Где-то в пустыне Скендер, полуостров Матра

— Не очень приятно, да?

Вальмо с кряхтением подтянулся — и едва не простился с жизнью: казавшаяся надёжной трещина раскрошилась под пальцами, как песок. Пыль запорошила ему всю голову и забилась в нос, с волос почти стекла за шиворот струйка мелких колких камешков. Любой чих мог стать последним, и рыцарь осторожно-осторожно, реже стука сердца, сделал два ровных вдоха через рот.

До обрыва было три или четыре перехвата руки, под ногами — бездна.

Замершая чуть в стороне колдунья побледнела, бросив вниз короткий взгляд, и прильнула к скале плотнее.

— Эй, Вальмо, — позвала она сипло, изо всех сил сдерживая озноб, — кажется, я познала тайну жизни.

— И какая она? — спросили её, отчаянно щёлкая зубами. Сквозило здесь знатно.

— Никогда не сражайся с врагами на старом мосту. С друзьями, наверное, тоже, — поправила себя женщина, ухитрившись покривиться, будто действительно задумалась. — Дурные шутки можно сыграть и в более подходящем месте, а? Что скажешь?

— Скажу, что это крайне правильная мысль.

Ещё одна попытка увенчалась успехом: кулак прочно засел в выбоине в камнях, и Вальмо, рванув вверх, вцепился в новую опору. Прежде чем подтянуться выше, он поглядел на оказавшуюся рядом некромантку. Не стоило ей доверять, но выбора не было.

— Давай, — буркнула она, белея совсем отчаянно, и точно кошка в дерево запустила пальцы. — Выдержу.

Чувствуя, как каждый порыв подземного ветра заползает всё глубже под одежду, а мышцы сводит всё острее, Вальмо бросил раздумывать: призвав волю и остатки храбрости, он пополз по скале, упёрся носком сапога в бок замершей женщины, наступил на плечо, вскинул руку — и вцепился в край обрыва.

Выкарабкавшись, несколько долгих, невероятно волшебных минут он лежал, тяжело дыша, срывался на кашель, смотрел в потолок грязной норы, куда они провалились... Перекатившись набок, не без внутренней дрожи глянул в пропасть.

К огромному его сожалению, прислужница нелюдей всё ещё держалась, подняв полные звериной тоски глаза на шелест камешков. И, похоже, не поверила, когда он сбросил вниз пояс с ножнами.

— Лезь, пока руки держат! — крикнул рыцарь, и она не заставила себя ждать.

После они лежали уже вместе, тряслись, ползли по крутому и неровному лазу, а оказавшись под звёздами — не сговариваясь забормотали молитвы. Старые некромантские города не нравились никому из живых, на чьей бы стороне они не воевали.

— Я думала, ты меня бросишь. Или столкнёшь вниз, — с ухмылкой протянула Арта Тер-Визар, допивая содержимое рыцарской фляжки. Её лошадь удрала за барханы и сердито ржала, призывая хозяйку, но сил бегать по пескам не было. — Прости.

— Я хотел, — признался Вальмо. — Хотел. Надеюсь, мы больше не встретимся.

— А вы продолжите искать Ночер и жечь и карать?

— А вы продолжите экспансию на наших территориях?

Некромантка рассмеялась, протягивая ему руку:

— Значит, встретимся. А пока — прощай, рыцарь.

Вальмо, подтягивавший подпругу, замер, пытаясь разглядеть в густом сумраке спрятанное оружие, и Арта рассмеялась громче, растопырив пальцы и повертев пустой ладонью. Помедлив, Вальмо протянул свою.

— Ты ведь не такая, как они, — произнёс он неожиданно для себя, заглядывая в раскосые глаза. — Что ты забыла в могильниках? Зачем защищаешь?

— У всех нас есть причины, — растянула Арта губы, выщерившись. Понимая, что время для проникновенных речей неуместное, Вальмо кивнул:

— Прощай, колдунья.



Он сидел у костра, завернувшись во все шерстяные одеяла, что нашлись в сумках. За все его прежние рейды в пустыню так холодно ещё не было. От ударов болело всё тело. Если верить ощущениям, он сломал пару рёбер и отбил внутренности, а уж ободрал — что только можно. Повезло, что проклятый мост был слишком ветхим и подломился на первых их шагах, иначе лететь бы им до самого дна...

Вальмо закашлялся, сплюнул и поморщился от вида крови. Скорее бы добраться до патрулей и доложить о примерном расположении пещеры. Раз там есть мост, то может найтись ещё один. Этот полуостров изрыт ходами, и один, может статься, приведёт их в Ночер. К личам. К концу войны.

Он закашлялся снова, и на этот раз приступ не прекратился, затянувшись едва ли не на полминуты. Хрипя и силясь отдышаться, Вальмо потянулся к целой фляге, попил и лёг набок. Питьё не помогало. Сдерживая кашель, имперский рыцарь подтянул к раздираемой жаром груди колени и накрылся с головой. Несмотря на мучительную боль, ему до смерти хотелось спать.



Арта переседлала свою кобылу и отправилась в путь ещё до рассвета, брезгливо обтерев горловину трофейной фляги и попивая холодную-холодную воду. Белеющий остов в поеденной гнилью одежде она оставила у костра, а беспокойного коня заставила идти следом за собой, решив продать в ближайшей деревне.

До неё начало доходить, почему старшие обитатели Ночер предпочитают исключительно словесные прощания.



Полуостров Матра, город личей Ночер

Владыка Иллка вошла в личные покои ученицы спокойно и неспешно, как и полагается хорошо воспитанной учёной, а не взбалмошной девчонке, норовившей прервать эксперимент и мчаться со всех ног. Полгода отсутствия после пустяковой охоты на шпиона — много даже по местным меркам.

Арта обнаружилась в спальне. Успев отмыться, но не подровняв отросшие волосы, она дремала, раскинув ноги по заправленной постели. Иллка, замерев на пороге и разглядывая её со смешанным чувством досады и нежности, предупреждающе пощёлкала суставами.

— Аухм... Вла-а-адыка?

Арта села в одно движение: нелепо и гибко дрыгнув ногами в воздухе и потянувшись. Другие из сохраняющих плоть хотя бы иногда изображали стыд, эта — никогда.

— Ты задержалась.

— Я надеялась, что ты не заметишь.

— И не пришла сразу, как прибыла.

— Потому что знала, что ты занята.

Она не оставляла ей шанса отчитать себя. Это тоже раздражало и умиляло. И немного злило.

Личея прошла к креслу и села, осторожно уложив руки на вычурно-резные подлокотники. Её приводило в недоумение, как Арта совмещает обустройство лаборатории с ничем не оправданным украшательством своего жилища и при этом так безответственно относится к поручениям.

— Тело Вальмо Ласса нашёл три месяца назад Фитор Ту-Леном, — сухо произнесла она, не сводя взгляда с ученицы. — И получил весьма щедрую плату. Где тебя носило?

Арта, зевнув, махнула рукой в угол. Раньше там стояла вульгарная колонна, притащенная из какого-то храма, а теперь — большая корзина. Кривясь, насколько позволяла мимика, Иллка приподнялась и неожиданно звонко цокнула языком: на охапке старых рубашек спал зверь, лысый, как коленка старухи, с выступающими косточками и ушами, что твои паруса.

— Это тебе, — сквозь зевок пояснила Арта. — Островной мышелов. Вернее... мышеловка. На время, когда я буду выбивать из Фитора моё золото или ездить с поручениями, будет греть твою постель. Она храмовая, не испугается.

— У тебя странная страсть к разграблению святилищ, — задумчиво протянула Владыка, опускаясь обратно и кивая. На её жест Арта неспешно подошла, стаскивая через голову рубашку. Сидеть на костлявых коленях было неудобно, но привычно и приятно. — Значит, — устроилась личея удобнее, — это ты украла голову Вальмо?

— Не тащить же мне все эти кости? Вон он, — указала Арта на третью сверху полку, — последний.

Череп белел среди шести десятков таких же, уже начищенный и даже любовно отполированный. Иллка тронула сухим ломким пальцем подбородок Арты.

— Не понимаю, зачем ты их собираешь, любовь моя.

Молодая некромантка дёрнула край рта вверх. В лунном свете, пробивающемся сквозь потолочное окно, скулы Иллки, обтянутые тонкой-тонкой кожей, казались оливковыми, одновременно схожими с мрамором и высохшим древесным листом, а тонкие полосы губ темнели, словно подведённые сангиной. Даже не натягивая человеческую личину, Иллка пахла прекрасно.

— Мне нравятся черепа, — помолчав, произнесла Арта, пожимая плечами. Вышло слишком серьёзно. — Не представляю, с чего бы.

В теле Владыки Иллки не осталось ни капли крови, но она была готова поклясться: щекам стало горячо.