— Ты ни­ког­да не ве­рила мне. — раз­да­ёт­ся шё­пот за её спи­ной. — Иног­да, мо­жет быть, толь­ко иног­да, я всё-та­ки зас­лу­жива­ла это­го.

— Ты то­же мне не ве­рила. — от­ве­ча­ет Док­тор. — Нам это­го и не тре­бова­лось.

— Раз­ве ты хоть раз спро­сила, в чём я нуж­да­лась на са­мом де­ле?

Шо­рохи за спи­ной всё от­чётли­вее: ше­лес­тят стра­ница­ми кни­ги, слы­шен ко­рот­кий вдох и прис­вист, и ещё — как буд­то кто-то ти­хонь­ко сту­чит паль­ца­ми по сто­лу. Док­тор зак­ры­ва­ет гла­за, за­тем тя­жело, сквозь зу­бы, вы­дыха­ет. Ру­ки сжи­ма­ют от­вёр­тку силь­нее обык­но­вен­но­го.

Ес­ли Док­тор обер­нётся пря­мо сей­час, то уви­дит пе­ред со­бой лишь пус­ту­ющие крес­ла, ко­торые обыч­но за­нима­ли в ТАР­ДИС её спут­ни­цы. Ес­ли Док­тор обер­нётся, то та жи­вая, ды­шащая мгла по­зади неё ис­чезнет, пусть и не­надол­го. Или же, ес­ли она всё-та­ки оши­ба­ет­ся, то там, за её спи­ной бу­дет сто­ять Мис­си — та­кая же, как при их пос­ледней встре­че, с за­тей­ли­во зап­ле­тён­ны­ми, чуть встре­пан­ны­ми во­лоса­ми. Нас­мешли­вая, смер­тель­но опас­ная в сво­ём спо­кой­ном ожи­дании Мис­си.

Док­тор ос­та­ёт­ся сто­ять у кон­соль­ной па­нели, сох­ра­няя мак­си­маль­но спо­кой­ное вы­раже­ние на ли­це.



Мис­си... Иног­да она про­сыпа­ет­ся с её име­нем: та­кого не бы­ло уже дав­но — рань­ше, ког­да она, не ос­та­нав­ли­ва­ясь, бе­жала в по­ис­ках прик­лю­чений, сво­боды, спра­вед­ли­вос­ти или хо­тя бы на­ибо­лее под­хо­дяще­го ре­шения оче­ред­ной ми­ровой проб­ле­мы, мес­та Мас­те­ру в лю­бом его воп­ло­щении не бы­ло, и в то же вре­мя это мес­то всег­да ос­та­валось сво­бод­ным. Во всей Все­лен­ной у Док­то­ра ос­та­вал­ся тот, ко­му она да­же не мог­ла дать вер­но­го име­нова­ния — враг, друг, ан­та­гонист, трик­стер. В каж­дом за­мыс­ло­ватом прес­тупле­нии, в каж­дой ис­то­рии и ле­ген­де Док­тор рань­ше за­меча­ла его, Мас­те­ра — те­перь уже Мис­си — от­пе­чаток. Док­тор ча­ще все­го ока­зыва­лась пра­ва. О, это всег­да бы­ла Мис­си: наб­лю­да­ющая за сго­ра­ющи­ми до ос­но­вания звёз­да­ми, соз­да­ющая и раз­ру­ша­ющая им­пе­рии, пос­ту­па­ющая сог­ласно сво­ей, не­ведо­мой ни­кому боль­ше ло­гике, жи­вущая — и всег­да ог­ля­дыва­юща­яся в ожи­дании Док­то­ра, стре­мяще­гося ос­та­новить её.

«Чем те­перь бу­дут вдох­новлять­ся все ам­би­ци­оз­ные зло­деи? — иног­да ду­мала Док­тор, ос­та­новив­шись на оче­ред­ной пла­нете, что­бы пе­редох­нуть или, на­обо­рот, что­бы не от­ды­хать вов­се. — Да­ав­рос? Нет, он со сво­ими да­лека­ми, веч­но кло­кочу­щими от злос­ти так, точ­но они — ки­пящие чай­ни­ки, ко­торые так по­люби­ли ис­поль­зо­вать лю­ди, уже ухо­дящая эпо­ха. Ки­бер­мэ­нам нуж­ны силь­ные ли­деры, та­ких воп­ре­ки ожи­дани­ям рож­да­ет­ся нес­коль­ко на ты­сяче­летие. Мно­жес­тво дру­гих соз­да­ний, кро­вожад­ных, хит­ро­ум­ных, мсти­тель­ных, ос­кор­блен­ных, всех по­рож­дённых этой Все­лен­ной, ра­но или поз­дно до­бира­лись до Мис­си. Или она до них. И вот те­перь эти ми­ры оси­роте­ли».

Нет, Док­тор ни­ког­да не тос­ко­вала по злу, уж его-то бы­ло в дос­татке. Мо­жет быть, ей не хва­тало той ир­ра­ци­ональ­ной, не­объ­яс­ни­мой и бе­зум­ной кра­соты, ис­чезнув­шей с её ги­белью.

Мо­жет быть, не хва­тало че­го-то ещё. По­это­му, впер­вые ус­лы­шав шё­пот за спи­ной — вкрад­чи­вый, нас­мешли­вый, Док­тор да­же об­ра­дова­лась: вот и ты, ста­рый враг, ты, не­заме­нимый друг, сно­ва про­несем­ся по ми­рам, раз­ра­жа­ясь бес­толко­выми, од­на­ко ис­крен­ни­ми сен­тенци­ями. Сно­ва по­бежим, что ещё ос­та­ёт­ся тем, ко­го все­лен­ная об­рекла на бес­смер­тие?

— Не убе­жим, Док­тор. Мы с то­бой уже не убе­жим.

— По­чему? — она за­мира­ет у кон­со­ли, вслу­шива­ясь в тем­но­ту. В ТАР­ДИС за­час­тую теп­ло, но сей­час, вслу­шива­ясь в го­лос, Док­тор чувс­тву­ет оз­ноб. Ка­жет­ся, точ­но кто-то — о, она точ­но зна­ет, кто — ле­дяны­ми паль­ца­ми во­дит по ску­лам.

— Не к ли­цу бе­гать от тех, кто мёртв. В пер­вую оче­редь по­тому что не­куда. На­до же, как ты же­ла­ешь, что­бы ни­чего не ме­нялось — и это ты, чья жизнь и сос­тавля­ет-то наб­лю­дение за тем, как те­чёт и из­ме­ня­ет­ся всё, что сос­тавля­ет су­щес­тво­вание. Где твои пи­том­цы?

— Не сло­жилось.

О, дей­стви­тель­но не скла­дыва­лось. Па­мять о Кла­ре, вер­нувша­яся в пол­ном объ­еме, зас­та­вила Док­то­ра ис­пы­тать всю боль от по­тери за­ново, так, точ­но она ухит­ри­лась про­жить каж­дое мгно­вение их сов­мес­тных пу­тешес­твий за се­кун­ду, а за­тем — столь­ко же мгно­вений уже без неё.

— Ты всё ещё не уме­ешь за­менять, да? — та Мис­си, Мис­си-ше­пот, Мис­си в его соз­на­нии, го­ворит так же зло и ис­крен­не, как та, ко­торую Док­тор по­теря­ла на по­ле бит­вы с ки­бер­мэ­нами. — Злишь­ся на се­бя, на них, на ми­ры, пы­та­ешь­ся най­ти ко­го-то, кто вста­нет с то­бой, ос­та­нет­ся, по­ка оче­ред­ная ко­рот­кая че­лове­чес­кая жизнь по­доб­но пес­ку не уте­чет сквозь паль­цы? Да­же моя утек­ла, а я ста­ралась.

— Мис­си... — Док­тор вы­дыха­ет сквозь зу­бы. — Прек­ра­ти.

Будь она здесь, будь она ря­дом, это чу­довищ­ное по­рож­де­ние Гал­лифрея, эта квин­тэссен­ция все­го, что Док­тор от­ри­цала, они бы уже на­гово­рили друг дру­гу лиш­не­го (как буд­то они ког­да-то это­го «лиш­не­го» не го­вори­ли) — Док­тор, мо­жет быть, вы­сади­ла бы её из ТАР­ДИС, или по­кину­ла хра­нили­ще, хлоп­нув дверью, ос­та­вила бы её од­ну на оче­ред­ные пол­го­да, но Мис­си бы­ла чу­довищ­но да­леко. И в то же вре­мя так близ­ко...

Столь­ко ми­нуло с её смер­ти, а Док­тор всё вре­мя ощу­ща­ет на се­бе за­пах её ду­хов — дур­ман, дур­ман, пе­рец, ко­ри­андр, па­чули, мус­кус, дру­гие не­раз­ли­чимые по от­дель­нос­ти сос­тавля­ющие, об­ра­зовы­вав­шие неч­то пь­яня­щее, тя­жёлое. Дур­ман, па­чули, мус­кус. Дур­ман. Что-то, что про­питы­ва­ет те­перь всё бы­тие Док­то­ра, бы­ло в этих ду­хах Мис­си, а мо­жет, де­ло не в них.

Всё пах­нет ей, всё — и ни­чего од­новре­мен­но.

Вре­мя те­чёт сквозь паль­цы. Вот Мис­си жи­ла лишь в её го­лове, го­вори­ла кол­кие, злые ве­щи, ка­залась лич­ным при­веде­ни­ем ТАР­ДИС, а вот Док­тор, вы­бежав навс­тре­чу оче­ред­ной бе­де из ма­шины вре­мени, вдруг об­на­ружи­ва­ет, что го­род, где она ока­залась — ка­жет­ся, зем­ная Бар­се­лона на­чала двад­цать вто­рого ве­ка, бук­валь­но про­питан Мис­си нас­квозь. Пе­ре­улоч­ки, уво­дящие вглубь го­рода, ос­квер­ненное хи­мика­тами и грязью мо­ре, зве­нящие при ос­та­нов­ках элек­тро­моби­ли, пе­реме­ща­ющи­еся по воз­ду­ху и об­ра­зу­ющие вто­рой слой про­бок, прис­трас­тие жи­телей к вос­ку и све­чам, ше­лест плать­ев вик­то­ри­ан­ской эпо­хи — кто толь­ко ввёл их в мо­ду, кто вы­копал их, от­ряхнул от пы­ли вре­мени и раз­дал каж­дой сос­то­ятель­ной го­рожан­ке?

— Что же ты, Док­тор, бе­ги даль­ше. — тень Мис­си за её спи­ной, ка­жет­ся, ух­мы­ля­ет­ся. — Ма­ло ли кто це­нит те же ве­щи, что це­нила и я.

Док­тор не обо­рачи­ва­ет­ся.

Что из­ме­нит то, что она по­вер­нётся навс­тре­чу ть­ме, сколь­зя­щей за Док­то­ром сле­дом? Что там, в этом ше­лес­те, в чер­ном бар­ха­те, ко­торый так лю­била но­сить Мис­си, что там, в пер­со­наль­ном сум­рачном ле­су Док­то­ра, из ко­торо­го она не мог­ла выб­рать­ся?

— Ты да­же не по­пыта­лась ме­ня спас­ти, Док­тор. — од­нажды оби­жен­но го­ворит Мис­си, наб­лю­дая за тем, как Док­тор от­ча­ян­но пы­та­ет­ся вдох­нуть жизнь в оче­ред­ную свою спут­ни­цу. — Как там её зо­вут, Яс­мин? Ма­лень­кий че­лове­чес­кий де­теныш, та­кой же глу­пый, как поч­ти все пре­дыду­щие, а ты спа­са­ешь её так, как буд­то она — центр ми­ра. Это, ко­неч­но, в по­ряд­ке ве­щей для те­бя, но где же бы­ла твоя со­весть, ког­да ты ос­та­вил ме­ня на Ска­ро? Док­тор, где же ты был, стре­ляя в ме­ня, что­бы это не сде­лала Кла­ра? Или — воп­рос на за­сып­ку — по­чему ты не поп­ро­щал­ся со мной тог­да, пе­ред смертью? Смерть по­вели­телей вре­мени мо­жет длить­ся не­деля­ми. Я рас­ска­зала бы те­бе, как это дол­го — знать, что ты не мо­жешь ре­гене­риро­вать, ми­рить­ся с тем, как боль унич­то­жа­ет твоё те­ло, но не тро­га­ет соз­на­ние. До пос­ледне­го пы­тать­ся пе­ребо­роть се­бя и спас­тись, и всё это там, где взры­вы, ос­татки ки­бер­мэ­нов, огонь и дым. Не са­мая луч­шая об­ста­нов­ка, сло­вом. Ты ос­та­вила ме­ня, ос­та­вила ме­ня в са­мый пос­ледний мо­мент, дож­давшись, что я вста­ну на твою сто­рону, а те­перь гло­та­ешь слё­зы над те­лом оче­ред­ной спут­ни­цы, буд­то в ми­ре нет ни­чего важ­нее.

— Прос­то по­моги мне её спас­ти. — от­ма­хива­ет­ся Док­тор. Её ко­рот­кие, не­ров­но подс­три­жен­ные свет­лые во­лосы па­да­ют ей на гла­за, она раз­дра­жен­но зап­равля­ет их за уши.

— Ты да­же не слы­шала. — ки­ва­ет Мис­си. — А ведь эта дев­чонка, убе­жав­шая из ска­зок об Ал­ла­дине, за­дер­жа­лась все­го на па­ру ме­сяцев.

Док­тор с её но­вой спут­ни­цей, ко­неч­но, ус­пе­ли нат­во­рить дел — вме­шались в нес­коль­ко меж­ду­народ­ных кон­флик­тов, круп­но пов­здо­рили в кос­мо­се, вмес­те хо­хота­ли, по­едая поп­корн и бро­са­ясь им друг в дру­га... В та­кие мо­мен­ты Мис­си не ис­че­зала, но пря­талась, за­тиха­ла, точ­но наб­лю­дая за тем, как Док­тор от­ча­ян­но пы­та­ет­ся вер­нуть свою жизнь в преж­нее рус­ло. В этой ре­гене­рации Док­то­ру очень хо­телось све­та — теп­лых то­нов, но­вых кол­ли­зий и впе­чат­ле­ний, и, ес­ли бы не Мис­си, из­редка шеп­тавшая ей на ухо, что всё ещё ря­дом, у Док­то­ра бы без сом­не­ний всё по­лучи­лось. Как и всег­да по­луча­лось — до оп­ре­делён­но­го мо­мен­та.

Толь­ко что Док­тор спа­сала под­вернув­ше­гося ей под ру­ку оче­ред­но­го пи­том­ца от на­шес­твия без­ли­ких монс­тров, ока­зав­шихся в ито­ге ав­то­нами, а вот уже спа­сать и не­чего — оче­ред­ная пол­зу­чая дрянь, ко­лони­зиро­вав­шая Са­хару, бук­валь­но врос­ла во внут­реннос­ти спут­ни­цы.

— От­вра­титель­но, — ком­менти­ру­ет Мис­си, — смот­ри, рос­тки дош­ли до сер­дца.

Уже вер­нувшись в ТАР­ДИС, Док­тор не мо­жет отог­нать от се­бя этот об­раз — мно­жес­тво тел, ис­по­лосо­ван­ных тон­ки­ми щу­паль­ца­ми рас­те­ний, боль­ше все­го на­поми­нав­ших му­тиро­вав­ший зем­ной плющ. Тем­ные по­лосы, врос­шие под ко­жу, про­ника­ющие внутрь, раз­ры­ва­ющие че­лове­ка, впол­за­ющие в каж­дый из его ор­га­нов, оп­ле­та­ющие ске­лет. Как буд­то кто-то взду­мал вы­шивать крес­ти­ком пря­мо по че­лове­ку.

— Это то, что ты сде­лала со мной, Мис­си. — на­конец про­из­но­сит Док­тор, уты­ка­ясь ли­цом в ус­по­ка­ива­ющую прох­ла­ду стен. — Ты про­рос­ла во мне, вы­вер­ну­ла на­из­нанку, и я не мо­гу те­бя ос­та­новить.

ТАР­ДИС ус­по­ка­ива­юще гу­дит. Мис­си, ви­димо, оби­жа­ясь, за­мол­ка­ет до кон­ца не­дели.



В кон­це кон­цов, Мис­си ста­новит­ся слиш­ком мно­го: Док­тор гля­дит в зер­ка­ло и кра­ем гла­за за­меча­ет мель­кнув­ший си­лу­эт, слы­шит её го­лос в тол­пе, при­выка­ет к то­му, что каж­дое пу­тешес­твие зас­тавля­ет её стол­кнуть­ся с оче­ред­ным, ед­ва ли тре­бовав­шимся на­поми­нани­ем.

— Мо­жет быть, по­может ре­гене­риро­вать, — на­конец зак­лю­ча­ет Док­тор. — В ко­неч­ном ито­ге те­бе на­до­ест ме­ня прес­ле­довать.

— Я это­го и не де­лаю. — она ста­новит­ся пря­мо за его спи­ной, не­от­ли­чимая от те­ни Док­то­ра. — Я прос­то жи­ву ря­дом, как ты и хо­тела. Не ме­шаю спа­сать пла­неты. Не уби­ваю. Я вста­ла на твою сто­рону: вот я, твоя кар­манная Мис­си, сот­канная из об­ще­го прош­ло­го. Так по­чему ты бо­ишь­ся пос­мотреть мне в гла­за?

— Я не бо­юсь! — у неё сры­ва­ет­ся го­лос, и она в гне­ве уда­ря­ет ку­лаком по сте­не. Ес­ли бы эта ко­рот­кая боль мог­ла от­резвить Док­то­ра, она за­мети­ла бы, что Мис­си, сто­ящая у неё за спи­ной, буд­то на­бира­ет си­лу — по­том, ко­неч­но, угас­нет вновь, точ­но под­чи­ня­ясь не­кому цик­лу, но Док­тор не мог­ла — или не хо­тела в это по­верить.

— Тог­да что с то­бой? Я — всё, че­го ты от ме­ня хо­тела, те­бе бы нас­лаждать­ся по­бедой.

— Ты — твоя тень, от­звук, вос­по­мина­ние, или да­же при­шед­ший из ада приз­рак — это не то, че­го я от те­бя хо­тела!

ТАР­ДИС пре­дуп­режда­юще гу­дит, но Док­тор от­ка­зыва­ет­ся прис­лу­шать­ся к ней. Боль­ше нет — нет сил ни бе­жать, ни прит­во­рять­ся вы­иг­равшей сра­жение, ни от­во­рачи­вать­ся.

— Я за­пер­ла те­бя в хра­нили­ще не толь­ко по­тому, что счи­тала это ра­дикаль­ным спо­собом пе­ревос­пи­тания, Мис­си. Я хо­тела те­бя спас­ти. Я пок­ля­лась бе­речь твоё те­ло! Ох­ра­нять те­бя, на­учить, что угод­но! И для че­го? Что­бы, ед­ва ты выб­ра­лась из хра­нили­ща, ты по­гиб­ла, ре­шив та­ким об­ра­зом ме­ня спас­ти?! По­чему, во имя Гал­лифрея, вы всё вре­мя же­ла­ете мне жить, кла­дёте на ал­тарь свои жиз­ни — да­же ты, Мис­си, сто­ило те­бе пос­ту­пить­ся сво­ими при­выч­ка­ми бо­роть­ся со мной, как ты гиб­нешь вмес­те со сво­им пре­дыду­щим воп­ло­щени­ем! Так по­чему же я не мо­гу пос­мотреть те­бе в гла­за?

— Док­тор. — мед­ленно, поч­ти лас­ко­во го­ворит Мис­си. — Ты дав­но гля­дишь на ме­ня, толь­ко не приз­на­ёшь­ся се­бе са­мой. Хо­чешь, я ска­жу те­бе, что ты чувс­тву­ешь? Хо­чешь, я уй­ду и дам те­бе из­бе­жать прав­ды?

Вмес­то от­ве­та Док­тор мед­ленно, че­рез си­лу по­вора­чива­ет­ся на го­лос. Вы­дыха­ет, су­дорож­но и не­лов­ко сма­хива­ет слё­зы, зас­ти­ла­ющие гла­за так, что она не ви­дит Мис­си, а ви­дит лишь об­во­лаки­ва­ющую её чер­но­ту, пог­ло­ща­ющую и ТАР­ДИС, и, дол­жно быть, весь ок­ру­жа­ющий их с Мис­си мир. Пах­нет так же, как в их с Мис­си пос­леднюю встре­чу: па­чули, ко­ри­андр, стой­кий за­пах мус­ку­са, а ещё от­че­го-то гарь и дым.

Док­тор зак­ры­ва­ет гла­за, на­де­ясь, что те­перь это в пос­ледний раз.

Её ру­ки смы­ка­ют­ся на чём-то ме­тал­ли­чес­ком, круг­лом, та­ком зна­комом и нез­на­комом по ощу­щени­ям.

Раз­да­ёт­ся нег­ромкий щел­чок.

Док­тор от­кры­ва­ет гла­за и ви­дит пе­ред со­бой Мис­си.