него просто не хватит сил.
Приготовить напиток вечной любви не сложнее, чем лазанью с сыром, надо просто знать правильные слова.
Бонни торопится, ведь она обещала Кэролайн, что придет на сегодняшний праздник. Дурацкие тыквы и свечи, фальшивая кровь и монстры, притворяющиеся людьми – добро пожаловать на Хэллоуин в Мистик Фоллс. Если Елене можно любить вампира, то почему бы не поиграть в ту же игру.
Анна бессильно стучит кулаками по столу, наблюдая за тем, как Бонни осторожно переливает зелье в склянку. У Джереми Гилберта очень насыщенная личная жизнь – за его сердце борются привидение вампира и сумасшедшая ведьма. Разве не об этом мечтает каждый подросток в Америке?
Вдали пронзительно кричит женщина, заставляя Бонни расплескать мутную кровь.
– Это по тебе плачет банши, я обещаю, - кричит ей в лицо Анна.
Бонни ее не слышит, ее никто не слышит, кроме ветра и Джереми. Даже в ночь Саммайна. Врут те, кто говорят, что мертвые в эту ночь действительно получают власть. Уж Анна бы знала, как распорядиться темными силами.
Женщина кричит еще раз.
Банши стоило бы переселиться в Мистик Фоллс. Здесь постоянно кто-то умирает, ей бы не пришлось сидеть без работы.
Бонни трясущимися руками красит губы. Она сама не знает, почему ей так страшно. Никакие ворота в Ад в эту ночь не раскрываются, никто не придет по ее душу, может быть, кроме Клауса. Но тому наплевать на ведьму, у него есть доппельгангер, чтобы поиграть в свои игры.
Ей нечего бояться в собственном доме, но почему-то с каждой секундой Бонни все больше хочется оказаться среди толпы веселых, пьяных подростков. Словно они могут отогнать ту непонятную тень, скользящую за ее спиной.
Если бы она обернулась, выбегая из дома, то заметила бы, как на долю секунды улыбка Анны отражается в мутной глубине зеркала. Но Бонни не оборачивается.

В Имболк принято взбивать масло и пить молоко. Мало, кто помнит, что в эту ночь зажигают факелы, дабы очистить землю от зла. Зиму в Вирджинии легко спутать с осенью, а призрак голода остался в Африке и Азии, только не в благословенной Америке.
По дому разносится запах печенья с изюмом. Бонни – одна из немногих, кто пытается хранить традиции. А в поваренной книге ведьм в этот день принято добавлять в пищу изюм и взбивать масло. Раз уж с маслом не выйдет, стоит попробовать обойтись изюмом. По крайней мере, она на это надеется.
Приготовить печенье гораздо проще, чем зелье. Тут никаких чар не требуется, главное, вовремя посмотреть в рецепт. В конце концов, большую часть времени жители Мистик Фоллс притворяются обычными людьми, словно и не бродят среди них вампиры и оборотни.
Бонни забирается в душ, пытаясь смыть с себя все грехи и воспоминания прошлого года. Она догадывается, что всей воды этого полушария ей не хватит, но сидит под теплыми струями, пока голова не начинает болеть.
Бонни изо всех сил старается не замечать, как от невидимого сквозняка шевелится занавеска. Почти всему на свете можно найти рациональное объяснение – порчу навели, например. Ощущение, что за ней кто-то следит, не покидает ее с Саммайна, но ведьмы хранят гордое молчание, не отвечая на вопросы. Скорее всего, это просто детские выдумки. Скорее всего, она успела сойти с ума.
Бонни, не одеваясь, шлепает на кухню, достает из духовки слегка пригоревшее печенье. Ведьма из нее гораздо лучше, чем повар. Но Джереми понравится. Елена готовит неплохо, только больше занята другими проблемами. Если твой бой-френд оказался вампиром-наркоманом, ты сама – доппельгангером, а рядом крутится влюбленный брат твоего парня, как-то не до пирожков с яблоками.
С другой стороны, Елене грех жаловаться на одиночество, всегда найдется тот, кто утешит. Ей не приходится прибегать к приворотному зелью.
Бонни резко оборачивается, будто надеется, что успеет заметить своего невидимого преследователя, но в кухне она одна. Если, конечно, не считать Анны со скептической ухмылкой изучающей кулинарный шедевр. Вампиры обычно хорошо готовят, гораздо лучше смертных, а еще вяжут и вышивают крестиком. Нужно же чем-то заниматься долгими зимними вечерами, особенно если у тебя в запасе их больше тысячи.
Нож с громким стуком падает со стола. Даже Анна подпрыгивает от неожиданности. Незваные гости в Мистик Фоллс – всегда не к добру. Большая часть из них обязательно попытается тебя убить. Бонни размышляет, что в этом городе учебник по выживанию гораздо полезнее поваренной книги. Пусть книгу написали ведьмы.
Анна пытается отковырять пригоревшую корочку. Ей не хочется, чтобы Джереми отравился. Она уже поняла, что за Бонни необходимо постоянно приглядывать. Мало того, что ведьма сама постоянно попадает в неприятности, так еще и парня своего в них впутывает.
Джереми вообще не повезло – ни с сестрой, ни с девушкой. Анна не хочет терять своего единственного собеседника. Быть привидением вообще скучно, еще скучнее, чем вампиром.
Бонни маскирует взбитыми сливками следы своего позора и в миллионный раз клянется сама себе научиться готовить получше. Анна пожимает плечами на ее невнятное бормотание. Она давно поняла, что ведьмам доверять не стоит. А Бонни – особенно. Но очарованный Джереми ее не услышит, Вики умерла в очередной раз, и кроме как с зеркалом, Анне не с кем пообщаться.
Разве что с Бонни, если привыкнуть к тому, что та не слышит ни слова.
У них получается почти семейный ужин – Джереми и две его девушки. Очень мило, если не вспоминать, что Анна вот уже почти два года мертва. Впрочем, в каждой семье есть свои странности.

Пышный букет полевых цветов вянет в вазе на столе. Если Саммайн – ночь страха, то Бельтейн – любви. Раньше в это время парни и девушки уходили в леса, чтобы предаться любви или заключить брак, что длился одно лето. Теперь же, если верить телевизору и интернету, Бельтейн продолжается целый год.
Отворотное зелье приготовить гораздо проще приворотного. Разрушать всегда легче. Три капли крови, четыре ложки пустырника и три чабреца. Немного валерианы и мяты. Главное, держать подальше всех окрестных котов. Все тщательно перемешать, истолочь и поставить на водяную баню. Потом надо придумать способ, как подмешать это зелье в еду или виски, и прошептать заветные слова.
Быть может, Елена скажет ей спасибо. Впрочем, в это Бонни не верит. Чудес на этой земле не осталось. Но раз ее подруга не может сделать выбор: единственный способ – решить за нее. Бонни не привыкать брать на себя ответственность. А еще ей не нравится Деймон. Остается надеяться, что на вампиров отворотные чары действуют не хуже, чем на людей.
Голова кружится от тяжелого аромата. Кажется, она перестаралась, украшая дом цветами. К сожалению, майские шесты вышли из моды столетие назад.
Паркет тихо скрипит под невидимыми шагами. Бонни почти привыкла к своему визитеру, и больше не пугается, когда внезапно открывается окно или шуршит занавеска в ванной. Не каждая девушка может похвастаться таким поклонником – незаметный, неслышный, но чересчур наблюдательный. Бонни почти гордится своим домашним привидением. Если она захочет, то дом можно будет продать подороже. Фамильная усадьба ведьмы с призраком в придачу – люди любят вещи с историей.
Она забирается в постель, стараясь не думать о Джереми. Именно сегодня ему вздумалось остаться ночевать у Мэтта. Бонни очень старается не быть подозрительной, но чаще всего у нее плохо получается. В Бельтейн хочется любви, секса, разнузданного веселья на поляне, а вовсе не строить из себя пай-девочку в белоснежной сорочке. Но в этом фильме ей определено не везет с ролью.
Сон не идет, Бонни долго ворочается, проклинает запах цветов. В доме жарко, но ее обдает неожиданным холодом, заставляя натянуть одеяло почти до носа.
Одеяло – слишком слабая преграда до Анны. Бельтейн действует и на нее. Она накрывает ладонями грудь Бонни, заставляя ту поежиться. Соски встают от холода, и Анна, не удержавшись, обводит их языком. Пальцы скользят по животу, легко проходя сквозь белый шелк сорочки. В том, чтобы быть призраком – есть свои преимущества. Анне кажется, что она почти ощущает тепло живого тела.
Бонни непроизвольно разводит ноги, кусая ладонь, лишь бы удержаться от стона. Она не понимает, что с ней происходит. Цветы настолько свели ее с ума, что она чувствует, как ее ласкают ледяные губы. Ну, или она думает, что чувствует.
К клитору словно прикасаются кубиком льда, и Бонни выгибается, комкая в ладонях подушку. Она толкается навстречу невидимому языку, насаживается на холодные пальцы, и кончает, как в первый раз. Хотя в первый раз было намного больнее.
Анна гладит Бонни по щеке. На фоне смуглой кожи ее ладонь кажется мертвенно-бледной. Странно, она почти умудрилась забыть, что покойница. Майские ночи еще и не такие фокусы выкидывают. Хотя до этого она не трахалась с собственными соперницами. Вообще-то Анна была уверена, что негласное правило любого привидения – не занимайся сексом с живыми. С мертвыми тоже. Все равно выйдет сплошное разочарование. Видимо, с этим правилом ее обманули. Она ерзает по постели, почему-то отчаянно стесняясь запустить руку в собственные трусы, пусть Бонни ее не видит. Анна и при жизни не отличалась любовью к смелым экспериментам.
Бонни засыпает со счастливой улыбкой на губах. Даже сон про бывшую девушку Джереми не может испортить ее настроения. Анна давно мертва, она не побеспокоит ее покой.
К счастью, она не знает про свою ошибку.

В поваренной книге ведьм есть пять различных рецептов хлеба для Ламмаса. Разумеется, их гораздо больше, но даже ведьмы иногда устают записывать скучное «возьмите муку, четыре яйца, а потом просто пойдите в магазин и не мучайтесь».
Большинство верит, что их жизнь начинается с нового года, не задумываясь, что чаще всего кирпичи на голову падают именно в августе. Конец круга – начало новой жизни. Самое время, чтобы сменить место жительства, работу, мужа или хотя бы купить новые туфли. А потом устроить пикник на холме и отпраздновать свои свершения. А главное, устоять перед искушением купить хлеб в ближайшей кондитерской. Мучения – спутники жизни любой ведьмы.
Бонни ненавидит эту жизнь. Опара отказывается подходить, потом тесто прилипает к пальцам и, конечно, вместо душистого хлеба получается невнятное, просевшее нечто. Определенно, выпечка – не ее конек. Хочется сесть на пол и разрыдаться, но стыдно плакать из-за такой ерунды. Бонни привыкла жить напоказ, она не может расслабиться на собственной кухне, ведь ее невидимый спутник всегда рядом. От этих мыслей становится жутко. Ночь Бельтейна больше не повторялась, и это радует Бонни. Трахаться с призраком – слишком новое слово в Камасутре даже для ведьмы двадцать первого века.
Анна сжимает ладони. Ей хочется обнять Бонни, сказать, что хлеб печь совсем не сложно, просто нужно немного больше терпения и муки, но ее все равно не услышат. Жаль, ведь Анна – такая добрая девочка. Особенно для привидения-вампира, просто музейный экспонат, хоть сейчас включай в экспозицию.
Джереми, как всегда звонит невовремя. Отворотное зелье так хорошо подействовало на Деймона, что он сбежал из Мистик Фоллс. Именно поэтому Бонни с каждым днем все больше хочется испытать этот рецепт на собственном парне. Одиночество ей больше не грозит. А зачем еще нужен Джереми, она не может вспомнить.
Ламмас – самое время переосмыслить собственные ценности и кулинарные навыки. Бонни тяжело вздыхает и ставит опару для нового рецепта. Быть может, в этот раз хлеб получится удачнее. Заодно можно растолочь валериану с мятой.
Анна шепчет Бонни на ухо секреты выпечки. Та их, конечно, не слышит, но в этот раз хлеб выходит просто на загляденье. Хоть сейчас нацепляй красную шапочку и беги к бабушке. С волками в Мистик Фоллс проблем нет. Тут всегда можно отыскать парочку голодных скучающих оборотней.
Анна радуется не меньше Бонни, пусть ей не перепадет плохо пропеченного кусочка из предыдущего эксперимента. А ведь до этого ей не нравились девушки. Кто-то из ее знакомых вампиров говорил, что она слишком зажата и боится пробовать новое. Анна жалеет, что при жизни не следовала вполне разумным советам. Истории о любви призрака и ведьмы в кино заканчиваются плохо. Если кто-то успел додуматься снять такой фильм, в нем обязательно должен быть трагический финал. Примерно как в том, с Деми Мур и Патриком Суэйзи.
Бонни нарезает хлеб, сервирует стол. Она машинально ставит две тарелки, два бокала, и приходит в себя, лишь когда холодное дыхание касается ее шеи. Бонни всегда осуждала Елену за то, что та заигрывает с миром мертвых. Что ж, хоть в чем-то ей удалось превзойти подругу.
Анна думает, что с каждым днем быть призраком все тяжелее. Все эти романтические приемы из книжек – с просмотром комедий, свиданиями, цветами кажутся таким пустяком, когда ты даже поговорить не можешь. Ей пора вернуться на свое место – в могилу.
Бонни вертит в руках нож и размышляет, что к следующему Саммайну, она вернет силу ведьм и сможет отправить призрака домой, избавиться от этого безумия.
Она сможет. Обязательно. Надо лишь вновь привыкнуть к одиночеству.