— Кровь за кровь, — говорит узколицая красавица Сенджу Тока, — брат за брата... Сестра за сестру.
У Токи была сестра, Мито уже знает об этом. Сестра решительной Токи с убранными в практичную причёску волосами осталась лежать на поле брани, упала, смертельно раненная, в одной из многочисленных стычек с Учихами, и теперь Тока ненавидит Учих. Все они, Сенджу, ненавидят, разве что в глазах Хаширамы, мужа Мито, мелькает лёгкая грусть.
Именно лёгкая — в следующий момент он уже улыбается, да и слишком мало времени он проводит с женой, чтобы знать о нём много, больше, чем остальные; может, узколицая Сенджу Тока с невероятными светлыми глазами знает. Может, знает его брат, Сенджу Тобирама, или кто-то ещё — любой из его соратников, с которыми Мито знакомит Тока. Постепенно, один за другим, они становятся частью её новой жизни, и все — через Току. Не через Хашираму — он всегда занят.
Тока предпочла бы делить с ним войну, а не времяпровождение с Мито — в этом Мито уверена. Тока хороша собой, но её экзотическая «лесная» красота не выдерживает сурового выражения лица и холодного огня в глазах, трескается и сползает, будто панцирь с улитки... а может, это сама улитка скрывается в панцире — Мито не знает.
Тёмное, нехорошее время, когда для любой цельной женщины предпочтительнее путь воина. Говоря с Девятихвостым, Мито чувствует и себя воином — но эта война не очевидна для всех, и сама она, Мито, не носит доспехов, в отличие от Токи, только дорогие одеяния супруги главы клана.
Мито не пытается «отнимать у Хаширамы время», она чует его врагов и учится очаровывать сподвижников, она улыбается не менее искусно, чем он.
В клане Сенджу о них говорят — «достойная пара».
На деле Мито чувствует своей парой скорее Току — Хашираму заботит безопасность жены; Хаширама никогда не доверил бы безопасность Мито другим мужчинам.
Токе он безгранично доверяет.
Возможно, сложись всё иначе, Мито могла бы ревновать Хашираму к Токе. Сама Тока несомненно ревнует, и холодный огонь в её глазах горит ярче, когда Хаширама прилюдно сжимает руку Мито, а в его словах всё чаще звучит слово «мир».
Мир, в котором могут вырасти его дети.
Тока не стремится к миру. У Токи за спиной — призрак неотмщённой сестры, и Учихи, которых она убивает в бою, перед смертью наверняка кричат: не все они сведущи в гендзюцу, а вот Тока — совсем наоборот.
Этот огонь в её глазах — он похож на вызов, это стремление к отмщению — неопрятная дыра на рукаве парадного кимоно, которую необходимо зашить.
Что ж, пожалуй, Мито ревнует. Не Хашираму — она нужна ему и знает это, может, нужна больше, чем он способен понять.
Мито ревнует Току — к её вечной войне, к одержимости, к тому, что так явно и очевидно неправильно. Тока хочет уйти от Мито, она остаётся только потому, что так приказал её лидер, Хаширама. Тока уходит — и когда-нибудь не вернётся.
Если только...
— Кровь за кровь, — говорит Тока. Это похоже на молитву, и Мито не спорит — просто жестом приглашает Току сесть.
А потом, устроившись у неё за спиной, прядь за прядью распускает темные волосы, убранные в практичную прическу.



Когда Узумаки Мито только встретила Хашираму, в его глазах тоже горел холодный огонь.