— Итак, у Вас есть какие-то аллергические реакции на препараты? — Проговорила Саша слегка сонным голосом, то и дело разглядывая мою больничную карту. В комнате пахло лекарствами, но мне казалось, что этот запах был со мной всегда, просто я этого не замечала, а сейчас, оказавшись в настоящей российской больнице мне вдруг вспомнилось мое детство и походы к врачам с бабушками и дедушками.

На самом деле я уже два года жила в Лондоне и приехала в Ростов только с одной целью — поставить хорошие коронки на три зуба, потому что медицина в Англии значительно отличалась от нашей.

— У меня все в порядке, — ответила я, — все из Вашего списка.

Саша посмотрела на меня как-то чересчур вызывающе.

— Не надо меня перебивать. Отвечать будете на все вопросы, которые я задам, это ясно?

То, что меня всегда поражало — такое вот открытое хамство в сторону человека, с которым вы, быть может, даже и не знакомы. Я закатила глаза. Голос в моей голове сладко пропел «Р о с с и я».
Однако Сашу я знала. Мы встречались с восьмого по одиннадцатый класс, пока я не уехала по программе обмена, а потом осталась в Лондоне на пмж. Сашу это явно обидело, потому что с того дня наше общение не то, чтобы изменилось, а прекратилось вовсе.
Временами я кликала на ее иконку в Инстаграмме и злилась от того, как можно быть такой сукой и одновременно лучшим человеком на планете. Я ненавидела ее, но любила, и если бы кто-то спросил, что бы я могла для нее сделать, я бы ответила — абсолютно все, что потребуется.
Я даже предложила ей пожениться, ведь тогда она смогла бы стать законным гражданином Англии, и мы могли бы быть вместе, пусть не абсолютно так же, как в школе, но по-иному прекрасно. И тогда она ответила, что просто не может разочаровать свою мать. Легче быть натуралом, сказала она тогда, и это послужило огромным толчком к тому, чтобы я наконец начала любить себя и свою жизнь в самом огромном ее проявлении.

Я не знаю, узнала ли меня Саша. Забавно осознавать, что человек, с которым я училась в школе, сейчас преуспевающий стоматолог, а я все еще работаю консультантом в мебельном салоне. И, хотя меня это никак не ущемляло, я позволила себе задуматься о том, есть ли у нее семья.

Я сказала, что все понятно, и Саша заметно расслабилась. И тогда я спросила себя, было ли это хамство связано с тем, что она все еще помнит обо мне?

Никаких аллергических реакций не оказалось. Саша провела осмотр и записала меня на вторник, а я сказала, что это хорошо, потому что через две недели улетаю обратно. А она посмотрела на меня своими глазами-бусинами, и, отвернувшись, прошептала:

— Ты не меняешься.

И тогда я все поняла.

*

Весь вечер я думала, рассказывать ли ей о том, что происходит. Для меня это было бы открытием, рассказать кому-то о своих проблемах, а потом уехать в Лондон и забыть о том, что было в Ростове. Я хотела поделиться хоть с кем-то, а Саша всегда была хорошим слушателем.

— Бывало ли у Вас чувство, что Вы летите во сне, но никак не можете подняться выше? — Спросила я во вторник, когда Саша открывала файл со снимком моего зуба. Она чутка развернулась в кресле и мило улыбнулась.

— Да, и этот момент можно аргументировать, если залезть в медицинскую энциклопедию.

— Я имею ввиду не расшифровку, а само ощущение. Как будто кто-то тянет тебя вниз.

Саша была в хорошем настроении. Наверное, сегодня с утра случилось что-то замечательное. Я ухмыльнулась, думая о том, что единственное замечательное, что могло бы с ней случиться — это я.

— Что у Вас с глазами? — Вдруг спросила она, и я почувствовала прядь ее волос, щекочущих мою шею. Саша была настолько близко, что я ощущала запах ее духов — другой, не такой, как раньше. Было бы странно, если бы она все еще пшикалась моим любимым парфюмом.

И все-таки разговор не сложился. Саша сказала, что рассмотрела мои снимки, и мы углубились в это, совсем позабыв о прошлой теме.

*

— Знаете то чувство, когда не понимаешь, сон это или не сон? — Начала я на следующий день. — У меня сны всегда были какие-то насыщенные, бывало, проснусь и не понимаю, сон это или нет и где я сейчас нахожусь, но мне это даже нравилось. Многие мои знакомые ведь вообще снов не видели. А тут я рассказываю кто во что был одет и какого цвета были шнурки на ботинках. Словом, здорово. Мне разные сны снились, и хорошие и плохие, бывало, а я не жаловалась, все хорошо было, но однажды отношения не задались, а потом был переезд, — я многозначительно посмотрела на Сашу. Она глядела куда-то в блокнот, но я-то видела, что она все понимает. — И тогда все началось. Я как всегда заснула и сначала все было нормально, я где-то летала, от кого-то убегала, словом, самые обычные сны, а потом резко проснулась. Я где-то читала, что если человек просыпается посреди ночи, то на него кто-то смотрит. Но в комнате никого не было. И тогда я попыталась повернуться на другой бок. Но не смогла. Как будто тысяча рук приковали меня к кровати. Так продлилось буквально пару секунд. И потом я снова заснула.
Саша хмыкнула и расстегнула верхнюю пуговицу халата. А затем начался ряд стандартных для человека вопросов: не пью ли я, нет ли у меня проблем на работе и все в таком духе.
На последок Саша улыбнулась и посоветовала купить Нурофен, если не поможет, то какое-то другое лекарство, на которое она выписала рецепт.

— Держи, — сказала она, — не теряй.

Я поблагодарила ее и вышла из кабинета.

*

— Ну так вот, — продолжила я на следующий день, — это состояние сначала было редким, а потом учащаться начало, бывало раз в две недели, а потом хоп — и каждые два дня. В комнате все так же никого не было, но мне всегда казалось, что кто-то давит мне на грудь. Я его не видела, но всегда была уверена, что он существовал. И тогда я начала верить во всю эту чертовщину, демоны, ангелы и прочий фольклор. На утро я весь интернет переворачивала, не могла просто лежать и принимать все то, что со мной происходит. Я оттуда много разных вещей узнала, но нигде не было объяснений что это и откуда это берется. Сны становились все ярче, а руки, приковывающие меня к кровати не отпускали все дольше и дольше. И тогда я решила спросить об этом у коллег. Когда я рассказала они ответили, что все это плод моего воображения, но один парень вылупился каким-то животным взглядом, и мне стало понятно, что у него тоже такое случалось. Он смотрел так, будто вспомнил старую историю, которую забыл много лет назад — с пониманием и со страхом. И тогда я решила его расспросить. Но он так ничего и не ответил. Только опустил взгляд и сказал, что мне надо записаться к психологу. И знаешь, что-то странное было в том коллеге, что-то непонятное, но думать об этом не хотелось, тем более он сам указал мне на дверь. Я продолжала плохо спать, и спустя неделю он сам подошел ко мне. Кажется, нужно было встретиться с одним из его знакомых, братом жены, потому что он знал ответ. Коллега рассказал, как тот тоже приходил с кругами под глазами и описывал тоже самое, что и я. Он всегда отзванивался каждые выходные, а потом взял и не позвонил, и спустя пару дней его нашли в своей комнате с заклеенными газетой окнами, и он все время повторял, что кто-то следит за ним, особенно по ночам. В общем коллега сказал, что устроит нам встречу, и я обрадовалась. Не знаю, хорошо ли было радоваться горю другого человека, но в тот момент я думала только о себе, а в моем случае это значило хоть какие-то ответы.

Я снова взглянула на Сашу. Она слушала и все так же делала какие-то пометки в тетради.

— Знаешь, -сказала она наконец, — может это от стресса случилось?

А я ответила:

— Тебе о моих стрессах лучше знать.

Мы замолчали.

*

— В общем, — продолжила я, — встречи с тем человеком так и не случилось. Сказали, что он заснул и не проснулся. И тогда мне стало еще страшнее. А потом я начала видеть их. Сначала они просто стояли у окон, потом оказывались у письменного стола, а спустя неделю один из них стоял рядом с моей кроватью. Я в это никогда не верила раньше, но в какой-то момент просто закрыла глаза и начала вспоминать все молитвы, какие только существовали. А эти силуэты просто смотрели на меня и один из них сказал, чтобы я не молилась, потому что они уже здесь и никуда не уйдут. И прозвучало это у меня в голове, как будто мои собственные мысли, но голос какой-то не такой, ни мужской, ни женский, так сразу и не разобрать. И тогда я поняла, почему тот мужик окна заклеивал. Я потом у многих людей спрашивала, но все либо молчали, либо отшучивались, а те, кто молчал, временами смотрели на меня тем самым взглядом, что и коллега в тот раз, и я понимала, что ничего они мне не скажут, потому что сами об этом говорить боятся.

Саша улыбнулась и накрыла мою ладонь своей.

— Я уверена, это от стресса, -сказала она, и я уловила в ее глазах сожаление. До этого я не хотела в это верить, но в тот раз задумалась: а ведь это началось после нашего расставания. А самое противное заключалось в том, что я ее любила, даже несмотря на три года разлуки, и все, что я могла сейчас-просто рассказать ей о своей проблеме и улететь в Лондон. Потому что никто из нас не видел во возобновлении отношений никакого смысла.

— Помню, как заснула и мне сон приснился, что стою я рядом с кинотеатром, а от него две дороги, как в сельской местности и не поймешь куда бежать, потому что с одной стороны стоят эти фигуры, а с другой не конца не края нет. И я помчалась по этой дороге, а они просто стояли позади, но я знала-им ненужно меня догонять, потому что они уже рядом. И дорога была какой-то бесконечной, потому что бежала я весь сон, но как будто и не двигалась с места. Меня этот сон уже пару недель мучает. Ты слышала о таком?

Я замолчала.

Когда я повернулась, Саша убрала руку и смотрела на меня тем самым взглядом, каким смотрел коллега с работы. А потом собрала волосы в хвост и молча приступила к своей работе.